Деревенька

Дуня проснулась рано, в начале шестого. Петухи ещё пели.

Вот тоже интересный вопрос, почему странный вопль по утрам лохматого наглеца в перьях зовется песнью петуха. Кто это придумал? Кто петуха возвел в лик святых певцов? Странно. Эта странная, лохматая птица, которая нужна только для определенных целей встает чуть свет, запрыгивает на изгородь и орет во всю мочь, оглашая ором всю окрестность, видимо приглашая курочек на прогулку или романтик. А мы считаем это природным будильником. Ну как мы любим себя обманывать. Ведь ещё Пушкин писал 200лет назад: и я обманываться рад.

Дуня встала, выпила чаю и откушала пирожок с ревенем. Вчера она затеяла пирожки и начинки не хватило. Капуста тушеная с морковкой быстро кончилась. То ли Дуня начинки много положила, то ли теста много завела. Но Дуня сильно не растроилась, под забором у неё росло много щавеля и ревеня. Резким движение она нарвала палок ревеня, порубила мелко, смешала с сахаром и начинила оставшиеся шарики теста начинкой, не забыв положить по маленькому кусочку сливочного масла. Получилось очень вкусно.

Недаром вчера пол деревни гуляло около забора Дуняши. В обычный день, столько народу тут не ходит, а в день стряпни почему то ватагой прогуливаются. И конечно Дуня угощяла всех, где то в глубине души она была добрым и отзывчивым человеком. Они видимо понимают, что Дуне столько не сьесть и берегут фигуру Дуни. Ведь не всем же быть такими как Глафира.

Кстати у Глафиры снегу зимой не допросишься, да и никто не пробовал что либо просить, одного взгляда было достаточно, что бы понять, что есть Глаша, да не наша. Да и фигура доказывала оное. Бывало бабушка Глафиры сказывала, если в таз, лучше в нас. Четко, ясно и наглядно. С бабушкой Глафиры, тетей Шурой, никто не спорил, и не пытался. Себе дороже обойдется. Тоже женщина была воительницей в юбке, правила не только мужем, но и всеми вокруг и даже соседям наставления давала. Соседи слушали и в рот смотрели как зачарованные. А свои родственники так вообще боялись лишнее слово молвить. А сейчас сидит эта бабушка Шура у себя в комнатке, стара и слаба стала, в силу возраста. И память её подводит, и деменция видать уже посетила и осталась с ней жить, но близкие это не заметили, она всегда была странная. Но бразды правления не отпускала, и порой всех заставляла то картошку в январе садить, то урожай в мае собирать. И ведь никто не перечит, все домочадцы быстренько собираются и делают вид что идут картошку садить или ещё чего, а сами сидят в сенях, ждут, когда баба Шура заснет, благо спит она теперича 22-23 часа в сутки. И как уснет все тихонько в дом возвращаются.

И вот наша Дуняша отведав вкусного пирожку с чаем пошла к Глафире до дому, взяла с собой корзиночку с пирожками, и как Красная Шапочка потопола к дому своей зловредной подруги. Подруги они были те ещё, то помирятся, то посорятся. А когда сорятся то пол деревни на ушах стоит. Но так жить интереснее. Да и не привыкли девушки деревенские к тишине и спокойствию. А у ворот уже Глафира зевает и по сторонам оглядывается. Собрались девушки неопределенного возраста в соседнюю деревню, пора уже женить Глафириного младшего брата, засиделся парень в женихах. Уже пятый год как с армии вернулся. Нехорошо. Здесь женить его сложно, его как облупленного все знают. Хоть он и мужчина молодой, а женщины в его семействе все напрочь с характером, а вот он, к сожалению, без характера уродился и жену себе не найдет горемычный. Да и родову его с характером тоже все боятся. Надо женить в соседнем совхозе. Там невест много. Вот и порешили утром рано пойти в соседний совхоз, решили пойти пешком через поле, так быстрее будет. Муж Глафиры вроде хотел довезти на москвиченке своем, но ему сильные женщины даже договорить не дали. Сами мол дойдут и заодно развеются, давно никуда не ходили. Все хозяйство, да хозяйство, нет ни минуты свободной. Дуня подошла к Глафире, Глафира как не своя стояла.

– Глаша, чё случилось?-спросила Дуня.

 -Да жених наш недоделаный как про сватовство прознал, так с дому побег и более не показывается. Видать придется без него идти. Ну Павка, ну разбойник! Я тебя поймаю и мстя моя будет страшна, поганец такой.

-Может невеста у него уже есть?

– Да какое там, если не мы, то он так и останется гоголем. Пошли уже,-сказала растроеная Глаша.

Вот и пошли. Вышли за деревню, перешли в брод речушку и вышли на поле, на котором сено косят. А поле все в цветах, красота не описуемая. А запах стоит, как дурман. Никаких духов заграничных не надо. В речке искупаться поутру и на поле в цветах полежать, вот вам самое высшее удовольствие. И никаких городов с горячей водой и ванной не надо будет. Нет ничего лучше жизни в деревне. Чистого воздуха, парного молока, баньки.

Шли наши девушки, шли, устали. Решили посидеть, отдохнуть. Пирожки оказались кстати. Встали, пошли, песню решили затянуть, “вьюн над водой”. Наконец без проблем добрались, и даже поругаться не успели, не когда было, песню пели раза три или четыре. Пришли в дом к знакомой Дуни, у той две сестры на выданье. Поговорили, чаю попили. Решили, что младшая как никто подходит Павке. Характерная, и до работы охотчая. А Павке такая и нужна, своего характера не нажил, так за чужим пусть живет. На том и порешили, что Павку как поймают, так сразу свататься приедут. Примерно на завтра договорились. До дома дошли быстро. Стали Павку искать. В сарае нет, в бане нет, к соседям зашли, тоже нет. Глафира приняла правильное, как ей казалось, решение. Взяла оглоблю, встала посреди двора и как заорала:

-Павка, стервец, выходи ирод, сейчас не выйдешь, потом всю душу из тебя вытрясу.

Через минуту вышел Павка, синий весь, как оказалось сидел в подполье, за бочкой с огурцами прятался, жениться ирод не хотел. Стеснялся. А там и не искали, там холодно и не комфортно. Глаша даже не подумала там смотреть. Хитрый гад. Схватили его тепленького, и в баню. Пущай до завтра там в заточении сидит. Вздохнули бабы спокойно, пол дела сделано. Попили квасу и разошлись. Пора за скотиной убирать. Утром следующего дня покорного, но не сломленного Павла усадили в москвич, рядом Глаша села, что бы не рыпался, за рулем Петя, рядом Дуня. Добрались быстро. Павка только пару раз хотел на ходу из москвича выпрыгнуть. Но после трех затрещин сник и смирился со своей участью.

Невеста была хоть куда, волосы длинные, белокурые, худая, руки огромные, это от работы, это ничего. Но вот лицо на лощадь похожее и рост выше на голову жиниха. Но и это тоже ничего страшного. Глаша тоже выше мужа своего Пети, это ничего не меняет, на брюки меньше ткани покупать, даже экономия получается. А лицо, а что лицо, с таким лицом вон некоторые в политику лезут и ничего. Сватовство состоялось. А Павка даже после рюмки беленькой заулыбался, и обнажил свой рот без переднего зуба. А Глаша с Дуняшей довольные такие, песнь затянули. Петя ещё

пригубил, Глаша на него строго взглянула и он все понял и стал только закусывать. День клонился к закату.

Как хорошо, что все хорошо кончается и все задуманное сбывается. Большего и просить не стоит.

И так все хорошо.