Добавлено в закладки: 0
На берегу, где прибой перебирает камни, как чётки, мальчик нашёл корягу, выброшенную морем, и выточил из неё меч. Это был сухой сосновый обломок: соль и смола держали в себе лето. Каждый срез открывал кольца — память леса. Рядом смеялись и звали играть в войну; мальчик точил молча, пока клинок не лёг в ладонь так легко, как птица на перила.
Старик‑рыбак поднял глаза от сети — в его взгляде было море без штормов: «Такой меч дают гладиатору на вольную. Им не убивают — им отпускают бой. Держи его так, будто бережёшь рощу». Мальчик очертил носком круг на песке и встал внутрь — небольшой круг тишины, где удар сначала проходит через сердце.
Первым вышел страх быть смешным — он прыгал и путал шаг. За ним — жажда доказать силу, она требовала зрителей. Последним поднялся гнев, горячий и быстрый, как полуденный ветер. Мальчик сделал вдох — шаг — касание. Страх споткнулся о дыхание. Жажда растаяла в благодарности. Гнев, не найдя отклика, стал тише ветра.
Меч не звенел — тишина стала острее стали. Старик кивнул и вернулся к сети, будто проверяя, не расползся ли узел.
Мальчик вынес меч к кромке воды. Волна коснулась дерева и зазвучала тонкой нотой. Он улыбнулся и пошёл дальше — узнать, кого такой клинок отпустит первым: его самого или того, на кого он однажды поднимет руку…
Притчи безмолвия
Автор публикации
