Исторический портрет Александра II

Содержание

 

I Введение

1. II. Александр II: исторический портрет

1.Вступленние на престол.

2.Начало   преобразований.

3.Воспитание и характер.

4.От первой до последней любви Александра II

III. Заключение.

 Введение     

В российской истории Александра II называют царем-осво­бодителем. Это имя дал ему  не кто иной, как борец с российским само­державием А.И.Герцен. Со школьной скамьи я усвоила, что хороших царей не бывает. Но цари – это люди, которые в чём-то похожи на нас. А мы такие разные, со своими достоинствами и недостатками. Всегда интересно знакомиться с новыми людьми. Одни из них становятся твоими друзьями, других очень быстро забываешь. Ещё в пятом классе я прочитала рассказ Ивана Сергеевича Тургенева « Муму» и возненавидела крепостников и крепостное право, хотела узнать, кто его отменил и когда. Взрослые ответили на этот вопрос – я успокоилась. В 8 классе узнала подробнее на уроках истории  и прониклась симпатией к Александру II, с интересом читала о нём. Когда надо было выбрать тему для контрольной работы, не раздумывая, взяла тему:            « Политический портрет Александра II».

Захотелось  побольше  узнать о нём как о политическом деятеле и человеке.

К сожалению, смогла воспользоваться только интернет –ресурсами, даже книгу, рекомендуемую в пособии, Корелин А.П. (ред) Российские самодержцы. (1801-1917) . М.,  1993., историко –библиографическую книгу  Л. М. Ляшенко «История трёх одиночеств»  нашла в интернете.

 

Александр II: исторический портрет

Вступление на престол.

На престол Александр II взошел  19 февраля 1855 г. в возрасте 36 лет. Ему предстояло войти в историю под именем Освободителя. Уже в день коронации, 26 августа, новый манифест государя ознаменовался целым рядом милостей. На три года приостановлены рекрутские наборы, прощены все казенные недоимки, начеты и т.д.; освобождались, или, по крайней мере, смягчалось наказание разным преступникам, в том числе объявлена амнистия политическим заключенным – оставшимся в живых декабристам, петрашевцам, участникам польского восстания 1831 года; отменен прием в рекруты малолетних евреев, и набор между последними приказано производить на общих основаниях; был разрешен свободный выезд за границу и т.п. Но все эти меры были лишь преддверием тех глобальных реформ, которым ознаменовалось царствование Александра II.

В этот период была в разгаре и принимала неблагоприятный оборот Крымская война, где России приходилось иметь дело с соединенными силами почти всех главных европейских держав. Несмотря на свое миролюбие, которое было известно и в Европе, Александр выразил полную решимость продолжать борьбу и добиться мира, что в скорее и было достигнуто. В Париже собрались представители семи государств (Россия, Франция, Австрия, Англия, Пруссия, Сардиния и Турция), и 18 марта 1856 г. был заключен мирный трактат. Парижский мир, хотя и не выгодный для России, был все-таки почетным для нее ввиду таких многочисленных и сильных противников. Впрочем, невыгодная сторона его – ограничение морских сил России на Черном море – была устранена еще при жизни Александра.

«Божиим Провидением и освященным законом престолонаследия быв призваны на прародительский Всероссийский престол, в соответствии сему призванию Мы положили в сердце Своем обет обнимать Нашею Царскою любовию и попечением всех Наших верноподданных всякого звания и состояния». Эти слова из манифеста Александра были воплощены им в отмене крепостного права и судебной, военной, образовательной реформах, в отмене телесных наказаний, цензуры и устройстве земств. Получив в наследство потрясенную и разочарованную Россию, Александр сумел превратить ее в стремительно развивающееся государство. Император – реформатор, Император – освободитель, Император – миротворец. Он завершил Крымскую и затяжную Кавказскую войны, освободил Балканы от многовекового турецкого владычества, добился мира в Европе и сделал Россию мощной и влиятельной.

Начало   преобразований.

Крестьянская реформа

В январе 1857 г. правительство Александра II создало секретный комитет «для обсуждения мер по устройству быта помещичьих крестьян». Несколько ранее, летом 1856 г. в Министерстве Внутренних Дел заместителем министра А.И. Левшиным была разработана правительственная программа крестьянской реформы, которая хоть и давала крепостным гражданские права, но сохраняла всю землю в собственности помещика и предоставляла последнему вотчинную власть в имении. В этом случае крестьяне получили бы в пользование надельную землю, за которую должны были бы нести повинности. Эта программа была изложена в императорских рескриптах.

Ликвидация крепостного права, писал Струве, явилось произвольным актом правительства, которое пошло на это из‑за общегосударственных нужд, требовавших развития техники «во всех ее формах: форме техники промышленной и в особенности в форме техники транспортной и милитарной», а «всякий здравомыслящий человек должен был видеть, что строить в стране сеть железных дорог и поддерживать в ней крепостное право невозможно».

Эта точка зрения представляется нам совершенно справедливой. (с.17)[1]

19 февраля 1861 г. императором был подписан окончательный вариант проекта реформы, претерпевшей ряд изменений, а 5 марта были опубликованы важнейшие документы, регламентировавшие проведение реформы: «Манифест» и «Общие положения о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости». В соответствии с этими документами крестьяне получали личную свободу и могли теперь свободно распоряжаться своим имуществом, заниматься торгово–промышленной деятельностью, покупать и продавать недвижимость, поступать на службу, получать образование, вести свои семейные дела.

В собственности у помещика оставалась вся земля, но часть ее, обычно земельный надел и так называемую усадебную оседлость (участок с избой, хозяйственными постройками, огородами и т.п.), он был обязан передать крестьянам в пользование. Таким образом, русские крестьяне получили освобождение с землей, однако землей этой они могли пользоваться за определенные фиксированные повинности.

Размер земельного надела определялся на основе добровольного соглашения между помещиком и крестьянином при участии мирового посредника и сельского старосты, но в пределах установленных государством норм. В зависимости от регионов эти нормы составляли: в черноземных губерниях – от 1,5 до 4 десятин земли (десятина=2400 кв. сажен=1,097 га), в нечерноземных – от 1 до 7 десятин, в степных губерниях – от 3 до 12 десятин.

Помещики имели право сохранять за собой не менее 1/3 всей земли, которой они владели раньше. Если крестьяне пользовались большим количеством земли, чем предусматривалось в положении от 19 февраля 1861 г., то часть излишков, которые именовались отрезками, отбирались в пользу помещиков.

Земли предоставлялись крестьянам за выкуп. Они должны были единовременно заплатить помещику 20% стоимости надела, а остальную часть выплачивало государство, но с возвратом ему данной суммы в течение 49 лет с процентами. Размер выкупных платежей в зависимости от района России был разным, но рассчитывался, исходя из величины денежного оброка, который платил крестьянин помещику. Например, если в нечерноземных губерниях оброк был 10 рублей в год, то выкуп за земельный надел составлял 166 рублей 66 копеек.

Все крестьяне до заключения выкупной сделки, а также те, кто не смог заплатить 20% стоимости надела, считались временно обязанными и должны были в полном объеме выполнять прежние повинности – барщину и оброк, хотя были лично свободными.

Крестьянская реформа охватила также удельную и государственную деревни. Реформа удельной деревни включала в себя: 1) освобождение удельных крестьян от личной зависимости, произошедшее еще в 1858 г.; 2) Определение поземельного устройства, повинностей и выкупа согласно Положению от 26 июня 1863 г.; 3) Получение удельными крестьянами наделов, которыми они пользовались до реформы; 4) Преобразование оброчной подати в выкупные платежи в пользу царской земли. Реформа государственной деревни состояла в: 1) Издании закона о поземельном устройстве государственных крестьян 24 ноября 1866 г. 2) Переводе государственных крестьян на выкупные платежи 2 июня 1886 г. 3) Получении в распоряжение государственных крестьян земель, которыми они пользовались до реформы.

Земская реформа

Земская реформа изменила местное управление. Прежде оно было сословным и безвыборным. В годы демократического подъема (1859–1861) руководил подготовкой земской реформы либерал Н.А. Милютин, но в апреле 1861 г., когда «верхи» сочли, что отмена крепостного права разряжает опасную для царизма напряженность в стране, Александр II заменил Милютина консерватором П.А. Валуевым. Милютинский проект был Валуевым скорректирован в пользу дворян, чтобы сделать их, как они о себе говорили, «передовой ратью земства». Окончательный вариант реформы, изложенный в «Положении о губернских и уездных земских учреждениях», Александр II подписал 1 января 1864 г.

В основу земской реформы были положены два новых принципы – бессословность и выборность. Распорядительными органами земства, т.е. нового местного управления, стали земские собрания: в уезде – уездное, в губернии – губернское (в волости земство не создавалось). Выборы в уездные земские собрания проводились на основе имущественного ценза. Все избиратели были разделены на три курии: 1) уездных землевладельцев, 2) городских избирателей, 3) выборных от сельских обществ.

В первую курию входили владельцы не менее 200 десятин земли, недвижимой собственности на сумму более 15 тыс. рублей или годового дохода свыше 6 тыс. рублей. Владельцы менее 200 (но не меньше 10) десятин объединялись, и от того их числа, которое совокупно владело земельным массивом в 200 (как минимум) десятин, избирался один уполномоченный на съезд первой курии.

Вторую курию составляли купцы всех трех гильдий, владельцы недвижимости не менее чем на 500 рублей в малых и на 2 тыс. рублей в больших городах или торгово-промышленных заведений с годовым оборотом более 6 тыс. рублей.

Третья курия состояла главным образом из должностных лиц крестьянского управления, хотя здесь могли баллотироваться и мастные дворяне, а также сельское духовенство. Так, в Саратовской и Самарской губерниях в гласные от крестьян прошли даже пять предводителей дворянства. По этой курии, в отличие от первых двух, выборы были не прямые, а многостепенные: сельский сход выбирал представителей на волостной сход, там выбирались выборщики, а затем уездный сход выборщиков избирал депутатов (гласных, как они назывались) в уездное земское собрание. Это было сделано для того, чтобы «отсеять» из крестьян неблагонадежные элементы вообще ограничить крестьянское представительство. В результате, по данным на 1865–1867 гг., дворяне составили 42% уездных гласных, крестьяне – 38%, прочие – 20%.

Выборы в губернские земские собрания происходили на уездных земских собраниях из расчета – один губернский гласный на шесть уездных. Поэтому в губернских собраниях преобладание дворян было еще большим: 74,2% против 10,6% крестьян и 15,2% прочих. Председатель земского собрания не избирался, им по должности был предводитель дворянства: в уезде – уездный, в губернии – губернский.

Так выглядели распорядительные органы земства. Исполнительными его органами стали земские управы – уездные и губернские. Они избирались на земских собраниях (на 3 года, как и собрания). Председателя уездной управы утверждал губернатор, а губернской – министр внутренних дел). В земских управах дворяне преобладали абсолютно: 89,5% гласных всех губернских управ против 1,5% крестьян и 9% прочих.

Показательно, что в тех губерниях, где дворянско-помещичье землевладение отсутствовало или было слабым (в Архангельской и Астраханской губерниях, в Сибири и Средней Азии), а также в национальных районах с малым числом русских помещиков (Польша, Литва, Белоруссия, Западная Украина, Кавказ), земство не создавалось. Всего к концу 70-х годов оно было введено в 34 из 50 губерний Европейской России.

Преобладание дворянства в земских учреждениях делала их безопасным для правительства. Однако царизм даже таким учреждениям не посмел дать реальную власть. Они были лишены каких бы то ни было политических функций и занимались исключительно хозяйственными нуждами уезда или губернии: продовольствием, местными промыслами, страхованием имущества, почтой, школами, больницами. Но даже такая деятельность земства была поставлена под неусыпный контроль центральных властей. Любое постановление земских собраний могло быть отменено губернатором или министром внутренних дел.

Политически земство было немощным. Тем не менее, земство как учреждение прогрессивное содействовало национальному развитию страны. Его служащие наладили статистику по хозяйству, культуре и быту, распространяла агрономические новшества, устраивали сельскохозяйственные выставки, строили дороги, поднимали местную промышленность, торговлю и особенно народное образование, и здравоохранение, открывая больницы и школы, пополняя кадры учителей и врачей. Уже к 1880 г. на селе было открыто 12 тыс. земских школ, что составило почти половину всех школ в стране. Врачей на селе до введения земств вообще не было (исключая редкие случаи, когда помещик сам открывал на свои средства больницу и приглашал фельдшера). Земства содержали специально подготовленных сельских врачей (число их за 1886–1880 гг. выросло вчетверо). Земские врачи (как и учителя) заслуженно считались лучшими.

    Городская реформа

Подготовка городской реформы началась в 1862 г. В 1864 г. проект реформы был подготовлен, но только 16 июня 1870 г. царь утвердил окончательный вариант «Городового положения». По этому документу распорядительным органом городского управления осталась городская дума.

Депутаты (гласные) городской думы избирались на основе имущественного ценза. В выборах гласных участвовали только плательщики городских налогов, т.е. владельцы недвижимости (предприятий, банков, домов). Все они разделялись на три избирательных собрания: 1) наиболее крупных налогоплательщиков, которые совокупно платили треть общей суммы налогов по городу; 2) средних плательщиков, тоже плативших в общей сложности треть всех налогов; 3) мелких плательщиков, которые вносили оставшуюся треть общей налоговой суммы.

Число гласных в городских думах колебалось от 30 до 72. Особняком стояли две думы – Москвы (180 гласных) и Петербурга (250). Исполнительным органом городского управления стала городская управа, которая избиралась городской думой (на 4 года, как и сама дума). Во главе управы стоял городской голова. Им по должности был председатель городской думы. Кроме него, в управу входили 2 – 3 гласных.

«Городовое положение» 1870 г. было введено в 509 городах России. Сначала оно действовало только в коренных русских губерниях, а в 1875–1877 гг. царизм распространил его и на национальные окраины империи, кроме Польши, Финляндии и Средней Азии, где сохранилось дореформенное городское устройство.

Функции городского управления были чисто хозяйственными: благоустройства города (мощение улиц, водопровод, канализация), борьба с пожарами, попечение о местной промышленности, торговле, здравоохранении, образовании. Тем не менее, городское управление строго контролировалось центральной властью. Городской голова утверждался губернатором (для уездного города) или министром внутренних дел (для губернского центра), которые могли отменить любое постановление городской думы. Специально для контроля за городским управлением в каждой губернии было создано губернское по городским делам присутствие под председательством губернатора.

Городские думы не имели принудительной власти. Реальную власть вершили правительственные чиновники – градоначальники и губернаторы.

 Судебная реформа

Самой радикальной и последовательной была судебная реформа, осуществленная путем введения в правовую сферу новых судебных уставов, утвержденных 20 ноября 1864 г. Основные принципы:

1) Введение бессословного характера судебной деятельности, т.е. формального равенства всех сословий перед законом.

2) Провозглашение несменяемости судей и независимости их от административных властей.

3) Введение гласности и состязательности судопроизводства.

4) Учреждение адвокатуры (присяжных, или частных, которые рассматривали сложные уголовные дела и выносили вердикт; поверенных, которые осуществляли юридические консультации и защиту сторон).

5) Создание института присяжных заседателей для рассмотрения сложных уголовных дел.

6) Введение выборности некоторых судебных органов (мировых судей).

7) Упрощение системы предварительного следствия и сокращение числа судебных инстанций.

8) Изменение системы предварительного следствия, которое теперь должно было осуществляться не полицией, а судебными следователями, входившими в состав окружных судов.

В соответствии с проведенной реформы судебная система России стала иметь 5 инстанций: мировой суд, съезд мировых судей, окружной суд, судебная палата и сенат.

Мировой суд (в составе одного человека – мирового судьи) рассматривал в упрощенном порядке судопроизводства мелкие проступки и гражданские иски. Решение мирового судьи могло быть обжаловано на уездном суде мировых судей.

Окружной суд (в составе председателя и двух членов) действовал в каждом судебном округе, равном одной губернии. В аппарат окружного суда входили прокурор и его товарищи (помощники), судебные следователи, привлекались адвокаты. Окружному суду были подсудны все гражданские и почти все уголовные (за исключением особо важных) дела. Решения, принятые окружным судом с участием присяжных заседателей, считались окончательными и не подлежали обжалованию по существу, их можно было обжаловать только в кассационном порядке (т.е. при нарушении законности в производстве дела). Решения же, принятые окружным судом без участия присяжных заседателей, обжаловались в судебной палате. Без присяжных рассматривались такие дела, по которым обвиняемому не угрожало лишение или ограничение гражданских прав.

Судебная палата (в составе четырех членов и трех сословных председателей: предводителя дворянства, городского головы и волостного старшины) учреждалась одна на несколько губерний. Ее аппарат был аналогичен аппарату окружного суда, только больших размеров. Судебная палата рассматривала особо важные уголовные и почти все (кроме особо важных) политические дела. Ее решения считались окончательными и могли быть обжалованы только в кассационном порядке.

Наиболее важные политические дела должен был рассматривать верховный уголовный суд, который не функционировал постоянно, а назначался в исключительных случаях по высочайшему повелению. Таких случаев в XIX веке оказалось всего два, и оба они были связаны с покушениями на Александра II – в 1866 г. (дело Д.В. Каракозова) и в 1879 г. (дело А.К. Соловьева).

Единой кассационной инстанцией для всех судов империи являлся Сенат – с двумя департаментами: уголовным и гражданским. Он мог отменить решения любого суда (кроме верховного уголовного), после чего дело возвращалось на вторичное рассмотрение того же или другого суда.

   Военная реформа

Подготовку и проведение военной реформы в России осуществлял Д.А. Милютин, ставший в 1861 г. военным министром. Он начал с облегчения службы солдата, добившись в 1863 г. уменьшения ее срока до 15 лет, отмены телесных наказаний, введения обучения солдат грамоте, запрета на отдачу в солдаты за преступления.

Весь комплекс военных реформ включал в себя следующее:

• Сокращение численности русской армии;
• Расширение сети военно-учебных заведений для подготовки офицерского состава (1862–1864 – создание военных гимназий и юнкерских училищ)
• Введение новых воинских уставов;
• Проведение перевооружения армии;
• Учреждение системы военных округов в целях совершенствования военного управления;
• Отмена рекрутской системы комплектования армии и введение всеобщей воинской повинности (с 1 января 1874 г.).

Новый устав о воинской повинности вводил одинаковые для всех сословий условия службы в армии. Для молодых людей устанавливался единый срок призыва с 20 лет, срок действительной службы составлял шесть лет, после чего на девять лет шло зачисление в запас и затем до 40 лет – в ополчение. При этом допускались для всех сословий льготы по семейному положению (не брали в армию единственного сына у родителей, единственного брата-кормильца при детях-сиротах, тех, у кого были братья, не достигшие 18-летнего возраста, и др.)

Все годные к службе по состоянию здоровья зачислялись в ряды новобранцев по жребию в порядке вытянутых номеров, пока не давали известного количества ежегодно устанавливаемой призывной квоты для каждого округа.

Были также и льготы относительно отбывания воинской повинности в соответствии с полученным образованием. Для лиц, получивших высшее образование, срок службы сокращался для полугода, для имевших среднее образование – до двух лет, а для закончивших городское или уездное училище либо четырехклассную прогимназию – до трех лет. После окончания начальных училищ служить должны были четыре года.

Военные преобразования, бесспорно, сделали российскую армию более дееспособной, раскрепощенной и были нацелены на ликвидацию сословных ограничений. Недаром эту реформу называют одной из самых гуманных реформ 60–70-х гг. XIX в.

 Финансовые реформы

Александр реформа крестьянский городской

Потребности капиталистического развития требовали реформировать и упорядочить все сферы жизни феодальной России – в частности, и финансы, совершенно расстроенные за время Крымской войны. В 1860 г. Александр II повелел отменить с 1 января 1863 г. откупную систему, при которой отдавался на откуп частным лицам сбор налогов с населения за соль, табак, вино и т.д. Вместо откупов была введена акцизная система, которая регулировала поступление косвенных налогов в казну, а не в карманы откупщиков. В том же 1860 г. был учрежден единый Государственный банк России (вместо прежнего многообразия кредитных учреждений) и упорядочен государственный бюджет: впервые в стране начала публиковаться роспись доходов и расходов.

После этих реформ финансовая политика царизма стала более рациональной, но сохранила общую сословную направленность. Крестьяне, мещане и ремесленники продолжали выплачивать феодальную подушную подать, которую ввел еще Петр I и от которой привилегированные сословия (дворянство, духовенство, купечество) были освобождены, а крестьяне, кроме того, задыхались от оброчных и выкупных платежей государству. Государственный бюджет, как и прежде, строился в интересах защиты «верхов» от «низов»: больше 50% расходов шло на содержание армии и государственного аппарата и лишь 9% – на народное образование, медицину и социальное попечение.

Одним из главных средств поднять экономическую мощь страны считалась постройка сети железных дорог, связывающих центральные области европейской части России. В связи с ней иностранный отпуск вырос в 10 раз, и почти также увеличился ввоз товаров. Число торговых и промышленных предприятий заметно увеличилось, а также число фабрик и заводов.

Именно в это время создаются первые угледобывающие и металлургические предприятия на Украине и нефтедобывающие в Баку.

Важным социальным итогом развития отечественной экономики в пореформенный период стало формирование промышленного пролетариата и буржуазии.

   Реформы в области просвещения

Важное место в ряду «великих» реформ занимала реформа системы народного образования. В 1860–1870-е гг. произошел поворот в сторону развития и становления женского образования. В 1860 г. было принято Положение о женских училищах, которые могли создаваться в любых губернских городах, и были аналогами мужских гимназий. Гораздо сложнее обстояло дело с получением женщинами высшего образования, так как в университеты они не допускались, поэтому было разрешено под контролем министерства народного просвещения создавать Высшие женские курсы университетского типа (в 1872 г. В Москве были созданы курсы Герье, 1878 г. – Бестужевские курсы в Петербурге).

Серьезные изменения произошли в системе начального и среднего мужского образования. Были приняты новые документы: Положение о начальных народных училищах (14 июля 1864 г.) и Устав гимназий и прогимназий с сокращенным сроком обучения – четыре года. (19 ноября 1864 г.). Тем самым государственно – церковная монополия на просвещение создавать учебные заведения утратила свою силу. Теперь с соответствующего разрешения органов министерства народного просвещения создавать учебные заведения могли земства, общественные организации, а также частные лица. В этих документах также закладывались основы деления средней школы на классическую (гуманитарную), которая подготавливала к поступлению в университет, и реальную (техническую), подготавливающую к поступлению в высшие технические учебные заведения.

Изменения произошли и в системе высшего образования. Так, 18 июня 1863 г. Был утвержден новый университетский устав, дававший высшим учебным заведениям значительную автономность, создавались советы университетов, решавшие все внутренние вопросы. Существенное внимание в этом документе было уделено выборному началу: все вакансии заполнялись путем выборов, в том числе и профессорские. Демократические традиции, исходившие из университетской среды, стали важным фактором общественной жизни России.

Реформы в области печати

В 1857 г. правительство поставило на очередь вопрос о пересмотре цензурного устава. После разрешения в 1858 г. обсуждать в печати проблемы общественной жизни и деятельность правительства резко возросло количество периодических изданий (1860 г. – 230) и наименований книг (1860 г. – 2 058).

Уже в 1862 г. главное управление цензуры было закрыто и часть его обязанностей возложено на Министерство внутренних дел, а другая – непосредственно на министра народного просвещения.

6 апреля 1865 г. были утверждены «Временные правила о печати», которые освобождали от предварительной цензуры оригинальные сочинения объемом не менее десяти, а переводные – не менее двадцати листов и некоторые периодические издания по усмотрению министра внутренних дел. Для периодических изданий дополнительно требовалось и внесение крупного денежного залога. От цензуры освобождались официальные и научные издания. «Временные правила о печати» действовали почти без изменений в течение 40 лет.

https://studfiles.net/preview/4112686/page:4/

(дата обращения 14. 03. 2019)

Судьбой и историей Александру II было предначертано сыграть роль реформатора российского государства. Насколько удачно он справился с этой задачей, можно судить – по высказываниям авторов, работы которых представлены в списке литературы. Их то­нальность самая разнообразная – от хвалебно восторженных воспоми­наний мемуаристов-монархистов до уничтожительно – анти­монархических. Но существует и другая литература, в которой обстоятельно анализируются причины непоследовательности преобразований Александра II, носившие как объективный, так и субъективный характер. К числу этих работ можно отнести исследования историков конца XIX — начала XX в. В.О.Ключевского и АА. Корнилова. Их блистательные по точности и наблюдательности характеристики императора и его ближайшего окружения позволяют понять, что трудный ход реформ обуславливался не только мнитель­ностью и нерешительностью Александра II, но и сопротивлением реак­ционного дворянства. Эта же мысль рефреном проходит в воспомина­ниях С.Ю.Витте. По мнению этого видного русского деятеля, ре­формы Александра II сделали возможным осуществление прав и обязанностей, верноподданных на основе закона, а не чьего-либо усмотрения. Уже только этим определяется величие императора в русской ис­тории.

Актуальность данной темы обусловлена неугасающим интересом к личности Александра II.

Среди основных задач можно выделить следующие:

Рассмотреть воспитание и характер императора;

Проанализировать внешнюю политику в период царствования Александра II.

В качестве теоретической базы были использованы работы В.Ключевского, Л. Ляшенко, Эйдельмана Н. и других авторов. Данные работы позволили дать более качественную оценку в области правления императора Александра II.

3. Воспитание и характер императора

 

Великий князь Александр Николаевич родился 17 апре­ля 1818 года в Москве, в доме митрополита Платона при Чудовом монастыре в Кремле. Чудов монастырь был основан в 1385 году, а в XVIII веке здесь располагалось греко-латин­ское училище. Отцом Александра был третий сын импера­тора Павла I великий князь Николай Павлович, матерью — дочь прусского короля Фридриха III принцесса Шарлотта, ставшая после православного крещения, необходимого для свадьбы с Николаем Павловичем, Александрой Федоровной. Она доводилась племянницей и крестной дочерью англий­ской королеве Шарлотте, супруге короля Георга III, а зна­чит, являлась родственницей будущей главы Великобрита­нии королевы Виктории. Однако к радости родителей Саши примешивалась из­рядная доля грусти, объясняемая предчувствием неизбежно трудной участи сына. «В 11 часов утра, —вспо­минала Александра Федоровна, — я услыхала первый крик моего первого ребенка. Нике (Николай Павлович) целовал меня… не зная еще, даровал нам Бог сына или дочь, когда матушка (вдовствующая императрица Мария Федо­ровна), подойдя к нам, сказала: “Это сын”. Счас­тье наше удвоилось, однако, я помню, что почувствовала что-то внушительное и грустное при мысли, что это малень­кое существо будет со временем императором». Эти слова, хотя они и написаны задним числом, можно считать первым предостережением нашему герою. Материнское сердце, как говорят, вещун.[8;40]

201 орудийный залп и плошки повсеместной иллюмина­ции возвестили москвичам о рождении будущего наследни­ка престола, положив начало соответствующим торжествам по городам и весям Российской империи. Крещение ново­рожденного произошло в церкви Чудова монастыря, где в свое время крестили детей Ивана Грозного и Алексея Ми­хайловича (в том числе и преобразователя России Петра Ве­ликого). В первые годы своей жизни Саша попал в ласковые руки женщин: его воспитательницами стали Ю. Ф. Барано­ва и Н. А. Тауберг, а боннами (то есть нянями) — М. В. Коссовская и А. А. Кристи (тезка знаменитого автора детектив­ных романов действительно была англичанкой, что не уди­вительно, поскольку именно англичанки считались в то вре­мя лучшими няньками в мире). До шестилетнего возраста жизнь великого князя не была обременена чрезмерными за­ботами. Зимой он жил с родителями в Аничковом дворце, а летом выезжал в Павловск к бабушке Марии Федоровне, ко­торая успешно командовала маленьким внуком. Впрочем, эта властная и решительная дама считала себя главой клана Романовых и стремилась, с большим или меньшим успехом, руководить ими всеми. Жены Александра и Николая Павло­вичей перед ней трепетали, можно представить себе, как воспринимал ее команды маленький Николаевич.

С шестилетнего возраста компания воспитателей велико­го князя становится, как это было принято, чисто мужской. Ее главой был назначен Карл Карлович Мердер, ротный ко­мандир школы гвардейских подпрапорщиков, ветеран войн с Наполеоном. В. А. Жуковский, близко знавший заслужен­ного офицера и работавший вместе с ним над образованием наследника, отмечал: «Отменно здравый ум, редкое добродушие и живая чувствительность, соединенные с холодной твердостью воли и неизменным спокойствием души — тако­вы отличительные черты его характера». Сестра нашего ге­роя, Ольга Николаевна писала о Мердере в своих воспоми­наниях: «Он не признавал никакой дрессировки, не подлаживался под отца, не докучал матери, он просто принадле­жал Семье: действительно драгоценный человек!».[8;41]

Главной задачей, поставленной перед ним родителями Саши, являлось военно-физическое воспитание великого князя, включавшее обучение верховой езде, знакомство с военными уставами, «фрунтом» (строевой подготовкой и приемами с оружием), гимнастические упражнения. Вскоре Александр увлеченно гарцевал на парадах и разводах, отда­вая звонким голосом команды гвардейским гусарам. Однако только военными занятиями воспитатель великого князя ог­раничиться, к счастью, не захотел. В своем дневнике, Мердер писал: «Государь дал мне то, что для него и для целой России все­го драгоценнее. Да поможет мне Бог исполнить свое вели­кое дело… Буду считать себя несчастным, если не достигнутого, что он (наследник. — Л. Л.) будет считать единствен­ным наслаждением — помогать несчастным».

В своем желании пробудить в наследнике сострадание, человеколюбие Карл Карлович не был ни оригинален, ни одинок. Лучшие люди России, в том числе один из ее круп­нейших поэтов В. А. Жуковский, желали видеть в Алексан­дре Николаевиче образец нравственного совершенства. С самого раннего возрас­та на Александра Николаевича обрушились огромные и, честно говоря, маловыполнимые ожидания современников. Помимо всего прочего, они хотели, чтобы, совершая на ни­ве служения отечеству поистине геркулесовы подвиги, буду­щий император оставался скромным гражданином и челове­ком. Наследники же пре­стола, прислушиваясь к подобным пожеланиям, пытались сопоставить их со своими реальными возможностями, и трудно сказать, что они при этом испытывали — то ли гор­дость от своего положения, то ли ужас от невозможности исполнить пожелания подданных.

Как бы то ни было, благие намерения Мердера получи­ли конкретное воплощение, особенно после воцарения Николая I в декабре 1825 года. О событиях на Сенатской пло­щади у Александра, которому в ту пору не исполнилось и восьми лет, не могло остаться ярких и отчетливых воспоминаний. День восстания декабристов он провел в Зимнем дворце вместе с матерью и бабушкой под охраной гвардей­ского саперного полка, шефом которого был его отец. Од­нако нервный тик Александры Федоровны, начавший му­чить ее после восстания, и частые упоминания отцом «дру­зей 14-го» не давали ему забыть об этом страшном для Ро­мановых событии.

Регулярное обучение наследника престола началось с 1826 года, когда

. Александр II воспитывался, не испытывая прямого политического давления со стороны педагогов. Путеводной нитью образования, главным его предметом Жуковский не без оснований считал историю, на примере которой должны были вырабатываться правила поведения, нормы жизни будущего монарха. Если попытаться воспро­извести их вкратце, то они гласили следующее: верь, что власть царя происходит от Бога, но не делай эту власть на­смешкой над Богом и человеком… Уважай закон, если зако­ном пренебрегает царь, он не будет храним и народом… Люби и распространяй просвещение. Народ без просвещения есть народ, без достоинства. Им, кажется, легко управлять, но из слепых рабов легко сделать свирепых мятежников… Сво­бода и порядок — одно и то же… Окружай себя достойны­ми помощниками… Уважай народ свой… [8;45]

Отметим, что эти правила, во всяком случае, некоторые из них, наследник усвоил так прочно, что позднее старался, насколько это ему казалось возможным, действовать в соот­ветствии с ними. Конечно же, жизнь порой вносила в эти правила жесткие коррективы. Кроме Жуков­ского, читавшего русскую историю и новейшую отечествен­ную словесность, великого князя обучали такие знатоки сво­его дела, как К. И. Арсеньев — историк, географ, статистик.

Невеселые представ­ления были у наследника о своем блестящем будущем. Во­обще же, он рос резвым, физически крепким подростком, многое схватывал, что называется, на лету, умел нравиться людям, был добр и сентиментален.  Доброта и сентиментальность быс­тро стали чертами его характера, а черты характера — это те инструменты, с помощью которых мы пытаемся приспосо­биться к окружающей нас действительности. Так что он выбрал не самый плохой набор инструментов.

Однако наставники постоянно отмечали и те негативные черты характера великого князя, которые требовали, по их мнению, исправления и даже искоренения. Самым неприят­ным и непонятным и для них, и для родителей Александра была странная апатия, хандра, нападавшая на ребенка со­вершенно внезапно и погружавшая его в некое подобие транса. В такие минуты для него не существовало ни уроков, ни игр, ни соучеников или наставников, и он, разоткровен­ничавшись, начинал говорить, «что не хотел бы родиться ве­ликим князем». Это состояние особенно усиливалось, когда наследник сталкивался с задачей, которую ему не удавалось решить сразу, одним махом. И кто знает, были ли такие проблемы связаны только с учебными занятиями? Прежде чем порассуждать на эту тему, приведем еще одно свиде­тельство из «Записок воспитателя» Мердера.

«В великом князе, — растерянно свидетельствовал гене­рал, — совершенный недостаток энергии и постоянства; малейшая трудность или препятствие останавливает его и обессиливает. Не помню, чтобы когда-нибудь он чего-ни­будь желал полно и настойчиво. Малейшая боль, обыкновенный насморк достаточен, чтобы сделать его малоспособ­ным заняться чем бы то ни было… Ему случается провести час времени, в продолжение которого ни одна мысль не придет ему в голову; этот род совершенной апатии меня приводит в отчаяние…». Мердер, понятно, говорит здесь о не слишком частых минутах хандры, которая иногда нападала на наследника, потому что вообще-то, как отмечал во многих местах своего дневника генерал-воспитатель, его воспитанник рос энергичным и веселым мальчиком. Инте­ресно, а откуда генерал знал, что ни одна мысль не приходила в голову Александру во время его «транса», если ребе­нок в такие минуты практически ни с кем не разговаривал?

Другой чертой характера наследника, волновавшей вос­питателей, была его, как они это называли, «невыдержан­ность». Тот же Мердер вспоминал, как во время прогулки по реке Виельгорский, дурачась, неосторожно вел шлюпку и зачерпнул бортом воду. Великий князь так рассердился, что схватил Иосифа за шею и дал ему несколько пинков, преж­де чем вмешались воспитатели, сделавшие выговор наслед­нику. Уже став императором, Александр Николаевич мог накричать на незадачливого собеседника, в сердцах плюнуть в него, но тут же обнять и просить прощения. Подобные сцены не являлись, конечно, нормой поведения монарха, но они действительно случались. И кто знает, не были ли эти крики и плевки человека, родившегося наследником престо­ла, подавленного контролем воспитателей, местью или про­тестом за отсутствие у него нормального детства. Тем более что вообще-то Александр Николаевич умел прекрасно вла­деть собой, что он не раз доказывал и на охотах (однажды спас егеря, попавшего в лапы к медведю), и во время поку­шений террористов, и во время тушения многочисленных пожаров, случавшихся в Петербурге.

Так откуда же это бралось: шармерство и равнодушие к людям, острота мысли и апатия? Чтобы нащупать один из возможных ответов, обратимся к очередному наставлению-нотации, которыми Жуковский постоянно потчевал царст­венного воспитанника. «На том месте, — говорил учитель, — которое вы со временем займете, вы должны будете пред­ставлять из себя образец всего, что может быть великого в че­ловеке». Представляете, что происходило ежеднев­но, если не ежечасно? От наследника, сначала мальчика, по­том юноши постоянно требовали не просто хорошей учебы и приличного поведения, а образцовости, эталонности во всем. Для ребенка, да и для взрослого, такой груз неподъе­мен, психологически травмоопасен. Александр должен был всегда быть настороже, в полной готовности захватить паль­му первенства в учебе, танцах, гимнастических упражнениях, светской беседе, и ни в чем не ошибиться, не «засбоить». В юношестве стимулом для него была не столько внутренняя потребность к лидерству, сколько тщеславие учителей и ро­дителей, а также благоприобретенное желание угодить взрос­лым, избежать выговора или, еще хуже, разноса.

Но он был любим и сам горячо любил своих близких, друзей, учителей. Записки Мердера пестрят примерами проявления сердечной чувствительности  в ребёнке и подростке. «Нежное  чувство к родителям – одно  из прекрасных качеств великого князя»,-  заключает он.  И так же привязан Александр  к своим братьям и сёстрам, для которых устраивает фейерверки и другие забавы, делает подарки, в случае разлуки  пишет письма.  Вообще  он очень любит свой дом. Возвращаясь в 1828году из первой поездки за границу к деду – прусскому королю,  при виде Царского села «был век себя от радости[2]»

 

Чтобы Александру не было скучно в одиночку «грызть гранит науки», в соученики ему определили двух его сверстников – Иосифа Виельгорского и Александра Паткуля… Жизнь трех товарищей оказалась четко расписанной на многие годы вперед. Изо дня в день их ожидал подъем в 6.00, с 7 до 12 – занятия с одночасовым перерывом, с 12 до 14 – прогулка, с 14 до 15 – обед и вновь занятия до 17, с 19 до 20 часов – гимнастика и подвижные игры, в 22 – отход ко сну. Даже во время прогулок по Петербургу их обучение не прекращалось, так как, по замыслу Жуковского, они должны были «обозревать» общественные здания, учебные и научные учреждения, промышленные заведения и прочие достопримечательности.

Первое большое горе, а затем и по‑настоящему радостное волнение пришли к цесаревичу в 1834 году. В начале этого года после долгой и продолжительной болезни умер Карл Карлович Мердер, и Александр, от которого долго скрывали роковую болезнь учителя, оплакал свою первую потерю (узнав о смерти Мердера, он зарыдал, повторяя: «Боже мой! Я все надеялся, что скоро увижу бесценного Карла Карловича!») А 17 апреля великому князю исполнилось 16 лет, и в соответствии с законом и традицией он был объявлен совершеннолетним. Интересно, что в этот день финский геолог Норденшильд открыл на Урале неизвестный ранее драгоценный камень и назвал его в честь наследника александритом. При всем обилии предзнаменований и предсказаний, сопровождавших царствование Александра II, разговоры, связанные с этим камнем, запомнились современникам особо. Цвет александрита весьма изменчив и ассоциировался у очевидцев событий 1860‑1880‑х годов со светлым началом царствования царя‑освободителя и его кровавым финалом.

 

3. Воспитание и характер.

 

Согласно военным традициям Дома Романовых, новорожденного назначили шефом лейб-гвардии гусарского полка, в день семилетия ему был пожалован чин корнета и далее, еще в детском и отроческом воз­расте, чин подпоручика, поручика, штаб-ротмистра, ротмистра.

В день своего 16-летия, 17 апреля 1834 г., Александр дал клятвенное обещание в большой церкви Зимнего дворца и в Георгиевском зале на торжественном собрании по случаю вступления в действительную службу. К присяге его готовил М.М.Сперанский, известный российский законотворец. Совершеннолетие для Александра означало ответствен­ные назначения по гражданской и военной службе и приобщение к го­сударственной деятельности: в 1834 г. – присутствующий в Сенате, в 1835 г. — член Синода, в 1836 г. — генерал-майор с причислением к свите Николая. В 1834 — 1837 гг. продолжалось обучение. Сперанский в течение полутора лет вел “беседы о законах”, министр финансов, известный русский финансист Е.Ф.Канкрин делал “обозрение русских финансов”, советник Министерства иностранных дел Ф.И.Брунов зна­комил с основными принципами внешней политики государства со вре­мен Екатерины II. Генерал А.Жомини, военный историк и теоретик, преподавал на французском языке военную политику России и страте­гические отношения с соседними государствами. Программа образова­ния была завершена путешествием по России в мае — декабре 1837 г. Вместе со своими наставниками, воспитателями и свитой Александр посетил 29 губерний Европейской России. Через полгода последовала поездка в “чужие края”— за границу. Она длилась со 2 мая 1838 г. по 23 июня 1839 г. Наследник побывал в Швеции, Дании, в Ганноверском королевстве, Пруссии, Баварии, Неаполе, Сардинии, Австрии, Голлан­дии, Англии и в других государствах. За время путешествия Александр получил немало орденов и дипломов. Это пополнило список имевшихся у него уже российских наград.

Во время заграничного вояжа цесаревич увлекся 15-летней принцес­сой Марией Гессен-Дармштадтской. В марте 1840 г. состоялась помолв­ка, а 16 апреля 1841 г. — венчание (будущая императрица, приняв пра­вославие, была наречена Марией Александровной). В этом браке Алек­сандр II имел шесть сыновей и дочь. [9;10]

Вначале 40-х гг. наследник престола все больше и больше приобщается к государственным делам. В 1841 — 1842 гг. он является членом Государственного совета и Комитета министров. Во время двухмесяч­ного отсутствия Николая I в столице в 1842 г. Александр Николаевич принял решение всех государственных дел на себя. В 1846 г. он был наз­начен председателем Секретного комитета, по крестьянскому делу. В то время Александр Николаевич проявлял полную приверженность кре­постничеству. Понадобилось еще десять лет, прежде чем он пришел к убеждению необходимости освобождения крестьян. Как отмечают мно­гие исследователи, в период до восшествия на престол гражданские дела не особенно занимали Александра Николаевича. Основное его внима­ние и интерес были сосредоточены на армии. В 40-е и в начале 50-х гг. он продолжает расти в военных чинах: в 1844 г. ему присваивается зва­ние “полного генерала”, в 1849 г., после смерти дяди, великого князя Михаила Павловича, сменил его на посту главного начальника военно-учебных заведений, принял командование Гвардейским корпусом по случаю предстоящего гвардейским войскам выступления для подавле­ния восстания в Венгрии. В 1852 г. Александр Николаевич произведен в главнокомандующие Гвардейским и Гренадерским корпусами. Во вре­мя Крымской войны 21 февраля 1854 г., когда на рейде Кронштадта появился англо-французский флот, он командовал всеми войсками, направленными для обороны Петербурга. В должности главнокоман­дующего армией Александр Николаевич подошел к главному рубежу своей жизни — восшествию на престол.

.

4.От первой до последней любви Александра II

 

Повышенная чувственность, необходимость ощущения постоянной влюбленности были, видимо, одной из отличи­тельных черт психологического облика всех Романовых. Из воспоминаний весьма осведомленной А. О. Смирновой-Россет, и не только из них одних, известно, что Алек­сандр Николаевич уже в пятнадцатилетнем возрасте увле­ченно флиртовал с фрейлиной матери Натальей Борозди­ной. Первая юношеская влюбленность наследника престола не осталась тайной для окружающих (что вообще могло ос­таться для них тайной?), да он и не считал нужным особен­но скрывать ее, не видя в своих чувствах никакого крими­нала. Мы не знаем, что говорил Николай Павлович сыну, но реакция роди­телей на пока что невинное увлечение великого князя ока­залась быстрой и решительной. Бороздина была немедленно удалена из дворца и вместе со спешно появившимся у нее мужем-дипломатом незамедлительно оказалась в Англии.

В восемнадцать лет Александр Николаевич стал предме­том горячего обожания Софьи Давыдовой, дальней родст­венницы известного поэта-гусара Дениса Давыдова. Одна из чувствительных современниц, посвященная в сердечную тайну девушки, писала в духе то ли вышедшего уже из мо­ды сентиментализма, то ли модного еще романтизма: «Она любила наследника так же свято и бескорыстно, как люби­ла Бога, и, когда он уезжал в свое путешествие по Европе, будто предчувствовала, что эта разлука будет вечной. Она простилась с ним, как прощают­ся в предсмертной агонии, благословляя его на новую жизнь…» Чувство Давыдовой к цесаревичу было чисто пла­тоническим. Не одна российская барышня испытывала не­что подобное к Александру Николаевичу, но только Софье Дмитриевне удалось попасть на станицы литературного про­изведения (о ее любви написана необычайно дамская повесть), а потому чувство именно этой девушки нашло замет­ный отклик в душах современников и осталось в истории.

В двадцать лет наследник престола впервые влюбился са­мым серьезным образом. Предметом его страсти стала опять-таки фрейлина (что делать, если именно они, фрей­лины, были всегда перед глазами и под рукой) императри­цы Александры Федоровны некая Ольга Калиновская. Ког­да придворные заметили симпатию красивой девушки и Александра Николаевича друг к другу, то немедленно доло­жили об этом императрице. Любовь наследника к Калиновской оказалась для царской семьи еще более неприемлемой, чем флирт с Бороздиной. Ольга была не только «простой смертной», то есть в ней не текло ни капли королевской крови, но еще и являлась католичкой — сочетание для Зим­него дворца сколь знакомое (великий князь Константин Павлович, брат Николая I, был женат на польской графине Лович), столь и скандальное. Эта история заставила импера­торскую чету поволноваться и оставила след в переписке су­пругов. В одном из писем жене Николай I передает ей свой разговор с X. А. Ливеном: «Мы говорили про Сашу. Надо ему иметь больше силы характера, иначе он погибнет… Слишком он влюбчивый и слабовольный и легко попадает под влияние. Надо его непременно удалить из Петербурга…» Александра Федоровна, в свою очередь, записала в дневни­ке: «Что станет с Россией, если человек, который будет цар­ствовать над ней, не способен владеть собой и позволяет своим страстям командовать собой и даже не может им сопротивляться?» И вновь из письма Николая I: «Саша недо­статочно серьезен, он склонен к разным удовольствиям, не­смотря на мои советы и укоры…»[8;119]

Скандал в благородном семействе набирал силу, пока, наконец, не было решено всерьез и надолго разлучить влюб­ленных и поспешить с поисками подходящей партии для на­следника престола. С этой целью Александр Николаевич был отправлен за границу, тем более что такое путешествие соответствовало плану его обучения. Ему повезло в том, что Жуковский, сопровождавший ученика в его европейском турне, был крупным поэтом-романтиком, специалистом в выражении возвышенных романтических чувств, к тому же он прекрасно помнил о собственных горестях на любовном фронте. Поэтому, как нам представляется, поэт оказался идеальным попутчиком для разочарованного в жизни и уби­того горем юноши.

Жуковский чутко ощущал страдания будущего самодерж­ца, разлученного с возлюбленной, и не раз восхищался его выдержкой и верностью долгу. Сам же Александр Николае­вич, похожий в тот момент на кого-то вроде гетевского Вертера, только в письмах к отцу позволял своей боли выплес­киваться наружу. «Ты, наверное, приметил, — писал он в одном из них, не подозревая, насколько отец «приметил» то, о чем он ему писал, — мои отношения с О. К. …Мои чувст­ва к ней — это чувства чистой и искренней любви, чувства привязанности и взаимного уважения». Отцу же нечем бы­ло утешить сына, кроме обещания позаботиться о достой­ном будущем его возлюбленной. Как уже упоминалось, в Дармштадте наследник россий­ского престола познакомился с пятнадцатилетней Марией, носившей, как и положено германской принцессе, пышный шлейф имен: Максимилиана-Вильгельмина-Августа-София-Мария. Вряд ли между молодыми людьми тотчас вспыхнуло чувство шекспировского или шиллеровского на­кала. Страдающему от насильственной разлуки с Калиновской Александру Николаевичу казалось, как это часто быва­ет в юности, что все потеряно, единственная, настоящая лю­бовь разбилась о непонимание окружающих, о подножие престола. Можно предположить, что именно с такими ощу­щениями он, помня о долге монарха, написал отцу письмо, в котором говорил о возможности своего брака с симпатич­ной дармштадской принцессой.

Однако на пути этого, казалось бы, со всех сторон при­емлемого союза возникло неожиданное препятствие. Дело в том, что по европейским дворам давно ходили глухие слухи о незаконном происхождении принцессы. Задолго до рож­дения Марии ее родители фактически разошлись, жили порознь и имели любовные связи на стороне. Поэтому насто­ящим отцом принцессы молва называла не герцога Людви­га, а его шталмейстера, красавца барона де Граней. Эти слу­хи, дошедшие до Петербурга, чрезвычайно взволновали им­ператрицу Александру Федоровну, которая яростно воспро­тивилась браку своего первенца с «незаконнорожденной» дармштадской. Император Николай I, слава богу, оказался гораздо хладнокровнее и мудрее супруги. Понимая, что еще одна любовная неудача может всерьез надломить наследни­ка и заставить его наделать глупостей, он решил изучить во­прос всесторонне. Прочитав отчеты Жуковского и Кавелина о событиях в Дармштадте и ознакомившись с циркулировав­шими по Германии слухами, император решил проблему кардинальным образом. Он раз и навсегда запретил своим подданным (значит, и супруге), а заодно и германским дво­рам, обсуждать вопрос о происхождении Марии. Нарушать приказ монарха не осмелился никто ни в России, ни в Ев­ропе. Николаевское самодержавие с его грозной репутацией зачастую оказывалось весьма полезным институтом.

Тем временем продолжавший путешествие по Европе наследник престола умудрился завязать очередной роман, ещё более бесперспективный, чем предыдущие. На этот раз дело происходило в Англии. В 1839 году королеве Велико­британии Виктории исполнилось двадцать лет, и она, повинуясь долгу монарха, была озабочена выбором мужа, прин­ца-консорта. Сейчас трудно сказать, насколько чувства Виктории и Алек­сандра были сильны и долговременны. Во всяком случае, вскоре, как и следовало ожидать, государственные интересы двух стран возобладали над их то ли любовью, то ли увлече­нием друг другом. Молодые люди осознали неосуществи­мость своей мечты и сочли за благо принести ее в жертву долгу. Расставание их было печальной неизбежностью, и с этим они оба, скрепя сердце, смирились.

Таким образом, к началу 1840-х годов женщины, в кото­рых влюблялся Александр Николаевич, оказались для него, по тем или иным причинам, недоступны. Вернувшись в Россию, он, правда, попытался вновь встретиться с Калиновской, но Николай I пресек продолжение этого романа со свойственной ему решительностью. Калиновская была вы­дана замуж за супруга ее покойной сестры, богатейшего польского магната Иринея Огинского. Позже старший сын этой четы будет утверждать, что он является сыном Алек­сандра II, но доказательств этому ни он, ни мы привести не можем. Впрочем, не можем мы привести и доказательств, свидетельствующих об обратном. Под влиянием обстоя­тельств и давлением родителей Александр Николаевич вер­нулся к «дармштадскому варианту», и, честно говоря, этот вариант оказался совсем не плох.

Переезд в Россию стал для Марии Александровны не про­стым делом, явившись для нее подлинным потрясением. Блеск и роскошь двора, частью которого она должна была стать, угнетали ее до слез. Первые годы она боялась всего на свете: свекрови, свекра, фрейлин, придворных, своей нелов­кости, «недостаточного французского». По ее собственным словам, будучи цесаревной, она жила «как волонтер», гото­вый каждую минуту вскочить по тревоге, но еще не слишком хорошо знающий, куда бежать и что именно делать. Положе­ние жены наследника престола, а затем императрицы требо­вало от Марии Александровны слишком многого. Она была нежно привязана к мужу и детям, пыталась добросовестно исполнять обязанности, налагавшиеся на нее.  В России  Мария Александровна скоро стала известна широкой благотворительностью. Всего  она патронировала 5 больниц, 12 богаделен, 36 приютов. Все требовали от великой княгини неусыпного внимания . На них Мария Александровна тратила и государственные деньги и часть своих средств,[3]    но, как это ча­сто бывает, чрезмерные усилия лишь подчеркивали отсутст­вие у нее столь необходимой государственному деятелю есте­ственности. К тому же до восшествия вместе с мужем на престол у Марии Александровны начала развиваться тяжелая болезнь (туберкулез), спровоцированная промозглым петербургским климатом и частыми родами. В 1860 году, когда она родила последнего ребенка, ей исполнилось 36 лет, и болезнь уже ни для кого не составляла секрета. Придворные шептались по углам, что императрица страшно похудела, превратилась почти в скелет, покрытый толстым слоем румян и пудры. Изменилась и обстановка вокруг нее. И все же в конце 1850-х — начале 1860-х годов императ­рица и не помышляла о самоустранении от государственных забот, да и как она могла от них устраниться? В 1857 году известный либерал-западник К. Д. Кавелин, находясь за границей, был принят лечившейся на водах Марией Алек­сандровной и говорил с ней о проблемах воспитания на­следника престола (великого князя Николая Александрови­ча) и о необходимости освобождения крепостных крестьян. Императрица поведала ему, что отмена крепостного права всегда была заветной мечтой ее супруга (оставим на ее сове­сти это «всегда», являющееся явным преувеличением, для нас важно, что Александр II твердо желал этого в конце 1850-х годов). Что же касаетсявопросов воспитания и обра­зования, то, по словам Кавелина: «… эта женщина разбира­ется в них лучше педагога». Помимо педагогики, Мария Александровна живо интересовалась политикой и нередко присутствовала при чтении дипломатических депеш и воен­ных донесений. Нет ничего удивительного в том, что Алек­сандр II охотно советовался с супругой, которая всегда бы­ла в курсе докладов его министров. Слух же о том, что он находится «под каблуком» у жены, оскорбителен не толь­ко для монарха, но и для всякого взрослого мужчины (совер­шенно не важно при этом, справедлив подобный слух или нет). Не удивительно, что государь вскоре перестал говорить с императрицей о делах и вообще начал обходиться с ней до­вольно холодно. Отныне, если она хотела за кого-нибудь по­хлопотать, то вынуждена была обращаться к министрам, у мужа ее просьбы вызывали лишь резкую отповедь, что Александр и Мария, видимо, представляли собой далеко не идеально совмести­мую пару. Императрица была в этом дуэте чересчур возвы­шенным началом, а ее муж представляется абсолютно зем­ной, даже несколько приземленной личностью.[8;130

17 февраля 1880 года у нее случился очередной приступ болезни, который оказался на­столько силен, что императрица впала в летаргическое со­стояние и даже не слышала взрыва, произведенного в Зим­нем дворце Степаном Халтуриным. Иными словами, с се­редины 1860-х годов жена физически не могла в полной ме­ре оставаться опорой, помощницей и утешительницей им­ператора. 22 мая 1880 года Мария Александровна скончалась. Незадолго до этого она попросила, чтобы ей дали уме­реть в одиночестве. «Не люблю я этих пикников возле смертного одра», — так больная в последний раз выразила свою приверженность к уединению и покою, которых она была столь долго лишена. Что же до одиночества монарха в кругу родни, лоне семьи… Тут все очень непросто, вернее, неоднозначно. Собст­венно говоря, вся очередная история с Долгорукой — это бегство Алек­сандра II из монаршего одиночества, желание просто по-человечески устроить личную жизнь, иметь возможность хотя бы в семье отдохнуть от вериг величия, богопомазанности, неповторимости, от ответственности за судьбы миллионов людей. Его предшественники на троне в XIX веке не раз го­ворили о своем желании как-то разграничить в себе монар­ха и человека, но только Александр II сделал решительный шаг к такому разграничению. И у него это почти получилось. Казалось, еще чуть-чуть, месяц, полгода, год… Не судьба… И второй круг одиночества не дал себя разорвать, хотя и казался менее прочным, чем первый. Но, видимо, накладываясь один на другой, они создавали такой обруч, ко­торый сбить человеку было не под силу

А все-таки Александр и Екатерина любили друг друга на удивление, на зависть искренне и самозабвенно. Их чувство даже не всегда укладывалось в обычные рамки, выплескива­лось на листы бумаги, переходило в романтические поступки, характерные скорее для «зеленой» молодежи давно прошед­ших времен, чем для умудренных жизнью людей второй по­ловины XIX века.

 

Проделанная работа позволяет сделать вывод о том, что 19 февраля 1885г. на российский престол взошел им­ператор Александр II (1818— 1881), которому предстояло войти в историю под именем Освободителя. Современники, близко знавшие царя, отмеча­ли, что ни по способностям, ни по свойствам характера он не подходил для выпавшей на его долю великой миссии. Алек­сандр II отличался от своего отца Николая I менее глубоким умом, не унаследовал он и его железной воли. Взглядов Алек­сандр Николаевич держался весьма консервативных и всем одобрял политику своего отца.

В то же время молодой император был достаточно прагма­тичен: он не желал идти наперекор жизни во имя отвлеченных принципов, умел понять необходимость компромисса и определенных уступок. Наставник Александра II — поэт В.А.Жуковский — сумел воспитать в своем ученике опреде­ленные гуманные наклонности. Став императором в разгар неудачной для России Крымской войны, Александр II начал склоняться к мысли о необходимости перемен в политическом курсе.

В историографии существуют различные мнения относительно причин, заставивших самодержавие пойти на отмену крепостного права.

Советские историки вслед за В.И. Лениным считали, что главную роль сыгралаэкономическая ис­черпанность крепостничества: незаинтересованность кресть­ян в результатах своего труда, ужесточение эксплуатации в помещичьих имениях вели к заметной деградации сельского хозяйства. Экономический кризис, ухудшение положения крестьян привели, по мнению советских историков, к значи­тельному росту социальной напряженности на рубеже 1850-1860-х гг.

Следуя выводам Ленина, советские историки считали, что в России тех лет сложилась революционная ситуация. Из-за отсутствия революционного класса (пролетариата) и революционной партии в России эта ситуация не завершилась рево­люцией: правительство смогло отделаться реформой.

Существует и иная точка зрения, согласно которой, к сере­дине XIX в. крепостное хозяйство в России еще далеко не исчерпало своих возможностей, антиправительственные же выступления были крайне слабы. Ни экономическая, ни со­циальная катастрофы, согласно этой концепции, России не грозили: однако, сохраняя крепостное право, она могла вы­быть из числа великих держав, что наглядно показала Крым­ская война. Таким образом, крестьянская реформа, согласно этой точке зрения, была вызвана в первую очередь внешне­политическими факторами, необходимостью сохранить ста­тус России как великой державы.

Таким образом, в годы правления Александра II было отменено крепостное право, проведены военная, судебная, земская, городская и другие реформы, имевшие огромное значение для развития России. Как самодержавный монарх великой державы Александр II привлекал к себе внимание на международном уровне.

В русском обществе императора на­зывали джентльменом. Прекрас­ный собеседник, он отличался спо­койным характером, самообладанием, тонким умом, изысканностью вкуса и кра­сотой. Любовь к княжне Долгорукой неузна­ваемо изменила Александра и стала для него смыслом жизни. Ни власть, ни поли­тика, ни семья не интересовали его так, как эта женщина.

Кроме того, необходимо отметить, что на Александра II было совершено несколько покушений: Д. В. Каракозовым, польским эмигрантом А. Березовским 25 мая 1867 в Париже, А. К. Соловьевым 2 апреля 1879 в Петербурге. Исполнительный комитет «Народной воли» 26 августа 1879 принял решение об убийстве Александра II (попытка взрыва императорского поезда под Москвой 19 ноября 1879, взрыв в Зимнем дворце, произведенный С. Н. Халтуриным 5 февраля 1880). Для охраны государственного порядка и борьбы с революционным движением была создана Верховная распорядительная комиссия. Но ничто не смогло предотвратить его насильственной смерти. 1 марта 1881 Александр II был смертельно ранен на набережной Екатерининского канала в Петербурге бомбой, брошенной народовольцем И. И. Гриневицким. Он погиб как раз в тот день, когда решился дать ход конституционному проекту М. Т. Лорис-Меликова, сказав своим сыновьям Александру (будущему императору) и Владимиру: «Я не скрываю от себя, что мы идем по пути конституции». Великие реформы остались незавершенными.

https://doc4web.ru/istoriya/aleksandr-ii-istoricheskiy-portret.html

 Заключение .

Проделанная работа позволяет сделать вывод о том, что в годы правления Александра II было отменено крепостное право, проведены военная, судебная, земская, городская и другие реформы, имевшие огромное значение для развития России. Как самодержавный монарх великой державы Александр II привлекал к себе внимание на международном уровне.

В то же время молодой император был достаточно прагматичен: он не желал идти наперекор жизни во имя отвлеченных принципов, умел понять необходимость компромисса и определенных уступок. Наставник Александра II — поэт В.А.Жуковский сумел воспитать в своем ученике определенные гуманные наклонности. Став императором в разгар неудачной для России Крымской войны, Александр II начал склоняться к мысли о необходимости перемен в политическом курсе.

Мне было интересно познакомиться с материалом об Александре  II в интернете, много нового узнала из книги Л.М.Ляшенко «Три одиночества», с интересом рассмотрела фотографии, помещённые в книге.

Не могу сделать самостоятельных выводов об Александре II  как политике, так как не обладаю достаточными знаниями. Многое из того, что я узнала об Александре II  как о человеке, мне нравится, но есть и то, что мне не нравится.

Ляшенко  Л. М. 2002

Левандовский А. А., Предисловие, 2002

Издательство АО. «Молодая гвардия»

Художественное  оформление, 2002

 

https://mexalib.com/view/42125

[2] Корелин А.П. (отв. ред.) Российские самодержцы (1801-1917) https://www.twirpx.com/file/967019/ (дата обращения: 01. 04. 2019).

 

 

[3] file:///C:/Users/user/Downloads/%D0%9B%D1%8F%D1%88%D0%B5%D0%BD%D0%BA%D0%BE%20%D0%9B.%20%D0%90%D0%BB%D0%B5%D0%BA%D1%81%D0%B0%D0%BD%D0%B4%D1%80%20II%20(2002).pdf

Ляшенко Л. Александр II (2002)