Трудно ли совмещать научную работу с административной текучкой? Это кому как. Мне лично это давалось с трудом. Большое удовольствие я испытывал именно от научной работы, когда формулируешь актуальную тему исследований, разрабатываешь её подробный план-проспект, решаешь организационные и технологические проблемы исследования и параллельно пишешь статьи по предложениям издательств или обязательные для внутриинститутских изданий, пишешь различные методические письма, брошюры и пособия для практических работников, монографии. Одно удовольствие! А вот различные отчёты, письма граждан (особенно переброшенные из главка), пятиминутки и служебные совещания у начальства, служебные командировки в бригадах, организованных главком – это не по мне. Терпел, скрепя сердце.
Но терпение закончилось после нескольких лет проведения политзанятий. Каждый начальник отдела проводит такие занятия с личным составом своего отдела. А тут ещё навалили на меня и соседний технический отдел, начальник которого сбежал от политзанятий, взвалив на себя обязанности секретаря парторганизации института. Я вплотную занялся решением проблемы сбросить с себя эту дополнительную нагрузку. Выход мне виделся только один – поступить в Университет марксизма-ленинизма. Запрягаешься на два года, но зато не руководишь, а просто участвуешь. После некоторого раздумья и самоубежденья написал необходимое заявление и запустил его по команде. Вскоре получил ответ, в котором с сожалением сообщалось, что я опоздал и следует подождать годик. Но потом меня осенило: нужно использовать влиятельные знакомства!
Когда я стал уже «старослужащим» института к нам в коллектив поступил на должность младшего научного сотрудника выпускник очень авторитетного ВУЗа. Назову я его условно Павлом, поскольку он намного младше меня по возрасту и, надеюсь, по сей день здравствует. Привлекательный парень – улыбчивый, компанейский, дисциплинированный и хорошо образованный и подготовленный к научной работе и служебным обязанностям. Уже года через два- три он защитил кандидатскую диссертацию, стал старшим научным сотрудником. Но, очевидно, наследственность дала себя знать и Павел стал всё более активно заниматься общественной работой и, наконец, стал секретарём институтской парторганизации. А наследственность – так это потому, что его папа был Заведующим отделом ЦК КПСС. Не по нашего рода деятельности, но ведь должность-то о-го-го! Так вот я и решил обратиться за помощью к Павлу, который в это время уже был Секретарём парткома КПСС центрального аппарата министерства и носил на плечах генеральские погоны.
Звоню к Павлу. Встречает он мой звонок очень приветливо: «Здорово, дружище! Как жизнь, как дела, чем могу быть полезным?» Излагаю ему свою просьбу. В ответ: «Завтра в 19.30 будь в Университете на Большой Полянке. Ты будешь вписан в группу на философском факультете». Вопрос решён. Мои обязанности проводить политинформации в двух отделах были переданы, наверное, кому-то из замов начальника отдела, но меня это уже не интересовало.
Занятия в Университете проходили один раз в неделю без отрыва от служебных обязанностей. Меня они совершенно не утруждали. На подготовку к очередному занятию тратил совсем мало времени. Преподаватель в нашей группе был не старше многих слушателей и, должен сказать, не вкладывал в своё дело душу. Относился ко всем мягко, с пониманием, а ко мне – даже как-то по-дружески. Да и вся группа почему-то ко мне относилась по-дружески. И совсем не потому, что я был старше большинства из них и единственным представителем силового ведомства. Часто ко мне обращались за помощью пособить сорвать, своего рода, занятия. Приходили люди не подготовленными к опросам и просили завязать какие-нибудь теоретические споры на тему марксистско-ленинской теории. Вот я, например, обращался к преподавателю с просьбой оценить и опровергнуть некоторое моё не согласие с ленинской формулировкой понятия «материя». В обсуждение вступали ещё два-три слушателя и пара часов занятий проходила незаметно.
В качестве дипломной работы предлагалось написать статью объёмом не менее одного печатного листа (двадцать четыре страницы) на свободную, но согласованную с преподавателем тему. Писать статьи было для меня плёвым делом, как говорится, рука набита. Нужно только тему подобрать какую-нибудь актуальную и заковыристую. А дело происходило в период правления Ю.А. Андропова. Актуальной темой в прессе и в народных обсуждениях была тема трудовой дисциплины. Помнят, наверное, некоторые читатели, как в то время милиция задерживала людей в очередях и кинотеатрах в рабочее время. Круто боролись тогда с прогульщиками и тунеядцами. Вот и решил я написать дипломную работу на эту тему. Сформулировал её типа «Современная практика реализации положений классиков марксизма-ленинизма о трудовой и партийной дисциплине». Преподаватель, естественно, тему согласовал.
Перед официальным вручением дипломов о высшем политическом образовании в системе партийной учёбы преподаватель объявлял всем слушателям оценки дипломных работ и зачитывал вслух лучшие из них. Мне поставили «отлично», но зачитывать мою работу преподаватель не стал. Задержав меня после занятий, он сказал мне о причине умолчания: «Работа выполнена по-журналистски профессионально, но тема раскрыта с такими нюансами, что я не могу во избежание сами понимаете чего передать её в архив. По согласованию с деканом факультета работу уничтожу – так будет спокойнее для Вас, нас и Университета. Сами понимаете». На том и закончились мои политические «университеты» и занятия.
Рассказы
Автор публикации
Что же такого Вы про партийную дисциплину написали?
Нашёл несоответствия в политике Андропова и работах классиков марксизма-ленинизма. Всё было значительно завуалировано, но преподаватель понял и правильно оценил.