Июльская жара под вечер спадала, и Вера вышла в свой небольшой садик собрать созревшие ягоды. Иссиня-чёрные ягоды смородины свисали кисточками и будто играли с ней в прятки: то просились в кузовок, то прятались под листьями.
Собрав славный урожай вкусной полезной ягоды и надышавшись ароматом пахучих листьев, Вера перешла к другому кусту чёрной смородины, который отличался сортом. Его крупные ягоды блестели гроздьями на тонких ветках и клонили их своей тяжестью до земли. Ягоды этого куста менее полезны, листья не такие ароматные и их редко сажают на участках, принимая за дичку. Но для Веры они всегда слаще, роднее и памятнее…
Случилось так, что Вера вышла замуж не по любви. По молодости так бывает.
До замужества она год встречалась с парнем. Были поцелуи и объятия, как говорят, до бабочек, но близких отношений, к счастью или на беду, не случилось. Он ушёл в армию без обещаний жениться после службы, да и Вера не успела сказать ему о своей любви. Ей было восемнадцать лет.
Он часто писал письма, она отвечала ему, хранила верность и надеялась дождаться своего любимого.
Но через год случилось… Не хочется Вере вспоминать, как это произошло. В результате – беременность. Свадебный вечер. Всё как во сне, на автомате. На другой день поняла, какую ошибку совершила. Написала любимому в армию два слова: «Вышла замуж». Коротко и ясно. Теперь плачь-не плачь – не вернешь… Сама во всем виновата.
Так и жила Вера с потаённой любовью в сердце к тому, кого не дождалась. Муж, видимо чувствуя это, иногда имел продолжение на стороне. Со временем он остепенился, да и она старалась быть примерной женой. Притерлись друг к другу, растили детей, так живут многие семьи.
По прошествии многих лет Вера стала задумываться, а любил ли её тот, кого не дождалась? Он не пытался разыскать, увидеть, хотя жил недалёко. Не припомнит она его горящих счастливых глаз и всего того, что чувствует любящее сердце. Получается, она предала ни его, а саму себя, свою любовь. И по большому счёту её по-настоящему не любили: ни тот, кого она любила, ни муж.
Нет, её любил мальчик, когда она училась в школе. Он ради неё совершал поступки, на какие и взрослый не решился бы. Только он ей был совсем не мил и то была его детская, школьная любовь. И ещё: светлую грусть о горящих влюблённых глазах, как ни странно, навевал Вере куст дикой смородины, что рос у неё в саду. Таких глаз она не встретила больше никогда. А дело было так.
Выйдя замуж, смирившись с судьбой, девятнадцатилетней Вере, чтобы получить декретные, пришлось некоторое время работать на городском элеваторе – взвешивать машины с зерном.
Автомобильные весы состояли из деревянной платформы, куда заезжала машина, и помещения весовой с большим стеклянным окном, в котором имелось окошко поменьше для обмена накладными между водителем и весовщиком.
Жаркий июль. Машины идут потоком. Среди водителей были и солдаты, которые привлекались из армии на период заготовки зерна.
Работала Вера посменно, перерыв на обед десять-пятнадцать минут, если кто подменит. Чаще, и обед, и глоток воды – на ходу. Малейшая задержка – очередь на километр. Каждую машину надо скоренько взвесить с зерном, потом пустую, отметив брутто, тару и нетто в накладной. На лицо водителя смотреть некогда. Он подаёт документы в окошечко – берёт обратно. Следующий!
В один из дней напряженной работы вместе с накладной через окошко на стол Веры вдруг легла ветка чёрной смородины, унизанная словно чёрным жемчугом, крупными ягодами. Она взглянула на водителя. Рядом с машиной стоял солдатик! Он смотрел на нее и улыбался: смущённо и вместе с тем очень радостно. Вера замешкалась с документами, но все же написала что надо, вернув их и сказав спасибо за ягоды. А он всё стоял и смотрел на неё виновато-счастливо, сжимая в руках пыльную пилотку. Очередные водители стали нервно сигналить ему, мол, поторопись освободить весы… Он уехал.
Как же кстати оказались эти ягоды в жаркий день для беременной Веры. Казалось, вкуснее этих ягод не было ничего на свете! И сладкие, и жажду утоляли! Она отрывала с ветки по ягодке, наслаждалась их вкусом не отрываясь от работы.
Такие веточки с ягодами чёрной смородины стали ложиться на стол Веры каждый день. И каждый раз она видела горящие глаза солдатика, вместе с тем – нежные, проникновенно-грустные. Влюблённые глаза. И садился он в машину только после того, когда начинали сигналить и ругаться водители очередных машин.
Такой, наверное, и бывает любовь с первого взгляда, – казалось Вере. Вот так тоскует по ней и её любимый, – мечталось ей.
Водители воинской части возили зерно из отдалённых посёлков, километров за восемьдесят от городского элеватора. Они успевали днём сделать только по одному рейсу, возвращаясь в посёлок в свой палаточный городок к вечеру. Наутро снова в поле загружались зерном из комбайна – и в путь, друг за другом, колонной военных машин. Где и когда её солдатик успевал ломать ветки смородины, Вера не могла знать. Ей было приятно и всё.
Уборка зерновых заканчивалась, и воинская часть неожиданно уехала. Веточки смородины больше не лежали на столе у Веры. Осталась только грусть. Почему, ведь ровесник, он ни разу не заговорил с ней, почему не попрощался?… – задавала Вера себе вопросы.
– Слушай, Вер! Всё забываю тебе сказать, – загадочно улыбалась сменщица. – Как-то в мою смену солдатик в весовую прорвался, про тебя спрашивал…
– И что спрашивал, – удивилась Вера.
– Зашёл такой весь смущенный, румянец на всё лицо… Спросил, свободна ли ты.
– В каком смысле свободна?
– В каком, в каком… Влюбился парень! Вот в каком! Везёт же некоторым… – продолжала улыбаться сменщица.
– И что ты ему ответила?
– Ответила правду. Замужем. Ждёшь ребёночка, – глядя прямо в глаза, отрезала сменщица. – Что, не надо было?
– Да нет… Правильно, что сказала… Давай, передавай, что там по смене? – перевела Вера разговор в другое русло.
Вере стало понятно почему влюблённый солдатик угощал её витаминами, почему только смотрел на неё и молча любовался. Он не мог позволить себе вмешиваться в её жизнь.
Сколько годочков пролетело… Но каждое лето, когда Вера собирает ягоды замечательной смородины, вспоминает его виновато-счастливые, горящие глаза…
Автор публикации
