"Двойственность" - Владимир Опёнок - – Значит, ты считаешь, что демократия как форма государственного устройства никуда не годится? – иронично спросил приятеля брюнет среднего возраста. В тот - Проза, Сказка - Литра.Онлайн - Литературный журнал и сайт авторских произведений. Читать стихи и прозу онлайн современных авторов на нашем литературном портале.

– Значит, ты считаешь, что демократия как форма государственного устройства никуда не годится? – иронично спросил приятеля брюнет среднего возраста.
В тот жаркий день они сидели на лавочке в сквере, обсуждая государство как инструмент защиты населения. Ведь именно таким инструментом оно и должно быть. Правда, зачастую та либо иная форма правления в приоритетном порядке обслуживает интересы какой-либо одной группы. И демократические институты, по мнению того, к кому обратился брюнет, не отражают интересы большинства. Потому что большинство, становится жертвой собственной доверчивости, так как по завершении выборов представители демократической власти не заинтересованы в его процветании. По этой причине русоволосый не разделял точку зрения приятеля.
А солнце тем временем забралось на недосягаемую высоту, испепеляя любовью всё, до чего способно дотянуться. Мало кому удалось укрыться от всепроникающих лучей. Оттого и спешили в тенистую прохладу миловидные женщины с ребятишками, седовласые пенсионеры, а также девицы всех возрастов и характеров. Их утомило дневное пекло, и, передохну́в под липами, они разбредались по делам, бросая любопытствующие взоры на приятелей.
– Не совсем так, – поправил русоволосый. – Полагаю ты со мной согласишься, не для всякого общества демократия годится. В силу того обстоятельства, что случаются ситуации, когда нужно принимать решение, а не дискутировать. А для некоторых территорий, например, как наша, – жить в сложных условиях вообще норма! Не случайно придумали поговорку: что русскому хорошо, то немцу смерть…
Завершив нехитрую мысль, он с удовольствием глотнул квасу. Пенистый напиток ударил в нос. Освежившись, русоволосый продолжил:
– Рассуждения о демократии хороши как абстрактные примеры. Но едва ситуация коснётся напрямую, – он посмотрел на собеседника, – как сразу проявится авторитаризм. А в случае его отсутствия – неспособность принимать решения.
– О чём ты? – уточнил брюнет.
Русоволосый пояснил:
– Да вот хотя бы вчера, мой средний после школы возмущался тем, как выбирали старосту. И самое забавное, он уже в шестом классе понял всю нелепость демократии. Её неприменимость в жизни.
Брюнет с любопытством поинтересовался:
– А что случилось?
Русоволосый вздохнул, будто вспомнил нечто неприятное, и ответил:
– Вчера их классная руководительница настояла на том, чтобы старостой выбрали Борю. Он племянник завуча, и по словам сына, – ябеда и трус! Прекрасно это понимая, большинство всё же проголосовало. Те, кто остались в меньшинстве, не согласились. Но учительница не желала огорчать завуча.
Брюнет улыбнулся:
– Коррупция?
– Напрасно веселишься, – насупился русоволосый. – Дело в том, что в параллельном классе учитель назначил старостой самого смышлёного. И это несмотря на то, что его сын учится в том же классе. Мужик не играл в «демократию», а принял ответственное решение. Причём не в пользу отпрыска, и ни у кого не возникло возражений. Вот и получается, ребята в школе наблюдают лицемерие и в тоже время нормального педагога.
Поведав историю, русоволосый допил квас, а бутылку отправил в урну. Она мягко упала на какой-то мусор, практически не издав шума. После чего взглянул на приятеля.
Брюнет, раздумывая, почёсывал темя. Почему-то он соотнёс сказанное к себе, ведь за плечами, за исключением неудачных женитьб, ничего не было. Ни одна из избранниц не подарила ребёнка. И он не имел возможности воспитывать своих деток. Впрочем, виною тому влюблённость, что до сих пор хранил в сердце, ведь первой любовью была одноклассница. С ней учился в маленьком городке. Они сидели за одной партой и жили в соседних домах. Но как это иногда бывает, его родители расстались. Папа уехал в столицу, а сын остался на попечении матери. Правда, отец не забыл отпрыска и по окончании школы предложил переехать в Москву. Где юноша закончил университет и стал наследником весьма приличного состояния. А после скоропостижного ухода отца на его долю, выпала немалая сумма. Этих денег было в избытке и он открыл своё дело, преумножив капитал. Вот только попытки создать семью ни к чему не приводили. Возможно, из-за мягкости, какую взрастила маманя. Поэтому брачные союзы не сложились. Ни с одной из жён не смог найти общего языка.
Невольно примеривая маму на роль учительницы, что настояла на избрании племянника завуча, брюнет почувствовал себя тем самым Борькой, за кого хлопотали. И что-то в сравнении было обидным, больно укололо прямотой, отчего облокотился на спинку скамейки. А ведь действительно, в чём его отличие от племянника завуча? Такой же мажор, разница лишь в возрасте. Благодаря папе поступил в университет, а по окончании учёбы ждала корпорация, где каждый день наполнен лестью и лицемерием. Далее приятели по развлечениям, и, наконец, неудачные браки. Ни друзей, ни родственников, ни жён.
К слову сказать его папа был настоящий самец! Он не допускал своеволия, а развод обусловлен тем, что решил переехать в столицу. Но воспротивилась тёща, и под её влиянием молодая жена отказалась следовать за мужем. Вопреки обыкновению, папа сдержал гнев и пытался её уговорить. Не вышло! Оттого и разошлись, но много позже мальчик пришёл к выводу – папа был прав. И несмотря на привязанность к маме, по-иному взглянул на ситуацию. Такой же вывод сделала бабушка. Та, что не желала терять контроль над дочерью. Но время упущено и ничего не изменить.
Самому же брюнету не доставало твёрдости! Его воспитывали в иной парадигме, он был до чрезвычайности мягок. Чему удивлялись предприниматели, с кем приходилось общаться. Их объединяли мольбы единому богу – успеху! Тот измерялся толщиной кошелька и возможностью купить всё и вся. На этом фоне исключением выбивался русоволосый, с кем теперь беседовал. Он работал в компании, собственником которой был брюнет. Но это не сказывалось на их общении.
Русоволосый был крупным мужчиной, косая сажень в плечах и приехал откуда-то с севера. Вместе с ним в столице оказались жена да куча ребятишек. И поначалу брюнет присматривался к заместителю. Наблюдал, как выполняет поручения, многие из которых весьма деликатного свойства. Однако русоволосый зарекомендовал себя профессионально. Никогда не выходил за рамки дозволенного. Возможно, благодаря этому они сблизились и общались не только по рабочим вопросам.
В отличие от других сотрудников, русоволосый легко находил общий язык со всеми. Брюнета удивляла его способность поддерживать отношения с теми, к кому испытывал робость. По непонятной причине, хозяин предприятия смущался, общаясь с представителями власти. Даже когда останавливали для проверки документов, ему было не по себе. А если речь шла о служащих высокого ранга, самый обычный обед становился непреодолимой трудностью.
Кроме того, брюнет завидовал его умению управляться с девушками, перед которыми тушевался. Несмотря на то что русоволосый держался отстранённо, девицы так и липли к нему. И однажды, когда рабочее время подошло к завершению а в офисе осталось несколько сотрудниц, ответил одной из них следующее. На неоднократные намёки, что высказывались в его адрес, заявил, мол готов взять её в жёны. Но если сохранила девственность.
Едва он закончил, женщины переглянулись. Русоволосый тем временем уточнил:
– Ну что, Вера, пойдёшь за меня? – судя по тону, он был предельно серьёзен.
Молоденькая сотрудница оробела. Она растерянно смотрела на брюнета, не зная, что ответить. На выручку поспешила подруга и, заполняя паузу, задорно воскликнула:
– Ого! Я вижу праздник намечается? Пожалуйста, уточните, вы будете разводиться с женой или как? – и торжествующе взглянула на русоволосого.
Брюнет с интересом наблюдал за разговором. Ему нравилась динамика, и он ждал ответа заместителя. Тот не стал медлить и, не сводя глаз с молоденькой девушки, кому предложил замужество, произнёс:
– Думаете, я шучу? Напрасно! Но во-первых, о разводе речи не идёт, а для любопытствующих уточню, мы с женой не зарегистрированы. И дети носят мою фамилию, равно как и жена. Всё же, как насчёт невинности? Не желаю никого обидеть, но женщины, побывавшие в чужих руках, меня не интересуют…
Вот это поворот! Присутствующие как по команде повернули головы и посмотрели на руководителя. Заинтригованный брюнет обратился к русоволосому:
– Ты серьёзно?
Тот спокойно ответил:
– Разумеется! Разве такими вещами шутят?
Разговор становился всё интереснее. Женщины осмысливали услышанное. И вот что любопытно, на первый взгляд русоволосый не сказал ничего обидного. Но они вдруг почувствовали себя уязвлёнными! Впрочем, трудно объяснить зачем многие до замужества теряют невинность. А те, кто на них женятся, относятся к этому буднично. Совершенно не принимая в расчёт биологический фактор. Потому и живёт женщина, в ком побывали многие, словно флюгер, кому приятно чувствовать себя многократно использованной?
В это время вскипел чайник. Та, кого звали Вера, принялась колдовать над жестяными банками. Она достала чабрец, душицу, зверобой и, стараясь не просыпать, поместила в заварочный чайник. Затем залила кипятком, накрыла крышкой и поставила на журнальный столик. Где с трудом уместились чашки, конфеты, печенье и фрукты. Всё было готово к чаепитию.
Уже через минуту в бухгалтерии стоял аромат. Благоухание трав распространилось повсюду. Вера наполнила чашки, предлагая отведать напиток. И тогда брюнет, желая разрядить обстановку, примиряюще сказал:
– Ну, ладно. Пошутили и будет…
Русоволосый молчал. Он с удовольствием вкушал чай. Насыщенные травы, огонь и вода, сплелись в непревзойдённой пляске! Она увлекла терпкостью вкупе с приятной горчинкой. Сотрудники оценили умение Веры, а подруга пошутила:
– Ну разве не хороша? Каждый день будет баловать чайком.
Брюнет, понимая, что неприятное ощущение, испытываемое женщинами, никуда не делось, мягко произнёс:
– Хватит. Не наигралась?
Девушка смутилась, но тут в разговор вмешалась главбух. С любопытством поглядывая на русоволосого, она уточнила:
– Вы не шутите по поводу невинности?
Русоволосый допил чай и ответил:
– Биологию никто не отменял. Если интересует моё мнение, извольте. Но заранее прошу простить, это не понравится…
Он взглянул на главбуха. Та, перенимая его манеру, негромко протянула:
– А вот это интересно. Окажите милость…
Русоволосый поставил чашку на столик. Затем не спеша взял чайник и наполнил до половины. После добавил мёд, щепотку соли, перец, разломал конфету и тоже погрузил туда. В довесок раскрошил печенье, из сахарницы подсластил и напоследок булькнул томатного сока. Тщательно перемешал и отставил в сторону. Завершив приготовления, ни на кого не глядя, буркнул:
– Женщина, побывавшая в постели многих, – заезженная. Раньше таких не брали замуж. Но сегодня девственность – экзотическая редкость. Чтобы это понять, отведайте из чаши, – он указал на ту, в которой смешал несоединимое. – А затем сделайте глоток чистой воды. Так и женщина. Если повезёт, осушишь сам. Нет, всю жизнь будешь пить… – он осёкся, но договорил, – ещё раз прошу, не обижайтесь.
После придвинул чашку с мутным содержимым на середину столика. И хоть в ней находились мёд, сахар, конфеты и печенье, а также перец, соль и томатный сок, никто не проявил интереса.
– Напрасно вы так, – проговорила главбух, будто очнувшись. – В жизни всякое случается. Что ж теперь, в монастырь?
Русоволосый молчал. Брюнет, наблюдая за барышнями, с удивлением отметил, что, несмотря на, казалось бы, обидные слова, никто не оскорбился! Возможно, из-за горечи, сквозившей в словах заместителя. Отчего-то ему вспомнились бывшие. Ни одна не была девственницей! Брюнету стало не по себе, ведь раньше об этом не задумывался…

Бухгалтерия жизни

Он внимательно посмотрел на русоволосого. Тот сидел на скамейке, изучая прохожих. В это время один из голубей, приземлившийся неподалёку, подошёл и укоризненно взглянул. Брюнет почувствовал себя неуютно. Неужто будучи вполне обеспеченным, он не в состоянии помочь крохотной пичуге? Мужчина встал и стараясь не вспугнуть направился в сторону киоска.
Русоволосый всё понял и улыбнулся. Руководитель купил несколько булок, и вернувшись, раскрошил у скамьи. Обильное угощение привлекло не только голубей, но и воробьёв. Они шумно слетелись и приступили к пиршеству. Русоволосый добродушно заметил:
– Как мало им нужно. Поклевали и довольны! То ли дело люди…
Брюнет задумался. В самом деле, взять хотя бы его. Он много работает, предприятие растёт, и на первый взгляд, всё в норме. Но почему-то это не приносит радости! Более того, ему не раз доводилось наблюдать, как сотрудники счастливыми, расходятся по домам. В то же время он, днюя и ночуя в кабинете, лишён обычного удовольствия. Какое испытал сейчас, просто покормив птиц! Как странно устроены люди, одни, подсчитывая прибыль, превращаются в сквалыг, другие, отдавая последнее, – счастливы безмерно! Где золотая середина?
Русоволосый, словно подслушав его мысли, обронил:
– Интересно, сколько мне осталось? Если немного, зачем тратить время на пустяки?
Предпринимательская жилка вовлекла брюнета в разговор:
– И что предлагаешь?
Русоволосый рассмеялся:
– Ничего! Так, размышляю. Вот я, к примеру, для чего живу?
Брюнет задумался. Беседа, становилась непредсказуемой. Возможно, именно за это он ценил общение с заместителем.
– То, что сейчас скажу, может показаться странным, – осторожно начал фразу, – но я тебе завидую. У тебя семья, дети. Чего ещё желать?
В его словах прозвучала такая боль, что русоволосый повернулся и пристально посмотрел. Брюнет выдержал взгляд и продолжил:
– Нет, я серьёзно. По мне, смысл жизни – в самой жизни! В её продолжении…
Он смолк. Привычное разочарование замаячило на горизонте. Ещё немного и оно станет невыносимо! Его острый ум метался в поисках ответа, варианты менялись один за другим, но безуспешно…
Русоволосый, видя такое дело, положил руку ему на плечо. Брюнет благодарно вздохнул и объявил:
– Довольно! Больше так продолжаться не может. Ты подсказал дельную мысль.
Собеседник с интересом слушал.
– Я тут прикинул, сколько у меня накоплено, – медленно заговорил брюнет. – И предположим, что жить осталось лет эдак пятьдесят, – русоволосый запротестовал, но он жестом остановил, – то если ежедневно буду тратить столько, сколько ты зарабатываешь в месяц, всё равно останется. Спрашивается, на что я расходую время?
Высказавшись, он обмяк. Русоволосый озадачился, такой поворот встревожил. Оказывается, его руководитель, кому завидовали, считая везунчиком, – несчастлив! Он внимательно посмотрел на брюнета и обнаружил разочарованного жизнью мужчину. Но ведь ему немногим более тридцати! Так и не решившись сказать что-либо ободряющее, затих.
Прошло несколько минут. Приятели молча сидели на скамье. Тревожно звенели мобильные, пустеющий сквер наполнило стрекотанье сверчков, а вечерняя прохлада осенила благодатью. Солнце устало скрылось за горизонт, и когда оно совсем исчезло, русоволосый заговорил:
– Как сложится дальше, не знаю. Но я благодарен за возможность работать в коллективе, где уважение – норма! Поверь, мне есть с чем сравнивать. Иногда приходилось работать в таких местах, откуда хочется поскорее сбежать.
Погружённый в раздумья брюнет прислушался. Заместитель продолжил:
– Что касается смысла жизни, ты – талантливый предприниматель, всё, к чему прикасаешься, приносит доход. Я тут беседовал с кадровиком и удивился: с момента основания предприятия практически нет увольнений. Так что, лучшего места работы я не встречал. Ты даёшь возможность прокормить семьи. Разве этого мало?
Брюнет невидящими глазами смотрел в никуда. Он понимал, собеседник пытается утешить, но в душе царила неразбериха. Вся его жизнь, без тепла и уюта, промелькнула. Он пытался отыскать хоть мгновенье счастья, но кроме вспышек удовольствия ничего не находил. Ему доводилось слышать, такое бывает перед смертью. Неужто это конец?!
Русоволосый, видя, что собеседник погрузился в себя, несильно толкнул. Брюнет вышел из оцепенения. Он озирался, будто впервые видел то, что окружало. Заместитель улыбнулся и спросил:
– Пойдём? Или ещё посидим?
Брюнет взглянул на часы. Циферблат показал начало десятого. Их молчаливая беседа затянулась до сумерек. Он кивнул, и они направились к выходу…
На следующий день руководитель взял отпуск и уехал в неизвестном направлении. Он выключил телефон и исчез со всех радаров. Никто не мог даже предположить, куда отправился. Несмотря на это, жизнь предприятия продолжалась в штатном режиме. Отлаженный механизм работал как часы. Сотрудники выполняли обязанности, не зная, что творится с владельцем.
Брюнет тем временем преодолевал километр за километром. Он двигался в сторону юго-востока и быстро миновал Рязань, добравшись до Тамбова. Однако в городе не остановился, и оставив его позади наткнулся на любопытное название – Тригуляй! Красивое словечко заставило улыбнуться, и решив заночевать он припарковался у ворот Иоанно-Предтеченского монастыря. Но едва закрыл глаза, в окошко постучали. Возле машины стоял невысокий монах.
– Прошу простить, – произнёс монах, – могу предложить более удобное место для ночлега?
Брюнет растерялся, ему было неловко, вместе с тем напряжение истощило. Он благодарно кивнул. Монах показал следовать за ним. Странник вышел из машины и, прихватив дорожную сумку, направился по его стопам.
Гостя разместили в комнате, рассчитанной на несколько персон. Через минуту вошёл послушник и пригласил к ужину, но брюнет отказался. Чем дальше удалялся от столицы, тем сильнее сказывалась усталость. Монах пожелал спокойной ночи и вместе с послушником удалился. Едва брюнет коснулся подушки, как погрузился в объятия дрёмы. Он дремал и бодрствовал одновременно…
Следующим утром встал задолго до рассвета. Отдохнув в комнате, где находили приют странники, почувствовал прилив сил! Тело налилось мощью. Брюнет с удивлением ощутил ток крови, тепло дыхания и упругость мышц. Он пружинисто поднялся, в нём бурлила жизнь. Такое забытое ощущение!
Раздался стук в дверь и вошёл тот самый монах. Он позвал к завтраку. Брюнет закинул сумку на плечо, и они прошли в трапезную, где находилось несколько мужчин. Все с аппетитом кушали и негромко переговаривались.
Сразу после завтрака монах предложил присутствующим гостить столько, сколько потребуется. Уточнив, что это никому ни в тягость. Сам же извинился, нужно отвезти рамки для пчёл. Брюнет вызвался быть водителем. Монах не возражал, и они вышли на улицу, где ожидал послушник с сумкой. Её загрузили в багажник, и джип двинулся в направлении, куда указал монах.
Спустя четверть часа добрались до пасеки. Тяжёлый джип подъехал к вагончику, возле которого встретил дедушка. Такой, какие раньше обитали в сказках. Густая борода, степенность, но главное – доброта, излучаемая весёлыми, умными глазами. И пока брюнет с послушником выгружали сумку, монах и дедушка поздоровались.
Судя по объятиям, в какие заключили друг друга, их связывала давняя дружба. Затем пасечник поставил кипятить воду и достал из вагончика чашки. Он заварил чай и предложил отведать мёду. Вчетвером мужчины уселись за огромный кленовый пень. Монах и пасечник принялись обсуждать рамки, воск, медогонку и прочее. Оба оказались сведущими в пчеловодстве. Брюнет с интересом прислушивался к разговору.
Как выяснилось, монах и пасечник знали друг друга с юности. Один посвятил жизнь служению религии, другой – астрономии. Иными словами, придерживался светских взглядов на устройство бытия. Его убеждённость базировалась на внушительном научном фундаменте. Это обстоятельство служило причиной бесконечного спора, длящегося всю жизнь. Однако со временем увлёкся разведением пчёл, а поскольку монастырь, где служил друг, располагался в благоприятном для пчеловодства регионе, перевёз сюда пасеку. И тут брюнету стало понятно, никакой личной надобности отвезти рамки у монаха не было. Он просто желал увидеть друга. Вот и наведался на пасеку.
– В жизни не бывает повторений… – продолжая мысль, говорил монах, – ничто не свершается дважды. Свидетельство тому – сама жизнь… – и пригубил горячий чай.
– Но астрономия утверждает обратное, – улыбаясь ответил пасечник, – Жизнь подчинена строгому распорядку. Все явления – режимные! И если известна природа какого-либо события, время, когда оно случается, то можно предугадать повторение.
Монах допил чай и остановил взгляд на ульях. Он чему-то улыбнулся и произнёс:
– Ни одна пчела не садится на цветок дважды. Взяв нектар, более не возвращается. Цветок пуст.
Пасечник молчал. Довод его не убедил, и он возразил:
– Но сезон закончится, придёт осень, за ней зима и снова весна. Цветы вновь украсят поля, и пчёлы будут собирать нектар. Это и есть повторение…
Брюнет вспомнил разговор про женскую невинность. Каковую условием поставил русоволосый, прежде чем взять Веру в жёны. После того, что сейчас услышал, понял – сама природа устроила так, чтобы девушки выходили замуж девственными. Они – подобны цветкам! И если кто-то выпил нектар, цветок остаётся пустым. Его память воскресила бывших жён. Всё это время он пытался утолить жажду из пустых сосудов. Но в них ничего не было…
Прошло около часа, гости распрощались и направились к монастырю. И когда подъехали к воротам, брюнет поблагодарил монаха за гостеприимство. Тот перекрестил и благословил.
Странник двинулся вдоль посёлка в поисках магазина. Он проехал в центр и увидел небольшой лабаз. Когда вошёл внутрь, удивился пустым, по столичным меркам, прилавкам. На что продавщица, заметив его недоумение, посетовала на невысокую покупательскую способность. Внимательно её выслушав, брюнет купил упаковку воды, несколько коробок сока, разного вида сыров и колбас, пару ящиков консервов, а также без счёта конфет, печенья и пряников. Купленное едва уместилось в багажнике. Удивлённая продавщица радовалась везению. Покупатель сделал недельную выручку! Теперь можно рассчитывать на зарплату…
Подчиняясь какому-то странному порыву, брюнет поехал в сторону пасеки. В немногословном отшельнике он почувствовал родственную душу. Того, с кем хочется поговорить и, возможно, выслушать совет. Его нагруженный джип натужно поскрипывал и когда подъехал, заметил мальчугана. Худощавый подросток старательно помогал пасечнику. Они сняли крышку с улья и меняли рамки.
Странник на всякий случай поднял окно. Увидав джип, старик махнул рукой, мол, скоро закончу. И действительно, быстро управившись, оба подошли к машине. Гость извинился за визит без приглашения.
– Спасибо, что навестил, – поблагодарил пасечник и, указав на помощника, представил, – вот, рекомендую – Павел Петрович. Моя правая рука.
Подросток смутился и скрылся в вагончике. Оттуда вышел с ведром и пошёл к ульям. Брюнет открыл багажник и спросил, куда выгрузить содержимое. Пасечник улыбнулся, но покачал головой.
– Зачем столько? – он смотрел смеющимися глазами.
Брюнет растерялся. Что-то подсказывало, старику вряд ли понадобится то, что скупил в лавке. Однако тот не стал смущать гостя и взял пачку печенья.
– С чаем попьём, – улыбаясь проговорил пасечник и добавил, – видишь Пашу, – он указал на помощника, – их четверо братьев и сестрёнка. Недавно погиб отец, вот он и зарабатывает на жизнь. Пожалуйста, отвези это им. Там оно нужнее. И возвращайся, я буду ждать…
Брюнет выдохнул! Его участие не отвергли. Он дождался мальчика, которого пасечник усадил в машину, сказав, мол, это хороший человек, пускай мать примет продукты. После чего джип вернулся в посёлок и они подъехали к дому, где жил Павел.
Мужчина и мальчик стали заносить покупки. Для этого пришлось несколько раз спускаться к машине. А когда коробки оказались наверху, брюнет осторожно осмотрел жилое помещение. Было заметно, недавно сделали ремонт. И несмотря на небогатую обстановку, чувствовался уют и умелые руки хозяйки. Везде висели выглаженные занавески, стояли горшки с цветами. Вот только мама подростка встретила настороженно. Но переговорив с сыном, смягчилась и предложила чаю.
Брюнет вымыл руки и прошёл в кухню. А пока хозяйка хлопотала, его изучали малыши. Любопытные детские взгляды то и дело останавливались на упаковках со сладостями, но женщина, нахмурив брови, приструнила:
– Сначала борщ, а затем сладкое, – сказала она.
Брюнет отвернулся, скрывая улыбку. Он сделал несколько глотков обжигающего чая и осторожно приступил к расспросам. Правда, хозяйка отмалчивалась. Тем не менее гость был настойчив. Он видел глаза детей и исполнился решимости что-либо для них сделать.
Его настойчивость дала результат. Во время чаепития выяснилось, жильё в залоге, а со смертью мужа выплачивать кредит обременительно. Оттого накопились просроченные платежи и банк подаёт в суд. Придётся возвращаться к родителям.
Брюнет попросил разрешения взглянуть на документы. Хозяйка неохотно принесла кредитный договор. Читая, он обратил внимание на сумму и мгновенно приняв решение, спросил, может ли она проехать с ним в отделение банка? Видя удивление, попросил взять с собой паспорт. Хозяйка покачала головой. Но гость, встав из-за стола, ответил, мол, буду ждать в машине. И вышел…
Минут через пять показалась смущённая хозяйка. Она наскоро привела себя в порядок и села на заднее сиденье. Узнав адрес, брюнет нажал на педаль. Навигатор оперативно привёл в Тамбов. Вдвоём они вошли в отделение банка, там брюнет усадил спутницу в кресло, а сам поинтересовался, как пройти в кабинет начальства. На вопрос зачем, ответил: погашение задолженности и уже через минуту сидел напротив руководителя.
Им оказался типичный представитель кредитно-финансовой сферы, кто выслушал предложение погасить кредит, но снять пени и штрафы. После чего театрально всплеснул руками и заявил, дескать, поздно, банк намерен взыскать всю задолженность. Брюнет улыбнулся и возразил, что суд, скорее всего, обнулит штрафы и пени, а оставит ставку рефинансирования. Кроме того, не факт, что жильё возможно реализовать по полной стоимости. Но он готов прямо сейчас погасить кредит и просроченные проценты.
Управляющий стоял на своём. Тогда брюнет направился к двери. Однако взявши за ручку, вымолвил:
– Будет жаль, если руководство банка узнает о халатности, выраженной в действиях не в интересах кредитной организации. А письменное заявление погасить кредит досрочно поставит в неловкое положение. Придётся объяснять, почему не приняли деньги. Кроме того, я намерен посетить головной офис и там разрешить ситуацию.
Закончив фразу, он вышел и, подойдя к женщине, встал рядом. На молчаливый вопрос кивнул, не беспокойся. Всё будет хорошо!
Как и предполагал, его попросили вернуться. По всей видимости управляющий доложил руководству и получил добро отменить пени и штрафы при условии, что кредит и проценты будут выплачены в полном объёме. Формальности быстро уладили, и спустя час брюнет отвёз хозяйку домой.
Женщина не знала, что сказать! Всю дорогу она молчала, прижимая свидетельство о собственности. Оставалось снять обременение, но это дело нескольких дней. Теперь ей не придётся возвращаться к родителям.
Но и это оказалось не всё, так как подъехав к дому, брюнет вручил вдове тугой конверт. Пока улаживали дела, он снял наличные. Тем не менее женщина решительно отказалась! Она и так не знает, как благодарить. На это брюнет возразил, мол, деньги не ей, а детям. Им нужны вещи, питание, компьютеры. И потом, если неудобно принимать от постороннего, пускай считает его дядей. Вконец растроганная, та расплакалась. Тогда брюнет сообщил, что пока не выйдет замуж, ежемесячно на её счёт будет поступать определённая сумма. А дальше будет видно.

Первый среди равных

Уже дома он загрузил в телефон многодетной матери банковское приложение, объяснил, как им пользоваться, и оставил номер, по которому его можно найти. Получив обещание регулярно звонить, простился с детворой. Им предстояло провести первую ночь в собственном жилье.
А пока суть да дело, смеркалось. День догорал и в небе появились звёзды. Брюнет выехал из посёлка, вспоминая события дня. Не свойственная ранее радость переполняла! Пожалуй, это был один из немногих дней его жизни, наполненный смыслом.
Пасечник, как и обещал, ждал возле костра. Он жестом пригласил отужинать. На уже знакомом пне остывал котелок с кашей. Только теперь брюнет почувствовал, что проголодался.
Мужчины не спеша насытились, оба молчали, и только сверчки заводили ночные рулады. Назойливых комаров отгонял дым, а звёздное небо завораживало. Время, словно песок, струилось сквозь пальцы. Возле огня пасечник казался героем сказки. Улыбаясь, он глядел из-под косматых бровей, понимая: в жизни брюнета случилось нечто, и оно обязательно изменит течение бытия.
Щурясь на пламя, старик сказал:
– Хорошее ты сделал дело.
Брюнет удивлённо посмотрел, но промолчал. Пасечник продолжил:
– Забота о сиротах – достойный поступок. Когда-то это было нормой…
Брюнет задумался. Захотелось спросить о наболевшем. Немного смущаясь, он произнёс:
– Как думаете, для чего живём?
Вопрос не удивил пасечника. Подбрасывая ветку в огонь, он спросил в ответ:
– А сам что мыслишь?
Брюнет молчал. Если бы он знал! Тогда пасечник вымолвил:
– Жизнь – есть любовь! Без неё ничто не имеет смысла…
Брюнет посмотрел ему в глаза, старик был серьёзен.
– Сейчас ночь и солнца не видно. Но это не значит, что его нет. Там, – пасечник поднял глаза к звёздам, – живёт любовь. Её называют – гравитация! Вот, например, земля, – он коснулся травы, – нашу планету влечёт к солнцу, оно дарует жизнь. Не будь солнца, всё живое умрёт.
– Почему? – удивился брюнет.
Пасечник усмехнулся. В глазах читалось: не понимаешь? Видя растерянность гостя, пояснил:
– Представь, что Земля вращается не вокруг Солнца, а вокруг Юпитера. Разве сможет он её обогреть? Нет! Без солнечных лучей Земле не выжить…
Старик замолчал, и только огонь, потрескивая, взметал ввысь бесчисленные искры.
– Как на небе, так и на земле, – негромко продолжил он, – но люди полагают, будто можно изменить течение жизни. Одни придумали выборы, другие иные развлечения, лишь бы потешить самолюбие.
Брюнет удивился, как он узнал его мысли?
– Было время, – говорил пасечник, – когда собирался сход, на котором выбирали сельского старосту. Но выбирали из тех, кто соответствовал. Он и становился первым среди равных. И если ты не женат, нас с тобой бы ни за что не выбрали…
– Как так? – не понял брюнет.
Пасечник улыбнулся:
– Откуда знать не имеющему семьи, нужды тех, у кого мал мала меньше?
Брюнет задумался. Действительно, не создав собственной жизни, как управлять теми, у кого она есть? Он вспомнил заместителя. Похоже, русоволосый оказался прав.
– Разумеется, – продолжал пасечник, – случалось и мужчине оставаться бобылём. Но это была редкость. Потому что он принадлежал роду и его бы обязательно женили. В те времена жили на земле, а её нужно обрабатывать…
Неспешные рассуждения содержали столько житейской опытности, сколько не сыщется во всех философских трактатах. Их брюнет поглощал в огромных количествах. Эта пыльная груда заполнила все полки книжного шкафа.
– Не моё это дело, – прервал его размышления пасечник, – но почему ты не женат? Тебе, если не ошибаюсь, нет и сорока…
– Был, – отвлекаясь от раздумий, ответил брюнет. И добавил: – Неоднократно.
– Бывает, – лаконично отозвался старик.
– Видно, пока не встретил, – машинально произнёс брюнет.
Он поднёс руку к пламени и ощутил дыхание огня. Жар не давал приблизиться, пришлось держать руку на удалении.
Пасечник пошёл к вагончику и принёс свёрнутый гамак. Он ловко натянул его между дубами и жестом указал гостю место ночлега. Оставшееся время они провели созерцая языки пламени. Наконец, те смирились и затихли. Пасечник залил угли, после чего пожелал спокойной ночи. Сам же разложил раскладушку и повалился на неё.
Брюнет подошёл к гамаку, проверил на прочность и приготовился ко сну. Покачиваясь, он смотрел на звёзды, что мелькали сквозь верхушки деревьев. Ночная мгла навевала воспоминания о возлюбленной! Их первом поцелуе и робких прикосновениях. От нахлынувшего, стало не по себе и брюнет явственно ощутил запах её тела. Острое осознание вины, накатило! Как же так? Он любил девушку, и ничто не мешало взять её в Москву. Но, ослеплённый блеском первопрестольной, смалодушничал. Предпочитая оправдаться, мол, отучусь, а позже заберу. Но время шло, и с каждым днём её облик становился расплывчатым…
Он вспомнил, как отец ежемесячно выдавал на расходы приличную сумму. Такую, что позволила провинциалу влиться в ряды «золотой молодёжи». Где быстро познал вкус женского тела, причём это случилось обыденно, и спутница не придала тому значения! Затем последовала череда бессмысленных, ни к чему не обязывающих интриг. Всё закрутилось и перемешалось. Рестораны, клубы, случайные связи. На этом фоне целомудренная возлюбленная затерялась. У него под рукой оказался огромный выбор легкодоступных девиц, кого достаточно пригласить на ужин.
Сей утомительный карнавал промелькнул и брюнет понял простую вещь, его отношения с девицами строились по формуле «деньги – товар»! О любви речи не шло. И причина семейных неудач, в том и состояла. Он покупал женщин! Подарками, ресторанами, иными безумствами. Правда, они отдавали себе в том отчёт. Он нет. Оттого вина всецело на нём. Его бывшие честно выполняли условия договора, продавая себя. Это он питал иллюзии про любовь и верность…
Прозрение оказалось столь неожиданным, что брюнет вскочил и зашагал между ульями! Пасечник открыл глаза, но ничего не сказал. В такие минуты не стоит беспокоить, к тому же чужим умом сыт не будешь. Учатся на собственных ошибках.
Внезапно возникло желание всё исправить! Брюнет достал мобильный, но номера возлюбленной не оказалось. Тогда решил набрать маму и спросить её телефон. Невзирая на темень, едва не нажал кнопку, но остановился. Другое предположение окатило! А если у неё всё хорошо? Наверняка вышла замуж и нарожала деток. А тут он, со своим раскаянием. Разбередит душу, и что дальше?
Брюнет застыл в нерешительности. Он поёжился от утренней свежести. Впервые в жизни не понимал, как поступить! С одной стороны, хотелось узнать, как сложилась её жизнь. С другой, это даст повод для сплетен. И если у неё всё хорошо, вряд ли злословие понравится мужу. А если не очень, возникнет надежда. И что тогда?
Тем временем рассвело. Предрассветная дымка окутала полянку, где стояли ульи. Пасечник поднялся и направился к рукомойнику. Он с удовольствием умылся и почистил зубы. После принялся готовить завтрак, дабы накормить гостя. И вскоре они сидели у пня и пили ароматный чай. Старик добавил мяты, её запах вернул к действительности.
– Как спалось? – добродушно поинтересовался отшельник.
Брюнет улыбнулся.
– Бывает, – кивнул пасечник и, помедлив, поделился: – Я тоже пытался убежать от себя. Не смог. И у тебя не получится.
Брюнет по-прежнему молчал.
– Давеча ты обмолвился, что ещё не встретил, – брюнет насторожился, но пасечник жестом успокоил. А затем добавил: – Таким, каков ты есть, тебе не суждено встретить…
Брюнет от растерянности выронил чашку. Она мягко упала в траву. Он недоумённо взглянул на пасечника. От былой иронии не осталось следов. Перед ним сидел глубокий старик, чьи глаза излучали понимание. Вот только поделиться им он не мог. Каждый сам, по крупицам, собирает его в копилку.
– Почему? – негромко спросил брюнет.
Пасечник раздумывал. Бывают мгновенья, когда слово может убить. Главное, не ошибиться!
– Как думаешь, – взвешивая каждый звук, проговорил он, – Солнце заботится о том, чтобы привлечь к себе планеты? Или оно просто светит…
Брюнет запутался. Он перестал понимать отшельника. Причём здесь Солнце? Но старик замолчал и не проронил ни слова. В тишине они позавтракали, и гость, наскоро попрощавшись, уехал. Он покинул радушного хозяина, потому что чувствовал – ещё немного и окончательно утонет в беспомощности!
Тяжёлый джип выскочил на трассу и на бешеной скорости помчался куда глаза глядят, но уже на ближайшем посту остановили. Молодой инспектор неторопливо изучал документы. Его смутили невыспавшиеся глаза и нервозность водителя. Проверив брюнета на алкоголь, выписал штраф за нарушение скоростного режима. Джип проехал несколько километров и свернул с дороги. Брюнет дышал будто загнанная лошадь. В нём посеяно сомнение!
По прошествии времени пришёл в себя. Вернулась рассудительность. Не мягкость, впитанная с материнским молоком, а здравомыслие, присущее отцу. Благодаря ему теперь жёг стыд, что так неблагодарно обошёлся с отшельником. Сам навязался и сам же сорвался как от зачумлённого. Превозмогая желание укатить с глаз долой, брюнет решил вернуться. Но как отреагирует старик?
Он медленно выехал на трассу и двинулся обратно. На этот раз не спешил. Табун под капотом благополучно доставил к вагончику. Возле ульев трудились пасечник и тот самый мальчик, с кем познакомился накануне. Увидав джип, он радостно побежал навстречу.
Брюнет вышел из машины. Мальчик бросился кипятить чайник, а старик подошёл поздороваться. Он держался, будто ничего не произошло. Едва гость открыл рот, пасечник прижал палец к губам: не стоит. Ты здесь и это главное! И пока подросток накрывал импровизированный стол, оба молчали.
Управившись, мальчик оседлал велосипед и укатил. Пасечник отправил в монастырь, дав какое-то поручение. А когда остались вдвоём, сказал:
– Я знаю, ты погасил долг. Большое спасибо, – его лицо расплылось в улыбке.
– Простите меня, – не удержался брюнет, – я вёл себя по-хамски…
– Разве? – удивился пасечник. – Человек, который помог вдове и детям, не может быть хамом.
– Но, – запротестовал брюнет.
– Никаких но, – возразил старик. И добавил: – Пожалуйста, не спорь. Я лучше разбираюсь в людях. Сегодня в тебе зародилось нечто, чего сам пока не понимаешь. Но придёт время, и оно обязательно даст о себе знать. А утром умчался не ты. То была твоя тень…
Брюнет сидел свесив голову. Он и сам чувствовал, с ним что-то происходит. Вот только что? По-прежнему не глядя на старика, спросил:
– Вы сказали, от себя не убежишь. Разве я пытаюсь?
Пасечник улыбнулся, но не ответил. Однако молчанье было красноречивым. Огорчённый брюнет попросил разрешения изредка звонить. Старик развёл руками, телефоном не пользуюсь, так что лучше приезжай. Гость поднялся, настало время прощаться. Пасечник вынес из вагончика баночку мёда. Брюнет благодарно принял угощение.
– Возвращайся домой, – сказал старик. – Тебе есть чем заняться…
Брюнет кивнул и сел в машину. Он развернулся и, поглядывая в зеркало заднего вида, осторожно двинулся по просёлочной дороге. Ему предстояло вернуться…
Миновав гудящий Тамбов, джип увеличил скорость. Он органично влился в дорожные потоки. Двигаясь навстречу, те подчинялись правилам, нарушение которых чревато. Их слаженное движение напоминало реку. Кого в той реке только не было! И краснопёрки, машинками класса А, прытко сновавшие по сторонам. В них сидели недавно получившие права. Изо всех сил держась уверенно, они с трудом обуздывали рулевое колесо. Но выдавала неопытность. По этой причине бывалые водители держались подальше. Тут же натруженными налимами пыхтели неуклюжие «Газели». В их кузова втиснули ящики, заполняя пространство. И сбросив груз, они возвращались туда, где дожидалась очередная партия. Работы хватало, всё кипело.
Изредка мелькали кургузые джипы. Суетливыми толстолобиками, подчёркивая собственную значимость. В них восседали невысокие и лысоватые. Старательно заполнявшие душевную пустоту размером авто.
Перед небольшой деревней, образовался затор. Водители встревоженно гудели, не понимая причины остановки. Но вскоре он рассосался и трасса приняла в объятья желающих. Широкой лентой рассекая поля, она скрашивала путь деревьями. Над ними, словно над поверхностью воды, таились радары. Незаметными блеснами выцеливая зазевавшихся, фиксировали превышение скорости. Жизнь в реке бурлила.
Брюнет миновал Рязань, здесь на глаза попали хлопотливые судаки-такси. Вместе с ними поблёкшими форелями сновали тойоты. Их былой лоск сошёл, но выносливость по-прежнему держалась на уровне. Дополняла картину отечественная восьмёрка с шаркающим днищем…
Когда подъехал к столице, замелькали авто представительского класса. Их чрева разбухли от хозяев жизни. Плавно покачиваясь, они сглатывали неровности дороги.
Брюнет глянул в боковое зеркало. Стремительно прожужжав, в точку превратилось купе. Его взгляд выхватил джип, понуро стоявший на обочине. На широком капоте красовалась аэрография лошадиной морды.

Хозяин

Мужчина въехал в Москву и обратил внимание на два упитанных карася бизнес-класса, они столкнулись на перекрёстке. На место аварии уже прибыла полиция и молодой инспектор суетился, чтоб не задерживались. Но несмотря на раннее утро, желающих взглянуть на чужое несчастье оказалось немало.
Брюнет медленно миновал груду покорёженного металла. Внушительное пятно на асфальте свидетельствовало: без жертв не обошлось. Там же суетились медработники, склонившиеся над телом.
В это время взошло солнце! Его лучи озарили город, но тому, кто застыл у руля, не ощутить его тепло. Утро не предвещало ничего хорошего его родственникам.
К своему удивлению, брюнет спокойно отнёсся к виду смерти. Вызревшее в нём безучастие вытеснило былую мнительность. Он явно ощутил, как нечто доселе неведомое наполнило уверенностью. И теперь не смущали полицейские, от одного вида которых недавно робел. Брюнет равнодушно наблюдал за ними, понимая, сам мог оказаться на месте того, кто расстался с жизнью.
Размышляя, с удивлением отметил, как ведёт внутренний диалог. Прежде не доводилось такое замечать. Теперь же хорошо знакомая его половина куталась в привычные фразы. Но другая имела противоположное мнение. Каким-то странным образом его сознание уместило разные точки зрения, и теперь предстояло с этим жить. К тому же, хорошо знакомая робость просила поскорее покинуть это место. Ей был неприятен вид крови. Уверенность же, наоборот, с интересом изучала аварию. Их спор завершился обменом фраз:
– Пожалуйста, поехали, – умоляла робость. – Ещё немного и мне станет дурно…
– Да ладно тебе, – возражала уверенность и добавила: – Сейчас только узнаем, жив он или нет.
На первый взгляд могло показаться, будто уверенность главенствует. Однако робость не стала спорить и, пока соперница погрузилась в изучение, резко нажала на педаль. Джип забористо набрал обороты, место трагедии осталось позади. Погруженный в мысли брюнет опомнился, только когда заехал во двор. Он привычно припарковался и вошёл в подъезд.
Дом, в котором проживал, находился у метро «Октябрьская». Брюнету нравился этот район. В былое время в соседнем подъезде жил отец. Они частенько прогуливались в парке, что разбит неподалёку. Брюнет мог часами бродить по набережной, вдыхая весенний воздух…
Когда открылась дверь, раздалась трель канарейки. Узнав хозяина, пичуга заливалась изо всех сил. На пороге стояла экономка. Обаятельная женщина, в прошлом учительница. Брюнет поздоровался, скинул обувь и прошёл к клетке. Он просунул палец между прутьями, и канарейка привычно кольнула клювом.
Увидев хозяина жилья, экономка смутилась. Сегодня пригласила для уборки девушку, и не ожидала его возвращения. Брюнет, видя её растерянность, успокоил:
– Не волнуйтесь. Я приму душ и не стану вам мешать.
Экономка тут же отправила девушку в кабинет, понимая, что вскоре он окажется там. И пока брюнет находился в ванной, в кабинете всё блестело. Всё это время внутренний диалог не смолкал ни на минуту.
Изучая обстановку, набиравшая силу уверенность удивлялась: для чего столько вещей? Создаётся впечатление, что в квартире проживает не холостяк, а толпа.
Брюнет огляделся. Действительно, раньше не замечал перегруженность кабинета. Зачем, к примеру, здесь плазменная панель? Он ей ни разу не воспользовался. Кроме того, излишними показались массивные кресла. Гостей хозяин не принимал, а встречи проводил в кафе и ресторанах. Может пора избавиться от хлама?
Случайно взгляд упал на книжный шкаф, полки которого кряхтели от тяжести. Здесь теснились работы Аристотеля: «О душе», «О небе», «О небесных явлениях», «О философии», «О мире», а также «Политика», «Искусство риторики» и прочее, прочее, прочее. Витиевато-вычурные диалоги Платона громоздились чуточку выше, а величественный Марк Аврелий, притулился в углу. Правда, «Этика» Спинозы находилась рядом с рабочим столом. До неё было рукой подать. Там же примостились Шопенгауэр с работой «Мир как воля и представление», Ницше с «Рождением трагедии» и Сартр с фантазией «Бытие и ничто».
Брюнет подошёл к шкафу и открыл дверцу. Из любопытства попытался вспомнить, когда в последний раз брал в руки что-либо из философской мысли. Не смог.
Впечатлённая увиденным уверенность предложила:
– Может стоит другим дать прочесть? Зачем философы пылятся?
Ей мягко возразила робость:
– Пускай хранятся. Еды не просят…
Они стали препираться, выясняя кто прав.
Наблюдая за внутренней перепалкой, брюнет почувствовал, как зреет решение. Действительно, если у него руки не доходят, может книги кому-то пригодятся? Он задумчиво закрыл и снова открыл дверцу. Тем временем вердикт вызрел и был таков: что проку в философии, если не востребована? Отпущу-ка я философов на волю. Им там самое место…
Едва решение сформировалось, он с жаром принялся освобождать шкаф. Начал с экзистенциалистов, и на рабочий стол легли: Ясперс, Сабато, Мёрдок, Кьеркегор, Бовуар, Бердяев и иные. И уже через минуту внушительная горка скрыла блестящую поверхность. Её недра содержали интересные мысли, ироничные замечания, тонкие наблюдения, но они малоприменимы в жизни. И опустошив таким образом полки, брюнет достал рюкзак и доверху наполнил. Затем спустился на первый этаж, где несла вахту консьержка.
Просторный, светлый холл был украшением подъезда. Тяжёлая, массивная люстра освещала его множеством ламп. У стены красовался диван, обтянутый добротной бычьей кожей. К нему примыкал журнальный столик. На том столике лежали буклеты, газеты, а также домашняя утварь, чем соседи делились друг с другом. Туда брюнет и выгрузил содержимое рюкзака.
Он несколько раз поднялся и спустился, прежде чем кабинет был свободен от философской мысли. На пустых полках остались атлас звёздного неба и альбомы с фотографиями. Экономка принесла влажную тряпку и вытерла освободившееся место. Наблюдая за ней, брюнет подумал: «Пожалуй, избавлюсь от лишних вещей».
Когда распахнул платяной шкаф, сильно удивился, на плечиках аккуратно висели сорочки, костюмы, куртки, плащи и даже пальто. Верхние и средние отделения заполняли майки, джинсы и свитера. На нижних теснились коробки с обувью. Туфли, мокасины, кроссовки всех фасонов были припасены на любой случай жизни.
Изумлённый брюнет шагнул назад. Ему почудилось, будто он не в своей квартире, а в салоне магазина. Настолько избыточным показалось содержимое шкафа. Сзади подошла экономка и тихонько встала за спиной. Работодатель вернулся каким-то странным, по всей видимости, что-то случилось. Брюнет повернулся к ней и, чуточку помедлив, задал вопрос:
– Вы по-прежнему посещаете церковь?
Экономка удивилась. Церковь – не прихоть! Но он прояснил свой интерес:
– Как думаете, уместно ли привезти туда вещи? Возможно, кому-то понадобятся. Большинство совсем новые…
Экономка удивилась ещё больше. Хорошие вещи всегда найдут тех, кто в них нуждается. Но вслух ничего не сказала. На его уточнение, может ли прямо сейчас съездить в церковь, кивнула. Хозяин взглянул на содержимое шкафа и поймал себя на мысли, что решение – осознанное! Он чувствовал себя стеснённо, будучи обременённым массой ненужных вещей.
Внимательно разглядывая гардероб, из всего многообразия оставил костюм изо льна, один тёмный для работы, а также тёплый пиджак. Помимо этого, несколько сорочек, две майки, джинсы, свитер и спортивный костюм. Из верхней одежды выбрал куртку и пуховик. Остальное вместе с плечиками разложил на кровати. Получилась внушительная груда дорогой одежды. Затем вынул из шкафа дюжины полторы коробок с обувью и вызвал такси.
Пока они с экономкой сносили вещи, приехала машина. Консьержка с позволения взяла мужу тёплую куртку. На предложение выбрать костюм, свитер или обувь отказалась. Обувь не подходила по размеру, а остальное имелось.
Брюнет с экономкой загрузили всё в багажник, и женщина укатила, обещая предоставить отчёт. Хозяин махнул рукой. Это вовсе не обязательно. Он поднялся домой и расплатился с девушкой, завершившей уборку. После чего с удовольствием прошёлся по холостяцкому жилью. Ему показалось, даже воздуха стало больше! Канарейка заливалась, выражая восторг. Брюнет подошёл к окну, что-то подсказывало: отдавая ненужное, он открывается новому. И оно не заставит долго ждать…
В приподнятом настроении собрался в парк. На сей раз сборы были короткими, так как выбирать что надеть, не пришлось. Единственный спортивный костюм был к услугам. Брюнет улыбнулся, отсутствие выбора экономит время. С этой мыслью вышел из дома.
Мужчина пружинистым шагом направился в парк. Внезапно возникло предвкушение чуда! Избавление от лишнего подействовало. Это ощущение человека, расставшегося с ноющей болью. Он миновал площадь перед главными воротами и вспомнил военрука. Седого подполковника с отменной памятью. Поскольку всякий раз проводя экскурсии, тот рассказывал, что парк – это главный военный объект города! Так было в далёком прошлом. Именно поэтому его разбивают на реке. Ведь в стародавние времена дорог не было, сплошь леса и поля. А учитывая нашу природу, особо не разгуляешься. По этой причине передвижение шло по рекам. В тёплое время дорога проходила по берегу, зимой – по льду.
Раньше, рассказывал военрук, в парке обязательно располагалось внутреннее озеро. Его соединяли каналом с рекой. На этом озерце стояли корабли, здесь были сухие доки где их приводили в порядок. Такое озерцо называлось «парк кораблей». Именно поэтому отвод от дороги и площадка для стоянки машин и сегодня называется парковкой. Кроме того, входом служит вогнутая площадь. В стародавние времена громкоговорителей не было и военачальник находился в центре, чтобы воины его слышали.
Брюнет прогулялся по парку и вышел к Москва-реке. На водной глади покачивались катера, но набережная была немноголюдна. Только два велосипедиста неторопливо крутили педали, рассуждая о земной круговерти. Провожая их взглядом, он вспомнил слова пасечника: «Тебе есть чем заняться». Интересно, что старик имел в виду?
Отчего-то вспомнился русоволосый. Во время их разговора поблагодаривший за возможность работать в хорошем коллективе. Брюнет тогда ещё подумал: а чем его предприятие отличается? Он стал размышлять и неожиданно пришёл к выводу, что многое можно улучшить. И вообще, почему не поделиться прибылью с теми, кто её зарабатывает? Математический склад ума привычно облёк размышления в цифры, и пока прогуливался, в голове созрел план…
На следующий день, едва солнце оказалось в зените, брюнет явился на работу. Администратор удивился его внешнему виду. Руководитель был одет в светлый льняной костюм и рубашку на выпуск. На босых ногах мокасины. Таким начальника видеть не доводилось.
Брюнет приветливо кивнул и направился в кабинет. Администратор тотчас доложил русоволосому о прибытии хозяина. Исполняющий обязанности зашёл поздороваться. Они тепло поприветствовали друг друга и приступили к беседе, во время которой русоволосый едва успевал записывать всё, о чём говорил брюнет.
То, что легло на бумагу, открывало новую веху в жизни предприятия. Хозяин начал с приказа, не дожидаясь нового года, внести изменения в план социального развития. И согласно предлагаемому новшеству приказал зарезервировать внушительную сумму на подарки ко дню рождения всех, без исключения, членов семей сотрудников. Помимо этого, указал на необходимость выделить дополнительные ресурсы для выплат на новорождённых. Чтобы молодые семьи не задумывались о доходе в течение нескольких месяцев. На что русоволосый пошутил, дескать, проблема рождаемости будет решена. Брюнет улыбнулся. Далее перешли к школьникам и определили ежегодную сумму, которой с избытком хватит для приобретения необходимого. И наконец, брюнет огорошил распоряжением ввести надбавки за стаж. Иными словами, за каждый год полагалась прибавка к ежемесячной заработной плате. Сумму назвал тут же. Кроме того, поручил формировать кадровый резерв только из работающих сотрудников. Вводилась система, согласно которой карьера не ограничивалась специализацией. Исключение составили бухгалтера и юристы. Что же касалось питания, на предприятии имелась столовая и штатный состав поваров. Далее шёл объёмный перечень систем поощрения для каждого отдела и многое другое…
Русоволосый, изредка поглядывая, старательно записывал. Его удивляло, как уверенно брюнет диктовал распоряжения. Наконец цели были определены, а задачи поставлены.
Разминая правую кисть, в которой держал ручку, русоволосый посетовал:
– Давненько не писал диктант. Если не секрет, откуда ветер?
Хозяин предприятия улыбнулся, но промолчал. Русоволосый спросил чуточку настойчивее:
– Может, узнаем мнение финансиста? За чей счёт банкет?
На сей раз брюнет ответил:
– Зачем? Я принял решение. А банкет, как ты выразился, за мой счёт. Да, пожалуйста, отмени обязательное ношение костюмов, галстуков и прочего. А я пошёл. У меня ещё несколько дней отпуска.
Он поднялся и похлопал озадаченного заместителя по плечу. Тот почувствовал смятение. Раньше они всегда были на равных, могли пошутить и даже поспорить. Но брюнет переменился и чутьё подсказывало, не стоит путать мягкость и слабость. Внешне хозяин по-прежнему оставался доброжелателен, но его тон не оставлял сомнений – от былой нерешительности ничего не осталось! Любые попытки повлиять вязли словно в болоте. Брюнет на них не реагировал, и русоволосый не рискнул спорить. Он вернулся к себе и созвал совещание. После которого отправился в тот самый сквер, где частенько уединялись.
Заместитель вошёл в ворота и направился к скамейке, там брюнет кормил птиц. Увидав русоволосого, протянул ему булку. Тот раскрошил её возле скамьи. Они уселись рядышком, наблюдая, как насыщаются пичуги.
В это время на аллее показалась фигурка. Девушка лет двадцати катила за собой дорожную сумку. Одета была в ситцевое платье, подчёркивавшее её свежесть. На левое плечо ниспадала коса. Ноги обуты в сандалии, ремешками обхватившие щиколотки. В левой руке держала бумажку. Поравнявшись со скамьёй, на которой сидели брюнет и заместитель, девушка ответила на звонок. Выяснилось, ей необходимо найти адрес и она вот уже битый плутает по Москве.
Услышав разговор, брюнет поднялся и предложил помощь. Русоволосый встал рядом. Девица растерянно переводила взгляд с одного на другого. Её наивность выдала провинциалку. Немного смущаясь, она протянула бумажку брюнету. Тот прочитал адрес и выразил готовность проводить. Девушка доверчиво взяла его под руку, и они направились к выходу. Русоволосый, немного досадуя, побрёл позади…