Мельница и солнышко
«Перед вами уже больше не животное, не создание единого Творца, а только загадка. Жалость… я вспоминаю о ней как о чем-то давно забытом».
Г. Уэллс «Остров доктора Моро»
Следующая глава в той книги в мягкой обложке называлась «Мельница» и сопровождалась соответствующей картинкой.
Солдат, их органы хранили в криогенных камерах в замороженном виде. Если солдат было уже не спасти, их могли хранить целыми. Дмитрий Павлович доставал органы из холодильника и отрезал их электропилой, если было нужно для операции.
Врачи решили сделать мельницу. Они достали несколько солдатских ног и стали пришивать их к телам. Потом думали сделать мельницу с руками. Обычно в мельницах было четыре лопасти, но наша была как солнышко с пятью лопастями. Дмитрий Палыч сделал мельницу и с шестью лопастями. Это для лучшей тренировки сшивания крупных кровеносных сосудов.
Если домики делали из шести лет, то для мельницы было достаточно четырех. Тела также устанавливали на стол, а потом думали пришить ноги. Также наверх поместили голову, одну, потом сделали мельницу с четырьмя головами и с одной. Ног было шесть. – Это мельница-звездочка, – говорила его медсестра. Была еще мельница «перевернутая звездочка», когда сверху были две ноги, а не одна.
– Видишь, как быстро все делает Дмитрий Палыч, – говорила мне улыбаясь медсестра. – Вот это профессионал. Вот у него руки. Вот его медицинские инструменты слушаются. – Все восхищались таким врачом, а медсестра говорила, что сейчас таких врачей уже нет и качала головой.
Дмитрий Палыч сначала на тела прикрепил ноги – эта мельница, конечно, была неподвижна.
– Видишь, у них общая кроветворная система, и эти ноги могут двигаться и будут еще жить, они не просто так пришиты, – рассказывала мне медсестра.
Но мельница была неподвижна, а мы с Катей хотели, чтобы она вертелась, как в сказках, как настоящая. Но это было сделать сложно.
Но тут на помощь пришли лесники и принесли врачам доски и укрепили моторчиком. И прикрепил ноги Дмитрий Палыч на мельницу, и сделали мастера, чтобы мельница крутилась. Но мертвы были те ноги и длинны. И крутили те мастера мельницу, и видели, как дети радовались. И врачи крутили мельницу и все решили, что это что-то новое в медицине – конечности на деревянных досках. И делали фотки на память.
Но были мертвы те ноги, хоть и вертелись, как в мельнице, и не нравилось это медсестре и самому Дмитрию Палычу. И решил Дмитрий Палыч, что можно сделать мельницу, которая бы крутилась не полностью, а чуть-чуть, градусов на шестьдесят, как качели, но с кровеносной системой, живую и дышащую. И принесли ему те самые пластиковые шланги.
Дмитрий Палыч решил, что с руками было удобнее работать, не такие длинные, и мельница аккуратнее. Он прикрепил руки к деревянной основе, а основные сосуды удлинил через тонкие пластиковые провода. И мельница крутилась, но не сильно. Или можно было крутить мельницу, как «мертвую», а потом приделывать к каждой руке по кровеносному шлангу и делать ее «живой» – и этот вариант нравился всем врачам больше всего. Типа покрутили – присоединили, и волки сыты, и овцы целы.
А мы с Катей видели, как старается Дмитрий Палыч, и подпрыгивали, и хлопали в ладоши.
И врачи Лиана даже созвали симпозиум врачей через черные дыры из разных стран и времен, и показывали мельницы и с ногами, и с руками, и с моторчиком, и с пластиковыми трубками.
Мы дети думали, что жили в лесной сказке. Тут и домик на ножках, тут и мельница из рук…
Дмитрий Палыч говорил, что важной конструкцией была неподвижная мельница с прирощенными конечностями. Это было как будто «сердце» – врачи смотрели, сможет ли сердце гонять кровь в конечности, которые были на вершине, поэтому были важны схемы расположения ног, и «звездочка» была лучше, чем «перевернутая звездочка». Деревянные каркасы были, только чтобы лучше запомнить этот опыт. Врачи засекали время, как долго нога на вершине немела и как долго в ней не менялось кровообращение.
Потом неподвижные мельницы стали называть солнышками и делать у них как можно больше лучей. Динамичные конструкции на деревянных каркасах остались мельницами. Катя с Дмитрием Палычем даже спорили, сколько лучей у солнышка он сможет сделать, у неподвижного солнышка из четырех тел. Он дошел до семи, восьми максимум. А с мелкими сосудами, но сохнущими руками до двенадцати. В неподвижном солнышке лучше было работать с руками, они короче. – Если добавлять дальше руки или ноги, они уже сохнут, – сказал Дмитрий Палыч Кате.– Двенадцать максимум на четырех телах. – И пошел пить. – А на шести? – в след кричала ему Катя. Медсестра мерила уровень кровотока в каждой «высокой» конечности. Всех интересовала именно кровеносная система.
Потом Дмитрий Палыч пробовал сделать «солнышко» из шести тел, потом из пяти, неподвижные, но с большим количеством лучиков. Из шести тел лучиков было соответственно пятнадцать, а из пяти четырнадцать. Но конечности сохли, если приращивать мелкие сосуды, поэтому лучики оставили только из крупных. Дмитрий Палыч сказал, что это правильно, потому что он делал конструкции, которые могли жить, если им делать выделительную систему. Это были «живые» конструкции. Он говорил, что все зависит от тел солдат и их здоровья, от качества сосудов. Если солдат здоровый, то можно пришить до трех конечностей, если больной, то хорошо, если одну. Вены он мог даже разделять, или артерии, если делать с ними. И больше Дмитрий Палыч солнышками и мельницами не занимался.
Дмитрий Палыч всегда следил, чтобы части тел разъединяли, его конструкции не хранили более трех дней, поэтому все работали быстро. Он переживал, чтобы не полезли монстры – это были разные тела и разные люди в одном сооружении из человеческих тел. Раньше врачи стремились приращивать нужную ногу или ноги к нужному телу, но потом махнули на это рукой – главное, чтобы группы крови совпадали.
Вагончики
…я верующий, каким должен быть каждый здравомыслящий человек. Быть может, я больше вашего знаю о путях Творца, потому что пытался по-своему открыть Его законы все свою жизнь, тогда как вы, насколько я понял, занимались коллекционированием бабочек».
Г. Уэллс «Остров доктора Моро»
Ох, и не нравилось то, что теперь происходило в больнице Георгию Васильевичу Шмонову, он даже ругался с Дмитрием Павловичем. Даже закрывал от него холодильник с солдатами. Тогда Дмитрий Павлович громко ругался. И Георгий Васильевич опять сдавался, отдавал ключи от хладокамеры и препаратов и операционных, он ничего сделать не мог и разводил руками. А я была теперь почти всегда при Дмитрии Павловиче, здесь было интересно. Папа с дедушкой тоже сказали ходить в лабораторию и рассказывать им, что там было.
Георгий Васильевич часто повторял, что он не имеет к тому, что происходит никакого отношения.
Следующая глава в любимой книге Дмитрия Палыча называлась «Вагончики», но врачи никак не хотели делать из солдат вагоны – эта технология была негласно запатентована Англией. Но Дмитрий Палыч все-таки решился – когда еще представится такой случай. Вагончики можно было делать по-разному. Например, голова посередине, руки-ноги отпилены, тело тоже отпилено ниже пупка. Или руки отпилены ниже локтей и пришиты к телу, чтобы вагончик был горизонтальный, а не вертикальный. Кстати, солдаты, обрубленные ниже, около пупка, и перевернутые горизонтально, чтобы быть как вагончики, тоже были. Солдаты как полена. Это было банально. И даже медсестра сказала это Дмитрию Палычу. Но были и интересные варианты. Всех удивило, что Дмитрий Палуыч сохранял у вагончиков голову, но его медсестра говорила, что он верил в душу.
Но слишком Дмитрий Палыч пилил тела для этого упражнения, и это ему не нравилось, он даже думал брать пески времени. Но потом вспомнил о волшебной лампочке – стоило только приложить части тела и посветить на их стык, как они тут же прирастали друг к другу – и успокоился.
Обрезанные тела Дмитрий Палыч замораживал, а потом оборачивал целлофаном, чтобы не кровили. А его медсестра плакала: – Вот что Дмитрий Палыч стал делать с телами, раньше он таким не был. – Но тела легко прирастали, и медсестра больше не переживала.
Интересным вариантом было, например, нога солдата, потом рука, а потом обрезанное по плечи тело с головой. Или две ноги или две руки и обрезанное тело. Иногда было две руки и две ноги солдата, а сверху голова без плеч. Или руки и ноги разных солдат, но обязательно двух. Три руки и голова, или три ноги – здесь было множество комбинаций. Это тоже было упражнение для врачей на кровеносную систему. Тренировка.
Но такие вагончики не любили, солдаты, из которых делали вагончики, не могли жить в них долго, по двадцать лет, как например, в буквах. Ноги и руки, прирощенные друг к другу, могли загнивать, как пролежни, и такой солдат умирал от заражения крови. Дмитрий Палыч даже взял пески времени, сделал одного солдата по схеме – нога, рука и голова – и смотрел, как долго такой солдат сможет прожить. Он прожил три года, а потом началось загнивание и заражение крови. Дмитрий Палыч все быстро вернул обратно. На это и пески времени.
Дмитрий Палыч говорил хорошо, что можно было миксовать солдат с первой и второй группой крови, но следить за резус-фактором. Проблема вагончиков в том, что из человека надо было сделать ровный прямоугольник, пришив друг к другу части тел. Постепенно эти части могли прорастать сосудами, но чаще образовывались пролежни, и они загнивали. Такие эксперименты – вагончики – любили делать в Англии. Они приращивали так солдат противника и их детей и смотрели, что будет. В таких лабораториях в Англии стоял смрад – солдаты гнили живьем и редко им кто-то помогал. Говорили, что это бесчеловечно. Большинство умирали от заражения крови. Но были случаи, когда кровеносные сосуды не прорастали, а оставались исходными, или прорастали не загнивая. Или солдаты просто так жили в вагончиках без особенного препарата. И такие солдаты могли жить лет по двадцать. Но такие случаи были очень редкими. Их и искали англичане. Были те редкие, у кого прорастали сосуды. Если сделать разрез такого солдата поперек тела, то это будет пророщенное мясо, руки, ноги, тела, как срез мякоти говядины на кости. А были те, у кого между конечностями оставалась кожа, что было еще реже. Но большинству солдат в лабораториях Англии, чтобы они не гнили, а прорастали, давали особый препарат. Без препарата гнили почти все, выживали единицы.
Лаборатории медицинских экспериментов были в Англии, сейчас такая же лаборатория экспериментов была в Лиане. В Англии когда-то из солдат противника тоже делали колбасы, и генералы их ели, празднуя свои победы. Вот почему их вагончики были так похожи на срезы говядины. А что? Проиграли битву, собрали раненых противников, закоптили, съели и рады. Или солдат своих накормили – все идет в ход! Чем дальше в века, тем страшнее. Врачи были и поварами, и они не любили возиться с легкими, почками, особенно с кишечником, для колбас использовали только мягкие части, ноги, иногда руки, особенно толстяков. Любили молоденьких солдат на колбаску. Многие солдаты шли в бой обязательно с полным какашек кишечником, чтобы не пойти на колбасу. Поэтому технологии работы с мясом, изготовления колбас была похожа на медицинские опыты с солдатами. И этот препарат была «кислота». Их «кислота». И если давали препарат, то получалось как будто легкое копчение, начальная стадия. Или даже препарат еще до копчения. И зная препарат, можно было бороться с пролежнями. Но это был секрет Англии, ее запатентованные технологии.
Врачи говорили, что у многих операций были свои тайны. И когда они говорили, что надо добавить воду – то имели в виду необходимое для операции вещество, а когда говорили о серной кислоте – то запрещенное вещество, вещество, которое не разрешало правительство. И для каждой операции, для каждого опыта это были разные вещества.
Дмитрий Палыч говорил, что это кощунственно, так проращивать сосуды и не держал солдат-вагончиков больше трех дней – вагончики не содержали органов большого количества людей, один-два максимум, поэтому монстр не вылезал. А врачи говорили, просто у него не было того препарата. Но врачи лезли в дела англичан, и этот препарат был их тайной. Говорили, что некоторые сырокопченую колбасу из свинины, например, тоже делали с таким препаратом.
Потом солдаты (еще живые) привезли специальные тележки на колесиках, врачи водрузили туда человеческие вагончики и повезли – получилось, что наши вагончики поехали. Увидев это, Георгий Васильевич упал в обморок в прямом смысле, и пошел писать отчеты начальству. Но врачам все не терпелось перейти к следующей главе, которая называлась «Алфавит».
Часто для опытов использовали одних и тех же солдат, чье здоровье не должно было их подвести. Что было не совсем правильно, ведь им нельзя было часто переливать чужую кровь. Поэтому врачи стали следить, чтобы солдаты для опытов были разные, часто не повторялись, они предпочитали работать с лучшим генофондом. В любом случае больных не любили точно.
роман ЗАТО Лиан
Автор публикации
