Было это на самом что ни на есть рассвете двадцать первого века. Довелось мне некоторое, весьма непродолжительное время потрудиться в одном из Главков (кто не знает, это Главное управление) Правительства Москвы. Территориально размещался он в одном из трёх многоэтажных зданий, именуемых книжками, на Новом Арбате. Главк руководил двумя направлениями деятельности в столице, это транспорт и связь. Я в качестве чиновника средней руки использовался как консультант начальника Главка по вопросам первого направления деятельности, то есть транспорта. А это значит, что мне приходилось присутствовать на всех совещаниях у начальника, если в повестке дня были транспортные вопросы, предварительно подготавливать для него краткие вступительные слова по этим вопросам и на всякий случай быть готовым давать в виде записочек оперативные подсказки для ответа на вопросы, подымаемые участниками совещаний. Кроме того, начальник частенько передавал мне поступающие в Главк письма граждан для подготовки ответов на них. Вобщем-то работка не пыльная, в пот не вгоняет, достаточно уважительная и не плохо оплачиваемая. Именно на этой работе с гражданами я и хотел остановиться далее.
Сожалею сейчас, что не пришло в голову мне в то время завести личный дневник и записывать в нём интересные случаи в работе на этом поприще. А было много интересного, но, к сожалению, мало что осталось в памяти – склероз старческий, ничего не поделаешь. Вот помню, например, работаю я над письмом жителей небольшого микрорайончика, расположенного между Старым и Новым Арбатами, прямо на задворках театра им. Вахтангова. Жалуются, что подъехать к их домам невозможно. Старый Арбат – улица пешеходная, выезда на Новый Арбат нет да и физически он не может быть. На местные проулочки (их даже переулками назвать нельзя) не могут попасть ни скорые помощи, ни катафалки, не говоря уж о грузовичках с габаритной мебелью. Короче, люди живут, как на островке в океане, а на материк добирайся пешочком «по воде, как посуху».
Посмотрел я в окно со своего двенадцатого этажа на указанную территорию и решил прогуляться по ней, используя обеденный перерыв, для ознакомления с обстановкой на месте. Прогулялся, посмотрел, убедился в правдивости жалобщиков и в том, что здесь обычной пересылкой письма в Управление Гаи Москвы дело не решишь, нужно действовать круче. Позвонил в Институт Генплана г. Москвы к моему бывшему однокашнику по студенческой жизни, то есть тоже транспортнику. Изложил ему историю с письмом и поинтересовался, есть ли у них в планах какая-нибудь работа по этой зоне города. Он ответил, что имеется, но в отдалённой перспективе.
– Тогда жди письмо заявителей для исполнения, – пригрозил я ему.
– Не в первой – успокоил мою больную совесть коллега, – засылай.
Так я и сделал, а заявителям ответил, чтобы ждали конкретной информации из Института Генплана. Как контрольный выстрел позвонил я по указанному в письме жалобщиков телефону. Судя по голосу, трубку взяла интеллигентная старушка старинной московской закваски. Рассказал ей о перипетиях своей деятельности по интересующему её вопросу, о своём посещении их закоулков. Бабуля растрогалась и в порыве чувства гостеприимства пригласила меня к себе во дворик для совместного чаепития. Поблагодарил за приглашение, но вынужденно отказался по причине чрезмерной загруженности, но пообещал, что посмотрю в окно на их чаепитие и сам опрокину стаканчик вприглядку, не отрываясь от рабочего стола.
Другой случай. Входит ко мне в кабинет посетитель – мужчина лет пятидесяти, с супругой. Как вскоре выяснилось, он изобретатель (по его убеждению), а супруга его сопровождает в качестве переводчика, так как сам изобретатель настолько сильно заикается, что понять его высказывания практически невозможно. Просит он меня дать ему официальное заключение Главка для оформления заявки на изобретение нового типа светофора. Показывает сделанные от руки схемки так называемого светофора в виде чемодана среднего размера. На фасадной стороне чемодана круглое окно, закрытое стеклом и разделённое на три сектора – красного, жёлтого и зелёного цветов. На штыре в центре этого трёхцветного круга вращается стрелка. Ей в работе предстоит указывать поочерёдно на эти сектора. По словам заявителя стрелка, вращаясь с определённой скоростью, даёт водителям и пешеходам информацию не только о типе сигнала, но и о приблизительной длительности этого сигнала.
Я, как и положено бюрократу, пытаюсь убедить лжеизобретателя в невозможности признания этого изобретения в качестве такового. Привожу один довод за другим и вижу только устремлённый на меня взгляд не убеждаемого фаната. Первый довод, самый бюрократический: СССР является подписантом Международной конвенции о дорожных знаках и сигналах. Мы обязаны следовать указанным в этой Конвенции типам сигналов светофоров. Второй довод: к управлению транспортным средством допускаются и люди, не различающие цвета, так называемые дальтоники. Вот для них и узаконена последовательность расположения сигналов светофора – сверху вниз или слева направо (для горизонтальных светофоров) красный, жёлтый, зелёный. В предлагаемой конструкции различимость сигналов для дальтоников затруднена. Заявитель мычит в ответ, а из перевода вытекает его несогласие с доводами, так как можно доработать конструкцию с учётом этих замечаний. У меня остаётся последний и самый убедительный довод. Пришлось пойти в нашу техническую библиотеку, взять небольшую книжку об истории ОРУД-ГАИ Москвы. Принёс её и показал фото первого в СССР светофора, установленного в двадцатые годы на ул. Петровка, возле Большого театра. В нём была реализована почти та же идея, что и у заявителя, при некотором отличии в конструктивном исполнении. Наш изобретатель был поражён, у него буквально навернулись слёзы. Прощаясь, он сказал, что очень рассчитывал на большие доходы от реализации своего изобретения. А у меня в трудах прошла половина рабочего дня.
Третий памятный случай. Гражданин в своём письме предлагает оригинальное рацпредложение, направленное на повышение дисциплинированности водителей автомобилей. Необходимо поручить химикам создать яркую краску, отличающуюся от использования для окрасок автомобилей на автозаводах. Эта краска должна быть расфасована в банках-распылителях и не поддаваться смыванию обычными растворителями. Такими распылителями краски должны быть снабжены все водители. Если тебя, например, подрезал водитель-хам, то ты можешь опрыскать в окно своего автомобиля его автомобиль. Таким образом все недисциплинированные водители станут хорошо видны участникам дорожного движения. Смыть эту краску могут только сотрудники ГАИ, у которых имеются специально разработанные растворители этой краски. Нарушитель вынужден приехать в ГАИ, чтобы привести облик своего автомобиля в порядок. Там его штрафуют и отпускают уже чистеньким. Я в ответ заявителю задал вопрос, что он сам-то не боится подобных ответных действий в его адрес со стороны водителей обрызганных им автомобилей. Ответа не получил.
Ну и попортили мне нервную систему эти изобретатели и рационализаторы!
Рассказы
Автор публикации
Теперь поняла, почему в нашей стране практически невозможно решить хоть какую-то проблему при помощи чиновников.
Своеобразно Вы поняли мой рассказ )).