Я работал тогда на «вольных хлебах». Сотрудничал с районной и областной прессой. Писал статьи на социально-политические темы, не уклонялся и от бытовых. А они, кстати, по накалу страстей, переживаний и очень откровенной искренности героев моих интервью, хлестали такой высокой волной за борт житейской лодки, что порой хотелось надевать спасательные жилеты. Мне они были интересны и я, когда приходило вдохновение, основываясь на фактах, писал рассказы. Любил тихими свободными вечерами перебирать рабочие блокноты. В них всегда находились темы для свободного творчества.
Помню, в тот вечер мы отмечали День рождения замреда из районки. Он пригласил нас – коллег и своих близких друзей – в небольшой ресторанчик в заводском посёлке нашего городка. Мы весело и дружно общались за праздничным столом.
Вспоминали былое, произносили тосты за именинника, за здравие и благополучие, спорили на политические темы (а как же без них), порой до звона посуды. Но чтобы снизить градус кипения страстей – травили анекдоты. А чтобы повысить интерес общения – наливали коньяк или водку.
Факт, что все мы как могли, выплеснули «банный ушат холодной воды на разгорячённое тело». Расставались в дружеских объятиях под песню «Не вешать нос, гардемарины…».
Я возвращался домой навеселе и в хорошем настроении. Моя холостяцкая однушка была буквально в трёх кварталах от этого ресторанчика. Мне он был хорошо знаком. Я иногда заходил в него перекусить, когда не успевал или не хотелось готовить дома. В нём было скромно и уютно.
Вечер выдался чудесным. Недавно прошли короткие весенние дожди, и воздух благоухал запахами цветущей сирени, глицинии, яблонь, каких-то других цветов, которые радовали глаз своей пёстрой красотой на клумбах под балконами старых пятиэтажек.
Вид портил только старый неухоженный асфальтовый тротуар. Он зиял выбоинами, обглоданными кромками обочин и отсвечивал местами утонувшими в лужах уличными фонарями. Я отдавал отчёт своему хмельному состоянию и обходил их с особой тщательностью. Улыбался, вспоминая прибаутку ещё советских времён про хромого и пьяного. Хромой идёт по такому тротуару и, чтобы скрыть свою хромоту приговаривает: вот бугор, вот яма. И снова бугор, и снова яма. А пьяный идёт за ним, шатается из стороны в сторону, но чтобы милиция не поняла, что он пьяный, приспосабливается по-своему и приговаривает: обхожу бугор, обхожу яму. Вот ещё бугор, а вот снова яма…
Я даже вслух засмеялся и обошёл очередную выбоину. Это был классический тротуар наших советских времён, перекочевавший в российскую действительность нового века. До его ремонта ещё не дошла очередь. А жаль, он лежал у самых подъездов пятиэтажек заводского посёлка. Старых, ещё добротных домов, построенных в середине прошлого века, но имеющих уже бледный фасадный вид.
У одного из подъездов я вдруг увидел девушку, которая безуспешно старалась открыть массивную входную дверь. Дверь всякий раз закрывалась, прежде чем она хотела удержать её своей маленькой туфелькой. Жёсткая пружина, прицепленная сверху для самозакрытия, не давала ей это сделать. Дело в том, что в обеих её руках были пакеты, наверное, с покупками. Девушка, видно, не хотела их ставить на грязный цементный пол у дверей, и пыталась краем туфельки задержать приоткрываемую дверь. Но, увы, пружина старой массивной двери не позволяла ей это сделать. Она отошла, в надежде, что кто-то выйдет из подъезда и поможет ей. Но никто не выходил.
Я остановился, улыбнулся, и поспешил помочь этой милой беспомощной девушке. Причём физиономия у меня была почему-то расковано-благодушная.
– А вы не пытались пакеты на лавку поставить, а потом открыть дверь?
Я возник возле неё как привидение. Она вздрогнула, оглянулась на меня, пожала плечами, и как-то просто и искренне ответила:
– Пыталась. Но с лавки пакеты не успеваю забрать. Дверь вперёд закрывается. А рядом, чтобы подложить, даже камня подходящего нет.
– А давайте вместе попробуем, – предложил я. – Дверь ведь одна, а нас двое. Осилим?!
– Ага, давайте попробуем.
Я подошёл, открыл старую тяжёлую дверь подъезда и, удерживая её, предложил своей незнакомке пройти внутрь.
– Ой, спасибо! Вдвоём так просто открывать дверь. – Засмеялась она и вошла в подъезд.
– Давайте я Вам помогу. – Я шагнул вперёд. И не дожидаясь ответа, взял пакеты из её рук.
– Надеюсь, вы не на первом этаже живёте?
Мне вдруг действительно захотелось, чтобы она жила не на первом этаже. А выше. Ну, хотя бы, на втором. В моей голове что-то ёкнуло, пробежал внутри какой-то обжигающийнерв. Но я не сразу придал этому значение. Уже потом, дома, наедине. А сейчас это чистое искреннее существо вызвало во мне прилив какой-то чувственности и восторга. Я загорелся желанием нести её пакеты хоть на 101-й этаж небоскрёба по бесконечным лестничным пролётам. И разговаривать с ней. У меня после ресторана был душевный подъём. Я чувствовал себя на взлёте эмоций, этаким самоуверенным мачо…
Автор публикации
