- Релаксация
Следующая неделя проходила для Георгия, как мрачный сон. Учёба оставалась неуслышанной, очередные наряды воспринимались безучастно. Он всем своим видом напоминал робот, механически выполняющий заданную программу. От очередной увольнительной отказался – теперь не хочется даже видеть этот город.
Небольшой встряской стала суточная командировка в Карпаты. Там на одной из «точек» вышла из строя РЛС – перегорел трансформатор. Несколько часов на автобусе. Равнина сначала стала всхолмлённой, потом пошли предгорья и наконец автобус стал петлять по долинам между заросших буйным лесом гор. Развлёк проезд через городок Турку. Он каким-то образом сумел втиснуться в узкую и кривую долину. Автобус стал настолько переполненным, что люди висели на подножках. У задней двери последним повис небольшого роста, полноватый мужчина средних лет. Похоже, что он держался за стоящих перед ним, так как на поручнях уже не было места для захвата. Удивило то, что многие из пассажиров почтительно здоровались с ним, называя по имени-отчеству. Георгий спросил у соседа по сиденью об этом, вызывающим такое почтении пассажире на подножке. «Так тiж голова мiста». Георгий не стал уточнять, почему это у председателя горисполкома нет в пользовании хотя бы двуколки наподобие тех, на которых катались председатели колхозов в фильме «Кубанские казаки».
Вышел на остановке, указанной в записке к командировочному удостоверению. Узенькое асфальтированное шоссе было окружено лесистыми горами и терялось змейкой за ближайшей горой. На её лысой вершине Георгий сразу разглядел уже привычное ему параболическое зеркало антенны РЛС. Оно не вращалось и напоминало огромную птицу, сидящую с распущенными и лежащими на земле крыльями. Начало тропинки на гору было рядом с остановкой. Пошёл вверх по довольно крутой траектории, с частыми остановками, чтобы восстановить дыхание. На вершине Георгия встретили все шесть человек, обслуживающих эту РЛС и, вообще, несущие солдатскую службу в этом, Богом забытом, уголке, вдалеке от человеческого жилья. Вспомнилась Папанинская экспедиция. Сразу же хозяева накормили гостя, которые, очевидно, появляются здесь совсем не часто, показали кровать, на которой он мог хоть сейчас располагаться, потому что в обратный путь он должен быть на остановке в шесть часов утра. Но Георгий предпочёл подождать, пока ребята заменят сгоревший трансформатор, пробно запустят РЛС и доложат по рации в штаб полка о готовности станции к боевому дежурству.
Утром часовой разбудил Георгия. На маленькой кухне его ждал горячий ароматный чай и … гренки. Вот чудо! С детства он любил это кушанье, поджариваемое ему бабушкой из белого хлеба, смоченного в молоке. Здесь гренки были из чёрного хлеба и поджарены на подсолнечном масле. И всё-таки это кулинарный шедевр! Георгий порядком съел этих ломтиков и простился с ребятами. Они точно указали время начала движения его вниз по тропинке. Это когда на дороге из-за следующей горы появится букашка-автобус. И точно, Георгий подошёл к остановке одновременно с автобусом. Почти сразу началась чувствительная изжога – сказались гренки. Избавиться от неё удалось только в части, когда он первым делом заглянул в медкабинет и проглотил порошок питьевой соды.
В казарме на его тумбочке лежало письмо. Подошёл спокойно, считая, что это очередное послание от родителей или московской любви — Тины. Но увидел почерк на конверте и сразу забыл о необходимости пойти к дежурному офицеру и доложить о возвращении из командировки. Судорожно разорвал конверт, развернул листок, на котором было всего несколько строк: «Ты мне ничего не говорил, я ничего не знаю и знать не хочу. Как у нас было, так и остаётся. Жду встречи с тобой. Целую, Надя».
Встречи Георгия с Надей возобновились, но стали какими-то другими. Как будто оба сразу повзрослели, стали мудрее, более рассудочными. Да, он, как и раньше, обнимал её, целовал, но всё это стало целомудренным, подчёркнуто дружеским. О Тине разговор не поднимался. Домой к Наде Георгий больше, естественно, не ходил. Где-то через неделю произошла случайная встреча на улице Георгия с мамой Нади. Антонина Васильевна на приветствие Георгия сразу же обратилась к нему со словами, которые обескуражили и здорово огорчили парня:
– Георгий, я очень уважаю Вас, но, Вы сами понимаете, что Вам нужно порвать с Надей, прекратить с ней все формы общения: не встречаться, не переписываться. Моя дочь очень тяжело переживает случившееся. Я боюсь за неё.
– Антонина Васильевна, мы с Надей очень хорошие и уже давние друзья. Я никогда не сделаю что-либо плохое по отношению к ней. Она мне дорога, я её очень уважаю. Как Вы видите эту возможность разрыва наших отношений?
– Ну поругайтесь с ней, оскорбите, даже дайте пощёчину.
– Это немыслимо, Антонина Васильевна. Я этого не в состоянии сделать. Для меня Надя чистый, добрый и умный человечек, друг, которого у меня никогда не было среди девушек. На неё у меня не поднимется ни язык, ни, тем более, рука.
Так и разошлись, не договорившись.
Но сама Судьба разделила их на долгое время. Пока Надя готовилась и сдавала выпускные экзамены в техникуме, защищала диплом и сразу же стала готовиться к вступительным экзаменам в институт, Георгий был послан на двухмесячную, можно сказать, «преддипломную производственную» практику на действующую радиолокационную точку. На такую практику по разным точкам Прикарпатского военного округа направили всех курсантов обоих сержантских взводов школы. Очные встречи с Надей прекратились, но эпистолярная история отношений не замирала ни на день.
- Практика
Георгию и двум его товарищам-спутникам выпала удача – их направили на самый юг Западной Украины, на границу с Молдавией, в город Берегово. Поезд долго тащился по равнинам Прикарпатья. В окнах мелькали гуцульские деревни, поля с взошедшими злаковыми и кукурузой. Потом железнодорожная колея увела поезд в ночные горы. Утром поезд остановился в Ужгороде, где ребятам предстояло совершить пересадку. В их распоряжении было около трёх часов. Решили прогуляться по городу, ни разу ими не виденному. Однако дальше привокзальной площади уйти не удалось. Задержал патруль, проверил документы и предложил вернуться на вокзал и оттуда не высовывать носа.
В Берегово, у вагона их встретил сержант и сопроводил к стоящему за углом вокзального здания грузовичку. Забрались в кузов и поехали с ветерком. Сразу поразило обилие по обеим сторонам улиц сливовых деревьев, усыпанных уже созревшими плодами. Как только выехали за границу этого небольшого города на пригородную дорогу, ребята постучали по крыше кабины водителя и попросили остановиться под одной из слив. Добро было получено. Наелись, как говорится, от пуза.
Рота стояла на вершине единственной в округе горы на окраине города. Высадились у её подножия и уже пешком полезли вверх по тропинке, минуя мелкий кустарник и редкие небольшие деревца. Вершина вся была в зарослях ежевики. Кусты казались чёрными от покрывавших их сплошь ягод. На свободных площадках располагались дом барачного вида и РЛС того же типа, который изучался курсантами в школе. В доме размещалась казарма, кабинет командира роты и несколько небольших комнатушек служебного пользования. Все «удобства» во дворе перед зарослями ежевики. Кстати, этими «удобствами» сразу пришлось воспользоваться вновь прибывшим – слива дала о себе знать. Местные солдаты помогли советом: ешьте ежевику. Набросились на этот «второй завтрак» и вскоре всё более или менее вошло в норму.
Пару слов о городе и местности. Здесь сошлись в один узел границы сразу нескольких государств: Венгрия, Румыния, Чехословакия. От СССР в лице Украины и Молдавии заграница отделялась пограничной рекой Тисой. Такое расположение точки давало возможность солдатам смотреть по телевизору на выбор программы из Будапешта, Бухареста, Праги и Львова. Для этого нужно было только залезть на крышу и повернуть телевизионную антенну в нужном направлении. Лишне говорить, что чаще всего на экране телевизора были футбольные матчи из Венгрии. Тогда сборная Венгрии была одним из лидеров мирового футбола. На весь мир гремели имена Грошича, Пушкаша, Хидегкути и других знаменитых венгерских футболистов. Берегово — небольшой городок, белеющий своими побелёнными домиками под палящим солнцем. За их заборами сады с яблонями, персиковыми и абрикосовыми деревьями. Населён он и его окружение в основном мадьярами.
Георгий, назначенный ещё в школе старшим этой группы, доложился командиру роты, который представил курсантов замполиту, начальнику РЛС, старшине и старшему сержанту, назначенному руководителем практики курсантов. Старшина показал спальные места и в общих чертах обрисовал распорядок дня. На сегодня ребятам дали возможность отдохнуть от дороги и восстановиться после излишнего потребления слив. Все трое сразу засели за написание писем. Георгий описал все события этих дней своим родителям, Тине и Наде.
На следующий день курсанты участвовали в боевом дежурстве на РЛС. По очереди сидели на месте второго оператора, которому сержант иногда уступал своё крутящееся кресло перед монитором станции. Это можно было сделать только тогда, когда число целей на экране не превышало двух штук. Включался режим меньшей частоты вращения антенны — три оборота в минуту, и практикант успевал сообщать по микрофону координаты этих целей, не путая их между собой. Второй практикант по команде оператора включал запрос «свой-чужой» вновь появившейся на экране цели и изредка определял высоту полёта цели. В это время третий практикант на командном пункте роты смотрел на работу планшетиста, который по данным, полученным посредством наушников от оператора, ставил специальным карандашом на прозрачном, расположенным вертикально планшете, размером так полтора на полтора метра, точку нахождения цели (на планшете был расчерчен круг с азимутной сеткой и с окружностями на определённом расстоянии от точки расположения стации — центра круга). Соединял эту точку с предыдущей, и на экране графически отображался маршрут полёта цели. Одновременно у точки обозначалась принадлежность цели — «свой-чужой» и высота её полёта. С другой стороны планшета работал радист, который морзянкой передавал все отображённые на планшете данные в командный пункт полка.
Обычно перед заступлением на суточное дежурство старший оператор, он же и командир дежурившей группы посылал новичков на заготовку «проднабора». В него входило: огурцы с грядок тут же у РЛС и виноград, который нужно было тайком похитить с виноградника. Виноградник располагался на склоне горы, с южной её стороны. Начинался он метров на двадцать ниже плоской вершины горы и тянулся до самой её подошвы. По его территории прогуливался сторож. Он держал на своих плечах ружьё в горизонтальном положении, и обе его руки были заброшены на это ружьё. Чем было заряжено это оружие, курсантам, слава Богу, узнать не довелось. Георгий и его коллеги по очереди ходили на этот промысел. Брали с собой сумку от противогаза, подходили к винограднику, осматривали его на предмет присутствия сторожа и, низко пригнувшись, а иногда и ползком пробирались по шпалерам, ощупывая виноградные гроздья. Срывали созревшие и набивали полностью сумку.
Увольнительные курсантам не были здесь положены, поэтому свободное от дежурства и хозяйственных работ время проводили за экраном телевизора, игрой в шахматы, качанием мышц гантелями и подтягиванием на перекладине, написанием писем. Изредка спускались с горы по стороне, противоположной винограднику. Внизу проходило узкое асфальтированное шоссе, и рядом с автобусной остановкой располагался малюсенький магазинчик, вернее корчма. Металлическая кружка грамм на триста, наполненная виноградным вином и прикрытая крышкой из того же металла, распивалась здесь же. Вино слабенькое, полусладкое, очень вкусное и стоило оно всего-то десять копеек! Сначала ребята восприняли его как виноградный сок, но, когда здорово захмелев, еле взобрались к себе на гору, удостоверились в том, что этот напиток по крайней мере вдвое превышает по крепости пиво. У подножия горы стояло персиковое дерево. К сожалению, его плоды были созревшими лишь наполовину. Зелёную часть, конечно, выбрасывали.
Эти два месяца в Берегово были для курсантов чем-то вроде отпуска. Никаких строевых занятий, долбёжки уставов, изнурительных кроссов. Политзанятия, конечно, и здесь были обязательны. Прощались с вновь обретёнными друзьями и возвращались в школу с тяжёлым чувством. Одна мысль согревала Георгия — это предстоящая встреча со своим лучшим и нежным другом — Надей.
Повесть
Автор публикации
