Жёсткий ответ.

(Глава из романа «Заложник своего …уя!»)

 

До Базы добрались за рекордные шесть часов. Проход в минных полях и ловушках остался в целости. (Ха-ха! Кто бы его тут «нарушил»!)

Андрей скомандовал:

– Нарты затаскиваем в тамбур. После чего довозим до помещения под КП. Я покажу, где это.

Всё ещё висевшее на входе на уровне пояса железное бревно с шипами явно произвело на девочек впечатление. Андрей сказал:

– Нам повезло. Других ловушек, там, дальше – нет. Да и нельзя было их там устраивать: себе дороже, если кто забудет. Ладно, помогайте – здесь бетонные полы.

Хоть полы и были покрыты всё тем же инеем, тащить сани было труднее, чем по чистому льду. Андрей отметил как бы походя, что уже нет той напряжённой и гнетущей атмосферы тайны, и нависающей со всех сторон опасности, как было в первый визит. Его настрой, похоже, передался и команде: девочки и сопели, и переговаривались, и даже ругались, пока тащили и толкали упрямые нарты по длинному коридору.

Но вот они и на месте. Пока женщины удивлённо осматривались, он пытался перевести дух – что бы он там не думал о своей выносливости и «физической форме», а устал жутко! Чуть отдышавшись, скомандовал:

– Поднимаемся все наверх! Там есть одна комната, оборудованная для жилья. Я включу печку, и мы все переоденемся в сухое бельё! Мне вовсе ни к чему, чтоб кто-то подхватил воспаление лёгких. Мокрое бельё сразу развесим вокруг печки, чтоб сохло, сами отправимся к подлодке. С инструментами. Вопросы.

Вопрос нашёлся у Сары Васси (Ну, кто бы сомневался!):

– А что там за печка? На электричестве?

Андрей хмыкнул:

– Нет. На керосине. Типа старой доброй керосинки. Только очень большой. Но для нас главное – что она работает! Керосин, насколько помню, там, в бачке, ещё оставался. О! Хорошо, что напомнила. Нужно будет отлить немного – чтоб поливать прихватившуюся от времени и сырости резьбу!

Керосин действительно остался, и Андрей легко раскочегарил древнего мастодонта. Сара только моргала, впрочем, молча – сдерживая удивлённые или ещё какие возгласы. Зато головой покачала Флора:

– Обалдеть. Никогда не видела столь примитивную, и в то же время – надёжную конструкцию!

– Да, Флора, она работает. И вот эту комнату она нагрела часов за пять. Как раз, надеюсь, к нашему приходу здесь будет тепло. И вещи – высохнут. Верёвки: вот. Ну а пока, стиснув зубы, придётся переодеться в прохладе: здесь минус два. Не мешкайте!

Однако он заметил, что дамы всё равно переглядываются и мнутся. Он фыркнул:

– Вашу же – за ногу! Хватит! Я уйду, конечно, в ту комнату, но! Имейте в виду: нам предстоит жить, работать, и зачинать детей вместе! Так что завязывайте с чёртовой стыдливостью! Нам сейчас не до этой роскоши! Главное – выжить! Быстрее! И не простыньте!

Он забрал свою сухую одежду и бельё, и отчалил в спальню, где было минус шесть – надо же! Стены ещё хранили хоть какое-то остаточное тепло: ведь снаружи Базы так и оставалось минус пятнадцать!

Чтоб переодеться понадобилось три минуты.

Вошёл как раз, когда Флора помогала Алёне одеть тёплые рейтузы. Андрей упятился назад, буркнув:

– Извините!

Порадовала Алёна. Циничностью и юмором она, похоже, запросто могла бы сравниться с Анной:

– Да ладно вам, будущий муж Андрей! Вернитесь! Может, я так и хотела: чтоб вы заценили моё божественно сложённое молодое тело!

Андрей засмеялся. И действительно вернулся в комнату. Отметил, что инстинкт у него всё же – работает. Он выбрал, оказывается, не только самых крепких и здоровых, но и – пропорционально сложённых и… Красивых. Хм-м… Будущие фаворитки?

А почему бы и нет?!

Дамы быстро закончили туалет, Алёна не без хитринки иногда исподлобья поглядывала на «будущего мужа».

Андрей сказал:

– Мне нравятся смелые и красивые женщины. И не нужно подмигивать и строить мне глазки. Можете не сомневаться: я по достоинству оценил то, что вы мне, пусть и не совсем добровольно, показали. Но! Всё это – позже. А сейчас у нас действительно – много работы. Тяжёлой. И очень кропотливой. И требующей чрезвычайной осторожности.

Так что там, возле торпеды – никакого огня. Никаких резких движений. Ничего на пол не ронять – он там стальной! Одна искра может погубить нас всех! Будете делать только то, что скажу! Не отвлекаться, и не разговаривать.

Иначе попросту взлетим на воздух! И не будет смысла в наших стараниях.

– Намёк поняли, командир! Никакого секса в подлодке! Ну, ведите!

А нравится ему эта юмористка Сара. Ну, это он уже отмечал…

 

Торпеда, даже тихо лежащая на стенде, произвела впечатление на девочек. Довольно долго (!) они молчали. А ведь всю полукилометровую дорогу до пирса разговаривали и заваливали его вопросами. Но вот наконец-то высказалась и Алёна:

– Вы – шутите, брат Андрей?! Это вот этого монстра мы должны – вскрыть?!

– Да. И ничего нереального не вижу. – он быстро доставал из мешка захваченные инструменты, – Во-первых, прошло пятьсот лет. А на холоде металл за такое время становится как бы… Хрупким. А во-вторых, металл и корпуса, и боеголовки и не может быть слишком уж толстым. Иначе торпеда попросту утонула бы!

– Ну, утешили вы нас, ничего не скажешь! И что мы теперь будем делать?

– А вот что. – Андрей уже полил немного оттаявшего во фляжке у него на груди керосина на колпачок взрывателя первой торпеды. Расположенной удобно: в середине торпедного отсека, – Сейчас для начала извлечём взрыватели. Может, конечно, детали и пружины в них и сдохли… А, может, и нет! Рисковать не будем!

С помощью газового ключа мокрый и воняющий на весь отсек колпачок сдвинулся легко. И отвинтился даже рукой – надо было только преодолеть первый виток резьбы.

Со взрывателем Андрей обращался куда осторожней: поливал солярой, и расшатывал, рукой, куда дольше. Буркнув: «ну, ругайте!», наложил губки ключа, взял в захват, и осторожно повернул. Обратил внимание, что при этом даже как-то автоматически перестал дышать, и губы прикусил… Взрыватель, как ни странно, отвинтился ещё легче, чем защитный колпачок. И только передав его Алёне, и попросив: «Спрячь в карман!», Андрей понял, что снова пропотел насквозь. А, вроде, особо усилий и не прикладывал!

В то же время он понимал, что сейчас весь его план «по противодействию» строится именно на предположении о сохранности этой древней взрывчатки, заключённой под тонким слоем стали тут, в боеголовке. И если тротил утратил свои свойства, им остаются только несколько десятков крохотных мин, имеющихся на складе Андропризона.

А это целому батальону – как слону дробина!

Он достал из мешка ножовку по металлу.

Флора фыркнула:

– Вот уж насмешили так насмешили, брат Андрей! Чтоб отпилить переднюю часть, лезвие должно было бы быть в три раза длиннее!

– А нам не обязательно пилить сразу всю переднюю часть. Достаточно сделать пропил, чтоб я смог просунуть ножницы по металлу. Ну-ка, сыпьте снег – сюда!

Поскольку добыть жидкую воду представлялось на морозе нереальным, Андрей решил, что снег и иней, набранные в ведро, неплохо её заменят. И пока он осторожно пилил, девочки подсыпали ему быстро таявших крупинок под полотно. Через десять минут в пропиле появилась чернота: он прошёл металл насквозь! Так. Теперь – параллельный надпил. В десяти миллиметрах от первого. Теперь – соединить их у концов пропилов.

Выломав плоскогубцами кусок корпуса длиной в десяток сантиметров, Андрей вздохнул с облегчением: действительно толщина металла, предохранявшего боеголовку от напора воды, не превышала полутора миллиметров. Вполне его ножницам «по зубам»!

Ножницы напоминали, если честно, огромные рычагастые кусачки, которыми администраторы складов перекусывали дужки замков заброшенных контейнеров в старой передаче «Битва за склады». И – главное! – металл по периметру боеголовки они резали прекрасно. Пусть и медленно. Но он приказал продолжать подсыпать снег – лезвия и скребли по сминаемому и раздвигаемому металлу, и вызывали его нагрев.

На получение почти полного разреза ушло два часа. И Андрею пять раз приходилось отдыхать по пять минут – больше, чем на десять-пятнадцать минут такой работы и его могучего организма не хватало! Но вот внизу, под торпедой, остался только тоненький «перешеек» – сантиметров пятнадцать. Андрей по поведению почти отпиленной передней части понял: сейчас отвалится! Он приказал:

– Сара. Алёна. Идите вон туда. Подстелите на пол вот ту тряпку. И бережно опускайте головку туда – сейчас она будет отваливаться! Флора. Продолжай сыпать.

Он угадал. Не прошло и минуты, как головка начала валиться вниз – и попала прямиком в объятия женщин. Положивших её оголовок на тряпку. Андрей сказал:

– Теперь – переходите обе сюда! Ваша задача: когда я доотрежу – принять на себя весь её вес, и положить на пол – медленно! Вон: вторую тряпку – туда!

Действительно, доотрезать сильно выгнувшийся небольшой кусочек корпуса удалось быстро. После чего он отложил ножницы, и помог женщинам аккуратно опустить массивную конструкцию на предусмотрительно подложенные тряпки. Тряпки они захватили со склада «Нового Берлина».

И вот она перед ними. Во всей красе. Конусообразная штуковина, запросто могущая отправить на дно даже такого «непотопляемого» гиганта, как давешний «Титаник».

Впрочем, тому хватило и льдины…

Сара проворчала:

– Никогда бы не подумала, что чёртов тротил такой тяжёлый.

– Ну, здесь же не только тротил, – Андрей тоже, как и все, смотрел в торец конуса, где в свете их налобных фонарей посверкивал искорками инея светло-коричневый монолитный торец, с которым явно не мудрили: просто отлили взрывчатое вещество в корпус! – Металл тоже весит немало! И нам теперь нужно вытащить эту штуку наружу, и попробовать поставить вот так. На попа. На лёд. Чтоб взрывчатка просто вывалилась оттуда, из головки. Не таскать же нам на себе ещё и лишнюю тяжесть!

– Логично. Но как мы протащим эту штуковину – через люк в рубке?! Она же не пролезет?

– А мы и не будем таскать её туда. Тут, – Андрей показал себе за спину, и наверх, – есть загрузочный люк. Через который эти торпеды и попадали сюда! А в корме – кормовой! Главное – чтоб их можно было открыть.

 

Открыть люк, как ни странно, с помощью соляры и газового ключа, удалось легко. Все болты сохранили резьбу, и отвинтить их гайки удалось за полчаса.

Но вот чтоб вытащить боеголовку наружу, пришлось попотеть: древние тали сильно заржавели, и Андрей с трудом реанимировал древний механизм. Зато – не вручную!

А вот на палубе им пришлось поднапрячься, и взяться за затылки: шаткие хлипкие мостки явно не выдержали бы веса всей четвёрки, да ещё с боеголовкой!

За верёвками пришлось лезть в рюкзак.

Да и на обвязку боеголовки ушло почти полчаса: Андрей старался сделать всё, чтоб неудобный конус не выскользнул из импровизированной сетки-обвязки.

Они медленно спустили обвязанную неудобную штуковину прямо в воду – между корпусами двух лодок. А вот теперь она почти ничего не весила! Андрей перекинул концы двух запасных канатов на палубу соседней подлодки. Сказал:

– Переходите. По одной. Как переберётесь – принимайте на себя её вес. Я – последним!

Пока женщины удерживали боеголовку, чтоб та не утонула, Андрей действительно очень спокойно перешёл по шатким и поскрипывающим мосткам к ним. Перенёс вес боеголовки на себя. Сказал:

– Ну, взяли! Тянем-потянем, тащим очень медленно!

Вчетвером вытащили груз на палубу лодки, стоявшей уже непосредственно у причала. Андрей повторил операцию с перекидыванием на пирс запасных верёвок. Девочки перебрались туда. Он тоже. Вытянули на причал без осложнений. Ф-фу-у!..

– Ну, теперь тащим её, как сани – вон туда. Где сугроб побольше. И кладём на подстеленный брезент.

Перетаскивание по снегу и укладывание прошли без проблем. Андрей сказал:

– Отойдите-ка на всякий пожарный – подальше. Вон за тот барак, например. И не высовывайтесь, пока не позову!

– Но Андрей, – было видно, что кусающей от волнения губы Саре уже не до шуток и приколов: она даже не добавила «брат», или «муж», – Что вы собираетесь делать?! Если что-то… опасное – мы лучше поможем, чем сможем! Ведь если вы погибнете, всё остальное не будет иметь смысла! Нас всё равно убьют, когда доберутся до тюрьмы!

– Хм-м… Разумное рассуждение. Пожалуй, помочь вы и правда сможете. Ну-ка, идите сюда, он подозвал их жестом, – и держите эту штуковину. Вот за эту часть, и здесь. Крепче. И старайтесь, чтоб она – не шаталась!

Женщины и правда – ухватились за металл крепко. Расставили ноги пошире, а Алёна вообще опустилась на колени. Андрей достал из мешка… Мясницкий нож. Прихваченный на камбузе Андропризона.

Медленно и осторожно вонзил его в тротил. Тот, конечно, подмёрз, но пластичность сохранил. Хотя бы частично. Поэтому первый треугольный кусок, словно – из арбуза какого, Андрей вырезал достаточно легко. Хоть и ушло на это с минуту.

Он сказал:

– Можете пока отпустить. Нам нужно теперь сделать главную проверку. А именно: не зря ли мы пёрлись в такую даль, и потели, выпиливая тут лобзиком, словно детишки на уроке труда…

По глазам он видел, что женщины не поняли, о чём он, но пояснять не стал. Вместо этого отрезал от острого конца добытой пирамидки кусок, длиной с полладони, и весом примерно грамм в двести – стандартная шашка.

Сейчас всё и станет ясно!

Он отошёл подальше. Вынул из кармана электродетонатор. Осторожно утопил его почти заподлицо с поверхностью тротила. И двинулся прочь, обернувшись на миг:

– Никуда не отходить! Лечь на снег! А, нет: лучше – на брезент!

Сам он отошёл шагов на двести. (Мало ли! Ещё сдетонирует остальной боезапас!)

Положил кусок на снег примерно в трёхста шагах от ворот Базы, и двухста – от девочек. Подумал. И прошёл в сторону Базы ещё шагов пятьдесят. Достал из рюкзака, который нёс на спине, бухту двужильного электрического провода – тот, что хранился в каптёрке со швабрами, подошёл как нельзя лучше. Андрей размотал метров сорок. Подсоединил зачищенные заранее концы к проводкам детонатора. Зачистил и свои концы. Лёг на снег. Снял с головы налобный фонарь. Открыл крышку бокса батарей.

Ну, как говорится, с Богом.

Он присоединил один провод к плюсу. Кинул взгляд вперёд, назад. Нет, всё в порядке. Девочек не видно и не слышно. Можно. Он крикнул:

– Внимание! Подрыв!

И коснулся вторым проводом клеммы «минус».

К потолку пещеры взлетело облако: ударная волна! Полетели и куски и ошмётки льда и снега из воронки! По ушам ударило – райская музыка! Гул и грохот эхом разносились по пещере секунд пять! С потолка пещеры посыпалась ледяная труха – слава Богу, что не сталактиты!

Работает, стало быть, древнее изобретение Нобиля! А молодец: нашёл отличный способ сохранять эту жуткую мощь в «тихом и мирном» состоянии – веками!

Ну, берегитесь, глупые члены Совета!

И ему уже жаль несчастных десантниц.

Погибнут же ни за понюх табаку!

Ну а теперь можно и возвращаться.

И смело выковыривать остальную начинку боеголовки.

Но – осторожно! Раз эта штука работает – нельзя ни на секунду терять бдительности!!!

 

Чтоб выкрошить, вырезать, и извлечь все без остатка кусочки тротила из чёртова конуса, пришлось пыхтеть с ножом минут сорок: Андрей не хотел упускать ни крошки.

Добытую взрывчатку уложили в мешки. В два она спокойно поместилась. До выхода из Базы, обращённого к Андропризону, по дороге от пирса, а затем по главному коридору Базы, тащили мешки волоком: Андрей свой, девочки – свой. Затем вернулись в комнату.

Бельё, конечно, не высохло. Хоть в комнате уже и было плюс тринадцать. Андрей мысленно похвалил себя: хорошо, что захватили три смены!

– Переодеваемся в следующую сухую смену нижнего!

Выходить в спальню он на этот раз не стал: девочки тоже так намотались, что никто ни слова против не пикнул. И штаны, и майку и трусы поменял прямо на виду у своих напарниц по разделке торпеды. Действовал быстро, и спокойно. А вот девочки всё же ещё смущались: трусики снимали, отвернувшись от него. (А приятные они у них! И задницы – м-м-м! Конфетки!) Но вот Алёна порадовала: переодевалась, словно профессиональная стриптизёрша на подиуме: лицом к нему, и уж не без вызывающих жестов и телодвижений! Конечно, естество Андрея не могло не отреагировать. Алёна, похоже, осталась довольна: словно только этого и добивалась. На лице прорезалось выражение, какое бывает у кошки, только что прикончившей целую миску сметаны. Она даже приподняла смоляные тонко выщипанные брови:

– Ого! Хм. А, пожалуй я могла бы на какое-то время… отвлечься. От нашей миссии! На что-то… Более интересное!

– Если мы будем «отвлекаться» – то уж – только все вместе! Чтоб, как говорят в Парламенте, никто не почувствовал себя обделённым! Но! Сейчас мы не можем позволить себе такой роскоши. Время! Оно работает против нас! А вот когда всё закончим…

Посмотрим!

– Хорошо, Андрей. И пусть мы – не ваша «Семья», но… Совсем уж равнодушным вас не оставили?!

– Это, – он хмыкнул, – верно. В-основном, твоими стараниями. И не волнуйтесь по этому поводу. Гарантирую: меня – всем достанется!

А сейчас – довольно прохлаждаться. Ну-ка, одеваем парки! А теперь гасим печку, и вперёд! Нужно ещё дотащить нарты до выхода и перегрузить на них мешки!

 

Мешки приторачивали верёвками к нартам особенно тщательно: чтоб нигде ничего не тёрлось и не тряслось! Хорошо, что сани были практически скопированы с нарт древних иннуитов: чисто деревянные! То есть – никаких «искр»! Андрей сказал:

– Когда доберёмся до дома, сможете поесть. А пока – придётся попоститься. То есть – потерпеть. Если кому невтерпёж – можно пососать сухарь. По дороге.

– Да ладно, Андрей. Как-нибудь уж обойдёмся. Да и привычней всё же – горячая пища! А сухарём можно и подавиться ненароком!

– Логично. Ну, с Богом! Тяните! Из прохода не выходить!

Девочки довольно быстро нашли удобный режим: шагали в ногу, и тянули сани, разошедшись этаким небольшим веером: чтоб не толкаться. Андрей подталкивал сани сзади на особо неровных местах. Теперь он куда внимательней глядел по сторонам, назад, и вперёд. Пока тянул груз сам, было не до «осмотра достопримечательностей». Да и не было таковых в длинном, искрящемся под лучами их фонарей, а в остальном – до дрожи тёмном и неприветливом тоннеле. И поскольку смотреть действительно было не на что, он действительно обдумывал. И свои дальнейшие действия, и основные задачи на первое время. И… О чём он будет ещё торговаться с Советом.

В первую очередь  сейчас, прибыв, нужно будет отправить к причалу в океане, и имеющемуся там кораблю, ещё партию заложниц. Человек двадцать. Оставить только тех, кто потенциально захотел бы присоединиться к его Семье и Команде. Для этого нужно в первую очередь посоветоваться с Анной и Магдой: поскольку они-то лучше знают своих людей. И – кто на что способен, и от кого чего можно ожидать.

Но отправить заложниц нужно именно сейчас!

Потому что только потом можно будет смело минировать все возможные подходы ко входу в Андропризону. Расположенному на поверхности. И быть твёрдо уверенными, что если кто и будет пытаться прокрасться, или с боем пробиться к ним – так это – точно враги! И, в-принципе, неважно, как они будут подбираться: тихой сапой, или с гиком-криком, в открытую: уничтожить можно и нужно будет всех!

И основной материал для сооружения их главного оружия – мин! – они с девочками, сейчас пыхтящими, и пытающимися не оступиться на скользком и неровном ледяном полу, везут!

 

Дома, за полкилометра от входа в Андропризон, прямо в тоннеле их ждали три одетых и явно не раз сменившихся, женщины. Похоже, Магда или Анна позаботились.

Андрей скомандовал:

– Девочки! Передайте постромки – ожидающим! Сами – внутрь. Быстро – переодеваться снова в сухое, и затем – в столовую. На ужин!

– А ты?

– А я – как управлюсь с делами. То есть – как проверю как там дела с корпусами мин. Да и нужно так и так подготовить оборудование, чтоб расплавлять на водяной бане наш тротил. Думаю, придётся вытапливать его на камбузе. Если что – там и поем!

– Ну, поскольку отговорить тебя вряд ли удастся, – это усталым голосом предложила Сара, – попробую просто посоветовать: ты бы хоть в начале переоделся в сухое!

Андрей подумал, что она права. Простыть, сейчас – ни в коем случае!

– Мысль здравая. Спасибо. Ну, давайте.

Девочки ушли вперёд, Андрей продолжил подталкивать нарты. Когда подошли к тамбуру, девочек и след простыл. Андрей скомандовал новой бригаде:

– Затаскиваем внутрь. Потом – в коридор. И уж там – развязываем. Мешки с тротилом тащим прямо на камбуз. Вы – вон тот, я – этот.

Дотащили без проблем.

Андрей, обращаясь к уже практически штатной поварихе Ганне, спросил:

– Солнце моё! Какую небольшую, желательно без эмали, кастрюлю ты можешь мне пожертвовать? Литров на пять для начала.

Повариха нахмурилась:

– Смотря что вы, Андрей, будете с ней делать!

– Плавить тротил. – после этих слов стоявшая тут же Ундина, традиционно теперь помогавшая Ганне Харак на камбузе, невольно схватилась за горло. Андрей и бровью не повёл – раньше надо было бояться! Зато Ганна не на шутку рассердилась:

– Что?! Это такая противная вонючая фигня, которая потом не отмывается?!

– Насчёт «не отмывается» не знаю. Но то, что без этой кастрюли, и другой, в которую она входила бы с большим зазором, чтоб сделать водяную баню, нас всех перебьют, как овец на бойне – это точно!

– Хм-м… – было видно, что в поварихе борются желание пожить, и нежелание отмывать заведомо испорченную кастрюлю. Похоже, она – тоже перфекционистка. И привыкла, чтоб на её камбузе всё – блестело!

Но разум победил:

– Ну ладно. Могу пожертвовать вот эту. – Андрею передали, порывшись по шкафам и полкам, отличную, литров на пять, кастрюлю из нержавейки, с двумя удобными ручками, – Ну хоть ту, где она будет плавать, вы не испортите?

Андрей поспешил уверить, что уж вторая-то кастрюля останется цела-целёхонька.

И ему, сопя, выдали ещё одну – широкую и плоскую. Литров на двадцать.

– Отлично. Поставьте её пока на плиту. Чтоб закипело. Воды долить – примерно до сюда! – он показал пальцем уровень. И принялся загружать в свою – куски тротила.

 

Куски побольше приходилось прямо на месте измельчать: настругивать, почти как мыло какое. Андрей подстелил брезент прямо на пол. И работал с отвоёванным у хозяйственной дамы ещё до похода ножом. Всё равно Ганна смотрела на него, на нож и постепенно наполнявшуюся стружками и кусками кастрюлю с подозрением и неодобрением. Но вот ёмкость на три четверти и наполнена.

Андрей порадовался, что вода в большой кастрюле ещё не кипит: нагрев хранившегося пять столетий взрывчатого вещества лучше всё же начинать постепенно!

Кастрюля из нержавейки села как надо: до дна осталось сантиметров десять, и вообще: когда отпустил, оказалось, что кастрюлька плавает. Как раз к этому моменту подошли и Анна с Магдой. Девочки подошли к нему с обеих сторон. Магда чмокнула в щёку, которая оказалась к ней ближе. Анна – в другую. Ганна и Ундина поморгали, поподжимали губы – то ли от неодобрения, то ли от банальной зависти. Но промолчали.

Андрей вздохнул, чмокнув в щёки и девочек:

– Вы – как?

Анна пожала плечами, откинув со лба чёлку, Магда ответила чётко и конкретно:

– Живы. Правда, спали всего два часа. А до этого – выполняли твои указания!

– Отлично. Думаю, раз прилегли, всё готово?

– Почти. Девочки сейчас там, снаружи, заканчивают установку камер. Много времени ушло, чтоб покрасить чёртовы шесты – в белый цвет. И дождаться, пока высохнут. Пришлось даже использовать фены!

Андрей хмыкнул:

– А находчивые вы у меня! Отлично. Что с корпусами для этого? – он кивнул на начавший подтаивать, и плавиться, словно куски обычного сливочного масла, тротил.

– Некоторые готовы. В-основном первых двух типов. А вот с двояковыгнутыми – проблема. Не можем изготовить, и приварить как надо боковины, дно, и верх.

– Ладно, ими я сам займусь. Где готовые корпуса?

– Сейчас девочки принесут их из мастерской в подвале. Пришлось работать в малой – в большой же у нас сидят! Да и станки работают не все: пришлось повозиться!

– Ага. Понял. – он продолжал аккуратно мешать большой деревянной ложкой, и теперь «варево» напоминало арктическое море с отдельными, тут и там плавающими, глыбами-айсбергами. Он подсыпал ещё стружки – теперь уровень жидкости поднялся до середины кастрюли,  – Вот «сидящими» вам двоим сейчас и нужно заняться.

Отберите из них человек двадцать-двадцать пять. Консервативных и упёртых. Которых вы хорошо знаете. И которые никогда, и ни при каких обстоятельствах не отступятся от Совета и Закона Федерации.

Мы их снарядим. И отправим.

– В-смысле – отправим?! Мы же ещё не торговались с Советом за новые… Льготы и уступки! Никто оттуда, кстати, пока тебя не было, не пробовал выйти на связь.

– Внимание, секретная информация! – он кинул сердитый взор на Ганну и Ундину, жестами пригласив тех подойти поближе, – Так вот. Мы сейчас вначале снарядим все мины. Затем я пойду торговаться с Советом, за какие-нибудь ерундовые уступки, типа – свежих овощей, или консервированных фруктов. И мяса. И договорюсь о том, что отпускаю ещё партию заложниц. Якобы – за это. А на самом деле дело вот в чём.

Нам нужно производить минирование территории. И нам вовсе не нужно, чтоб кто-нибудь из уходящих напоролся на какие-нибудь мины-ловушки! Сюрпризики должны быть установлены так, чтоб никому из наших, или заложниц – не навредить! А самое главное – они не должны увидеть шесты с видеокамерами! Ведь наверняка их будут допрашивать, чтоб узнать о том, как мы собираемся обороняться! Следовательно, нужно чтоб они убрались, ничего не увидав! Не услышав. И не поняв. Да и вообще – нечего им тут высиживать! А ещё я не очень доволен, что девочки уже устанавливают шесты: лучше было бы сделать это после того, как эти заложницы уберутся!

Говорят же, что один шпион внутри крепости куда опасней, чем целая армия под её стенами!

– А без проблем! Сейчас я схожу и  прикажу Элизабет и её команде снова опустить вниз, на снег, все шесты – они устанавливают их на расчалках! И опустив – прикрыть снегом! То есть – закопать. На это уйдёт не больше часа!

– Отлично, Магда! Иди прямо сейчас. Так. Тогда ты, Анна, возьми бумагу, карандаш – и составь список. А ты, Магда, когда вернёшься – подкорректируешь этот список! Вперёд! Ага! Вот и девочки!

Действительно, в камбуз зашли семеро женщин, тащивших каждая в двух руках весьма тяжёлые и неуклюжие конструкции, сделанные по грубым же Андреевским чертежам. Андрей плотоядно облизнулся:

– Прекрасно! Ну-ка! Расставляйте прямо здесь! – он указал на пол у своих ног.

Девочки с видимым облегчением так и сделали. Андрей кивнул:

– Пэйдж! Прошу тебя: помешивай вот эту «кашку». Только будь аккуратна: не хватало нам ещё взорвать наш любимый камбуз! – он подмигнул напрягшейся поварихе.

Ганна снова надулась, но быстро поняла, что он просто пытается пошутить. Пэйдж забрала у него ложку и тряпку, которой он придерживал плавающую кастрюлю за одну из ручек, не давая той касаться краёв второй.

Андрей приступил к инспекции подготовленных конструкций, опустившись на колени. Он ощупал, и осмотрел, приподнимая с пола, со всех сторон громоздкие и неаккуратно сляпанные с помощью болгарок, отрезных станков, и электросварки, корпуса. Один оказался даже тёплым – его, похоже, только что закончили. Поэтому Андрей поставил его последним в ряд.

Взял первый корпус. Перенёс на разделочный стол – возле плиты с кастрюлями.

Ганна проворчала:

– Если эта гадость попадёт в суп или жаркое – я за последствия не отвечаю!

– Не переживай, Ганна. Тротил, насколько знаю, несъедобен. Но – не ядовит. Впрочем, ты права: давай-ка, подстели сюда, под корпус, вон ту большую тряпку!

– Андрей! А как вы будете наливать его туда: кастрюля же – широкая? – Пэйдж успешно размешала все комки, и теперь медленно помешивала, отгребая от краёв – грамотно. Вовсе ни к чему, чтоб тротил ещё и пригорел!

– Твоя правда, Пэйдж. Нужна воронка! – он посмотрел на Ганну, как раз подстилавшую тряпку. Та с видом первохристианской мученицы подкатила глаза к подволку. Затем смилостивилась:

– Есть у меня одна. Только скажу честно: она старая и медная!

– Не подойдёт. Нужна пластиковая. Или – фарфоровая. Или стеклянная – чтоб не было искр при контакте с корпусами.

– Хм. Ну, есть и такие…

Через минуту Андрей убедился, что стеклянная воронка слишком велика. А вот носик воронки из белого фаянса очень даже хорошо входит в отверстие, оставленное в верхних крышках мин для как раз – заливки, и последующего вставления детонатора.

Он сказал:

– Девочки. Мона и Ариана. Идите сюда. Остальные – прошу вас продолжить изготовление мин. Сейчас я тоже к вам спущусь. А вы, и ты, Пэйдж, смотрите, что надо делать! Только не бойтесь. Если обращаться с расплавленным тротилом аккуратно, представляя, что это – типа, просто расплавленный парафин – ничего не случится. Главное – не ронять кастрюлю. Потому что тогда за испорченный пол Ганна нас с камбуза выгонит. – повариха на эту очередную «шуточку» только криво усмехнулась, – И не бить воронкой о края корпусов. Смотрите, как буду делать!

Он аккуратно взял с помощью тряпок за обе ручки кастрюлю, в которой уже всё растаяло в монолитную полужидкую массу, у Пэйдж. Сказал:

– А ты, Пэйдж, удерживай воронку. Только тряпку возьми – она сейчас будет как кипяток! Да, всё верно: так и держи.

Он медленно, тонкой струйкой, начал заливать расплавленный тротил в воронку. Иногда останавливаясь, прося отодвинуть воронку, и заглядывая внутрь – допустить, чтоб взрывчатка вылилась на поверхность верхней крышки, было нежелательно. Первая мина наполнилась за две минуты – а поместилось в неё около двух литров жидкости. И когда она подошла вплотную к отверстию, Андрей убрал воронку, и позвал всех:

– Вот. Главное – не допускайте, чтоб выплеснулось наружу. А вот так – заподлицо с нижней кромкой крышки – нормально! Как раз будет удобно вставлять детонатор, когда остынет и загустеет. И подсыпать в кастрюлю новую стружку, и мешать нужно непрерывно. И не давать воде из этой – испариться, а этой – соприкасаться со стенками! И подсыпать кусочки нужно по чуть-чуть. Чтоб масса была – до половины кастрюли, или чуть выше. И строгать их – вот так. И пока всё, полностью, не расплавится – следующую мину не заливать!

Вопросы?

Вопросы, понятное дело, нашлись. К счастью, технические. Они касались только процессов отливки и расплавления. Он ответил, утирая пот со лба – чёрт бы его побрал: совершенно забыл, что и правда – нужно было вначале переодеться в сухое!

Ну ничего – он сделает это сейчас. До того, как спустится в подвал. И лично изготовит главное оружие – фронтальные противопехотные универсальные мины.

За девочек он не беспокоился: они всё освоили!

А если что – Ганна и Ундина подскажут. Они все глаза проглядели, наблюдая как он «портит» хорошую посуду. Как ещё дырку ему в спине не прожгли…

 

Переодевшись в их «семейной» каюте, он спустился в подвал.

Работа кипела: от некоторых станков так и летели искры, в углу сверкала дуга электросварки, кто-то бил молотом, и вообще шум стоял оглушительный: Ида Хуллкко работала болгаркой. Всё небольшое помещение наполняли характерные запахи: и от сточившегося отрезного круга, и от сварки. И от нагретого металла.

Андрей не стал много мудрить: прошёл сразу за гибочный станок. Несколько заготовок боковых сторон для третьего вида мин уже лежали рядом. Так. Теперь – не торопясь и не форсируя: пропустить их все в первый заход, установив загиб на минимум. Он сделал это за десяток минут.

А теперь – и второй. Ну вот: заготовки прямоугольной формы, размером тридцать на двенадцать сэмэ. Десять – толщиной в два миллиметра, и ещё десять – в три. И сейчас они приобрели форму части обода колеса, с радиусом примерно в метр.

Он собрал их. Отправился в угол, где как раз наступила пауза – искры и дуга погасли. К счастью, и болгарка на какое-то время притихла.

Рэчел Ким, подняв на лоб маску с синим защитным стеклом, хмурясь, осмотрела своё очередное изделие. Выругалась. Плюнула. Пожала плечами:

– Грубо. Но – пойдёт.

– Пойдёт, – Андрей кивнул, встав на колени рядом, – Рэчел, милая. Будь добра: наруби мне на отрезном стальных пластин – триста двадцать на сто десять. Из трёхмиллиметровой пластины.

– Сколько штук?

– Двадцать. И потом приходи: мне нужна твоя помощь.

А молодец. Она не стала ничего больше спрашивать, и отправилась в угол: там, на стеллажах, хранился и металлопрокат, и трубы, и листы – к счастью, не пришлось лезть за всем этим в общий подвал, к «сидящим». Но Андрей всё равно встал, и пришёл на помощь: одной Рэчел никогда не удалось бы дотащить лист тройки до гильотины. И пока она расчерчивала его штангелем, и рубила на заготовки нужного размера, придерживать.

Справились быстро. Заготовки отнесли в угол – к сварочному трансформатору. Андрей заменил электрод в держаке на четвёрку. Одел перчатки. Фартук. На голову надел оказавшуюся универсальной маску – её держатель налез бы на любую голову: он был из гибкой пластины.

Андрей попробовал искру, и дугу. Сказал:

– Подними, будь добра, вторичную на два оборота. И иди сюда. Держи вот здесь – вот этой дрыной. Нет. Вначале – тоже одень перчатки.

Он пристроил выгнутую пластину к плоской – дну. Прикинул, что нормально: тыловую, или заднюю, можно разместить в пяти сантиметрах свободно. Но пять, пожалуй, многовато… Да: три-четыре будет достаточно!

Как сваривать металл, он подзабыл, если честно. А вот руки и подсознание – нет.

Шов получился вполне ровный и одной толщины. На переднюю, выпуклую, сторону, Андрей пустил двухмиллиметровую пластину. На заднюю – трёх. Теперь сторона, обращённая наружу, разрушится быстрее, и осколки полетят – все – вперёд!

– Переворачивай.

На вторую сторону дна мины ушло не более пары минут – вспомнил, приладился. Теперь – торцы. Их закрыл пластинами тоже из тройки, оставив пространство между выгнутыми пластинами всё же – в сорок мэмэ. Порядок.

– А мы – что? Не будем убирать эти торчащие края?

– Нет. Но вот в верхних пластинах-крышках – придётся просверлить отверстие. Для детонатора. И для заливки. Думаю, литра по три как раз войдёт. Сейчас скажу – где.

Он приложил к верхней части получившейся конструкции, напоминавшей плоскую двояковыпуклую линзу, одну из нарубленных пластин. Перевернул. Обвёл мелом по контуру «линзы» две дуги. Снял. Почесал в затылке. Да нет: нормально!

Мелом же он аккуратно нанёс по центру очерченной фигуры крестик:

– Вот здесь. Иди, озадачь кого-нибудь. Пусть сразу сверлит по две-три штуки. А первую использует как шаблон. Сама возвращайся – у нас впереди ещё девять корпусов.

Вскоре «журчащий» звук от сверлильного станка присоединился к треску сварки и визгу болгарки. Андрей подумал, что женщины у него всё-таки молодцы: руки выросли оттуда, откуда надо. А он их так принижал – дескать, совсем ничего не могут…

Впрочем – таким простейшим слесарным операциям раньше учили даже детей. Пятиклассников. На уроках труда! И – нормально.

А вот с ремонтом действительно сложных механизмов… У девочек – плохо!

 

Закончив с изготовлением всех десяти противопехотных, Андрей приостановился.

Оглядел небольшую комнату. Подошёл к Иде.

– Ида, золотце. Можно тебя попросить?

– Конечно, Босс! – а молодец. Тут же вырубила болгарку, и смотрит в глаза.

– Вон там, на стеллажах, я видел пруток шестёрку. И восьмёрку. Так вот. Мне нужно, чтоб ты нарубила из них маленьких кусочков. Вот такого размера. – он показал между большим и указательным пальцем зазор в семь-восемь миллиметров, – Если гильотина восьмёрку не возьмёт – пили болгаркой, зажав прутки в тиски. Сможешь?

– Конечно! Я уже поняла: картечь!

– Точно! Вот тебе пятилитровое ведро, желательно наполнить его хотя бы на две трети! Поэтому возьми сразу с десяток прутков, и расположи в ряд. Вот так. – он показал.

– Ага. Но тогда мне понадобится помощь. Потому что обе руки будут заняты, и я не смогу нажимать на рычаг.

– Понял. Лариса! Отложи пока своё. Помоги Иде. По её сигналу – нажимай. Пусть пока кусочки так и падают – на пол. Потом совком или скребком сгребёте. А, да. Желательно через полчаса первую партию принести мне – я наверху, на камбузе. Ну, с Богом!

Андрей вернулся к Рэчел. Та ничем не показывала, что устала. Он кивнул:

– Рэчел, милая. Принцип изготовления третьего типа тебе понятен?

– Да.

– Отлично. Нам – кровь из носа, но нужно ещё минимум пять таких корпусов.

Сможешь?

– Смогу.

– Ну, спасибо. А сейчас извини. Мне пора заливать готовые корпуса! Сделаешь – неси!

– Ага. – она, коротко кивнув, снова двинулась к гильотине. И, воспользовавшись тем, что Ида и Лариса ещё тягают со стеллажей прутки, начала рубить оставшуюся, уже небольшую часть листа – на заготовки.

А хорошие у него подобрались девочки. Пусть и не совсем подкованные в ремонте сложной аппаратуры, но в слесарном деле – профи. Сразу ясно, что вот стараниями их-то, и им подобным, чёртова Федерация ещё и держится!..

 

В камбузе Андрей слегка расстроился: девочки успели растопить и заполнить всего четыре корпуса! Мало. Особенно если учесть, что закончить желательно хотя бы за ближайшие двенадцать часов. Ведь им ещё – размещать эти мины там, наверху.

Но пятый корпус начали заливать как раз когда он подошёл к плите, и заглянул в кастрюлю. Всё там было в порядке: расплав равномерный, размешан хорошо.

– Давайте, девочки. Заливайте в этот, а потом нам предстоит кое-что поинтересней. – он спустил на пол камбуза мешок с еле дотащенными корпусами противопехотных.

Девочки принялись за дело. Андрей расставил в рядок выгруженные железяки, на которые с неодобрением поглядывали Ганна с Ундиной. Впрочем – изредка и мельком: обе что-то сосредоточенно мешали в кастрюлях, стоящих на плитах. Андрей спросил:

– Ганна, Ундина. Что там у нас на обед?

– Вы сами сказали, что на «моё усмотрение». Так что – борщ. И отварная паста. Тьфу ты – вы их назвали макаронами. С рыбой.

– Отлично. – но он не сдержался: чуть поморщился, – С какой?

– Пангасиус.

– Замечательно. У меня уже от аппетитного запаха слюнки текут!

– Врать нехорошо. – повариха усмехнулась, – Запах вашего чёртова тротила перебивает всё на свете! И плавает по всему камбузу! Я не могу нормально понюхать то, что мы готовим! Так что за качество не отвечаю!

– А ничего. Думаю, с вашим-то профессионализмом вы прекрасно сготовите и не нюхая! – Андрей принялся быстро строгать, и подбрасывать стружку тротила в почти освободившуюся кастрюлю, снова поставленную на баню, кивнув и Моне, тоже взявшей нож, – Мона! Теперь нам нужно, чтоб расплава в кастрюле было чуть побольше. Думаю, в эти корпуса войдёт литра по три.

– Хорошо, брат Андрей.

Подошла освободившаяся Пэйдж:

– Андрей. Тротил в первых двух уже практически застыл. Когда нам лучше устанавливать детонаторы: сейчас, или когда станет совсем холодным?

– Сейчас посмотрю. – Андрей действительно потрогал корпуса двух первых мин. Прикинул. Сказал:

– Да. В эти два – можно. Детонаторы вон там – в большом свёртке, на полу. Вставляйте их вот так: заподлицо! – он аккуратно и нежно вдвинул детонатор до самого его основания в пастообразный тротил первой мины, утопив почти до самых проволочек, торчавших из заднего торца трубочки, – Но! Ни в коем случае не глубже! Пластик оплётки за эти годы мог стать хрупким. А он не должен осыпаться или расплавиться. Всё понятно?

– Конечно, брат Андрей. А что – не так с этими, новыми, корпусами?

– Да всё с ними, вроде, так. Но никак не могу подсчитать объём, сколько точно в них нужно вливать. Так что первый – всё равно попробую сам. А уж потом – передам вам.

За полчаса новая, большая, порция расплава оказалась готова. Андрей самолично заливал её в воронку, которую держала Ариана. Мысли и воспоминания, конечно, этот процесс навевал, но он не позволял памяти мешать себе. Да и запах… Отличался.

В противопехотную вошло два с половиной литра расплава.

Андрей, перенеся её на пол, и поставив остывать, кивнул:

– Отлично. Девочки, продолжайте. Я пока оденусь, и поднимусь наверх. Посмотрю, как там обстоят дела у бригады с видеокамерами.

 

Наверху всё оказалось даже лучше, чем он предполагал.

Все десять шестов уже оказались установлены, расчалены, и Магда, руководившая двумя бригадами, кивнула ему. Кивнула и Элизабет, руководившая ещё двумя бригадами – по три человека. Андрей подошёл:

– А кабели?

– Не бойтесь, муж Андрей. – Элизабет, явно замёрзшая, всё равно мужественно улыбнулась, – Уже привязаны к шестам и тоже – покрашены.

Точно! А он и не заметил, настолько хорошо кабели оказались замаскированы!

– Прекрасно, Элизабет, прекрасно, Магда! Молодцы и вы, девочки! Так, ладно. Когда сможете подключить к мониторам Диспетчерской?

– А они уже подключены. И передают картинку в режиме он-лайн. Мы должны были их проверить! И просто не отключали. Более того: мы и кабели закопали!

– Чудесно! – он действительно был рад, – Тогда Элизабет, девочки. Заканчивайте тут сами. Магда! Идём вниз. Мне нужно, чтоб мы с тобой составили схему расположения мачт. Исходя из их реального обзора будем составлять и тактическую схему минирования.

– Поняла, босс! Идёмте!

 

Обзор с мачт открывался действительно чудесный.

Андрей подумал, что вот как много значит, когда точка обзора поднята всего-то на восемь метров над уровнем глаз! И составить схему, где расположить противопехотные, а где – кругового действия мины так, чтоб не повредить расчалки и мачты, оказалось нетрудно. Но Андрей был рад, что они сделали это до того, как все приготовленные корпуса оказались залиты.

Спустившись снова в камбуз, он застал работу в разгаре: Мона и Ариана, сердито препираясь, спорили, нужно ли долить ещё в очередную противопехотную. Андрей, приказав Моне убрать воронку, заглянул внутрь.

– Достаточно. Больше заливать не надо.

Мона скорчила гримасу Ариане:

– Ну, видишь, балда такая?

– Сама балда. – Ариана надулась, – Я хотела – уж по горлышко!

– Девочки, не ругайтесь. – Андрей устало вздохнул, – Я тоже голоден, и тоже хотел бы поскорее всё закончить. Но, к сожалению, те десантницы, что походным маршем идут сюда – оснащены уже готовым оружием, а вот мы – нет! Поэтому приходится спешить!

Но ничего! Когда всё снарядим, и заминируем снежную равнину над Андропризоном – сможем отдохнуть! Хоть сутки можно будет отсыпаться! Потому что на поверхность после завершения – мы – ни ногой! А работать будут только дежурные в диспетчерской. Ну, на Командном Пункте.

– Да мы понимаем, Андрей! – Ариана криво усмехнулась, – И нам до чёртиков надоела наша с…аная Федерация! И то, как в ней относились к техническим специалистам! Ну а ещё, конечно, хочется посмотреть, как вы разнесёте в клочья этих с-сучьих десантниц! Моя подруга детства пострадала от их дубинок, когда разгоняли демонстрацию на её фабрике. Хотя она была  – не с демонстрантами! Но почки ей всё равно отбили! Этим тварям только с безоружными людьми и воевать бы!..

– Прости, Ариана. Мне очень жаль. Твою подругу. Думаю, она бы тоже к нам присоединилась!

– Ха! Да к вам, Андрей, присоединилась бы большая часть населения чёртовой Федерации! И это – без всякого сомнения! Сами знаете: девяносто процентов рабочих – живут впроголодь! И чувствуют себя – придавленным налогами и забитым быдлом!

– Хм-м… Но они же, наверное, про нас и наш бунт и не знают!

– Думаю, нет. Пока – нет! Чёртов Совет наверняка засекретил эту информацию. Но у нас же есть радио! И мы можем обратиться к тем, у кого оно есть! Хотя…

– Что – хотя?

– Радио есть только у руководства. Фабричного, районного, кантонного. А уж эти-то – нас слушать точно не будут. Чтоб их не посчитали – примкнувшим к мятежникам!

– Интересно. Поговорим об этом позже. Потому что сейчас, для того, чтоб Совет с нами считался, и нас уважал, нам нужно доказать. Свою силу. И обороноспособность!

 

– Смотрите, что буду делать. И со следующими работайте сами. – Андрей методично покрыл с помощью широкой кисти периметр первой мины вязким и густым универсальным клеем, банку с которым ему принесла завсклад Мона Макшарри. Мину он держал за дно, – покрывать нужно только боковую поверхность! Потому что дно и крышка «работать» не будут. Они просто отлетят – одна в снег, другая – в воздух!

После обмазки он предложил:

– Ариана. Держи за вон то отверстие, где детонатор – вот этим крючком!

Сам он придерживал мину за её дно, широко раздвинув пальцы, медленно поворачивая обмазанный фрагмент цилиндра, и обильно посыпая его принесённой Рэчел первой партией картечи.

Вскоре вся боковая поверхность мины оказалась обсыпана почти сплошным слоем. Андрей, прихлопав слой картечи ещё и ладонью, удовлетворённо крякнул:

– Порядок! А я боялся – держать не будет!

– С чего это – не будет? – Мона фыркнула, – Это – самый лучший клей!

– Отлично. Дай-ка теперь строительный скотч.

Андрей аккуратно обернул цилиндр широкой плоской лентой. Довольно кивнул:

– Думаю, пары оборотов хватит! – он обрезал конец скотча ножницами по металлу, – Теперь точно – не обсыпется на морозе!

Поставленную на пол мину он продемонстрировал собравшимся вокруг него женщинам: своей Семье и десятку наиболее технически подкованных женщин:

– Такими минами удобно уничтожать живую силу противника, который идёт рассредоточено. А для того, чтоб её осколки не зарывались в снег, желательно сделать её…

Прыгающей!

Мона! Ты принесла пружины, которые я просил?

 

Установка пружин на цилиндрические мины кругового действия заняла довольно много времени. Зато на снаряжение и обсыпку осколочной составляющей передней выпуклой поверхности всех десяти противопехотных мин, и ещё трёх, оказавшихся к этому времени приготовленных Рэчел, и залитых неутомимой Арианой, ушло всего пара часов!

Андрей, приказавший девочкам поесть, сам за это время не взял в рот даже маковой росинки. На ворчание и укоры своей Семьи и помощниц отвечал коротко:

– Успеть бы заминировать! От этого зависят наши жизни! А еда-то – не убегает!

Мины они с Магдой и Элизабет размещали строго по плану, постоянно сверяясь с составленной схемой. Ослепительный свет, отражавшийся от искрящейся поверхности заснеженной равнины, реально бил по глазам, заставляя щуриться, и Андрей подумал, что напрасно отказался от тёмных очков, которыми вооружились его помощницы.

Провода они старались закапывать по всей длине – в проложенные мелкие канавки, размещая и мины – детонаторами книзу. И наваливая вокруг них сугробчики…

Несмотря на пронзительный свет, наверху было холодно, дул пронизывающий ветер. Но Андрей не имел ничего против: именно позёмка и метель уж точно – скроют все следы их возни на поверхности девственного снега! Единственное, с чем он не мог ничего сделать – так это с тенями от шестов!

Солнце продолжало свой полугодовой день, и чёрные полосы от шестов было всё же заметно с доброго километра… Но Андрей уповал на облака.

Ведь лето в Антарктиде так непредсказуемо и непоследовательно – он это помнил ещё по книге Амундсена «Южный полюс».

Он ещё раз осмотрел с крыши выходного тамбура всё обширное пространство, на котором они поработали – нет, других следов, кроме теней – нет.

Наконец-то они всё закончили!

И вот они спустились вниз, в сам тамбур, проверили пропущенные через вырезанное в косяке отверстие провода – с номерками на скотче, закреплённом на каждом!

В строгом соответствии с электронной схемой подключили все провода – к распределительному щитку, который для них собрала Сара Васси. А щиток соединили кабелем, жилы которого тоже были помечены номерками, и проходящим по коридорам – с большим щитом, уже установленным в диспетчерской.

Теперь осталось только подать на клеммы щита напряжение от большого портативного аккумулятора – и можно взрывать что угодно! А для этого нужно было лишь включить рубильники… И нажать кнопки!

Андрей, вернувшись из диспетчерской, где оставил девочек выполнять последние приготовления, плюхнулся за стол, откуда уже убрали все следы работы со взрывчаткой:

– Ганна, Ундина, лапочки мои. Пожалуйста! Еды!

– Блин горелый!.. Вот уж и правда – свиньи, оказывается, были все эти мужики! Я тут из себя вышла, вся извелась, придумывая, каким бы деликатесом его попотчевать, а он!.. «Еды»!

– Ганна, свет моих очей! – он старался сдержать рвущийся смех, но с другой стороны удивлялся: женщины за пятьсот лет отсутствия мужчин… Ничуть не изменились! – Прости, пожалуйста, что изобразил равнодушного к вашим усилиям чурбана!

А что вы для меня приготовили?!

– Ну то-то! – Ганна отдувалась уже не столь сердито, – Я уж расстаралась! Вот тут – борщ со сметаной и свежей зеленью! – действительно, перед ним возникла, словно сама по-себе, поднесённая бесшумно ступавшей Ундиной здоровенная тарелка с аппетитно выглядевшим борщом. – А вот тут – котлеты! С картофельным пюре! И чесночным соусом!

– Ганна, Ундина! Вы – прелесть! Давненько у меня такого гастрономического праздника не было!

– Ха! «Праздника!» Ешьте уже, уважаемый муж и начальник! Приятного аппетита!

– Благодарю! – он действительно принялся за еду. Борщ оказался не обжигающим но и не холодным – как раз, как он любил. Съел он его быстро и без остатка: и правда – было очень вкусно! Но едва принялся за вторую котлету, прибежала Жаклин Бьорк:

– Андрей! Ползут!

Андрей сорвался с места, успев лишь крикнуть:

– Спасибо, любимые! Было замечательно вкусно!

Доем, когда закончу!

 

Дежурная смена, три оператора, сидели перед мониторами в напряжённых позах. В отличии от Сары, удобно устроившейся на кресле в углу, перед портативным пультом управления огнём, от которого тянулись многочисленные провода и кабель – за дверь: к верхнему пакетнику, через коридоры и лестничные пролёты. Сара приветливо помахала вошедшему Андрею. Он кивнул в ответ. Прошёл вперёд.

Как ни старался, на мониторах ничего подозрительного не заметил! С другой стороны, не скажешь же Семье и подчинённым, что зрение ближе к пятидесяти подсело…

Пришлось спросить:

– Магда! Расскажи и покажи, будь любезна.

Магда не без удовольствия встала с кресла, вильнув своим роскошным и породистым задом. Сделала три шага к мониторам. Карандашом ткнула в правый боковой, расположенный посередине по высоте:

– Они – профи. Заметила только по бликам от бинокля. Вот здесь сверкнуло в последний раз! Самого же шевеления или продвижения пока не видно.

– Всё ясно. Передовой отряд. Разведчицы. Нам повезло два раза: во-первых, потому, что набежали тучи, и теней от шестов не видно. А во-вторых, потому, что они – ползут. С такого угла зрения немного у нас высмотришь! Но ты у меня – молодец!

Глазастая.

– А то! Меня потому и назначили на эту должность! Потому что и зрение – супер, и какие-никакие, а грамотные решения могу принимать, и «задатки лидера», и…

– И божественно совершенное тело. – а поскольку он прошептал это ей на ухо, приблизившись вплотную, и приобняв за талию, женщина мило покраснела. Андрей засмеялся:

– А ещё ты чертовски мило краснеешь!

– Муж и начальник Андрей! Вы… Отвлекаете нас от работы!

Действительно, бросив беглый взгляд по сторонам, он обнаружил, что три дежурных, сидящих за пультами перед экранами, косятся на них. Не отвлекалась от работы только техник Ли Квок, щурившаяся в свой угол у радиоаппаратуры, и даже придерживавшая одной рукой наушник на голове – она слушала эфир. Андрей спросил:

– Техник Квок. Что там?

– Полное радиомолчание, брат Андрей. И это-то подозрительней всего!

Он сказал:

– Вы правы, техник. Значит, есть приказ о соблюдении режима молчания. Внимание, дежурная смена! Сейчас жизни нас всех зависят только от вашей внимательности. К мелочам и деталям. Отслеживайте малейшее движение!

Отстранившись от Магды, он жестом предложил той снова сесть на её место. Сам же притащил из угла диспетчерской простой стул, и уселся за её спиной.

В дверь позади него вошла Элизабет:

– Муж Андрей! Разрешите доложить! – голос немного хрипел.

– Докладывайте, жена Элизабет.

– Все провода подключены, и питание от аккумулятора подведено – так распорядилась пять минут назад жена Магда.

– Молодец, жена Магда. Вовремя распорядилась. Молодец, жена Элизабет – очень вовремя подключила. И поскольку теперь нам остаётся только ждать, бери стул. Садись.

Вошла жена Анна. Сказала:

– Мне сказали, что они на подходе.

– Всё верно, жена Анна. Присаживайся и ты. А, да. Жена Магда. Штурмовая группа – подготовлена?

– Так точно, муж Андрей, – он отметил, что обернувшаяся Магда хитро подмигнула, – Они будут сидеть в тепле, в тамбуре, с карабинами и оставшимися патронами, и ждать. До распоряжения!

– Замечательно. Значит, нам тоже остаётся только ждать! – он подумал, что доберись десантницы и правда – до входного тамбура, и проникни внутрь, у штурмовой группы не слишком много шансов: с карабинчиками-то – против автоматов!..

Значит – он не должен этого допустить!

– Движение, э-э… начальник Андрей!

– Называй меня брат Андрей, Каролина. Подойди, пожалуйста, к экрану, на котором ты это движение увидела, покажи и расскажи.

Каролина Лэм, пышногрудая, но совершенно без талии техник, вооружившись карандашом, который она почему-то держала, словно собиралась экран им пронзить, подошла. Ткнула остриём:

– Вот здесь… Мне показалось, что было движение! Да нет! Я уверена! Что-то чёрное, или тёмное – мелькнуло! Пусть и только на краткий миг!

– Отлично! Вернись на кресло. Не спускай глаза с этого места. Ну, и мы присмотрим. – он пристально вглядывался в монотонную в тусклом равномерном освещении равнину, но глаза или реально стали старыми, или устали: не видел он ничегошеньки!

Но это не значит, что профессиональные наблюдательницы тоже не должны ничего видеть. Уж они-то – и моложе, и глаз у них – куда острее. И внимание… Андрей знал, что в его времена фирмы-гиганты электроники вроде «Самсунка», для сборки и монтажа плат и деталей нанимали молоденьких – до двадцати лет! – девочек. И платили им чудовищно огромную зарплату. Впрочем, если подумать, даже её могло не хватить на оставшиеся годы – для постоянного лечения перенапряжённых за четыре-пять лет работы в экстремально интенсивном режиме органов зрения… Ну, и всего остального.

– Вот ещё движение! – не дожидаясь его команды с места вскочила Веспер Хинкель, подбежав к монитору слева вверху, – Я уверена! Но оно было… Как бы – медленное. И как мне кажется – это кто-то ползёт сюда! Под маскхалатом!

– Спасибо, сестра Веспер. – Андрей встал и подошёл ближе к мониторам, встав, впрочем, сбоку – чтоб не мешать наблюдательницам.

Теперь движение засёк и он. Всё верно: кто-то ползёт…

Осталось дождаться.

Когда окажутся на нужных местах!

 

Пока ждали, в течении следующего получаса, обнаружили, что враг подбирается ко входу в Андропризон вполне грамотно: ползком, и с трёх направлений: с фронта и флангов. А вот с тыла почему-то никто не заходил: похоже, руководство альпийского батальона посчитало, что слишком уж много времени уйдёт на тыловой обход, да и зачем он нужен: входные двери в тамбур всего одни! И оборонять их защитники долго не смогут.

Но, похоже, отсутствие этих самых защитников всё же несколько напрягало руководство десантниц: иначе они давно бы приказали подобравшимся уже на каких-то полкилометра подразделениям – атаковать!

Андрей запоздало подумал, что надо было хоть каких-то манекенов… Ну, или хотя бы мешки под белыми тряпками организовать вокруг тамбура! Для дезинформации – ну, как в войну делали кучу ложных «аэродромов». Но сейчас поздно. И остаётся только молиться, что командиры не догадаются, или не поверят, что за столь краткое время они-таки смогли изготовить мины, и заминировать подходы.

Внезапно всё изменилось.

К Андрею быстро повернулась сестра Квок, прослушивавшая эфир, всё это время только молчавшая, и упорно хмурившая белёсые брови на белом лбу:

– Я слышала в наушниках – явно команду к атаке! Кодовой фразой!

– Отлично! Ты права: вот они! Бегут! Впрочем, весьма грамотно: перебежками!

Когда наступавшие с фронта примерно сотня бойцов оказалась, как Андрей видел, в пределах поражения первой миной, Магда сжала кулаки:

– Можно! Они – в пределах!

Андрей, не оглядываясь, сказал:

– Нет. Ждём. И вообще: Сара! Нажимать – только по моей команде!

– А чего же это мы ждём?!

– А ждём мы, Магда, когда они преодолеют наш первый рубеж. Встретим – на втором. А тот, что впереди – используем уже только для добивания! Бегущих прочь. Нам, здесь и сейчас, нужно нанести противнику как можно больший урон. Это обезопасит нас. На будущее. И докажет этим сукам из Совета, что мы всегда держим слово, и никакой пощады их войскам не будет! Это – принципиальный вопрос!

Солдаты между тем, двигавшиеся, как не без злости отметил Андрей, чётко, как на учениях, приблизились почти вплотную и ко второй линии обороны.

Андрей порадовался, что мозгов оставить хоть кого-то в резерве у командования батальоном десантниц не хватило: все силы, примерно триста с лишним человек, были брошены в первую же атаку!

С другой стороны всё верно: нужно просто задавить противника числом! И огневой мощью: автоматы, уж слишком похожие на древние АК, болтались на груди каждой десантницы. Всё отличие от знакомых Андрею экземпляров заключалось в том, что они были, как и их шесты – выкрашены в белый цвет!

– Сара! Третья, шестая и девятая! – жуткой искрой сверкнула мысль, что они ни одну из цепей не проверили на деле – только тестером! А вдруг где-то – плохой контакт? А вдруг – неправильно подключено питание щита? А вдруг…

Несущиеся галопом мысли прервало долгожданное зрелище: в трёх местах, почти одновременно, в воздух взвились три чёрных точки, почти тут же превратившиеся в огненные шары! Конечно, звука взрывов слышно не было: микрофонов на равнине они и не ставили! Но эффект от первых трёх прыгающих мин сказался тут же: первые ряды бегущих словно косой выкосило! А те, кого не поразили осколки, кинулись в снег. Похоже, пытаясь зарыться в него чуть не с головой! Андрей вполне мог представить, что там, над их головами, сейчас творится: дикие крики раненных, стоны, выкрики начальства!..

Но порадовала сестра Квок:

– Слышу множество команд! Открытым текстом! Похоже, начальство в ярости! Приказывают всем «трусихам» встать, и немедленно продолжить атаку! Иначе грозятся самолично застрелить! И отдать под трибунал!

Похоже, команды возымели своё действие: спустя полминуты поредевшее воинство действительно вскочило. И понеслось к третьей линии мин!

Противопехотных!

Андрей порадовался, что командиры альпийских стрелков не приказали своим бойцам продолжить атаку – ползком. Так эффективность плоских и обращённых осколочной поверхностью к нападающим мин была бы куда ниже…

– Сара. Вторую, пятую и восьмую!

На этот раз упавших было куда больше! И пока нападавшие застыли, пытаясь решить, что опасней – быть подорванной миной, или уж – пристреленной командирами, или осужденной Трибуналом, Андрей скомандовал:

– Четвёртую, седьмую и десятую!

Эти мины окончательно внесли панику в ряды уцелевшего противника. Впрочем, этих уцелевших оказалось до удивительного мало: бежать прочь от входа в тамбур кинулось всего-то с пять-шесть десятков уцелевших, контуженных и раненных: такие либо еле волочили ноги, либо шатались из стороны в сторону, точно пьяные! Андрей спокойно дождался, пока они не оказались в зоне поражения резервных мин, установленных ими дальше всего вдоль главной дороги, когда-то соединявшей Андропризон с портом:

– Двенадцатую и тринадцатую. И – четырнадцатую.

Теперь почти все бежавшие, инстинктивно избравшие для «отступления», а вернее – панического бегства, кратчайшую дорогу к кораблю, попадали в снег. Две первых мины ударили им в тыл, последняя – в лоб!

Из троих поднявшихся снова на ноги женщин, только одна смогла продолжить бег. Две остальных, не пробежав и ста шагов, рухнули в снова в снег…

Андрей сказал:

– Благодарю за службу. И высочайшую квалификацию. Благодаря вам, мои любимые и друзья, мы сможем какое-то время жить сравнительно спокойно. Режим наших вахт и работы станет не чрезвычайным, а обычным. И мы теперь в более выигрышных условиях, чем раньше. Потому что можем ставить свои условия Совету.

А теперь главное. Приказываю: выключить мониторы. И не включать до моего приказа. Магда. Отзови людей из штурмовой группы – вниз.

Вам не годится видеть то, что сейчас будет происходить там, снаружи.

Я собираюсь избавить этих несчастных, кто ещё жив, от ненужных страданий и мучений!

– То есть – добить?

– Да, Магда. Как ни мерзко и отвратительно мне это делать, но заставлять их страдать в ожидании неизбежного конца – негуманно. Ведь они – наши непримиримые враги. Никого из них мы ни перевоспитать, ни оставить без охраны не сможем! Следовательно – никого из них на попечение доктора Джонс мы не передадим. Нам лишние рты и хлопоты ни к чему!

А сейчас – приказ по гарнизону. Всем (Кроме тебя, сестра Квок! Тебя я попрошу ещё какое-то время, хотя бы до моего возвращения – послушать!) – обедать!

А затем – отдыхать! Анна. Пожалуйста, проследи.

– Да, муж Андрей!

– Муж Андрей. Можно мне – с тобой?

– Нет, Магда. Это – грязная и сволочная работа.

Работа для, как раз – садиста и маньяка. Без совести и чести.

Не хочу, что ты, или кто-нибудь вообще, видел меня за ней!

 

Снаружи было пасмурно. Вместо привычного ослепительного сияния наблюдался серый сумрак. Задувал пронзительный и подвывавший ветер: похоже, начинался небольшой буран. Андрей подумал, что, в-принципе, можно бы и ничего не делать: просто ждать здесь, в тамбуре. В тепле. (Относительном!) Наблюдая через иллюминатор. Те раненные, что ранены тяжело, умрут через час, максимум – пару часов. От переохлаждения. А вот легкораненные…

Могут попытаться проникнуть к ним: внутрь Андропризона. В хрупкой надежде получить помощь.

Он понимал, конечно, что сами-то эти несчастные – в отчаянии! Начальство бросило их – прямо в мясорубку! На практически верную гибель! Но ведь сейчас оно и само всё погибло… И некому отдать им дурацкие приказы! И в дело вступает инстинкт выживания. А ему – плевать на Уставы и Законы!

Но понимал он и другое: доверять этим кадровым военным, получившим отличную «накачку», и тоже ненавидящих мужчин с детства, нельзя! Ни при каких обстоятельствах, и не поддаваясь ни на какие мольбы!.. «Оттаяв», они снова начнут искать, как бы его прикончить! А заодно и всех «предательниц»!

Натянув капюшон парки поглубже, и потопав ногами в унтах, он вышел наружу.

Зрение и слух не обманули: было и холодно, и неприютно. Вокруг, в пятидесяти шагах, и дальше, по всему периметру вокруг тамбура, лежали тела. Но за воем ветра ни стонов, ни криков слышно уже не было. Ну правильно: с момента побоища прошло почти полчаса, а за это время запросто можно истечь кровью. И окончательно лишиться сил!

Вот только не думал он, что настолько эффективны окажутся их мины: ведь рассеивание осколков – неизбежно, и кто-нибудь в таких условиях обязательно останется цел! Не получив никаких ран! Ведь многие и лежали, и бежали во время взрывов!

Внезапно слева он – не увидел, а, скорее, учуял движение!

Вскинув к плечу карабин, который держал наготове, Андрей почти не целясь выстрелил. Вскрик сказал ему, что старинные навыки не подвели: он попал! А ведь это было трудно: женщина, прицелившаяся было в него из автомата – лежала в добрых пятидесяти шагах!

Но сейчас она успокоилась. Похоже, навсегда.

Подумав, он зашёл снова в тамбур. Нужно подождать.

Пока руки и, главное – пальцы, возможных оставшихся в живых замёрзнут до такой степени, что не смогут нажимать на спусковые крючки.

Он выжидал ещё с полчаса. Торопиться ему теперь было абсолютно некуда!

Выйдя теперь, он удивился: вокруг большинства неподвижных тел метель намела уже вполне приличные бугры: этакие барханчики! И отследить тех, кто из раненных ещё пытался двигаться, чтоб не умереть от неподвижности, просто замёрзнув на морозе в минус тридцать, оказалось очень даже легко: возле них барханов не было! Зато имелся след в снегу, указывавший, в какую сторону пытались ползти эти полумёртвые несчастные.

Таких тел он насчитал с десяток.

Большая часть действовала предсказуемо: пыталась доползти до входа в тамбур, игнорируя даже возможность подорваться на очередной мине. А вот две…

Уползали прочь!

Андрей двинулся к тем, кто приблизился ко входу. Обход начал слева, и двинулся дальше: по неровному полукругу. Ожесточив сердце, и понимая, что жалости тут не место, просто стрелял. В спины. Ползти такие «добитые» уже не могли: некоторые со стоном, а некоторые – и молча, падали ниц, зарываясь головами в белых капюшонах в снег…

Только убедившись, что подвижных тел не осталось, он пошёл за теми, кто пытался уползти прочь. Впрочем, одну из них пришлось тут же добить: она, развернувшись на звук его шагов, пыталась взять его на мушку! Но её руки, в отличии от его, не слишком свою хозяйку слушались.

Последняя из выживших, хоть и слышала, как он приближается, оружие в руки взять не пыталась: его у неё просто не было: похоже, давно бросила, наплевав на указания Устава и традиции «элитных» бойцов. Она всё ползла и ползла. Андрей не стал мудрить, или пытаться с упрямицей заговорить. Просто выстрелил ей в голову.

Присел. Снял с женщины подсумок. Расстегнул портупею. Забрал всё, что было можно забрать: и сумку с продуктами, и запасные магазины, и флягу, и автомат.

После чего двинулся к ближайшим телам: ему предстояло много работы.

Пока чёртовых десантниц не занесло окончательно, нужно собрать добытые «с боем» трофеи…