В окно врывался свежий май,
Деревья юною листвою
Качали в высоте. Дома,
Дворы – дышало всё покоем,
Светило солнце. Но опять
Оно казалось тусклой свечкой;
Как наползала вражья рать
На мир, в последний раз беспечный,
Как били бомбы в первый раз,
Как смерть мешалась с суетою,
Как хлеба угасал запас,
Как сжала худенькой рукою
Дочь руку матери – он знал,
Все эти годы пусть пытался
Забыть, но как – не понимал.
И вечно с ними оставался:
С потерей, болью, страхом и
Со вкусом дыма тех пожарищ,
И с цветом выжженной земли,
И днём, когда погиб товарищ,
И маю, солнцу в синеве,
Ему давно не улыбаться:
Тем чёрным днём ему навек
Остановилось девятнадцать.
Чем дальше в годы – тем больней
Тому, кто выжил. Просто выть бы…
А, может, было бы верней
Не дать ему под пули выйти?
И вмиг – и там. Решил так он.
Отвлёк внимание. И глазом
Он не моргнул. И был сражён
Мгновенно. Быстро. Просто разом.
И каждый год кромсает в кровь
И выворачивает душу.
И каждый май, да, он таков:
Возводит ввысь – и в пекло рушит…
Святая слава – горя боль;
Победы свету, тьме пожарищ
Навеки общей быть судьбой,
Где был у всех такой Товарищ.
Автор публикации
