Борис бежал с бутылкой и полными карманами закуски к Васе. Но почему-то мимо Васи, у Бориса от работы в полутемном помещении рябило в глазах и не двигалась шея, ни в каком направлении, она скрипела, от напряженной работы, как старое седло. И увидеть друга своего Васю, Борис по объективным причинам не смог. Вася вися на рябине с ней буквально слился, превратился в одно целое. И поэтому виден Борису не был. Но всем остальным, не, таким как эти двое, виден был очень даже. Даже на столько, что людей на этой стороне улицы стало значительно меньше. И ведь Вася еще подвывал. Ну не увидеть Васю, допустим, можно. Но как его не услышать, вот это и остается неразрешимой загадкой.
Пролетев, как ветер, мимо Васи, Борис ринулся в парк. Но Васи там не нашел, чем был очень раздосадован. Стоя в задумчивости у лавочки, и не зная, что делать Борис остатком мозговой активности начал полу трезво рассуждать. На второй минуте мысли сбились в кучу и рассуждения закончились, так и не начавшись. Борис взвыл к небесам, трясся в одной руке бутылку палёной водки, а в другой какой-то странной консервы без этикетки. И небеса его услышали, к нему через дорогу, бежала знакомая до боли фигура и выла знакомым баритоном. Ну и про бег это тоже было высоко сказано, больше ковыляла. Но это происходило не на пешеходном переходе, а прямо посреди дороги, где мчались быстрые автомобили. То, что Васю не задела ни одна машина, можно назвать было чудом. Небеса сегодня были на стороне страждущих алкоголиков.
Испив эту желанную, эту долгожданную, белую, прозрачную жидкость, прямо на улице, из горла, мальчики почувствовали, что жизнь прожита не напрасно. Консервы без ножа, послали довольных жизнью пацанов, на фиг. Пацаны не отчаялись и пошли домой. В поисках холодного лезвия провели ещё полчаса, но нож как будто пропал. Небеса не могли сегодня помогать весь день, они тоже отвернулись от пацанов. Чтобы не понижать градус алкоголя в крови, приняли опять из горла. Могли бы из стакана, но стакан оказался грязным. Как и все вокруг. Наконец найдя нож, решили таки открыть заветную баночку. Но увы и ах, консерва без этикетки оказалась кошачьей едой. Но консерва была не одна, целых три, Артур отвалил Борису. Вторая консерва оказалась сайрой в томате. Мужики немного удивились, но кушать не побрезговали. С черствым хлебом умяли легко и быстро. И залили это все градусом.
Присев на диван, обменялись парой фраз, не имеющих смысла, захрапели, как обычно, сидя. Это только сначала Боря переживал, когда неожиданно Вася переехал к нему жить, диван один, а их двое. А потом все решилось само собой. Теперь даже третий войдет, места было вагон. Мальчики спали сидя.
К вечеру проснулись оба. Головная боль разбудила оставшиеся нейроны в голове
Разлепив глаза, и поговорив о насущном, мальчики решили завязать с выпивкой. Интеллигенты пришли к выводу, что надо заканчивать, или смерть скоро разлучит двух друзей. Выпив по литру воды, что собственно им не помогло, но запустило обменный процесс. Через час мальчики захотели ужинать. Все, что нашлось в доме у Бориса из сьесного это только макароны, немного, грамм сто. Сварив их, мальчики поняли, что на двоих это не комильфо. Вздохнули, и решили пойти к Глафире поклянчить чего-нибудь. Борис сегодня с Глафирой уже виделся, больше на сегодня он выдержит.
Интеллигенты, могут быть тихими алкоголиками, но при этом остаются культурными людьми. Читают книги и рассуждают о насущном. И совсем не приемлют поток брани льющийся из женских уст. Борис сегодня уже слышал, Вася пока нет.
Вася робко постучал в дверь своей квартиры, в которой вырос, в которой его родители жили. Дверь открылась не сразу. Глафира стояла в домашнем халате и полотенце связанном жгутом на голове. Глаза метали искры. В руках держала веник и была похожа на ведьму, только-что вышедшую из душа. И Вася тоже не стал сравнивать Глафиру с русалкой.
– Как ты меня достал, ну сколько можно, я же тебе алкашу уже говорила, нет у меня здесь градуса, нет, и быть не может. Хватит долбиться, а то веником по морде сейчас получишь,- кричала Глафира.
– Яичек дай и соли,- жалобно проскулил Вася.
– Чего?- от удивления у Глафиры приоткрылся халат, обнажив белые, пышные груди.
– Яичек и соли,- Вася уже понял, что макароны будут без яиц.
На площадке открылась третья дверь и вышла пожилая соседка, посмотрев на своих соседей, глубоко вздохнула.
– Вася, что происходит, на кого ты похож, смотреть стыдно, знала бы мама на кого ты похож,- с горечью в голосе, сказала соседка.
– Да я тетя Надя больше не буду, я того, бросил. Кушать хочу, а Глафира пару яичек пожалела,- лепетал интеллигент Вася.
– Вася перестань, волосы вон седые уже, а все лепечешь, зайди в свою квартиру, че устроил на площадке, и женщине своей скажи, чтобы потише была, а то живет здесь без гражданства, смелая такая,- сказала, как отрезала тетя Надя. И потихоньку с сумочкой на колёсиках спускаться стала.
Вася посмотрел на Глафиру, та вся тряслась. Кожа белая, лебединая превратилась в гусыню, в пупырышек. Вся тряслась от злости, кулаки сжимала, и разжимала. Глаза вылезали из орбит. Вывела её соседка тетя Надя из равновесия. Глафира думала она самая умная, схемку выстроила, схемка работает. А тут соседка портит всё.
– Че ты вылупился, черт смердящий, хоть бы помылся, воняешь хуже помойки, тошнит от тебя мурло интеллигентное,- выпалила Глафира.
Вася уже знал скверный характер женщины, которую когда-то в дом привел и выгнать не может. Выслушал все смиренно.
– Глаша яичек дашь?- уже в который раз спрашивал Вася.
Уйти он уже хотел, и яички ему уже были не нужны. Но боялся сойти с места, боялся получить пинок или больно по спине, это уж выбирает Глафира, она у нас воитель. А Вася простой московский интеллигент, немного потерявший себя, а как не потеряться, такой натиск извне от Глафиры прет, что мама не горюй.
– Иди скотина, и сам возьми, у наших слуг нет, я тебе, что ещё и поднести должна, алкашу проклятущиму,- Глафира завелась похоже.
Вася в своей квартире не был уже почти год, заходить боялся, но всё же вошел. Тихонько, на цыпочках, в драных носках прошел на кухню, открыл холодильник, достал штук шесть яиц, небольшой обрезок колбасы, сложил все в карманы. Взял тарелку, насыпал соли из солонки, и с тарелкой победоносно пошел к выходу, на пути ему встретилась совершенно растерянная Глафира. Глаза у неё уже погасли, и чем то напоминали ту милую девушку Глашу, которая первый раз ступила на порог квартиры и приготовила царский ужин. Но Вася уже не велся на такие глаза.
Продолжение следует.
2 часть
Автор публикации
