Я слышу телефонный звонок ещё на лестничной площадке. Тычу в замок ключом – он не попадает. Я снова пытаюсь открыть, но промахиваюсь. Звонок не умолкает. Я знаю, что это ты. Наконец замок щёлкает, и дверь отвечает на мой грубый толчок. У меня руки забиты пакетами, но я их бросаю, сдираю с ног обувь и бегу к аппарату.
– Да! – резко срываю трубку.
– Это я, – говоришь ты своим лёгким рокочущим голосом, – я прилетаю
сегодня ночью.
Я не могу сдержать радости и прямо с телефонной трубкой в руках подпрыгиваю на месте и кричу:
– Я тебя встречу! Ура! Я обязательно тебя встречу, слышишь?
Ты слышишь, но не отвечаешь. Но я чувствую, как ты улыбаешься.
Я приезжаю в аэропорт за час до твоего прилета. Хожу по пустому залу и замечаю, что даже грызу ноготь на указательном пальце. В предвкушении абсолютного счастья выпиваю кружку горячего кофе и то и дело подхожу к бегающим строкам электронного табло. Фиксирую взгляд на номере твоего рейса и времени прилёта. Остается полчаса… двадцать минут… десять.
Когда объявляют посадку, я стреляю глазами по толпе входящих в аэровокзал пассажиров. Увидев тебя, бросаюсь навстречу. Кружу тебя на глазах изумленных зрителей, и ты в какой-то момент легко отстраняешься от меня.
– Как долетела? – спрашиваю.
– Очень соскучилась! – отвечаешь ты.
Мы в обнимку идем к машине, таксист открывает нам дверцу, и мы плюхаемся на заднее сиденье. В салоне пахнет хвойным освежителем воздуха вперемешку с табаком. Ты закуриваешь. Мы мчимся в мелькании ночных огней большого города.
– А куда мы едем? – ты смотришь на меня широко раскрытыми, своими
большими, бездонными, голубыми глазами.
– Ко мне. У меня есть «Мартини», – хвастаю.
– Отлично. Только давай сначала погуляем. Я так давно здесь
не была.
Я прошу таксиста остановиться на Театральной площади, расплачиваюсь, и мы идём по городу.
– Ничего не изменилось, – говоришь ты без интереса, – только мой
любимый театр заковали в леса.
Мы сворачиваем в парк и долго бродим по тускло освещённым зелёным аллеям, вдыхая запах сбритой еще несколько часов назад газонной травы, время от времени хлопая себя по голым рукам, безжалостно убивая комаров. Я держу тебя за руку. Сквозь меня проходит электричество. Так бывает всегда, когда ты приезжаешь ко мне. Я перебираю твои пальцы в своей ладони, пытаюсь уловить каждый звук твоего тихого голоса, и мне кажется, что всё это со мной впервые, что тебя никогда не было рядом, и знакомы мы всего несколько минут.
Мы гуляем час или два и совсем не устаём от этой бесцельной прогулки. Я долго рассказываю тебе о наших общих знакомых, ты внимательно слушаешь меня. О, небо! Ты всегда умела слушать. Мне хочется еще больше напитаться тобой, и только лишь когда ты говоришь: «Поехали к тебе», я радостно вскидываюсь и бегу к дороге, чтобы остановить машину.
В моей квартире тебе всегда нравилось. Ты говорила, что это очень уютное гнездо. Ты и сейчас ходишь по комнатам и внимательно разглядываешь давно знакомые тебе вещи. Я знаю – тебе просто нравиться неспешно ходить среди этих вещей и чувствовать, что тебе хорошо. Пока ты расслабляешься, я быстро нарезаю фруктовый салат – бананы, клубника, киви, яблоки, ананас, заправляю всё это йогуртом и разливаю по бокалам обожаемый тобою «Мартини». Этот чёртов ноготь! Даже смотреть на него не хочется.
– Тебе помочь? – кричишь ты из гостиной.
– Всё уже готово.
Мы едим салат большими деревянными ложками и валяемся на моей широкой кровати на животах, задрав ноги кверху. «Мартини» уже выпит, мне ударило в голову, и я начинаю медленно гладить тебя по спине. Ты вздрагиваешь – ещё не время. Но я настаиваю. Моя ладонь скользит по твоему позвоночнику, упирается в резинку от ажурных белых трусиков и ныряет в них. Ты не выдерживаешь, бросаешься на меня и заваливаешь на спину. Твои губы впиваются в мои, и твой горячий язык гуляет по моим розовым деснам. Мы сковываемся в сильных объятиях, и ты сама освобождаешь меня от нижнего белья.
…Мы долго лежим без движения. Я слышу твоё дыхание, а ты, наверное, слышишь моё. Мне хочется обнять весь мир от счастья, но вдруг я понимаю, что счастье это только мое. Я не хочу ни с кем делиться моим счастьем.
– Я уезжаю через два дня, – произносишь ты в пустоту.
– Хочешь, я поеду с тобой? – спрашиваю, и тут же понимаю, мне нельзя ехать. Мне там нечего делать. У тебя там муж, дочка. Что я буду там делать? Даже если мы сможем встречаться, я всё время буду отпускать тебя к твоей семье. Каждый день. Нет. Мне там делать нечего!
– Пожалуйста, – просишь ты, – подай мне сигареты.
Я встаю и протягиваю тебе пачку «Вирджинии» и зажигалку. Ты долго смотришь на меня, так открыто, как очень давно не смотрела.
– Аня, я буду очень скучать без тебя, – говоришь ты.
Да я женщина. И я люблю женщину. Любовь имеет право на всё. Жаль, что мои родители думают иначе. Именно поэтому мы не общаемся уже пять лет. Они делают вид, что у них больше нет дочери. А я, если спрашивают о родителях, давно уже сочинила историю про то, что они погибли и я, бедная девочка, осталась сиротой, воспитывалась старорежимной бабушкой и в конце-концов сбежала от назойливого опекунского глаза куда глаза глядят.
– Может быть, задержишься, хотя бы на один день? – спрашиваю я со слабой надеждой в голосе. В ответ ты только грустно улыбаешься. Я знаю. Ты уедешь. Я сегодня так счастлива, что мне кажется, что мы больше не увидимся.
Автор публикации
