Новогодние воспоминания

Встреча Нового Года, согласитесь, событие не рядовое. Пожалуй, даже более значимое, чем дни собственного рождения, тем более, государственные праздники. И вот сейчас, в преддверии этого знаменательного действа, как-то непроизвольно начинаются поиски в памяти наиболее запомнившихся встреч Нового года. Копошусь, копошусь в этой самой памяти, а вспомнить-то особо и нечего. Если, конечно, отбросить дни малолетства, когда Новый Год тесно связан с увешенной игрушками ёлкой под потолок и подарком, традиционно уложенном под неё от имени Деда Мороза. А так, все прочие встречи – это нудное восседание за типовым новогоднем столом в позиции “клювик к клювику”. Единственное утешение – это шумные музыкальные концерты на всех каналах телевидения. Все эти шутники-затейники настолько примелькались за год, что и в этот праздник не повышают настроение. Досидишь часов до двух и спать.

Мои потуги вспомнить необычные празднества Нового года дали весьма скудный результат. Вот припоминается новогодняя ночь, проведённая в квартире моей соученицы по техникуму. Она – племянница довольно известного в те времена артиста эстрады, специализирующего в разговорном жанре, – Дудника. Помните, наверное, популярную когда-то пару Весник – Дудник. Квартира в центре города, в районе Петровки. Компания небольшая. Все ребята и девчонки из одной группы, кроме моей спутницы – девушки из параллельной группы (мне всегда больше нравились чужие)). Вскоре после встречи Нового Года хозяйку квартиры навестил с поздравлениями и подарком её дядюшка. Горячо нами встреченный, он устроил, так сказать, короткий приватный миниконцерт. Повеселились, посмеялись. Потом гулять по ночному городу. Погода просто волшебная! Мне больше не приходилось видеть такие новогодние ночи. Небольшой минус на градуснике, полное безветрие и густой пушистый снег, сплошной курчавой пеленой падающий с чёрного неба. Эта картина врезалась в мою память навсегда.

А ещё запомнились встречи Нового Года во время срочной армейской службы. Только запомнились они с обратным знаком. В первый год трёхлетней службы, как всегда, в двадцать три, ноль-ноль построение роты на поверку. Замполит поздравил с наступающим, а командир скомандовал “Отбой”. Эти дни – тридцать первое декабря и первое января отличались от всех предыдущих и последующих дней только раздачей в обед компота.

Второй год службы – та же школа младшего начсостава, но я уже не солдат-курсант, а командир отделения, имеющий на погонах по две лычки, а на груди значок специалиста третьего класса. Предновогодняя процедура повторилась. Однако, уложив солдат спать и для верности пролежав в казарме полчасика, сержантский состав спустился в холл первого этажа. Была надежда на то, что ни старшина роты, ни дежурный офицер не оторвутся от праздничного стола и не нагрянут на нашу голову. По-быстрому накрыли газетами бильярдный стол и, чокнувшись гранёными стаканами с водкой, соблюли обычаи новогодней ночи.

Третий год службы. Я, разжалованный в рядовые за самоволки, продолжаю службу в действующей радиолокационной точке. В новогоднюю ночь назначен дежурным оператором радиолокационной станции. Она выключена. В ожидании возможной команды на включение расстилаю на столе-верстаке шинель, накрываю телефон шапкой и укладываюсь на покой. Голова на шапке, то есть на телефоне, сверху укрыт второй полой шинели. Уснул. Разбудил звонок. Продрав глаза, вижу на часах двадцать четыре, ноль-ноль. Ругнулся. Дежурный радист поздравил с Новым Годом и предупредил, что с той же целью ко мне направился замполит, он же дежурный по роте офицер. Пришлось срочно встать, повесить на место шинель и шапку, положить на стол документацию по станции и сделать вид, что штудирую её, чередуя с изучением воинских уставов.

А больше-то, увы, и вспомнить нечего. Всё по штатному расписанию.