В год Таниного окончания школы, к концу лета, к букету важных событий семьи добавилось еще одно – Александр Михайлович купил автомобиль. Это стало настоящим событием для всей улицы, на которой до этого автомобили имели не больше четырех семей, остальные же довольствовались мотоциклами и правом пользования колхозным транспортом. Когда Таня и Анна Николаевна приехали после сдачи экзаменов, то у двора стояла темно-синяя копейка – самый популярный автомобиль СССР, в бытность последних лет его существования.
– У нас гости? – словно сама себя спросила Анна Николаевна, увидев новенький автомобиль у ворот собственного дома.
– Сейчас узнаем, – произнесла Таня, заглядывая в салон.
Дома никого не было, Таня, бросив сумки на диван, побежала к бабушке, но там никого кроме Татьяны Ивановны и Алеши, уплетавшего окрошку, не было.
– Бабушка, бабушка, а что это за машина у двора?
– Вот папа придет и расскажет.
– А, это папа, – вскочив из-за стола начал было брат, которому не терпелось поведать что-то очень важное, но его остановил странный взгляд Татьяны Ивановны.
– Все потом, потом… – бабушка перевела разговор на Танино поступления, с ходу забросав ее вопросами.
Девочка стала бегло рассказывать свои впечатления о городе, университете и экзаменах. На тот момент похвастаться еще было нечем, ведь результаты предстояло ждать еще несколько дней.
Вечером пришел с работы папа. Вся семья собралась за ужином во дворе бабушки. Александр Михайлович попросил внимания семьи.
– На следующей неделе у нашей дорогой мамы, – он бросил многозначительный взгляд на Анну Николаевну, – юбилей.
– Да, совсем из головы вылетело из-за этих экзаменов, – не сдержав эмоции, выпалила Таня.
– Вот, – продолжал отец, – раз наша мама отказывается праздновать. То я решил такую квадратную дату, – Александр Михайлович при этом показал пальцами рук цифры 4 и 0, после короткой паузы добавил: Отметить по-другому.
Все затаили дыхание и направили выжидающие взгляды на Александра Михайловича. Выдержав еще одну паузу, он вытащил из кармана блестящие ключи и потряс ими, словно колокольчиком.
– Купить машину! – тут уж не выдержал Алеша.
– Ты снял деньги с книжки? – удивилась Анна Николаевна, так там же столько не было?
– Еще взял кредит в банке. Сейчас деньги обесцениваются с каждым днем, Тебе, что сюрприз не понравился?
– Просто неожиданно как-то, – за полминуты в голове Анны Николаевны пробежали десяток мыслей, одна вслед за другой. О том, что чуть ли не каждый месяц деньги теряют свою ценность, если год назад за тысячу можно было купить мотоцикл, то теперь с трудом за такие деньги кофточку найдешь. Представила, как удобно им теперь будет ездить к дочке в Воронеж, привела себе еще несколько аргументов, – Понравился, шикарный сюрприз, – сказала она уже с совершенно другим настроением.
А попраздновать все-таки удалось, когда пришла телеграмма Веры Анатольевны о Танином поступлении, то в тот же день в семье решили устроить большой праздник, где вместе с поступлением дочери отметили покупку автомобиля и, конечно сорокалетие мамы. Разделить Танину радость пришли все ее друзья, кроме Васи, который в этот день сдавал последний экзамен в строительный техникум в Воронеже. Зато к началу учебного года Таня и Вася на учебу ехали вместе на новеньком автомобиле. И учиться им предстояло в одном городе. Их учебные заведения, по меркам большого города, находились недалеко друг от друга, в самом центре, а вот жили они в разные стороны от него и на разных берегах города. Таня по договоренности с маминой подругой первый год учебы жила у нее, Вася же получил комнату в общежитии.
Первый год обучения был очень напряженным для обоих, ребята старались, как и положено первокурсникам, работать на зачетки. Времени на общение у них практически не было. Иногда, уже бывшие одноклассники, встречались после занятий, прогуливались по улицам города, ходили в кинотеатр. Димку же они почти совсем не видели, мало того, что он жил на другом конце города, так еще и в режимном заведении, где, как в армии, в город отпускали крайне редко. Зато, когда Димке удавалось вырваться на прогулку, у ребят был настоящий праздник. Зайдут в уютное кафе, закажут по пирожному и чашке чая и говорят часами. Больше всего говорили о Свете, всем ее очень не хватало, Димка еженедельно получал от нее письма, иногда их брал с собой на встречу и зачитывал новости. Иной раз просто пересказывал их. Иногда казалось, что ни о чем другом, как о Светиных письмах, Димка говорить и не мог. Когда он говорил о Свете, то его глаза просто светились. Тане это очень импонировало, и она надеялась, что судьба ее друзей уже решена.
Вася был единственным из их детской компании, с которым Таня периодически виделась в этой новой студенческой жизни. За время школьных лет она так привыкла к его обществу, что воспринимала, практически, как брата. Несколько лет они сидели за одной партой, с самого детсада дружили. Теперь, почти за триста километров от дома, Вася ей казался островком, соединяющим с детством и малой родиной, и даже, в какой – то мере, с нею самой же, позволяя сохранять привычное душевное состояние. В Воронеже у них появилась традиция: по субботам, когда не уезжали домой, ходить в кинотеатр. Вечером каждой пятницы они договаривались о времени встречи в своем излюбленном месте у скульптуры собаки на проспекте Революции и шли в свой любимый кинотеатр «Пролетарий». Так продолжалось несколько месяцев, но однажды Вася не позвонил. Таня решила, что позвонить у него не было возможности, и решила пойти подождать у кинотеатра, ко времени сеанса, на который они обычно ходили. Но Вася в этот день на встречу не пришел.
Было начало декабря, шел легкий снег, который с порывами ветра противно летел в лицо, ноги и руки девочки коченели от холода. Да еще эта ранняя зимняя темнота… Прохожих становилось все меньше, а Тане становилось все больше не по себе на малолюдной, хоть и хорошо освещенной, но все-таки темной улице. Она ждала около часа, ужасно переживая и беспокоясь, что с Васей могло что-то случиться страшное, от этого по спине пробегала дрожь, порою ее посещали мысли, что Василий просто занят чем-то более интересным и забыл про нее, тогда душу охватывала обида, граничащая с отчаянием. В эти минуты Таня начинала злиться на друга. Изрядно окоченев, она пошла на трамвайную остановку. По дороге домой в ее голове пронеслись сотни разных мыслей, в такт стуку колес слезы одна за другой катились по раскрасневшимся от мороза щекам. Как же так? – думала девочка, она целую неделю ждала субботу, а он не пришел и даже не предупредил. Ее душу охватило отчаяние. Войдя в свою комнату, Таня разревелась.
– Ты чего, что случилось? – спросила ее Вика – дочка Веры Анатольевны.
– Васька не пришел, вот взял и не пришел. Он никогда так раньше не поступал, – и Таня заплакала еще сильнее.
– А ревешь чего? Ты же утверждаешь, что вы просто друзья?
– Да, друзья, но разве с друзьями так поступают?
– Ты подожди выводы делать, – успокаивала ее Вика, – может что-то случилось, тем более ты сама утверждаешь, что он так никогда не поступал. Должно же быть этому объяснение. Позвони ему, ты номер общежития знаешь?
– Нет, он всегда сам звонил.
– Найдем, – Вика стала бегло перелистывать страницы телефонного справочника.
– Не нужно, захочет сам объявится, – протестовала Таня.
– Нашла, говори фамилию.
– Семенов Василий.
– Факультет какой?
– Строительный.
– Понятно, что не балетный, они там все строительные, конкретнее.
– Не знаю, – Таня пожала плечами, комната 308.
В этот момент Вика уже говорила с вахтером общежития строительного техникума. Но на том конце провода ответили, что со вчерашнего вечера его никто не видел. Обиды в Таниной душе прошли в ту же секунду, на их место с гиперболической прогрессией ворвались переживания и страх, страх за друга. Таня стала метаться по комнате, не зная, куда ей бежать и куда обратиться за помощью. У нее выбор был небольшой, из общих знакомых был только Димка и тот сомнительно доступный для связи. Найдя в справочнике номер Димкиной казармы, Таня стала пытаться дозвониться. Каким-то чудом ей удалось убедить дежурного в важности и неотложности звонка, и через несколько минут он был у аппарата. Но, куда подевался друг, Дима не знал. Теперь два человека в большом городе, не находя покоя, переживали за судьбу Васи. Время было непростым – начало девяностых: разгул беспредела воинствующих группировок разных мастей и уличного хулиганства. Внезапное исчезновение молодого человека на сутки – было плохим звонком. Таня уже не плакала, она была в шоке от происходящего, только сейчас она поняла, насколько ей дорог Вася. Она готова была бежать куда угодно, лишь бы ему помочь. В эту ночь она заснуть не смогла, молилась Богородице и Митрофанию Воронежскому. С рассветом Таня отправилась в Покровский собор, отстояла воскресную литургию, заказала молебен, во время которого просила архиепископа Митрофания о помощи. Возвратившись домой, она уснула. Целый день Таня не прикасалась к еде, ни о чем другом, как о Васином исчезновении думать не могла, и только перед сном Вера Анатольевна смогла убедить гостью поужинать. На следующий день на занятия Таня не пошла, да и толку в любом случае не было бы, на вид она напоминала застывшую мумию. Так прошло две недели, что только не пронеслось в Таниной голове за это время, едва лишь ей удавалось прогнать плохие мысли, как они ее посещали вновь. На занятия она ходила, но это ей давалось с большим трудом. И все это время она не прекращала читать акафист Казанской иконе Богородицы перед небольшой ее иконой, купленной в день первого посещения Покровского собора.
В один из этих тяжелых дней Тане приснился сон, словно она заходит во двор старинной церкви, похожей на расписной терем. Внутри необычно красивая роспись, а в центе стоит большая икона Казанской Божьей матери, рядом на подсвечнике стройными рядами ярко горят свечи. Таня сквозь огонь свечей смотрит на лики Богородицы и младенца Иисуса, они постепенно оживают. И вот снова, как несколько лет назад, она видит перед собой во сне Богородицу, словно наяву. Этот сон придал силы Тане. Был субботний день, она решила съездить в Покровский храм на вечернюю службу. Решив сократить путь до остановки, она пошла по еще незнакомым переулкам, параллельно идущим знакомому маршруту. Из одного проулка она вышла на улицу, на которой стоял православный храм, похожий на расписной терем, точно такой, как в ее сне. Таня подошла ближе, над входной дверью возвышался образ Казанской иконы Богородицы. У Тани закружилась голова, ей на миг показалось, что она вернулась в свой сон. Но пронесшийся мимо нее автомобиль, заставивший быстро отскочить в сторону церковных ворот, вернул ее в реальность. Храм никуда не исчез, и это был совсем не сон. Внутреннее убранство и планировка церкви были тоже аналогичными увиденным во сне. Тане казалось, что она здесь находится не первый раз и уже знает все до мелочей.
Этим же вечером позвонил Дима, чтобы сообщить новость о Васе. Новость была с одной стороны хорошей, с другой не очень. Он был в больнице, его нашла на улице неизвестная женщина без сознания. Сознание к Василию вернулось, но он еще очень плох.
На следующий день Таня и Димка поехали навестить друга. По дороге Таня рассказала о своем сне и о храме.
– Это Она помогла Ваську отыскать, Она нас сопровождает и помогает везде и дома, и здесь, – добавила Таня к своему рассказу.
– Кто она? – мысли уставшего за треволнения последних двух недель Димки рассеялись и ушли в сторону от Таниного рассказа.
– Как кто? Казанская икона, т.е. Богородица! Ты меня вообще слушаешь?
– Слушаю, прости. Не обижайся. Вот Васька из больницы выпишется, и ты нам все подробно расскажешь.
К Васе пустили ненадолго. Толком узнать о случившемся, в этот день, друзьям не удалось. Говорить он не мог. По словам врача у него была травма черепа, сломаны челюсть и левая рука. Таню переполняли эмоции. С одной стороны она безумно была рада видеть друга живым, с другой – ей было больно смотреть на него в таком состоянии. С этого Дима и Таня стали навещать его по очереди. В больнице Вася пробыл около месяца, к новогодним праздникам его выписали, но к занятиям врачи еще не допускали, а отправили долечиваться амбулаторно.
За два дня до нового года за студентами приехал Александр Михайлович, о случившемся он не знал, но его приезд совпал с днем выписки. Забрав Васю из больницы, объездив магазины по списку Анны Николаевны, темно-бардовые жигули направились в южном направлении.
По дороге Вася рассказал, как в злополучную пятницу он вышел вечером в магазин, за хлебом. На улице уже было совсем темно, пройдя метров пятьдесят, он увидел, как в переулке четверо лысых верзил запугивают щуплого паренька с длинными волосами, собранными в пышный пучок. Пройти мимо Вася, конечно, не мог, попытался по-хорошему остановить верзил. Но понимание «хорошего», видимо, у них было разное. Верзилы переключили свое внимание на Васю. Длинноволосый паренек убежал, лишь только выпала возможность, а Вася в считанные секунды оказался на тротуаре, ударившись о бордюр головой. Верзилы не отставали, а лишь вошли в кураж. В этот момент Вася стал молить Богородицу о помощи и сквозь мутную картинку увидел приближающийся светлый силуэт. Кто был его спасителем, Вася сказать не мог, последнее, что осталось в его памяти, как верзилы убегали в разные стороны, словно очумевшие. Вася просил не рассказывать о случившемся его родителям, уверял, что ни к чему это.
– А как ты гипс объяснишь? – поинтересовалась Таня.
– Зима, скользко.
– Сразу на все бока не падают,- сказал Димка, который в этот раз тоже ехал домой.
В отличие от друзей такая возможность ему выпадала редко. Диме не терпелось увидеться с родителями, с которыми общался последний раз еще летом. А еще больше он радовался тому, что наконец-то увидит Свету. И эти мысли создавали предвкушение праздника.
Тане хотелось немедленно рассказать о том, что с нею произошло за последние несколько дней, и о вещем сне, и о храме, к которому словно ноги привели сами. Но после того, что она услышала от Васи, ей говорить не хотелось ни о чем. Она радовалась, что Вася рядом, что с ним сравнительно все хорошо и мысленно возносила благодарность Богородице за ее попечение.
Димка же, сидя на переднем кресле, смотрел сквозь лобовое стекло автомобиля, как столбы сменяют друг друга, оставаясь позади. И каждый очередной столб на шаг приближал его к дому, туда, где он вырос, где его ждут самые близкие люди, и на душе становилось невероятно тепло.
Казанская
Автор публикации
