Договор.

Договор.

Повесть.

Все имена, названия, и события вымышлены. Любые совпадения являются случайными.

– Нет, базара нет, Анатолий Борисович, я тебя уважаю. Ты молодец, раскрутился чётко, хватка есть, деньги зарабатываешь конкретно и стабильно… На хлеб с маслом и чёрной икрой хватает. Но тут, мне кажется, ты всё-таки дал маху! – мрачно хмурящийся «коллега» по бизнесу, а, точнее говоря – закоренелый конкурент и «типа – друг» Анатолия, Михаил Давидович, невежливо ткнул пальцем в наполовину построенное здание. Монтируемое из расставленных вокруг стройплощадки отдельных частей. Тщательно пронумерованных при разборе, и сейчас не менее тщательно и аккуратно собираемое обратно, словно пазл, или огромное лего, бригадой тех самых высококвалифицированных рабочих и инженеров, которые его до этого и разобрали.

С пригорка, на котором стояли «боссы», открывалась вполне конкретная картина: всё организовано чётко и грамотно, логистика продумана: везде – подъездные асфальтированные дороги, ни пыли, ни слякоти. Под навесами – штабеля строевого леса, станки для резки и обработки камня и кирпича, верстаки для резки стекла. Всё жужжит, постукивает, шумит, грохочет – это только что привезли самосвал с гравием: для портативной бетономешалки, размещённой, как и мешки с цементом, в огороженном закутке под ещё одним навесом…

На пригорке же мирно жужжали пчёлки, и звенела мошкара, так что приходилось отмахиваться. Над головой, вероятно, чирикали птички – впрочем, почему – вероятно? – их было отлично слышно, когда распиловочный станок выключали.

Мужчины казались так увлечены «производственным, хорошо организованным процессом», что даже не оглядывались на свои шикарные авто, стоявшие позади, на обочине подъездной дороги: у Михаила Давидовича – тюнингованный «Бентли» с затенёнными стёклами, у Анатолия Борисовича – «Альфа-Ромео» трёхлетнего выпуска.

Михаилу Давидовичу было далеко за пятьдесят, и он считал, что может сказать прямо в лицо сорокадвухлетнему «коллеге» то, что реально думает. А не то, что талдычили тому все более-менее от Анатолия зависящие, и не желающие портить отношения, подчинённые и просто – коллеги-бизнесмены. И так называемые «друзья».

Аккуратно, по-армейски, стриженные смоляные (Анатолий был склонен верить злым языкам, утверждавшим, что проступившую седину его визави тщательно красит!)  волосы Михаила Давидовича на майском ветерке не колыхались: были слишком коротки. Ну а Анатолий вообще брил голову а ля Вин Дизель, и сейчас его гладкую и круглую макушку приятно холодило этим самым ветерком. Возможно, он считал, что бритый череп придаёт ему «брутальности», особенно в комплекте с накачанной спортивной фигурой, но спросить почему-то до сих пор никто так и не отважился.

– Согласен, выглядеть это может глупо. И непрактично. По «пацански». Как было в лихие девяностые. Но! – Анатолий повернул лицо к Михаилу Давидовичу, весело и открыто улыбнувшись, – Ни вы, Михаил Давидович, ни наш босс, – так по старой памяти Анатолий называл принятого сейчас на работу в «самые» верха, поскольку доказал делом, что прекрасно разбирается в специфике работы, и теперь в звании министра заправлявшего целой отраслью промышленности, ещё более старшего коллегу – Леонида Сергеевича, – не знаете, для чего мне это нужно на самом деле! – лицо Анатолия Борисовича снова стало вполне серьёзным.

Михаил Давидович позволил себе фыркнуть:

– Господь с тобой, Анатоль! Чего тут может быть непонятного?! Решил ты пустить людям пыль в глаза! Проще говоря – выпендриться! Доказать, что уже настолько богат, что можешь прикупить в …раных Франциях-Швейцариях древний фамильный замок, и перевезти его целиком сюда, в Подмосковье. – Михаил Давидович позволил себе теперь хохотнуть, – На твой так называемый «дачный» участок. Поскольку жить там, в заграницах, наслаждаясь роскошью всяких разных Ривьер, Канн, Монако, и прочих, нашему брату теперь проблематично!

Небось, одна перевозка-разборка и теперешняя сборка обошлись тебе дороже, чем сам чёртов «фамильный»!

– Да уж недёшево, недёшево. А если учесть и специфическую доработку!.. Хо-хо! – Анатолий позволил себе скупо и иронично хохотнуть, – Однако ты, разумеется, прав. В том, что решил я в том числе – и пыль в глаза пустить. Но основная цель всё же – не в этом!

– Просветишь? – Михаил Давидович мог позволить себе спросить и в лоб, поскольку никак материально, и в плане бизнеса от Анатолия не зависел, – Или… Коммерческая тайна?

– Да нет, теперь-то, в-принципе, не такая уж и тайна. Можно начинать рекламировать. – Михаилу Давидовичу кровь бросилась в лицо: он прекрасно знал, что за его спиной Анатолий так его и преподносит: «нельзя в его присутствии сказать, что собираешься закупить эшелон туалетной бумаги, чтоб завтра она повсеместно не подорожала!» –  Всё просто. Если набрать в чёртовом Гугл-е про этот самый «Шато-д-Суар-он-Луара-ле-пон», появляется куча его фоток. И – его история. Возведения и, так сказать, «эксплуатации». И сразу видим то, что могло бы привлечь массу туристов – красивые старинные, вот именно, интерьеры. И экстерьеры. Фотки комнат внутри, и всего средневекового убранства. Плюс клумбы роскошного цветника.

И, разумеется, история. Предания. Легенды. Жуткие и кровавые!

Правда, когда я сам подъехал на место, удивился. Неприятно.

«Товарный» вид вовсе не соответствовал. Фоткам. Поскольку его владельцы настолько обнищали, и доход от туристов был настолько мал – сооружение было далековато от больших дорог! – что не могли содержать всё в надлежащем виде.

Цветником с клумбами и не пахло. Сам замок – позорище. Крыша начала сильно течь, и проваливаться, уникальная черепица поза-поза-прошлого века попадала и поразбивалась, новую, «идентичную эпохе», никто, конечно, не стелил. Вода потекла. Стропила погнили. Стены – начали растрескиваться, штукатурка – обваливаться, проплешины – плесневеть, перекрытия этажей, и подвалы – проседать.

Да и всё стало портиться. От, как раз, постоянно текущих по стенам потокам дождя. От снегов и морозов. И отсутствия систематического и профессионального «ухода».

Ну, ты же знаешь: я как раз – профи.

Вначале прошёлся по всей «недвижимости» с мощным фонарём, в перчатках, всё щупал, нюхал… Убил часа четыре, зато сунул нос везде! В самую потаённую лазейку! Заставил отпереть всё то, что было «стыдливо» заперто, и якобы «ключи утеряны!». Заставил найти. Или уж – высадить. Раз Я покупаю – имею право и должен знать – всё!

Ну а в процессе, и, особенно, закончив – хмурился, делал вид, что крайне недоволен обманом. И состоянием. Выставленного на продажу основного, распиаренного и ценоопределяющего, строения. И всей усадьбы – там при замке имелись, конечно, дорожки, но вот от клумб остались лишь заросшие бурьяном проплешины. Двор с хоз. постройками, тоже – обветшавшими, вообще выглядел – жуть!

Словом – купил в два раза дешевле, чем они просили изначально.

– Но ты так и не сказал – на …рена!

– Нет, сказал. История! А, точнее, та её часть, где говорилось о том, что в подвалах замка второй владелец, сын строителя, имел обыкновение совершать кровавые преступления. Пытать врагов. (Этакий Дракула регионального масштаба!) Мучить, «вразумляя», провинившихся вассалов и не выполнивших барщину крестьян. И…

Насиловать девушек.

Тех, кто имел глупость при выполнении этим сюзереном права первой ночи, воротить от Хозяина нос. Морщась. Или даже вообще – рыдать, или – упаси Бог! – сопротивляться. А он – вот ведь извращенец! – любил, когда от него все вот прямо стонали от наслаждения! Типа – самый он первый мачо и крутой трахатель на деревне!

Что мне при осмотре понравилось, (Но о чём я, есс-но, не заикнулся! – что в подвалах даже сохранились эти самые станки и козлы – к которым он велел таких не потрафивших его капризам гордячек привязывать. После чего их имел не только он, но и вся его челядь: а было холуёв-лакеев-стременных-ординарцев и прочего такого у него – немало! Ну а если упёртая жертва и после этого пыжилась и «выступала» – по стенам имелось и много клещей, кнутов, прутьев для каления на огне, пирамиды для насаживания, дыба, и прочие «милые» средневековые приспособления и орудия. Для усмирения норовистых и непокорных. Ну, или уж – для выявления ведьм! (Всё это, кстати, я тоже перевёз! И где нужно было – подреставрировал!)

Так вот. Я наконец подхожу к главному.

По версии историков, магов, и всяких там экстрасенсов, сильные эмоции и предсмертные муки запечатлеваются в камнях и кирпичах. Ну, этакая «память стен». Тени всех этих замученных, убитых, и изнасилованных поэтому как раз там, в подвалах, и водятся. Якобы.

А поскольку ты видел, что и ориентировал я замок по сторонам света, как изначальный, и котлован вырыл огромный, и основу-подушку из железобетона отлил капитально, и все камни оригинального фундамента уложены так, как было, есть все основания надеяться. Что и стоять это сооружение здесь, у нас, будет веками. И что все те призраки, которые там водились, сохранятся.

И будут выходить по ночам!

Чем не экзотика?

Михаил Давидович, почесав повидавший виды горбатый нос, с торчащими из ноздрей чёрными – из принципа не брил! – волосками, впрочем, незаметными на фоне чёрных же усов, и покачав головой, сплюнул в сердцах:

– Анатолий! Ну что за …ерня?! Ты за кого меня принимаешь?! За лоха? Или – восторженно-мечтательную гимназистку?! Какие, на …ер, «призраки»?! «Память стен»! Ха!

Здание на рекламных фотках, согласен, выглядит красиво. Помпезно даже. Но покупать его, и перевозить сюда – только из-за «истории» и призраков – полная …ерня! А, может, тебе понравились сами комнаты? И жить вам с Мариной и детьми в них будет удобно?

– Нет. Комнаты там очень неудобные для проживания. Я не вру: даже в старых добрых хрущёвках жить комфортней! Старая мебель выглядит, конечно, экзотично и эксклюзивно. Пока её не трогаешь руками! Тогда она и скрипит, и не желает открываться. А если уж открывается – то так, что потом не закроешь! (Её, кстати, почти не реставрировал. Хотел сохранить «дух»!) А гобелены вылиняли и выгорели. И – тонкие, как бумага. Коридоры – узкие, и тёмные: потому что вместо окон, которые обращены наружу – бойницы. Сквозняки к тому же постоянные, из-за чёртовых каминов. Так что жить там ни я, ни моя семья – не планируем.

А планируем мы сделать из этого замка – Аттракцион.

И называться он будет – «Ночь в замке с призраками».

И тот, кто захочет попробовать: действительно насладиться «экстримом», то есть – провести там ночь, в одиночестве, и без электрического освещения, при свечах – заплатит немалые деньги!

Чем не выгодное «вложение»? И – недвижимость, красивая, древняя, и престижная, и – доход?

Михаил Давидович довольно долго глядел в невинные и честные глаза «друга»-конкурента. Он действительно пытался понять. Говорит ли тот правду, или просто – прикалывается. Осталось понять – зачем?!

Однако глаза Анатолия мог бы запросто попросить в аренду какой-нибудь высокопрофессиональный игрок в покер – ничего в них не отражалось.

Михаил Давидович снова сплюнул, в очередной раз тихо матюкнувшись:

– Уважаю. Умеешь ты навесить лапшу на уши. Так сразу и не скажешь, в чём здесь подвох.

– А нет здесь подвоха, уважаемый Михаил Давидович.

Я действительно планирую месяца через два, когда эти… э-э… Хм. Занудно-педантичные бедолаги закончат, и будет расширена подъездная дорога, провести широкую рекламную кампанию. С видео-экскурсиями, мини-роликами, и комментариями от лучших историков, и телеведущих, типа Сергея Дали с РЕН-ТВ. О том, как я, новый русский бизнесмен, приобрёл и для собственного развлечения, и для организации как музея, так и нового экстремального «Шоу», вроде «Форта Байярд», или – «Павильона ужаса» из Диснейленда, древний замок четырнадцатого века. Разобрал-перевёз-собрал. Оборудовал.

И за жизнь и психическое здоровье тех, кто решится «поучаствовать», то есть – действительно, переночевать – не отвечаю. О чём и буду брать с них расписку. Нотариально заверенную.

Нет, правда: я буду брать расписки со всех, кто решится, что за последствия они несут ответственность – сами. Имея в виду всякие там инфаркты, инсульты, «скоропостижные», и т.д. А если они за всю ночь не увидят ни разу этих самых призраков – я верну деньги!

И – главное! – у меня там везде, в каждой комнате и коридоре, будут десятки видеокамер с ночным видением, чтоб вести прямой репортаж! Права на трансляцию которого я тоже продам: хотя бы тому же каналу ТНТ. Или СТС. Они такого рода шоу, и про всякие там битвы экстрасенсов, с большим удовольствием показывают. Это сейчас модно: всякого рода экстрим!

В замке же будет дежурить бригада спасателей, пожарных, и медиков – чтоб вмешаться в случае крайней необходимости. И команда диспетчеров будет дежурить у мониторов всю ночь.

И если после этого у меня не будет очередь из желающих переночевать расписана на пару-тройку лет вперёд, или я не подпишу хотя бы годичный контракт с тем же ТНТ – я съем шляпу!

На этот раз Михаил Давидович смотрел в глаза Анатолия ещё дольше. Наконец решил, что тот и не думает шутить. Поскольку сугубо прагматичный и хваткий бизнесмен. А план, вроде, и правда – вполне реальный. С учётом действительно – популярности в последнее время такого рода телепередач. Поскольку спортом и политикой аудитория пресытилась.

Наконец Михаил Давидович сказал:

– Когда твой чёртов замок будет готов – дай знать. И запиши меня – первым в очередь.

Уж больно хочется взглянуть на «призраков». Которых ты – меня не надуришь! – решишь для этого дела соорудить. Или построить. Поскольку голограмму, виртуального призрака, механоида, или ещё чего такого сейчас сделать – не проблема. Ну, или уж, по-старинке – нарядить кого. Хотя, зная тебя – вряд ли. Ты приверженец «передовых технологий». И новаций.

Ну, или уж потребовать деньги назад, если «расколю» твои хохмы!

– Михаил Давилович. – теперь Анатолий не без интереса смотрел в глаза Михаилу Давидовичу, правда, примерно с тем же результатом, – С каких это пор вы стали завзятым «охотником на привидений»?

– Да вот прямо с этого момента.

– Не хочу вас обманывать. Я кое-чего действительно готовлю. Необычного. Эксклюзивного. Инновационного. Пугающего! А вы – чего греха таить! – не молоды. Не боитесь?

– Боюсь, конечно. Ты – парень ушлый. И изобретательный. Вот и проверю. Насколько.

– Ну, по рукам! – Анатолий протянул ладонь, улыбаясь, словно только что сожрал килограмм этой самой чёрной икры, причём – задаром.

Михаил Давидович крепко руку пожал.

Понимая задним умом, что как-то очень быстро и просто позволил себя…

Подловить!

На простую, в-принципе, чисто «пацанскую» уловку: «А слабо?!»

 

Спустя пусть не два, а три месяца, «халупа», как невежливо называл её по телефону в беседах с Хозяином Михаил Давидович, была полностью готова. Подъездные временные дороги ликвидировали. Профессиональные ландшафтные дизайнеры сделали аккуратные песчано-гравийные дорожки между шикарными удобренными клумбами причудливой формы, с цветами – словно в настоящем старинном Французском королевском, или, на худой конец – графском, парке. С фонтанами: со всякими сатирами-нимфами. Подъездную асфальтовую дорогу расширили, сделав двухполосной, и теперь усадьба оказалась легкодоступна для туристов со своими машинами. Для туристов же, желающих осмотреть её днём, без «экстрима», чисто как «музей», и не имевших персонального транспорта, из ближайшего райцентра ходил ежечасный автобус.

И нужно признать: теперь усадьба действительно напоминала старинный французский Шато с окружающим его парком. Удачно вписался в интерьер и лес, пусть и из берёзок, на который выходил задний фасад трёхэтажного здания, с двумя крыльями-ответвлениями, и четырьмя башнями. Дворовые хозяйственные постройки «в стиле», и даже груды валежника у задней стены кухни, смотрелись в интерьере очень органично: реально – четырнадцатый-пятнадцатый век. Эпоха без электричества и газа. Дамы – в кринолинах, мужчины – в лосинах, как это дело обозначил Анатолий Борисович. Словом – «тёмные и «классические» средние века»!

Разумеется, не подкачал и подвал, где теперь выставили все те станки и приспособления, которыми щедро оснастил его сынок строителя. И впечатление они – Михаил Давидович лично убедился! – производили должное. На некоторых даже сохранились потёки чего-то тёмного… И пусть Михаил Давидович и был уверен, что это – морилка, морозец по коже невольно всё равно – !..

Да, посмотреть теперь было на что, и визитёры и посетители начали «экскурсии» ещё до официального открытия. (Анатолий, предвидя такое развитие событий, озаботился нанять несколько профи – для проведения экскурсий.) Контракт же с телевидением, правда, с каналом СТС, он подписал ещё месяц назад.

Михаил Давидович, понимавший, как никто, что если его соперник-конкурент озвучил присутствие призраков и прочих «сюрпризов» по ночам, и поднаторел в пиаре и технических и инновационных моментах, что всё заявленное там будет, тем не менее от своей «идиотской», как её назвала жена Михаила Давидовича, почтенная и сильно располневшая после рождения троих мальчишек, Софико, не отказался. Престиж-с! Назвался груздем – полезай в кузов!

Хотя годы, конечно, брали своё: начала появляться одышка при восхождении даже на третий этаж, и потел он теперь так, что даже иногда приходилось переодевать после работы, или важных совещаний, майку и рубашку.

Так что угрозу действительно – испытать сильный стресс и испуг, когда проявятся подготовленные ухмыляющимся теперь откровенно плотоядно, конкурентом, «призраки», Михаил Давидович более не считал блефом. Но на попятный пойти уже не мог: «Ноблесс облидж». Положение обязывает! Никто ведь за язык не тянул.

Вот и сейчас, когда Анатолий лично сопровождал его в экскурсии по усадьбе, проводимой пожилым и очень солидным экскурсоводом, (Доцентом кафедры истории западной философии, как ещё до её начала просветил радушный Хозяин!) Михаил Давидович улавливал лишь отдельные фрагменты из интересного, нужно признать, и содержательного и колоритного рассказа: мучили думы.

Вот чуяла его расчётливая и прагматичная задница, что подвохи будут!

А самая страшная мысль была: не подстроил ли всё это, начиная с ознакомительного, произошедшего как бы экспромтом, первого  представления, его главный конкурент – с одной целью. А именно – действительно напугать, или ещё как-то воздействовать на него, чтоб просто – умер! С перепугу.

Ну, или хотя бы словил инфаркт.

Чтоб технично и спокойно прибрать к загребущим и беспринципным молодым деловым ручкам бизнес одного из главных конкурентов… Потому что Софико вести все эти реально сложные и требующие огромного личного опыта дела – точно не сможет. А мальчики разъехались, дав отцу однозначно понять: после своих Йелей и Кембриджей они сюда – не вернутся. Давно натурализовались. Приняли гражданство. А старший так и вообще – уже женился…

Отрезанные ломти.

Значит, остаётся только сунуть голову в петлю, и красиво осклабиться. Чего Анатолий и ждёт. Не без вожделения. Знает, что «слово» Михаила Давидовича – «крепче скал Кавказского хребта»!..

В закатном свете стены чёртова Шато выглядели, нужно признать, и солидно, и весьма зловеще. Впрочем, возможно это подсознание Михаила Давидовича делало их таковыми. А так – стены и стены. Кое-где уже даже заботливо укрытые плющом.

Михаил Давидович, всё это время пытавшийся показывать интерес к любезно предоставленной ему бесплатной экскурсии, и изо всех сил пытаясь складно отвечать на вопросы Хозяина, вздохнул с облегчением (Относительным, конечно!) только когда они вошли в малый обеденный Зал, где для них уже был сервирован помпезный ужин при свечах. Настоящих, белого воска. Горевших в чудовищно массивных и высоких канделябрах. Установленных вокруг огромного длинного стола с белоснежной скатертью. И – в светильниках, развешанных по стенам. Ну а электричества, как Анатолий и обещал, не имелось! Даже на «всякий пожарный случай!» Спасатели и врачи должны были в случае чего – бежать с фонарями и ручными прожекторами, а пожарные – ну, свечи же! – с налобными фонарями и ручными и ранцевыми огнетушителями…

– Прошу простить меня за некое… э-э… самоуправство, уважаемый Михаил Давидович. За то, что я взял на себя смелость заказать вам на ужин всё то, что, как я знаю, вы любите. И всегда заказываете у Максима. – ещё б тебе не знать, сволочь такая, подумал Михаил Давидович: ведь ты бывал там со мной раз двадцать! На банкетах по поводу дней рождений, успешных сделок, Нового Года, и прочих Празднований. Да и желудок с хроническим панкреатитом не позволяет теперь есть ни острого ни жареного.

Повар Анатолия между тем действительно доказал, что прекрасно знаком и со вкусами Михаила Давидовича, и с методикой приготовления блюд «во французском стиле», и, главное – дизайне их расположения на тарелках, так, что запросто получил бы, открой он своё кафе, минимум – три Мишленовских звезды. На замечание сотрапезника, Анатолий, с явным аппетитом поглощавший те же блюда, словоохотливо ответил, что и правда: повара пригласил для сегодняшнего ужина специально – из Канн, и что ресторан, где тот командует на кухне, действительно имеет три звезды.

Вина, разумеется, доставлены оттуда же.

Их качество Михаил Давидович заценил: действительно, самых престижных сортов. И годов.

Как он прикинул, по самым скромным раскладкам, учитывая «доставку» и оплату работы повара, подвоз ингредиентов для ужина, и всю прочую «требуху», вроде серебряных столовых приборов явно «дореволюционного» производства, персональных лакеев в настоящих ливреях а-ля Людовик Четырнадцатый, стоявших за спиной ужинавших, отлично вышколенных, и бесшумно подносивших-наливавших-убиравших, обошлось это дело его любимому конкуренту под добрую сотню тысяч. И – уж не рублей…

Как говорится, чего не сделаешь, чтоб «закадычный» конкурент отправился к праотцам наилучшим образом «удовлетворённый».

Поэтому, убирая с брюк аккуратно подстеленную туда салфеточку, Михаил Давидович позволил себе заметить:

– Роскошно. Без дураков: потрафил ты, Анатолий Борисович, самым моим изысканным гастрономическим мечтам! Отдельное спасибо повару. Превзошёл всё, что только можно превзойти!

– Рад, что всё удалось. А вот салфеточку пока лучше бы вернуть назад. – по виду Анатолия Борисовича можно было бы сказать, что он действительно доволен произведённым впечатлением, если б только Михаил Давидович не знал, что у того наверняка ещё туз в рукаве, – Потому что теперь – десерт. Штрудель!

Штрудель не уступал всему тому великолепию, что уже услаждало «вкусовые сосочки» Михаила Давидовича. Откинувшись на спинку роскошно-помпезного стула, аналога тех, что имелись в кабинете самого Президента, Михаил Давидович попивал из прозрачнейшей фарфоровой чашки явно из древнего Китая, любимый чай Каркаде, и уже не так скованно, как вначале, осматривал потолки: плафон, где имелась сцена охоты: какая-то древне-греческая богиня, вроде Дианы, неслась вслед стаду изящных тонконогих антилоп сквозь лесной пейзаж кисти явно старых фламандских мастеров.

– Прекрасно. Неужели и фреска, – Михаил Давидович кивнул вверх, – оттуда же?

– Нет, разумеется. – Анатолий Борисович чуть хохотнул, – Это мне уже здесь восстановили. Точнее – воспроизвели оригинал. По новой штукатурке. Но уж я позаботился, чтоб работали лучшие специалисты. Те, что занимаются реставрацией шедевров там, в Третьяковке.

Уважение Михаила Давидовича к хозяину возросло бы ещё больше, если б только и так не достигло своего максимума ещё в самом начале, когда радушный Хозяин водил его с экскурсией по зданию.

– Ну а сейчас перейдём-ка мы, если, конечно, вы, уважаемый клиент и гость, не возражаете, в библиотеку. Уж больно мне не терпится «просветить» вас по поводу предстоящей ночи.

– С удовольствием. – всё удовольствие Михаила Давидовича, если честно, сразу пропало, поскольку настороженный до дрожи наблюдатель в его мозгу, не смыкавший глаз ни на минуту, только что не завопил. Что сейчас начнётся главное!

 

В библиотеке, где действительно имелась пара массивных шкафов с книгами-инкунабулами за стёклами, Анатолий Борисович расположил гостя-клиента на куда более удобном и мягком, чем в обеденном зале, кресле, по другую сторону журнального столика, на котором уже был сервирован чай для гостя, и кофе – для хозяина. После чего Анатолий действительно начал:

– Ну, как вы уже, наверное, догадались, уважаемый «клиент», никого другого я таким ужином угощать не собираюсь.

«Ха! Ещё бы! – подумал про себя Михаил Давидович, – А то никакими деньгами за «шоу» это не компенсировалось бы!..»

– Как и подмешивать что-либо психотропное, или галлюциногенное никому не планирую. Да, в программке, – Анатолий ткнул пальцем в красочный буклет, лежащий на столике перед ними, – обозначен «Ужин при свечах». Для «более глубокого проникновения в атмосферу». Но хоть лакеи и будут прислуживать, но блюда будут самые обычные. Стандартные. Привозные из ближайшего ресторана. Выбранные клиентом заранее по ресторанному же меню. Но!

Тут всегда можно нарваться на принципиального человека. Который как раз, как вначале вы, уважаемый Михаил Давидович, может посчитать, что мы что-нибудь подмешаем ему в пищу или напитки. Такого, чтоб он – соответственно! «Словил глюки». И поест дома.

Михаил Давидович попробовал было возразить, но Анатолий поднял руку:

– Нет-нет, Михаил Давидович. Вы мужчина вежливый и… Реалист до корней мозгов. Если даже и подумали о чём-то таком – никогда не скажете. Как и не признаетесь в том, что сверкнула у вас такая мысль. Но я даже и не думаю обижаться: ведь этот первое, что приходит в голову, когда в проспекте, – снова кивок головой, – указано. Что призраки – это наша «фишка». Ну а как ещё вызвать галлюцинации?

Ну так вот: нет и ещё раз нет. Мы с командой понимали, что это – наиболее опасный и спорный момент. Потому что полученные таким образом видения будут у каждого – свои. И ещё не факт – что приемлемые, и нужные нам. Поэтому и не планировали что-то действительно – добавлять. Ни в пищу, ни в напитки. Тем более – напитки все поставляются в заводской таре: в бутылках.

Да в этом и нет нужды: вы сами скоро убедитесь!

Пока они беседовали, любуясь поздним закатом, имевшимся в стрельчато-высоченных окнах, Михаил Давидович не мог не рассматривать картину, висевшую в простенке. Вскоре, когда стало совсем уж темно, и кто-то, бесшумно подойдя, зажёг свет: пару канделябров за их спинами, она стала видна куда лучше. И рисунок на ней выступил вполне отчётливо: злобная старая карга, ухмыляющаяся плотоядной ухмылочкой, в лохмотьях, и даже, кажется, при ступе! Ни дать ни взять – баба Яга!

Однако присмотревшись, и склонив голову под другим углом, Михаил Давидович обнаружил, что на самом-то деле на картине имеется милая и молодая сравнительно женщина, с букетом полевых цветов, и несколько отстранённым от действительности взором: словно погружённая в свои мысли.

Он встал.

Подошёл поближе. Склонил голову на одну, затем – на другую сторону. Прищурил один глаз, второй…

Старуха никак не желала возвращаться – теперь видна была только женщина с цветами! Да ещё и «сексуально озабоченная» – как на картинах Грёза!

– А, Михаил Давидович, похоже, на вас тоже – произвело впечатление?

– Да. Старуха была омерзительнейшая! Но… Как ты этого добился?!

– Отвечу честно. Никак. Я ничего не добивался. Эта картина – оригинал. То есть – она украшала стены этого замка минимум четыреста лет. И написал её неизвестный мастер. С хозяйки замка. Дочери одного из многочисленных потомков строителя. И она, пока не вышла замуж, очень даже успешно вела хозяйство, и управляла усадьбой и окружающими её деревнями с вассалами-крестьянами. Но потом вышла замуж, родила наследника, и… Утопилась. В Луаре.

– Хм-м… Неужели муж – бил?

– Нет. Муж был очень достойный рыцарь. Ушёл на войну после рождения первенца, и там его убили.

– А кто же тогда воспитывал наследника?

– Насколько я запомнил пояснения нашего доцента-экскурсовода, сестра хозяйки. И она же была и опекуншей, пока воспитанник не вошёл в возраст и права владения. И управления.

После чего свою тётку приказал замуровать заживо в одном из подземелий. Там сохранилась даже часть кладки этой клетушки, оставшаяся после того, как один из наследников уже этого «доблестного рыцаря» велел расчистить подвалы, и повыбрасывать, или захоронить скелеты. Я приказал всё воспроизвести один в один. Ну, подвалы же вы помните! Как и рассказ нашего друга доцента.

Михаил Давидович, если честно, рассказ слушал вполуха, но признаться в этом!..

Ни за что.

Поэтому он позволил себе вежливо и многозначительно кивнуть.

– Словом, всё то, что воображение в своё время подсказывало уважаемому Алану По, базировалось на вполне реальном материале. Эти старые французские сеньоры… Горазды были на всякие такие штуки. Гестапо отдыхает. Да и Стивен Кинг тоже.

Однако! Никто никого, разумеется, ни пытать, ни замуровывать не будет! В нашем проспекте сказано, что мы гарантируем клиентам «отсутствие непосредственного контакта». То есть – даже если призрак будет казаться реальным, и материальным, дотронуться до него будет невозможно. Как, впрочем, невозможно будет и избежать – как раз визуального контакта. Ну, вы знаете – иначе мы… Однако, – Анатолий Борисович снова хохотнул, – клиент не имеет права сидеть всё время с закрытыми глазами!

– Да уж. Естественно, нужно быть идиотом, чтоб заплатить деньги, и немалые, и потом сидеть с повязкой на глазах… И там, в проспекте, который я внимательно изучал всю эту неделю, – Михаил Давидович тоже ткнул пальцем в красочный буклет, – в четырёх местах это оговорено. Что если заплативший деньги ничего не увидит, вы вернёте деньги! Эта мысль понятна, Анатолий Борисович. Но вот – ночь, можно сказать, настаёт. И летом она в наших подмосковных широтах – не больше четырёх часов. Примерно с двенадцати до четырёх утра. И как же клиент получит – «полное погружение»?!

– Михаил Давидович. Вы как будто не верите в силу современных технологий. И изобретательность моих специалистов по – простите за тавтологию! – спецэффектам! Уж поверьте: четырёх часов тьмы за окнами будет… э-э… Вполне достаточно!

– Хм-м… Верю. Поэтому и согласился. Уж если кто и гарантирует выполнение всех пунктов Контракта – так это ты.

– Стараемся, Михаил Давидович. Определённое реноме трудно создать. Но ещё труднее – поддерживать!

(Михаил Давидович про себя подумал, что Анатолий прав. А вот потерять репутацию и марку – можно мгновенно… Но уж кто-кто, а «любимый» конкурент такого не допустит!)

Анатолий между тем продолжил мысль:

– Вот. Кстати, о Контракте. Не хотел напоминать, но! У Вас даже сейчас, пока не начался «сеанс», есть возможность отказаться! Если вдруг передумали. И я ни в коем случае не посчитаю, что вы, скажем, испугались, или засомневались. Нет.

Мало ли какие причины не бывают у любого человека! Отказ ни в коей мере не унизит вас в моих глазах.

– Ну уж нет, Анатолий Борисович, ни за что. – Михаил Давидович покачал головой, вспоминая о том, что согласно тому же Контракту деньги ему уже не вернут, и дай он хоть малейший шанс, уж Анатолий-то не упустит случая раззвонить об этом факте всем их общим знакомым, – Тем более, ты так всё солидно обставил: подписание Контракта – в нотариальной конторе Н-ска, в присутствии четырёх свидетелей и государственного нотариуса… Да и зачем бы мне отказываться, если я действительно хочу посмотреть на то, что ты, и твои спецы по спецэффектам – приготовили?! Интересно же!

– Ну замечательно. Я, кстати говоря, очень рад, что первыми будете именно вы, Михаил Давидович. Мне ваше мнение как эксперта, и реально здравомыслящего и прагматичного человека, очень важно. Надеюсь, не откажетесь потом черкнуть пару строк в нашей книге отзывов? – Анатолий показал пальцем на книгу в золотой подставке, имевшуюся на небольшом столике под одним из стрельчатых окон, – Конечно, этого нет в Контракте, но тут уж я рассчитываю на нашу… дружбу!

Показалось Михаилу Давидовичу, или перед словом «дружба» Анатолий сделал маленькую заминку?

Неважно. А важно теперь действительно – не наложить в штаны со страху! Ну, или вообще – не откинуть копыта.

– Разумеется, Анатолий Борисович. Непримяну черкануть. Но вначале – призраки!

– Конечно, конечно. И, думаю, вам будет приятно узнать, что поскольку вы – наш первый клиент, я лично буду контролировать в диспетчерской ваше… Приключение!

Потому что сколько бы не было «тестовых» квестов и проверок, но реал – совершенно другое дело!

 

Комната, куда Анатолий привёл «клиента», особо пышным убранством не поражала. Нет, разумеется, у дальней её стены имелась двуспальная роскошно-помпезная кровать с балдахином и позолоченными изящно резными столбиками, и на потолке плафон – с очередной фривольной и пасторально-наивной сценой из жизни нимф и фавнов, и картины на стенах. Оклеенных не какими-то обоями, а затянутыми настоящим «классическим» ситцем с готическими узорами и вензелями. Выдержанными в светло- и тёмно-зелёной цветовой гамме. Смотрелось, без дураков, благородно. Если это – оригинальный интерьер, то у декоратора был отменный вкус. Имелся и туалетный столик, с резными ножками. И с зеркалами-трюмо, словно тут будет гримироваться какой-нибудь артист. И тумбочка возле кровати, и даже пара стульев – тоже старинных. Про которые Анатолий ещё во время экскурсии сказал, что лучше на них не сидеть: «скрипят – жутко!» И пружины врезаются в задницу, поскольку поролона тогда не было, а войлок истончился.

Михаила Давидовича покоробило: а почему же не реставрировали так, чтоб сидеть всё же можно было? Или это – фишка такая: всё – как в семнадцатом веке? К которому, как он помнил из лекции, и относится почти вся здешняя мебель – более ранняя сгорела при пожаре замка в начале как раз семнадцатого.

– Ну вот, Михаил Давидович. Она – в полном вашем распоряжении. Как, впрочем, и весь замок! Желаете – ходите, бродите везде. Проникайтесь, так сказать, средневековой атмосферой. И духом Франции. Не желаете – просто мирно ложитесь почивать. Ну а мы, как в проспекте и указывалось, уж позаботимся о том, что призраков вы в любом случае… встретили! Или – увидали.

Хозяин сделал «генеральную» паузу, возможно, собираясь сказать что-то ещё. Важное. Но закончил вполне прозаически:

– Вы, неверное, помните: пижамы – в стенном шкафу, халаты – там же. Ну а если вдруг вспотеете – майки и трусы вашего размера – вон в той тумбочке при кровати. Может быть, приказать принести чай? Или соки? Или ещё чего – попить-поесть-перекусить-почитать на ночь?

– Н-нет, благодарю. Того, что здесь есть, вполне достаточно. И вполне доверяя тому, что написано в твоём проспекте, я и правда даже не брал нижнего белья и халата. Так что – переоденусь без проблем.

– Ну, в таком случае, уважаемый клиент, позвольте ещё раз пожать вашу мужественную руку, и пожелать…

Приятного и нескучного времяпрепровождения!

– Благодарю. – Михаил Давидович не без скребущих на сердце кошек крепко пожал протянутую руку, и проводил взглядом удалившегося и закрывшего за собой дверь Хозяина «всего этого безобразия».

После чего глубоко вздохнул. И ещё раз обвёл внимательным взором предоставленные апартаменты.

Всё верно: вон они, глазки видеокамер во всех четырёх углах.

Каждый его шаг будет отслеживаться пятью операторами-диспетчерами, расположившимися в сарайчике-кладовой, она же и диспетчерская, оборудованной, впрочем, по последнему слову техники, и даже с кондиционером: Анатолий любезно завёл «первого клиента» и туда, объяснив, что такая привилегия – только для «избранных». Обычным же клиентам в аппаратной делать нечего.

Видимость на мониторах была тогда отменная. Вечер: почти дневное освещение. Но и сейчас, несмотря на то, что комната освещена всего-то четырьмя свечами, горящими в вычурном «рококовском» канделябре на стене, и ещё тремя – в подсвечнике на туалетном столике в углу, это только ему приходится щуриться на них. А у операторов есть и светофильтры, и компьютерная обработка изображения. А ещё Михаил Давидович отлично знал, что камеры ночного видения чётко и качественно показывают всё происходящее даже в абсолютной темноте. Просто изображение будет чёрно-белым…

Ну и ладно.

С другой стороны, спать пока не слишком-то хотелось.

Так что почему бы ему действительно, в целях «лучшего усвоения хорошей пищи» – не побродить, уже спокойно, и без помех, по чёртову замку? Тем более, он по нему уже ходил с экскурсоводом и Хозяином, и планировку примерно знает. Ну а в пижаму влезть, и прилечь на вполне комфортабельную – он руками промял, проверив, матрац! – постель, он успеет, когда «набродится».

 

Коридор, в который вела дверь из его спальни, хорошо освещённым назвал бы только совсем уж оптимист: бойницы-окна располагались редко, и отличались узостью. А ещё – капитальными решётками. Похоже, хмыкнул про себя Михаил Давидович, чтоб «клиенты» ни при каких условиях не разбежались! Небось, и входная дверь заперта!

С другой стороны, сейчас почти двенадцать. Скоро последние лучики вечерней зари исчезнут за берёзовой рощей, и тогда «экскурсия» превратится в блуждание на ощупь по малознакомому сооружению.

Ха! А у него же есть…

Михаил Давидович вернулся в комнату, и взял в руку подсвечник, имевшийся на туалетном столике. Тяжёленький. Свечи… Нормальные. В-смысле – новые. И, кажется, без подвохов. Вроде тех, что были описаны в книгах Мориса Дрюона, о том, как в них можно подсыпать всяких ядов. Или галлюциногенов. Хотя Анатолий, вроде, сказал, что этим его команда «Не занималась. Принципиально». Но это теперь – бизнес.

Сказать можно что угодно, но это не значит, что всему сказанному нужно верить.

Так что держа увесистый позолоченный подсвечник, украшенный весьма приятными взору завитками и листочками – акант это, кажется, называется! – Михаил Давидович отправился в странствие по замку, держа «осветительный прибор» подальше от лица – так, чтоб уж точно не нюхать дым от свечей, и не обжечься.

Когда вернулся в коридор – оказался неприятно поражён: свет, а точнее – его отблески, всё же имевшиеся до этого в окнах-бойницах, пропали совсем. Покачав головой, Михаил Давидович попенял сам себе: если стёкла – с титановым напылением во внутреннем слое, организовать их «потемнение» с помощью пропускания небольшого тока, ничего не стоит! И уж конечно «спецы» Анатолия знают о такой возможности! А стёкла такие – не так уж дорого стоят.

Так что хорошо, что он при свечах. И при кое-чём ещё. Хе-хе…

Первая комнатка, соседняя с его спальней, оказалась практически такой же спальней. Только – в розовых тонах. Ах, вот оно как. То есть – Анатолий планирует, чтоб могли участвовать, и с комфортом размещаться – и дамы. А таковых дур, дочерей, или балованных жён-содержанок разных новых олигархов, наверняка понабежит…

Чтоб быть, как это сейчас обозначают, «в тренде». То есть – всё отснять на мобильник, по…здеть с подругами по видеосвязи, накорябать свои малограмотные комментарии, и выставить в соцсети. «Квест»!..

Впрочем, Анатолий отказался назвать ему как число, так и фамилии тех, кто застолбил ночи после него: «коммерческая тайна!».

В третьей комнате явно раньше жила прислуга: тут имелся и ящик для дров – весьма объёмный, если честно! – и скамейки, простые, потемневшие от времени, и столы – явно рабочие, и табуретки: всё верно, чтоб не рассиживались, откинувшись. Комнатёнка была маленькая, и закрыв снаружи её дверь, Михаил Давидович подумал, что она – действительно для слуг: вон: лестница совсем рядом!

Лестница с помпезно-резными балясинами вела и наверх – на третий! – и вниз – на первый. Логично, конечно. Михаил Давидович смутно помнил из лекции, что престижные спальни, и комнаты владельцев и гостей находились на втором, чтоб дворянам не мешали запахи и звуки из обширной кухни в полуподвале. И чтоб было потеплей: все камины располагались на втором же этаже. А вот сами комнатки казались странно маленькими. А расстояние между дверьми, вроде… А, всё верно: где-то же должны находиться помещения для размещения «сюрпризов»! А где это делать, как не в подозрительно толстых стенах между гостевыми, с потаёнными каморками?!

Памятуя и о том, что на первом действительно остались помещения вроде «технических», разные лакейские, каптёрки, и кладовки, Михаил Давидович решил пройти ещё раз по третьему этажу. Тот, как он помнил, предназначался для не слишком высоко ценимых, но многочисленных гостей хозяев Шато. Ну, и для всяких там гувернанток, горничных, лакеев, поваров, камердинеров, и прочей обслуги.

Всё верно: никакого такого красивого или оригинального интерьера у здешнего коридора не имелось: всё строго, функционально. Без картин или гобеленов. Да и комнатки ни размером, ни убранством не поражали: маленькие, низкопотолочные… Даже без обоев: простая штукатурка! Пусть и крашенная в приятные пастельные цвета. Мебель – строго функциональна: кровати узкие, стулья – простые…

Однако он обратил внимание, что камеры в четырёх углах каждой из пяти здешних комнат, и коридора, имелись везде и здесь.

Ну, слава Господу! А то он уж начал было беспокоиться, что его «вояж» пройдёт незамеченным.

Нет, конечно, Михаил Давидович понимал, что раз Анатолий обещал «проследить лично», то именно так, скорее всего, и сделает. Но пока Хозяину «порадовать» гостя нечем: ни одного, даже самого «задрипанного» призрака, не попалось! Так что свирепо взглянув в объектив ближайшей камеры, Михаил Давидович проследовал к лестнице. По которой, собственно, они сюда и пришли из библиотеки, находившейся, как и обеденный зал, на первом, в центральном корпусе.

Спуститься он решил сразу в подвал. Пыточный. Помнил, что тот как раз под соседним, тоже жилым, крылом, и располагался.

В центральной же, длинной и высокой, части замка имелись залы для торжеств и официальных приёмов: огромные обеденные, и на втором этаже – залы для танцев. Там под потолком имелись даже антресоли: для музыкантов. И, конечно, огромные окна, почти до пола, и гигантские зеркала в противоположных стенах: вероятно, чтоб вальсирующие, или «минуэтирующие» дамы могли «в процессе» изучить себя «со стороны», и внимательно: всё ли в порядке с навороченной причёской, или – с чудовищно пышным кринолином, или изящно выгнутой затянутой в узкий корсет талии… Да и румяна: не слишком ли толстым слоем наложены?

Фыркнув, и поняв, что сердится без причины, Михаил Давидович проследовал по длинному залу к противоположному выходу: помнил, что там, за дверью, имеется проход в другое боковое крыло. То, под которым как раз – пыточный подвал. Пока шёл мимо абсолютно чёрных сейчас окон, и зеркал, отражавших его недовольную физиономию с пылающими рядом тремя свечами, вздыхал: одиноко, да. Пустынно, да. Тихо. Но – вовсе не страшно! Скорее, тоскливо.

Но…

Показалось?!

Пришлось вернуться на три шага, и снова взглянуть в одно из огромных зеркал.

Нет – точно показалось! Что там, за гладкой стеклянной поверхностью стоит, скрестив волосатые мускулистые руки на обнажённой груди, человек в кожаных штанах и сапогах, и красной маске палача!

Нету там никого! Но…

Михаил Давидович снова фыркнул: а здорово Анатолий это придумал! Если там – просто стекло, за ним ничего не стоит действительно – поставить мужика в костюме средневекового пыточных дел мастера, а когда клиент вернётся – снова дать ток, или выключить свет в комнатёнке, и стекло превратится в обычное зеркало! Или вообще – поместить там фото. Или голографическую проекцию. Просто и эффективно!

Наконец он заставил себя перестать пялиться в своё отражение, и двинуться, куда наметил. В оставшиеся зеркала просто не смотрел.

Когда вышел из зала, до него донёсся словно отдалённый и истеричный смех: кажется, экскурсовод упоминал спятившую Изабеллу, жену четвёртого хозяина? Дурацкий и истерический смех которой люди, вроде, слышат, но вот её саму никто не видел никогда!..

Лестница в подвал, где содержались особо досадившие хозяевам замка узники, и где пытали тех, из кого нужно было добыть какие-то сведения, была узкая, только-только пройти одному, камни, из которых слагались стены и ступеньки – выкрошившиеся, почерневшая известь из щелей кое-где повыпала. Михаил Давидович подумал, что «профи», монтировавшие тут всё, поработали на совесть: действительно: словно кладке лет шестьсот. Но вот сорок две ступени и закончились.

Теперь остаётся отвалить многопудовую и здоровенную дубовую дверь, трёхдюймовые доски которой скреплены, как водится, толстенными медными полосами с надраенными медными же петлями и заклёпками, и войти.

Чтоб справиться с нагло застрявшей на полдороге дверью, Михаилу Давидовичу пришлось поставить подсвечник в двух шагах за спиной: чтоб не мешал. Но и с помощью обеих рук отворить упрямую створку удалось с трудом, пыхтя и приподнимая: просела монументальная «мебель» от времени. Недосмотр? Монтировщиков? Или – «план»? Анатолия?

Э-э, не так это важно. А вот взглянуть на всё это дело, развешенное по стенам, и стоящее посередине на каменных плитах низкого помещения, одному, и – при свечах, интересно. А заодно хотелось и проверить: произведёт ли оно более гнетущее впечатление, чем вечером? При фонарях и лампах экскурсовода и Анатолия.

Произвело. Более того – теперь, когда вокруг царила буквально звенящая тишина, сверху давил потолок, расположенный, как он знал, на глубине пятнадцати метров ниже уровня земли, и с ним рядом никого не было, Михаил Давидович невольно ощущал холодок в паху, осматривая уже вблизи, трогая, и не торопясь, медленно двигаясь вдоль стен и верстаков, всё то, что крушило, ломало, дробило, растягивало, и всячески истязало плоть десятков и сотен людей, прошедших через эти подвалы!

Вот теперь он как-то совсем по-иному воспринимал слова Хозяина о том, что тот прикупил эту недвижимость из-за «памяти стен»!

Да, такое запросто… Могло запечатлеться!

Все эти крики, вопли, вой, и проклятья, обращённые на голову и хозяев, и их подручных-палачей, наверняка создавали здесь ту ещё «ауру»!

Раздался скрип и скрежет.

Михаил Давидович невольно вздрогнул. И поспешно обернулся: поздно!!!

Дверь в подвал оказалась снова плотно закрыта.

Не скрывая одышки и постанывая от возбуждения и вдруг возникшего – ещё замуруют! – страха, он двинулся к двери. Несколько запоздало подумав, что поступил глупо: нужно было хотя бы взять запасную свечку! Или хотя бы спички. А если эти «случайно» задует возникшим сквозняком – он в полной …опе!

Ну, может, конечно, и не в полной, но… Напрягает.

Пришлось снова поставить в двух шагах позади себя чёртов подсвечник. К счастью, свечи, хоть и моргали, и пламя колебалось, но не потухла ни одна! Однако когда Михаил Давидович с кряхтением и стоном отворил обратно упрямую дверь, вздохнуть с облегчением не получилось.

За дверью оказался… Всё тот же пыточный подвал!

Ну, или точная его копия!

Михаил Давидович, наслышанный про цирковых фокусников, или даже знаменитого Дэвида Копперфильда трюки, с зеркалами, в первую очередь подумал именно о них.

Однако когда кинул в пространство за дверью толстенную плётку-семихвостку, с кусочками свинца, вставленными в каждый «хвостик», убедился, что ничто не загремело и не разбилось. Плётка просто пролетела до середины нового подвала, и шмякнулась, проехав по полу, о каменные плиты… Остановилась. И – всё!

Стоп! Так не пойдёт! Он… Что – он? Напуган?

Нет. Просто… Немного растерялся. Потому что не ждал!

Ну так на это и рассчитано!

И что теперь делать? Вернуться назад? В «первый» пыточный подвал?

Так он из него пока и не выходил – он стоит перед порогом. А, может, войти во «второй»?

Но как тогда он из него – попадёт назад? В «своё» крыло, на «свой» этаж, и в «свою» комнату?! Ведь – нету «прихожей» комнатёнки, в которую его привела лестница, и нет и самой лестницы!

А, может, это «спецэффекты» Анатолия – голограмма стен, и на самом деле если ощупать их – он проход на лестницу и найдёт?

Вдохнув-выдохнув поглубже, Михаил Давидович снял со стены ещё одно приспособление-орудие: что-то вроде намордника-маски с винтами по периметру. Подложил под дверь. (Чтоб уж не закрылась!) И двинулся через порог в «новый» пыточный подвал.

Никакого «прохода» на лестницу там, где он его помнил, не оказалось: стена и стена… Значит – остаётся исследовать. Что дали.

Ну и при детальном изучении оказалось, что не был подвал точной, «зеркальной», копией того, что остался позади. Да, орудия по стенам висели. Да, станки-верстаки на полу стояли.

Но были они совсем другими – словно из более поздней, технически «продвинутой», эпохи.

А что самое интересное – в торце этого подвала имелась ещё одна дверь. Дубовая. Массивная. И она, словно магнитом, притягивала взор и устремления Михаила Давидовича.

Поэтому второй подвал он прошёл быстро, практически мельком поглядывая на имевшееся здесь «богатство»: дыба, колодки для пытки испанским сапогом, станок для растяжения, ещё одна пирамида, острый как бритва горизонтальный серп на станине: на такой, он помнил, сажали ведьм, обутых в сапоги из сыромятной кожи. После чего под сапоги подводили жаровню с углями. И сапоги начинали стискивать ножки пытаемых: это вызывает ощущения почище испанского сапога, но костей – не ломает! А кверху-то ножки – не подтянешь: прорежет промежность – до костей таза!..

За дверью оказался… Ну правильно: ещё один пыточный подвал! А в дальнем торце имелась очередная дверь!

Разумеется, Михаил Давидович подвал прошёл, но перед дверью невольно приостановился.

Странно. Если верить своим чувствам и разуму, то он – уже за пределами замка! И там, за дверью, должен быть… Подземный ход? Путь для «экстренной» эвакуации хозяев в случае нападения превосходящих сил противника?

А чего ему терять? Вперёд!

 

За дверью действительно оказался узкий и тёмный проход: только-только протиснуться. С факелом над головой. Потому что с подсвечником пройти… Трудно. Придётся держать его перед собой. Но тогда из-за отсветов и бликов в глаза почти ни …рена не видно!

Но вот же он: факел. В держаке на стене. Нужно лишь зажечь его от свечи…

Факел загорелся легко. (Уж Хозяин позаботился!) И свет давал ровный и яркий. Михаил Давидович поставил свой подсвечник прямо на пол, факел поднял над головой. Вперёд! Он парень настырный! Не уйдёт, пока всё тут не осмотрит!

Коридор часто поворачивал, причём – в непредсказуемых направлениях. И Михаил Давидович уже начал было ругаться вслух, что не подписывался на марафон, или прохождение лабиринта, как вдруг… Оказался снова в «предбаннике» первого пыточного подвала!

Когда невольно сделал шаг через порог, выругался, и оглянулся, не обнаружил ни малейшего следа от прохода, которым попал сюда!

Каменная сырая от влаги кладка и на ощупь казалась монолитной и несокрушимой! Ну вот нет входа-выхода – и всё!.. Хотя он только что оттуда прибыл! Да чтоб вас!..

Уважение Михаила Давидовича к команде Анатолия возросло ещё на пару пунктов. Ничего не скажешь: обставлено достоверно.

Но он уже нагулялся. Ноги слегка гудели и одышка не унималась даже при ходьбе по ровному. Да, в его возрасте нужно, конечно, поддерживать «спортивную» форму, бегать трусцой, качаться на тренажёрах, и т.д., но ему… Лень.

Поэтому он и ездил везде на машине. Которую уж водил – сам!

Так что воткнув факел, начавший чадить и прогорать, в держак у двери, он достал «домашнюю заготовку»: фонарик на аккумуляторах, который предусмотрительно сунул в карман, когда собирался в усадьбу. И теперь, освещая путь отличным ярким электрическим лучом, двинулся наверх. Довольно с него подвалов! И ходьбы.

Впрочем, боящихся сквозняков свечек с него тоже – довольно!

 

Ступеньки он не считал, а как оказалось – зря.

Потому что примерно после пятидесятой начала преследовать сильная одышка, а выхода на первый этаж всё ещё не было!

Михаил Давидович позволил себе прислониться спиной к части стены, казавшейся посуше и почище, и постоять пару минут. Он думал.

Ладно, предположим, с горизонтальными ходами и комнатами ещё можно как-то подстроить так, чтоб клиент заблудился. Лабиринты – любимое развлечение в парках аттракционов. Но с вертикальными лестницами?!.. Притом – вот этот камень с проточкой по диагонали! Он его отлично запомнил. Когда спускался. Потому что подумал, что это – недогляд, или брак, от строителей. И камень был примерно на середине пути вниз. То есть – придётся так и так подниматься ещё.

Ещё через пятьдесят ступеней Михаил Давидович снова стоял у стены, с хрипом и присвистом дышал, вполголоса матерился, и злобно пялился на чёртов «отмеченный» камень!

Тот, впрочем, вполне успешно не подавал виду, что этот взгляд и матюги-проклятья его как-то беспокоят.

Поэтому позволив себе отдохнуть ещё три-четыре минуты, Михаил Давидович пошёл снова – вверх. Двигаясь медленно и размеренно.

Чтоб через ещё сорок семь ступеней снова «встретиться» со «старым знакомым»!

Только теперь, оглядевшись, Михаил Давидович понял, что никаких камер ночного, да и обычного наблюдения, здесь нет! А, стало быть, он – «вне зоны доступа»! И поскольку стены – каменные, сигнал даже от мобильника не пройдёт!

Достав навороченный айфон …рен-знает-какой-модели, он убедился, что действительно – антенны нет. Значит… Остаётся одно.

Вынув из кармана старый добрый мел, он двинулся по лестнице вниз, чертя по стене хотя бы примерно ровную линию. За «порчу штатного имущества» он не беспокоился: кому надо – потом эту линию сотрут! Или смоют. Им за это деньги платят.

За всё время спуска «любимый» камень встретился ему четыре раза, а вот линии не попалось. Даже следа. Значит – хитрая уловка. Позволившая «купить» его видимостью «закольцованности» маршрута.

Оказавшись снова у пыточных подвалов, Михаил Давидович, уже ощущавший приличную дрожь в ногах, двинулся, выключив и спрятав свой фонарик, снова с подсвечником в руке – сквозь них назад. Благо, проход теперь не скрывался!

В самом первом подвале, за дверью, обнаружил, к счастью, «горячо любимый» предбанник. По его лестнице поднимался не без волнения. Чертил мелом. Камень с полосой, разумеется, попался снова. Но на сорок второй ступеньке он выбрался наконец наверх! Ф-фу-у-у…

Выйдя в почти родной коридор, Михаил Давидович подумал, что не совсем порядочно со стороны Анатолия так «гонять» человека в летах.

Но потом подумал, что никто ведь его в шею и не гнал: сам полез. «Проникнуться» атмосферой, понимаешь, ему захотелось!

Ну вот и проникнулся. Хотя… Это ведь Анатолий ему на это «тонко» намекнул! Прекрасно зная его неуёмный характер.

Хотя только Анатолий, его инженеры, и Господь Бог знают, как они добились такого… Эффекта! Прямо тебе – «заколдованный зеркальный лабиринт». Реально – многоуровневый. И бесконечный!..

По пути назад Михаил Давидович заглянул в библиотеку: благо, дверь была открыта настежь. Как ни странно, но там на столике дымилась чашка чая: каркаде! Ошибиться нельзя: аромат разносится по всей комнате! Можно было подумать, что её только что принесли, словно зная – впрочем, почему – «словно»?! Зная! – о его приходе.

Невольно Михаил Давидович поставил подсвечник на столик, рядом с чашкой и проспектом. Сел в «своё» кресло, и чашку бережно взял в обе руки. Её обжигающее тепло и вкусный глоток ароматного напитка – м-м-м! – сразу вернули ему пусть не отличное, но хотя бы – более бодрое и оптимистичное настроение.

Ну погоди ж ты, хитро…опый Анатолий! Михаил Давидович тебе ещё покажет! И пусть он устал, и коленки немного – да, только немного! – трясутся, сил и выносливости ему ещё не занимать! Да и «условия» Контракта ещё не выполнены! Никого он не видел. А мужик в красной маске, мельком замеченный в зеркале – не считается!..

Однако взглянув снова на картину в простенке, он почувствовал, как улыбочку с лица словно тряпкой стёрли.

Омерзительная старуха снова была тут как тут!

И она Михаилу Давидовичу улыбалась. Однако вовсе не как Мона Лиза, а весьма издевательски! Вот уж – мерзкая тварь во плоти!..

Он постарался взять себя в руки. Достал айфон. Настроил камеру для ночного режима. Приблизить… Есть! Снимок чёткий, и конкретный! Вот она: старая вешалка! А отошлёт-ка он эту фоту себе же, любимому, на второй, да и третий мобильник! Так, …рен. Снова нету. Теперь уже – сети. Вон: чёрточки-палочки «отправки» крутятся, но фотки ни фига не отправляются.

Да и ладно: главное – в «Галерее» они есть! Но картина…

А если встать и подойти?

Однако и с разных углов, и с расстояния даже метра милая женщина не появилась. И только злобные горящие угольки глаз старой ведьмы пялились на Михаила Давидовича! Словно на знаменитом плакате «Ты – записался добровольцем?!», глядя прямо в глаза, в какой бы бок он не сдвигался.

Пришлось сфотографировать старуху ещё раз – вблизи, и – только изображение. Без рамы.

Ладно, позже, на досуге, он снова её рассмотрит. А пока…

А пока заберёт-ка он свой чай, и двинет на боковую! Тем более, что сейчас уже…

Что за чёрт!

Хронометр на чёртовом айфоне упрямо показывал, что сейчас – двенадцать ноль пять! А именно столько времени было на нём, когда Михаил Давидович покинул комнату, отправившись в «турне по подвалам»!

Это странно. Даже более чем. Потому что воздействовать дистанционно на его мобильник, сдвинув данные о точном времени назад, никто и ничто не смогло бы: нет ещё таких технологий! Или…

Или Анатолий многого, ох, многого, ему не рассказал.

Впрочем – он и не должен был. А то – неинтересно!

Ну а сейчас – интересно. Хотя и не слишком страшно. Но утешает мысль, что «пытать» его на всех тех жутких станках не смогут. Потому что Анатолий обещал. Что «непосредственного» контакта – не будет!

А, может, они всё-таки как-то смогут пытать его так, чтоб на теле не осталось никаких следов?.. А только – «душевные» раны? Вон: смогли же «убрать» проход, по которому он притопал во второй «предбанник»! Закрыв дверной проём иллюзией каменной кладки. Причём – настолько совершенной, что и на ощупь не найти скрытое.

И всё равно – это не вписывается в условия Контракта. Поскольку пытки – это больно, а он подписывал, что будет – только страшно.

Ну а с этим – он фыркнул! – пока – никак.

Не страшно. А только – непонятно! Но…

Удивление и восхищение от «работы» профи – невольно вызывает.

 

В его комнате ничего не изменилось. Только свечи, вроде, стали поменьше. О! Вот оно! Значит, время всё же – прошло! И немалое.

Но Михаил Давидович, решив, что часы на айфоне выставятся и сами, едва он выйдет из зоны «глушилок» Анатолия, и подключит нормальный интернет, и подумав, и посопев, подошёл к стенному шкафу. Взял халат. Подошёл к припостельной тумбочке. Выдвинул скрипучий ящик. Взял сухую майку и трусы. После чего не без ехидства ухмыльнулся помпезно-роскошной постели. И вышел из комнаты. Даже не оглянувшись на четыре камеры и не погасив свечей в настенном светильнике. «Свой» подсвечник он, разумеется, забрал с собой.

А проследовал он, разумеется, в соседнюю, «розовую», спальню.

Если у Анатолия Борисовича предусмотрена отдельная «программа» для мужчин, и другая – для женщин, посмотрит-ка он как раз на последнюю! Вдруг она – интересней? И – разнообразней?

 

Посмотреть удалось.

Едва Михаил Давидович с удобствами расположился на другом «продвинутом» и вполне современном матраце, и холодящих крахмальных простынях, как из стены напротив задней стенки кровати высунулось лицо. Мертвенно бледное, и с горящими глазами.

О том, что это было лицо давешней старой ведьмы, можно и не упоминать!

Михаил Давидович снова невольно ощутил мурашки, бегающие по спине, и холодок в груди. Но решил пока ничего не предпринимать. А посмотреть, как будут развиваться события: именно за это самое он и заплатил!

Так пусть чёртовы инженеры-техники-программисты Анатолия отрабатывают свои чёртовы зарплаты!

Но вот ведьма высунулась, как бы – вытекла из стены, и вся! Целиком.

Была она низенькая – не больше метр пятьдесят! – и толстенькая. И, разумеется, скрюченная. Однако по мере того, как она подходила к постели, старуха словно худела, росла, горб пропадал, спина выровнялась, осанка стала царственной, да и лицо…

Да: всё верно. Перед ним та самая женщина, что была на картине!

А красива: без дураков. Пусть и не молода, но очень даже… Возбуждает! А особенно оно, это самое сексуальное «начало» дамы,  начало действовать на «естество» Михаила Давидовича, когда тонкий полупрозрачный пеньюар, в который незаметно превратились неопрятные лохмотья, оказался нарочито неторопливым движением скинут к ногам соблазнительницы. Теперь призывно и загадочно улыбающейся. И приподнявшей словно в немом вопросе изящную тонкую бровь.

Михаил Давидович… Сглотнул.

И, хотя понимал, что женщина – только иллюзия, хоть и совершенная, не мог поступить иначе, чем подсказывало воспитание и учтивость: подвинулся, и откинул одеяло, приглашая…

Ну, женщина и не заставила себя долго упрашивать. Михаил Давидович сразу обратил внимание, что пружины матраца прогнулись под дополнительным весом прилегшей сбоку женщины очень даже материально! Да и осторожное прикосновение тёплой и мягкой женской ручки к его щеке он ощутил…

Как настоящее!!!

Чёртов Анатолий!!! И его чёртовы работнички!!!

Но Михаил Давидович не выскочил из кровати как ошпаренный. А напротив: позволил улыбающейся иллюзии ласкать себя: вначале его прелестная гостья делала это осторожно и нежно, но, заметив отсутствие неприятия с его стороны, словно взбодрилась.

И вот она и сидит на нём верхом, откинув одеяло! И горячие губы целуют его! А мягкие и явно опытные ладошки, стянувшие с него трусы и оглаживающие живот и чресла, уже…

Приготовили к бою то, что, если честно, не могла «приготовить» в последние годы и любимая Софико! Даже наботексованными слюнявыми губками!..

У Михаила Давидовича мелькнула, конечно, мысль о том, что это может быть «подставой», чтоб заполучить компрометирующие его видеозаписи… Хотя бы – для шантажа! Отснятый материал покажут, например, жене… Или конкурентам. Или вообще – продадут прессе, если он не заплатит столько-то, или не выполнит то-то и то-то…

Но эти мысли очень быстро куда-то исчезли, когда женщина уверенно, не глядя, словно всю жизнь этим и занималась, поглотила своей горячей и влажной «штучкой» его воспрявшие двадцать сэмэ!

 

О-о-о!!!

Похоже, здесь творится что-то совсем уж запредельное! В смысле технологий. И физиологии. И психологии.

Потому что такого наслаждения Михаил Давидович не получал уже… Минимум десять лет! И пусть к концу «действа» он и задыхался, и вспотел, словно конь, пробежавший марафон, восторга и наслаждения это не уменьшало! Скорее – наоборот. Хотелось продолжать и продолжать делать эти волшебные и приносящие поистине божественный кайф, движения туда-сюда…

Так приятно чувствовать себя снова молодым. И – «в силах»!..

Но вот они и достигли пика!

Женщина, застонав, откинулась, выгнувшись, назад, позволяя Михаилу Давидовичу насладиться зрелищем её упругих и аккуратных грудей. Глухо закричала. Её «кошечка» несколько раз словно конвульсивно сжалась, добавляя партнёру ещё несколько мгновений наслаждения!

Михаил Давидович схватился разгорячёнными ладонями за тонкий стан и контрастно пышные упругие бёдра, ощущая, как всё у него внутри трепещет от почти забытого ощущения восторга: вышло, выстрелило из него то, что только недавно неторопливо вытекало!..

Но тут вдруг…

Женщина медленно и абсолютно бесшумно… Исчезла!

Она буквально на глазах растворилась в воздухе!!! И вот уже его руки ласкают пустоту!

Что за!..

Если б Михаил Давидович не видел и не испытал этого сам, он никогда бы не поверил, что такое возможно!!!

Сволочь Анатолий!!!

Как он этого добился?!

Ведь тот, кто владеет такой технологией, может… Может… Да может прибрать к рукам весь сексуальный бизнес!!!

Зачем нужны сутенёры и тысячи девок, которых нужно кормить, одевать, регулярно на вен.заболевания проверять, если содержать бордель – где-то поселять, и заставлять выглядеть «товарно», когда можно насоздавать сотни тысяч таких вот фантомов: ведь выглядеть все они будут бесподобно! А уж «работать»!..

И – никаких «осложнений» не будет у хозяина «штата» таких специалисток! Ни с Законом, ни с клиентами, ни со здоровьем и «критическими днями», ни с обслуживанием!

Однако нашлось кое-что, что всё же не могло Михаила Давидовича не вернуть на нашу грешную землю. В частности – то, что его «естество» всё ещё находилось в состоянии возбуждения. А это – просто так не бывает! А бывает – он знал, поскольку пробовал! – лишь после употребления препаратов типа Виагры. Но ведь он не…

Чай!!!

О, Боже! (Прости, что помянул всуе!) Как элементарно его подловили!

«Набродился» и «угорел» он абсолютно самостоятельно. И, конечно, то, что ему дали для утоления жажды – его любимый чай, воспринял, как нечто само-собой разумеющееся! Как жест «трогательной» заботы со стороны гостеприимного Хозяина!

А оно – вон оно как! Это подмешали ему в чай, а когда оно, в комбинации с горячим напитком, подействовало – подсунули фантом! И какой!.. (При воспоминании о волшебных мгновениях у Михаила Давидовича реально начинало биться сильнее сердце!)

Стоп.

Сердце.

Вот на что должен делать упор человек, желающий прибрать к рукам бизнес Михаила Давидовича. На старое и изношенное сердце «друга». А что позволяет довести это сердце почти до инфаркта?

Правильно: секс!!!

Медленно и осторожно, стараясь теперь не делать резких движений, Михаил Давидович сел на постели. Протянул руку. Брюки – на стуле у кровати. В кармане тюбик. С Эринитом.

И пусть ему его и прописали, и пить нужно – регулярно, но он зачастую не делал этого. Надеясь на «здоровье горца».

А вот теперь – придётся. Нужно!

Если он не хочет оставить Софико вдовой, а сыновей и будущих внуков – сиротами. Тут уж не до «пижонства»!

Он выкатил на ладонь две таблетки. Сунул в рот. Одну разжевал сразу, другую принялся старательно сосать. Подумав, добавил ещё одну: всё-таки у него – масса тела под восемьдесят!

Невольно перед мысленным взором возникла воображаемая картина: Анатолий, расположившийся в любимом кресле на колёсиках позади своих «операторов», кривит рот, и злобно ворчит: «Ах ты ж старый …ер! Предусмотрительно, ничего не скажешь!»

Однако то, что он «подстраховался», ничего не значит. Впереди – вся ночь! И неизвестно… Впрочем, нужно попробовать глянуть ещё раз!

Мобильник, будь он неладен, показывал всё те же двенадцать ноль пять.

Михаил Давидович криво усмехнулся: да, это должно впечатлить и напугать более слабых духом клиентов. Ну вот не бывает такого, чтоб время действительно остановилось!

Э-э, ладно. Попробует-ка он пока, для «отдохновения и успокоения» – просто полежать. Может, «культурно-развлекательная программа» на сегодня закончена, и ему позволят просто – уснуть?

Однако, зная Анатолия, надежда на это была весьма слабой.

 

Спокойно полежать ему дали, по объективным ощущениям, не более пяти минут.

Из-за стены слева вдруг донёсся многоголосый смех и выкрики фривольного характера, а затем через спальню Михаила Давидовича, подпрыгивая и резвясь, пронесся настоящий «отряд» из полуобнажённых вакханочек, нужно признать: с восхитительными формами, и преследующие их, не то – сатиры, не то уж – черти!

Во всяком случае, существа были мужского пола, с копытами на концах козьих ног, и с… Огромными достоинствами! Причём – в «готовом к бою» состоянии! Не без стыда и зависти Михаил Давидович подумал, что он со своими двадцатью, которыми, если честно, гордился, тут никакой конкуренции не составил бы…

Смех и выкрики преследующих, впрочем, быстро затихли, когда толпа скрылась за противоположной стеной.

Только теперь до Михаила Давидовича дошло, что выглядела иллюзия как-то уж… Слишком достоверно и реально, чтоб принять её, вот именно – за иллюзию! После «посещения» остался даже лёгкий запах лаванды и ещё каких-то цветов, которые имелись в гирляндах, увешивающих шеи преследуемых, и в их венках…

Михаил Давидович невольно вздохнул. С облегчением: его не тронули. А не хватало ещё, чтоб его втянули в какие-нибудь «вакханалии», или прочие сексуальные групповые игрища! Несмотря на то, что «естество» всё ещё стояло, он вовсе не ощущал в себе сил на нечто такое же, что совершил десять минут назад!

Он повернулся на бок, и вздохнул. А вот интересно: микрофоны у Анатолия тоже расставлены – везде?

С этой простой мыслью он и… заснул.

 

Но это только потом он понял, что заснул. Потому что разбудили.

И как!

Вокруг него толпилась куча опять-таки: вполне реальных, и воняющих мокрой шерстью, землёй, потом, и серой, монстров и чудовищ: по-другому и не скажешь! Кого только тут не было: и грифоны, и сатиры, и драконы, и русалки, и вообще – мерзкие чудища словно сошли с картин типа «искушения святого Антония»: бр-р-р!

Но самое омерзительное трясло Михаила Давидовича за плечо:

– Эй, человек! Просыпайся! Самое интересное пропустишь!

Михаил Давидович только хотел было спросить, чего ж такого он может пропустить, как вдруг его схватили с десяток рук, и очень даже быстро и без усилий понесли, легко проницая стены и межэтажные перекрытия, а затем и – землю и камень, вниз, прямиком в крыло, где он только недавно заблудился. И не прошло и десяти секунд, как оказался он, как был, в одних трусах и майке, в давешнем пыточном подвале.

А на станке, прямо перед ним, была распята…

Его Софико!

Михаил Давидович в невольном порыве кинулся было к ней – отвязать, спасти!.. Понимая всё же в глубине души, что ничего этого нет на самом деле! И он в плену очередной, но (Нужно признать!) чертовски реалистичной и до дрожи натуральной, иллюзии!

Но даже этого ему не удалось сделать!

Мягкие и нежные не то – руки, не то – даже щупальца, словно обволакивая, удерживали его руки, ноги и туловище, понадёжней, чем ремни смирительной рубашки! На краешке сознания мелькнула мысль, что «следов» на его теле от таких захватов точно – не останется! Но понимая, что никто его не освободит, он продолжал пытаться вырваться, крича Софико, что сейчас он её спасёт!..

Но она почему-то молчала. И только смотрела. Словно с укоризной!

Ну правильно: это же его «гонор» затащил их столь далеко!..

Над ухом раздался очень тихий, и очень внятный шёпот:

– Никого ты здесь спасти не сможешь, маленький человечек. Быть может там, на Земле, ты что-то из себя и представляешь. Но здесь, в нашем Мире, ты – никто! Бессильная и эгоистичная букашка!

Так что смотри и наслаждайся. Сейчас мы будем воплощать в жизнь всё то, о чём ты втайне от всех мечтал иногда, особенно после скандалов, сделать со своей женой! И – не переживай. Чтоб предохранить тебя от слишком уж сильных эмоций, мы позаботились сделать так, чтоб вопли, вой и ругань твоей дражайшей половины тебе не досаждали!

Чудище с телом кабана, и руками человека, волосатое, и омерзительное, одетое в красные кожаные штаны, подняло, повернуло голову распятой на станке жертвы. Раздвинуло той челюсти. Михаил Давидович заорал, затем застонал: языка, который он сам столько раз мечтал вырвать, во рту Софико не было!!!

– Только не говори, что ты сам не мечтал сделать это. Особенно – в последнее время! Ха-ха-ха!

Кровь бросилась Михаилу Давидовичу в лицо!

Это – правда! Сколько раз он мечтал помучить, поиздеваться над чёртовой старухой! В молодости её придирки и сварливость ещё как-то можно было перенести, перетерпеть. В надежде на последовавший бы за этим восхитительно азартный и бурный секс! Символ, так сказать, «вечного» примирения… Но под старость…

Да, он самому-то себе мог признаться: мечтал о том, как бы он лично мучил и пытал проклятую сварливую и толстую гадину, если б только не боялся за последствия. И не помнил, что она – мать его детей. И бабушка их внуков… Была бы. Когда те появятся. И она нужна их Семье живая и здоровая.

Но здесь…

Как Анатолий-то узнал о его тайных мечтаниях?! Или…

Или его техники-программисты научились читать мысли?!

Впрочем, в глубине сознания Михаил Давидович прекрасно понимал: не нужно быть семи пядей во лбу, или проф.психоаналитиком, (А Анатолий уж наверняка – нанял!) чтоб вычислить даже под внешней показной дружелюбностью, нежностью и заботой, пристойностью и респектабельностью – лютую ненависть и презрение, которое большинство давно женатых мужчин испытывают к своим располневшим, вредным, злобным, сварливым, и постоянно к ним придирающимся из-за ничего, увядшим старухам!

Но вот его подвели, точнее – поднесли к станку поближе, и он увидал, как кабан-палач поднёс к левой руке жертвы жаровню с лежащими на её краю гвоздями. Небольшими: сантиметров по шесть. И не толстыми: миллиметров по пять. Но…

Раскалёнными до красно-оранжевого цвета!

Разумеется, с помощью клещей-плоскогубцев, чтоб не обжечься самому, кабан стал неторопливо и с омерзительной ухмылкой на свинячей морде, загонять эти гвозди под ногти Софико!

Михаил Давидович и орал, и матерился, и сыпал проклятьями, и выл, и рыдал в голос. Потому что Софико могла теперь только дёргаться всем надёжно спеленутым телом, и постанывать, и мычать. И ещё смотреть ему прямо в глаза, смотреть…

Но уж в её глазах было – всё!..

А он…

Нет, он всё ещё понимал, что это – иллюзия, пусть и неизвестно как созданная, но…

Но запах горелого мяса, словно от гриля, бил в ноздри, и стук от переступания копыт по каменным плитам пола, как и шипение раскалённой стали, погружаемой в податливую плоть, он слышал отлично. Как и видел крупные капли пота, выступившие на лбу его жены, и обонял и острый мускусно-аммиачный запах пота у неё из-подмышек. Который не могли, если честно, никогда до конца заглушить никакие дезодоранты и духи…

Сволочь Анатолий. Нашёл-таки его Ахиллесову пяту. Догадался, что супругу свою, хоть и иногда бесившую и «тупившую», тот до сих пор…

Да, любит.

Самому-то себе он мог в этом признаться. А то – с чего бы он терпел её рядом, в их общем доме, когда мог бы давно уйти: хотя бы к Леночке! Но Анатолий, возможно, о Леночке не знает. Хотя… Вряд ли. Скорее всего – знает.

Но ему он показывает не Леночку, понимая, что она – просто очередная игрушка-содержанка Михаила Давидовича, и примись чудище пытать её, по-настоящему сильных эмоций у Михаила Давидовича это не вызовет!

Поскольку надоела уже она ему. И он сейчас ищет повод и предлог послать её подальше…

Но чудище между тем перешло на другую сторону – к другой руке! Потому что первая оказалась вся «заполнена» гвоздями: в каждый пальчик влезло аж по пять!..

Михаил Давидович решил попробовать крайние средства:

– Анатолий! Прошу тебя! Ты доказал, что держишь слово. И ты знаешь, что я держу своё. Отпусти Софико, и меня. И я перепишу все свои активы, депозиты, и даже дом – на твою чёртову фирму!

Ничего не произошло.

Разве что кабан-палач вонзил под ноготь первого пальчика другой руки первый гвоздь. Софико, замеревшая было на секунды, снова начала биться, мычать, и извиваться. Но верёвки и ремни держали крепко. Так же крепко и монументально невидимые руки и щупальца держали и Михаила Давидовича. И он, как ни бился, не мог не то, что вырваться, а и – пошевелиться. И даже когда его перетащили на новое место – поближе к другой руке – ничего не мог противопоставить нерушимым захватам! Но теперь, не то – от усилий, не то от переживаний, стало как-то жарко в груди…

Помня, что по версии доктора Мясникова это – признаки надвигающегося инфаркта, он приказал себе прекратить биться, и успокоиться! Всё это – мираж! Фантом! Чёртова галлюцинация! Нужно втемяшить в свою упрямую башку, что всё это – не на самом деле!!!

Но что-то как-то плохо оно «успокаивалось» и втемяшивалось…

Хотя теперь он мог стоять почти спокойно, но глядеть в умоляющие и полные слёз глаза жены всё равно было выше его сил. Но когда попробовал опустить голову к полу, кто-то ретивый и мерзко хихикавший, поднял её за подбородок обратно. И даже его закрытые веки мягко, но непреодолимо приподняли – смотри, человечишка!..

После того, как закончились гвозди, палач достал из жаровни раскалённые клещи. Вначале прижёг соски вялых и отросших почти до пупа, а сейчас – завалившихся под мышки, грудей. Затем – раскалёнными прутьями пронзал их, оставляя внутри, и делая груди похожими на странных сюрреалистических ежей… Софико стала биться особенно сильно, но так ничего и не смогла объяснить или сказать. И только глядела, глядела…

Михаил Давидович понял, что долго не протянет. И снова попробовал:

– Анатолий! Клянусь мамой, и всем, чем хочешь, что у тебя есть святого: отдам тебе всё! Всё!

Ответа снова не последовало, и теперь кабан с напарником – мерзкой помесью козла и бегемота! – занялись ножками Софико. Их они раздвинули насколько могли сильно, привязав верёвками за щиколотки к кольцам, вделанным в стены. Однако широкий пояс, удерживавший талию жертвы сквозь отверстия в станке, не позволял той сдвинуться с ложа. Часть которого – со стороны промежности! – убрали.

Теперь в дело вступил третий палач. Грифон. Умеющий, оказывается, стоять на задних лапах. Когда он подошёл к станку, Михаил Давидович понял, какой будет новая пытка: «достоинство» грифона имело в длину добрых сорок сантиметров, а в толщину… Со стакан!

Понимая, чем закончится новая экзекуция, Михаил Давидович попробовал вырваться снова, дёргаясь и вопя изо всех сил!

Но закончилось это плохо.

Всё вдруг завертелось вокруг него, в уши ударил дикий вой, и рёв, и грохот, подвал превратился в ревущую вращающуюся бездну, куда его втягивало, втягивало… И вот он уже летит сквозь неизведанные пространства и вселенные куда-то к маленькой белой точке… Вскоре превратившейся в серый тоннель с ярким пятном выхода.

Знал он, куда ведёт этот тоннель.

 

Анатолий встал, разочарованно проворчав:

– Похоже, он-таки уснул. Что там – с показателями?

– В-принципе – практически в норме. – в голосе его старшего диспетчера, Владимира Львовича, мужчины сорока семи лет, сквозило тоже разочарование, – Давление сто тридцать на восемьдесят, пульс, правда, немного повышен: семьдесят три. Температура – тридцать семь и две, но понижается. Мозговая активность… Минимальна. То есть – энцефалограмма говорит о том, что он и правда – спит! Вот что значит – устойчивая психика! Словно никуда и не ходил! И ничего не видел. И не слышал. А уж ребята так старались, так старались!..

– Да. – Анатолий вздохнул. – Хорошо. Ладно, раз такое дело, пойду-ка я к себе. И тоже вздремну. Если что-то экстраординарное – вы знаете, что делать.

– Да, босс. Так видеоэффекты можно больше не включать?

– Можно не включать. Он свою долю получил.

Выйдя из бункера-сарайчика, где остались пятеро «недрёманных», но сейчас, когда Босс уходит, явно собиравшихся расслабиться, диспетчеров, Анатолий, однако, в свой мезонин со спальней не пошёл. А двинулся к малозаметному из дома и сарая, навесу.

Здесь он зашёл за «занавес невидимости», как он про себя называл маскировочную сеть, отражавшую свет и то, что было перед ней. За сетью имелся крытый, как в блиндаже, наклонный вход в другой, подземный, бункер. Верхнюю дверь он отпер ключом. Спустившись на уровень второго подземного, Анатолий открыл замок во второй двери другим ключом. Повернул ручку и вошёл.

Ещё одна диспетчерская. Отлично кондиционированный воздух.

За пультом перед десятком экранов – один человек. И изображения на экранах светятся не привычным чёрно-белым или голубым или зеленоватым цветом, а – фиолетовым. Ну – так! «Спецприбор»!

– Привет, Василий Петрович.

– Здравствуйте, шеф. – ехидства в голосе «дежурного оператора» не уловил бы только глухой, – Вы вовремя. Он как раз откидывает копыта.

– Расскажи. – Анатолий пододвинул кресло на колёсиках, и расположился слева за спиной Василия. На монитор смотрел внимательно. Совсем не так, как там, в верхней аппаратной.

– В-общем, всё, как вы и планировали. Составляя сценарий для него. Ребята в первой аппаратной сделали, что могли. И указания нашим «друзьям» вы дали – точнее некуда! Сработало всё. И блуждание по подвалам, сильно его утомившее, и «необузданный секс» с женщиной, подпадающей под его понятие «идеальной», и иллюзия того, как он съел фантом таблеток от сердца. Так что был уверен. Что не скопытится после выматывающих «молодёжных упражнений». И новых «страстей».

Верно вы вычислили и то, что пытать нужно не Леночку, а его старуху.

Выдержал он чуть больше десяти минут. Трахнуло его только на сцене изнасилования – «мастиф» даже не успел приступить. Ну, а если б не сработало сразу – сработало бы, когда он порвал ей всё до пупа! И кровь залила бы весь пол.

Анатолий молча смотрел на изображение на центральном, большом, мониторе, иногда косясь на то, что показывали и другие камеры подвала. Там, на руках монстров и чудовищ висел обвисшей тряпкой его «закадычный» враг и конкурент: Миша, будь ты неладен. Точнее – фантом Михаила Давидовича: его «нетленная», и, как выяснилось, вполне «отделимая» от тела, «душа». Перенесённая «особенными» «работниками» Анатолия сквозь камни и почву.

На станке же имелся другой фантом – весьма неприглядный в своей свинячей упитанности! Обнажённое, словно расплывшееся, уплощившееся, тело, не могло спрятать ни целлюлита, ни «спасательных кругов» жира на том, что раньше гордо именовалось талией. Жиденькие волосы на голове растрепались и слиплись от пота – этакие неопрятные висюльки… Пальцы нематериальных рук сплошь были утыканы гвоздями. Разумеется – тоже нематериальными.

– Хорошо. Сколько времени назад он сдох?

– Семь минут.

– Продолжай удерживать типовые нормальные показания на мониторах и приборах в верхней аппаратной ещё… Скажем, пятнадцать минут. Нам ведь не нужно, чтоб наши борзые реаниматоры, мечтающие оправдать свои нехилые зарплаты, действительно – оживили его этим чёртовым прибором с электрошоком, и порцией адреналина – в сердце.

– Да, «сэр»!

– Хватит мне «сэркать». И дай, будь добр, ещё раз наш экземпляр Договора. Хочу всё-таки посмотреть: не упустили ли мы чего… В любом случае с нашими «друзьями» нужно держать ухо востро.

– Да, Хозяин. (Так лучше?)

Анатолий, криво ухмыльнувшись, кивнул. Василий Петрович вытащил из одного из ящиков, имевшихся в столе под клавиатурой, две машинописные странички, скреплённые скобой степлера.

– Пожалуйста.

Анатолий, нахмурив брови, углубился в текст. Тот, впрочем, отличался лаконичностью и конкретностью:

«Трудовой договор (Контракт) № 174/202…

Подписан 3 августа 202…года.

ООО «Кристалл» в лице директора, Анатолия Борисовича Харченко, именуемое в дальнейшем «Работодатель», и коллектив нематериальных сущностей замка Шато-д-Суар-он-Луара-ле-пон, именуемый в дальнейшем «Работник», заключили настоящий Договор о нижеследующем:

1. Работник принимается на работу на должности Призраков и Привидений с обязательством приступить к работе 03. 08.202…г.
2. Договор является договором по Основной работе.
3. Вид Договора: на неопределённый срок.
4. Срок испытания – без срока испытания.
5. Обязанности сторон.

5.1. Обязанности Работодателя.

5.1.1. Организовать труд Работника, создать ему условия труда, предусмотренные Трудовым законодательством и другими нормативными актами, и настоящим Договором.

5.1.2. Своевременно выплачивать работнику предусмотренную настоящим Договором заработную плату.

5.1.3. Предварительно ознакомить Работника с кругом возлагаемых на него трудовых обязанностей.

5.1.4. Обеспечить дисциплину и охрану труда.

5.1.5. Соблюдать действующее законодательство и другие нормативные акты.

5.1.6. Соблюдать условия коллективного Договора.

5.1.7. Создать условия для безопасного и эффективного труда, систематически производить обучение, инструктирование по безопасным условиям труда Работника.

5.1.8. Работодатель не вправе требовать от Работника выполнения работ, не входящих в его трудовые обязанности, совершения действий, которые не законны, или ставят под угрозу жизнь, и или здоровье Работника, унижать честь и достоинство Работника.»

Анатолий Борисович криво усмехнулся: уважать права и личности «нематериальных сущностей» он научился быстро. Потому что без подлинного уважения, как он отлично знал, работать добросовестно и эффективно не будет не только человек, но и его Призрак. Привидение. Следовательно – он и правда должен делать для своих «особых» Работников всё то, что прописано в Контракте.

Что он, собственно, и  делает.

«5.2. Обязанности Работника.

5.2.1. Подчиняться требованиям Работодателя. Чётко выполнять действия и роли, намеченные утверждённым для каждого конкретного Клиента, сценарием. Не допускать никаких «экспромтов». Не допускать смерти тех Клиентов, которых не отметил особо Работодатель.

5.2.2. Не допускать смерти более, чем одного Клиента из ста, и – только тех, кого определил Работодатель.

5.2.3. Работник должен обладать необходимыми внешними и сценическими данными, для создания убедительных образов.

5.2.4. Работник должен являться на службу по местам службы полностью подготовленным, постоянно совершенствовать своё амплуа, и работать над убедительностью своего образа. Постоянно совершенствовать своё профессиональное мастерство и подготовку.

5.2.5. Работник обязан профессионально и квалифицированно выполнять все порученные ему образы и роли.

5.2.6. Работник не имеет права отказаться от порученных ему ролей, по типажу его образа, и должен следовать чёткому исполнению мизансцены в гармонии и согласованности с остальными участниками каждой конкретной мизансцены.

5.2.7. Работник не имеет права менять свой облик и амплуа по своему желанию.

5.2.8. Работник обязан до начала каждого сеанса заблаговременно ознакомиться со сценарием, утверждённым Работодателем, и с графиком и расписанием своей работы в каждом сеансе.

5.2.9. Работник обязан своевременно и точно выполнять распоряжения Работодателя, а так же своего непосредственного Руководителя в лице координатора «Маммона».

5.2.10. Работник обязан бережно относиться к имуществу Работодателя.

5.2.11. За нарушения трудовой дисциплины, неисполнение, ненадлежащее исполнение своих служебных обязанностей Работодатель вправе применять дисциплинарные меры воздействия в виде отлучения на определяемое Работодателем время нарушителя от получения положенной ему доли психобиологической энергии Клиента.»

Анатолий нахмурился.

Да, этот пункт позволяет как-то держать в узде неадекватных и плохо управляемых «работничков». Но суть верна: именно энергия, получаемая от «пугания», страх, ужас, истерика Клиентов – и питают эти самые «нематериальные сущности», будь они неладны.

Как ни странно, но ситуация практически один в один повторяет ту, что показана в старинном мультике «Корпорация монстров». (Недаром же говорят, что ничто на этом свете не происходит такого, чтоб его кто-то не учуял! Из «информационного поля Земли»!)

Да, отлучение надолго от людей, от возможности «выпить» их страх и «отрицательные эмоции», тогда и привела их с Маммоном к логичному, и потенциально – очень перспективному и прибыльному бизнесу. Потому что когда хозяева чёртова Шато совсем обеднели, и свалили сами, заперев, и фактически заколотив двери замка досками, все его «нематериальные» обитатели, со всей своей историей, и амбициями, едва не сдохли с голоду!

Но тут как раз и заявился Анатолий, очень предусмотрительно захвативший на всякий (!) случай с собой, хоть над ним все тогда и ржали, лучшего специалиста. Экстрасенса в третьем поколении, и дипломированного мага, Василия Петровича.

И тем не менее, когда тот сообщил, что действительно наладил контакт с Сущностью по имени «Маммон», Анатолий вначале не поверил. Посчитал, что его пытаются развести на деньги! Потому, что Маммона не видел. И даже не слышал. Но вот когда по указаниям Маммона Василий построил прибор, позволяющий сейчас видеть эти самые «сущности», и то, что происходит в подвале…

Убедился окончательно!

И когда Маммон (Который, если честно, Анатолию больше нравился, когда был невидим!) предложил вполне конкретную и современную сделку, Анатолий подумал, что тут может… Выгореть!

Правда, конкретные условия Договора они оговорили только через месяц, во второй визит. Потому что сначала возник чёртов «языковой барьер». Призрак говорил на французском, а Василий, хоть и изучал его в школе и Университете, почти всё благополучно подзабыл. Пришлось срочно восстановить!

И вот он – результат!

«5.2.12. Работодатель вправе снизить оплату Работнику в случае ухудшения уровня профессионального мастерства Работника, и снижения творческого уровня, или за нарушения трудовой дисциплины.

5.2.13. Работник обязан соблюдать требования профессиональной этики, проявлять принципиальность и добросовестность в работе.

6. Режим рабочего дня.

6.1. режим рабочего дня – 4 часа в летнее время, и 8 часов – в зимнее.

7. Рабочее время и время отдыха.

7.1. Начало и окончание ежедневной работы устанавливается согласно правил внутреннего распорядка замка и графика работы каждого конкретного исполнителя, утверждаемого Работодателем.

7.2. Продолжительность рабочего дня не может превышать 8 часов.

7.3. Сверхурочные работы могут производиться только с согласия Работника, и должны оплачиваться по двойному тарифу.

8. Оплата труда Работника.

8.1. Оплата труда Работника производится из психической энергии, полученной из каждого Клиента, в соответствии с тарифами, и долями, установленными Руководством коллектива нематериальных сущностей в лице Маммона.

8.2. Работодатель, или Руководитель коллектива имеет право при ухудшении качества работы конкретного исполнителя, невыполнение, или ненадлежащее выполнение им своих должностных обязанностей, нарушения трудовой дисциплины, порче имущества Работодателя, и других нарушениях, уменьшить долю положенной этому исполнителю психической энергии.

8.3. За повторные однотипные, или злостные нарушения Договора исполнитель может на оговоренное в Договоре время быть вообще лишён положенной ему доли психической энергии, с помещением его в место, отдалённое от Замка не менее чем на пять лье.

9. Общие требования безопасности.

9.1. Запрещается вмешиваться в работу систем и приборов, размещённых на территории замка и усадьбы Работодателем.»

Анатолий закрыл страничку. Протянул Договор Василию:

– Василий Петрович. Спрячь-ка обратно. – он кинул взгляд на круглые электронные часы, висящие над монитором, – Ого! Прошло уже не пятнадцать, а тридцать. Всё. Можешь подключать их приборы непосредственно к нему. А пока их жаренный петух не клюнул, я пройду к себе. Ведь я, типа, сплю.

– Да, Хозяин… – щёлкать переключателями Василий однако не спешил.

– Ну, говори. Я же вижу, что что-то беспокоит.

– Ага. Ведь раз ваш «кореш» окочурился, сюда наверняка нагрянут разные там Комиссии, да Прокуратуры… И пусть документы у нас – комар носа не подточит, но лазать-то они будут – везде! И на три-четыре дня минимум работа встанет!

– Хм… Ты прав, понаедут. И шнырить будут. Вот что. Спрячь наш экземпляр Договора в сейф. И пусть Маммон его прикроет завесой. Ну а по поводу клиентов… Этот пункт у нас в Договоре с ними тоже предусмотрен. «Задержка по причинам, независящим от Исполнителя». Я скажу в секретариате, чтоб предупредили, если что, тех, кто там на очереди… Кстати. Как там его Софико?

– Младший демон Аларих передал, что явно всё произошедшее видела. Но пока – считает всё это кошмаром.

– Плохо. Ведь всё равно может – рассказать!

– Ха! Кто же ей поверит… Но Аларих уже сделал так, что проснувшись, она забудет всё. Вообще – всё.

– Ну хорошо. Предусмотрительно. Ладно, подключай аппаратную.

– Есть, Босс!

Василий щёлкнул тумблером, повернул рукоятку.

Ого, как повскакали с мест диспетчера первой аппаратной!

Сейчас в спальню, к уже начавшему остывать телу, ломанутся и реаниматоры! Пора идти к себе в мезонин.

По дороге Анатолий думал. Что требование убивать не более, чем одного из ста Клиентов – весьма жёсткое. Чёртовы твари просили троих из ста – уж очень изголодались за время, пока замок стоял заброшенный и пустой. Некоторые – до практически полной «нематериальности». Пришлось тогда выдать часть «психической энергии» – «авансом». Используя себя и кое-кого из рабочих…

А ещё Анатолий думал, что то, что они в клиентском Договоре прописали пункт о необходимости проверки перед ночёвкой в замке «состояния здоровья» – очень хорошо. Теперь Клиенты не будут относиться к этой справке формально: типа, деньги дал – и написали!

Не-ет, теперь всё будет чин-чинарём: и кардиограмма, и энцефалограмма, и томография, и всё прочее.

И он готов поспорить обо что угодно: смерть его закадычного врага-конкурента никого из расписанной на два года вперёд очереди не заставит… Отказаться!

Потому что – где пахнет «жаренным», где красивые колоритные и экзотические интерьеры, и история – там всегда и «лайки», и просмотры, и комменты…

А это для современных миллионеров, или их расфуфыренных безмозглых дур – словно красная тряпка для быка! Особенно, если «экстрим» приправлен скандалом, или опасностью и правда – умереть!

Будут, будут и снимать, и выкладывать, и переписываться, и т.д.

И пусть «нематериальных сущностей» и не видно обычным видеокамерам, зато видно – спецэффекты, которые создали его инженеры и программисты. Если честно, то и их для отличной рекламы древнего «Шато с привидениями» более чем достаточно. Команда у него – лучшая! А уж «шоу»!.. Нанял он и проф. Сценариста – для «обычных» клиентов.

Ну а пока – он открыл бесшумно дверь в мезонин, и забрался в постель, успев лишь скинуть на стул брюки и рубаху: видел, что уже бегут!

А он якобы спал, и – ничего не знает!..