02. Мемуары пациента. Озорные медсёстры

* * *

Не помню по какой причине я оказался в обычной городской больнице, в хирургическом отделении с туалетом в конце коридора, в типовой шестиместной палате. Народец лежит разнопёрый. На соседней кровати положили ну очень старого мужчину. Он удивлял всех своей наивностью в отношении медицинских процедур. Может, это от старческого слабоумия, а может, от крепкого здоровья, никогда в жизни не дававшего старику случая ознакомиться с больничным бытом. Во всяком случае мне приходилось частенько отвечать на его очень странные для меня вопросы. А медицинской сестре он просто проходу не давал со своими вопросами. Кстати о сестре.
Сухопарая женщина ниже среднего возраста, с грубоватым надтреснутым голосом, сразу выдающим курящую владелицу. На язык она не очень-то сдержанная и потому частенько приходилось услышать от неё шуточки, что называется «ниже пояса». Вот и в этот раз она повеселила весь народ. Пришла, в очередной раз раздавая термометры. Когда подошла к моему соседу, то отвечая на его очередной вопрос о дальнейшей жизни, сказала, что на завтра ему назначена колоноскопия. Старик закатил глаза в задумчивости, а потом изрёк своё обычное: – А шо це таке?
Соседи по палате, которые были уже знакомы с этой процедурой, в том числе и я, сразу в один голос сказали, что лучше уж тебе, дед, не узнавать «шо це таке». Сестра же отнеслась к вопросу старика профессионально: – Вот, дед, завтра и узнаешь, что чувствует женщина при анальном сексе.
Вся палата загоготала, представляя себе девяностолетнего старца активной стороной в таком сексе.

* * *

Подобное высказывание медика, то есть «узнаешь ощущения женщины при …» мне пришлось услышать ещё раз. Это случилось, когда мне пришлось вызвать врача из-за невыносимой боли при почечной колике. Испытал это я не в первый раз, поэтому как ранее сделал рентген и знал, что причиной боли является движение маленького камешка по мочеточнику. Врач – пожилая женщина приехала с молоденькой сестрой. Посмотрела на мои корчания сквозь очки с толстыми стёклами и уселась за столик заполнять всякие там формуляры. Я же всё пытался найти позу, уменьшающую остроту боли, скрипел зубами, зло постанывал. Сестра стояла возле доктора и бросала на меня страдальческие взоры. Потом я услышал, как она шепотом сказала доктору: – Ну давайте я сделаю ему укол.
После нескольких секунд паузы доктор ответила: – Что, пожалела мужика? Пусть почувствует, что ощущает женщина во время родов. – Опять помолчала несколько секунд и добавила: – Ладно, уколи.
После укола боль стала постепенно терять свою остроту, и я уже лежал спокойно, ожидая дальнейших решений врача. И оно вскоре было оглашено: – Я забираю Вас в госпиталь. Одевайтесь потихоньку и собирайте пакет с необходимым. Машина у подъезда.
Машина оказалась ЗИМом-универсалом с красным крестом и лежанкой в салоне. Врач села рядом с водителем, сестра на небольшом кресле в салоне. Я тоже хотел занять ещё одно такое же кресло, но врач приказала укладываться на лежанку: – А то еще растрясёт в дороге и начнёшь тут рожать.

При подъезде к приёмному отделению госпиталя врач строго приказала: – Лежите и делайте вид, что страдаете, а то мне влетит за то, что привезла здорового. Сейчас оформлю передачу Вас с рук на руки, а за вами подъедут с каталкой или креслом.

Неделю я пролежал в урологии, честно исполняя все указания и манипуляции. Никакой боли. Надоело. Пошёл я к начальнику отделения с предложением выписать меня из госпиталя, как не поддающегося и бесперспективного. В ответ услышал, что не выпишет, пока я не принесу ему камушек. – Да нет проблем, – ответил я, завтра же подберу что-нибудь подходящее при прогулке.

В то время не было такого строгого запрета на курение, как сейчас, и больные использовали в качестве курилки лестничные площадки в чёрном ходе здания. Вот во время такого перекура ко мне обратилась нянечка, она же уборщица нашего отделения, мывшая в то время лестницу: – Что, сынок, камни мучают?
– Да, мать, бывает иногда. Сейчас не болит ничего, а домой не отпускают, камень требуют предъявить.
– Вот я тебе что посоветую – попрыгай на пяточках вниз по лестнице, потряси свой камушек. Вылетит он, как миленький. Я своим опытом проверила.
– Спасибо, мать.
И попрыгал как только лестница просохла после мытья. Перед сном я выудил из унитаза выскочивший без особых болевых ощущений камушек. Размером-то всего чуть больше яблочного зернышка, но весь какой-то зазубренный. – Вот гадёныш, сколько страданий причиняла эта малявка, – подумал я.
Утром принёс его упакованным в спичечный коробок начальнику отделения. Тот с подозрением крутил камушек, поглядывал недоверчиво на меня.  – – Что, действительно подобрал во дворе?
– Нет, клянусь, вчера на ночь выскочил, – и я рассказал о разговоре с нянечкой, о своих поскакиваниях на лестнице.
– Ладно, завтра пойдёшь на свободу.

* * *

И опять история про камни, чтоб им… Все же знают, что из всех полосных операций, выполняемых под общим наркозом, самой простой и лёгкой после удаления забытого Богом слепого отростка кишки является резекция (извините за профессиональный термин – больше не буду) желчного пузыря. И, пожалуй, самой распространённой операцией. Но как всё в жизни и тут бывают накладки. Вот не вырежи вовремя аппендикс, и нате вам перитонит. Накладка произошла и у меня с изъятием желчного пузыря.

Как положено, в результате операции мне вывели в боку трубочку и подвесили прозрачный мешочек для сбора стекающей по трубочке желчи. Результат в кубиках я докладывал врачу в каждый утренний обход. Всё шло по норме, но вдруг на четвёртый день объём вытекшей жидкости резко сократился, а на пятый – прекратился совсем. Сделали специфический (я такого раньше не делал) рентген и, вроде как, установили, что желчный проток перегорожен двумя камнями. Назначили процедуру, название которой я не знаю и знать больше не хочу.
Неоднократно приходилось мне глотать шланг для проверки кишечника. Неприятная процедура, но, привыкнув, я стал относиться к ней индифферентно. Здесь тоже глотаешь шланг, но вдвое большего в диаметре. А больше потому, что он оснащён не только подсветом, но и захватывающим камни приспособлением, и приспособлением для прорезания ткани, чтобы в отверстие проникнуть из кишечника в желчный проход. И всем этим нужно управлять!
Пришёл я в назначенный кабинет в назначенное время и увидел там врача и медсестру. Врач сразу мне кого-то напомнил, но кого, я понял только в ходе процедуры. Это крупный мужчина, далеко за пятьдесят, с грубо вытесанным лицом и рабочими кистями рук. Медсестра – полненькая молодая простушка, из тех, которых мужчины обычно называют пышечками. По приказу укладываюсь я навзничь на обшитый кожей топчан. Надо мной, чуть сбоку стоит агрегат с различными кнопками, рычажками и монитором. Возле него врач. В головах разместилась медсестра, положившая руки мне на плечи. Врач произносит довольно грубым басом инструкцию по поведению пациента и берёт в руки наконечник шланга. Сестра склоняется над моим лицом, подпирает мою голову с двух сторон своими грудями и обеими руками подхватывает голову под подбородок. То есть моя голова оказалась крепко зафиксированной, даже кусаться нет возможности. И началась процедура!

Врач мощными толчкообразными движениями впихивал в меня шланг, одновременно поглядывая на монитор. Пока у меня не почернело в глазах, я успел понять, что он напоминает мне слесаря водопроводчика из нашего ЖЭКа. Сестра крепко держала мне голову и, заглушая мои рвотные звуки, нежно шептала на ухо, что терпи, мол, чуть-чуть осталось. Это чуть-чуть длилось не менее двадцати минут. Закончилось ничем. То ли камней в желчной протоке не оказалось, то ли захвату они не дались. Врач приказал мне явиться к нему повторно через пару дней. Но и повторное истязание завершилось тем же итогом.

Для меня же итогом стало то, что я потерял голос, еле-еле сипел, перестал есть и даже пить. Когда я потерял более десяти кг., зав. отделением выписал меня из больницы. Как он сказал, временно, для восстановления лечеспособности в домашних условиях. Пристёгнутый мешочек с выводной трубкой я носил четыре месяца.