Обвиняйте меня, если можете,
Что я не жил в те годы ни дня,
Что условностью будней стреноженный
Из проката седлаю коня,
Что пишу я баллады печальные
И кручу залихватски усы,
Этой темой сусально-скандальною
На гитаре терзаю басы.
Может, это пустые амбиции,
Грезы глупые, детские сны…
Не стоял же я с князем Голицыным
Перед дулам матросни.
И не мерил степи кубанские
Прохудившимся сапогом,
Не бросался в окопы германские
С беспощадно-холодным штыком.
И на свет опоздал народиться я,
Чтоб, погоном злаченным блестя,
С Чернецовым промчаться станицами
Шашкой острою ветер крестя.
Чтоб виски от досады ломило бы,
Чтобы пальцы сжимали эфес,
Чтоб идти с генералом Корниловым
За Отечество, Веру и Честь.
И упасть, изрешеченным пулями,
Под Лежанкой, Афипской, Шенджи,
Чтобы ветры задонские буйные
Васильки колыхали во ржи.
Чтоб не телом, душой измочаленный,
Словно конь, что лишен табуна,
Вместе с ротмистром старым Иваненко
Лечь на Сен-Женевьев-де-Буа.
Ну, и что ж, что сроки просрочены?
Что они проиграли игру?
Если сердце грызет червоточина,
Руки просятся сами к перу.
Мне дороже времен тех безумие,
Безысходность с надеждой в груди,
Переходы ночные безумные
И шрапнели горячей дожди.
Им, что шли добровольно в изгнание,
Боль неся изможденных сердец,
Им, гонимым, я поясно кланяюсь,
Им, принявшим терновый венец.
Вам, чьи кости и души разбросаны
На земле, и в Аду, и в Раю,
Вам, смиренным и неуспокоенным,
Вам «Спасибо»! за всех говорю.
1992
Автор публикации
Да… “Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые”,- когда-то написал Тютчев.
Да, это я писал в 1992-м. С тех пор многое поменялось.
Перед дулами матросни не стоял, но из “калаша” очередь поверх головы по мне давали. Очень необычные ощущения. 🙂