Дешевая драма

— Грамота вручается Валерии Грозовой за лучшее исполнение главной роли в «Бедной Лизе»!

Зал залился громкими аплодисментами. Я поднялась с места и с торжественной улыбкой направилась к сцене. Зазвучали фанфары, руки от нервов становились предательски влажными, ноги едва держали меня, когда поднималась по миниатюрной лестнице прямиком к свету прожекторов. Надо же! Сам директор театра вручает грамоты и осыпает поздравлениями. Это успешно сыгранная роль, честно заслуженная грамота и хвала зрителей, но все это благодаря моему учителю, который сидел в этом зале и старался смотреть на сцену — на всех, кто стоял рядом со мной, только не на меня. Константин Францев — мой преподаватель по актерскому мастерству, который, к слову, на одиннадцать лет старше меня.

Сейчас внутри меня бушевали два чувства — ненависть и неугомонная радость. Почему? Францев поднял меня с колен, сделал из меня актрису большого театра, помог мне обрести здесь второй дом, научил многим приемам и, конечно же, по уши влюбил в себя и заставил упасть с огромной высоты, на которую сам же меня возвел… Высокий, стройный, голубоглазый мужчина с четко поставленным грубым голосом свел меня с ума практически после второго занятия в группе. Сначала думала, что помутнение разума, просто симпатичный преподаватель, который умеет расположить к себе, но все зашло слишком далеко: я стала оставаться на дополнительные часы за кружкой чая с мелиссой, отыгрывать разные парные ролевки, шутить на тему жизни, обсуждать планы на будущее, а затем все перешло во что-то более личное и недопустимое для ученицы и преподавателя. Я поняла, что ощущаю себя очень уверенно и хорошо рядом с Францевым. Он словно тот, кто был нужен мне все мои двадцать три года. Почему именно он? Константин знает все мои больные места, умеет подстроиться под любое мое настроение, может в неожиданный для всех момент пойти мне на уступки. Другие же ученики не замечали этого, они просто считали, что я любимица Францева. Так ли это было на самом деле? «Мне не нужна любовь, не нужны чувства. Я влюблен и предан искусству, Валерия!» — крутилось в голове, когда я, стоя на сцене, перехватила микрофон в правую руку.

— Спасибо всем, кто пришел поддержать и просто поприсутствовать. Это большая честь для нашей большой и дружной команды, — взгляд мой пал на Константина, который из вежливости решил пробежаться по мне глазами. — Отдельно хочу поблагодарить своего преподавателя, ведь благодаря ему я стою и говорю сейчас здесь, развиваюсь и творю. Константин Александрович, спасибо!

На большее я и не рассчитывала, слезы сами проступали, ком встал поперек горла, который блокировал мою речь. Краем глаза я увидела, что Францев улыбнулся краешком рта и первый начал хлопать, тем самым подхватив волну бурных аплодисментов. К сцене подбежали ребята. Это были моя родная старшая сестра Света, наш общий друг Сергей и его девушка Вероника. В руках у Сережи был миниатюрный букетик свежих полевых ромашек, который парень вручил мне с улыбкой на лице.

— Умница, Лерка!

После торжества все разбежались в рассыпную. Мы же нашей свитой отправились в сторону холла, чтобы обсудить планы на день и миновавшее вручение.

— Видела, как он смотрел на тебя? – начала Света.

Я лишь закатила глаза и сделала вид, что меня это не касается. Ни за что. Никогда больше. Обида была сильной, злость полыхала ярким пламенем, но на кого? Только лишь на себя, на свою наивность, глупость и на розовые замки, которые выстроились в моей голове.

— А улыбался-то как… — поддакивала Вероника.

— Может, закроем тему? — не выдержала я.

Францев мог улыбаться только своей фирменной наилучшей улыбкой. Девочки с нашего потока сходили в открытую с ума, но Константин Александрович переводил все эти переглядывания и кокетливый юмор студенток в очередные шутки. Лишь мне удалось проникнуть и копнуть глубже кулисы, сцены и бесконечных репетиций. Вот только все это зря.

— Да ладно тебе, Лерка! Он еще поймет, кого потерял! – твердил Сережа.

Мне же хотелось все бросить прямо сейчас и убежать. Бежала бы туда, куда глядят глаза, лишь бы поскорее удалиться от всего этого и забыть все тесные связи с Костей Францевым. Уйти из театра я не могла, это мои деньги, моя еда, смысл жизни и духовное развитие. Держаться приходилось из последних сил, стараясь отстранить все воспоминания. Лишь новые роли приносили мне удовольствие и уносили реальные чувства, заслоняя их собой. Конечно, до тех пор, пока наши взгляды с Константином Александровичем не пересеклись. Сердце замирает, пропуская стуки, все выученные речи стираются из памяти, всплывают лишь воспоминания его прикосновений, проницательного взгляда и грубоватого тембра голоса, который звучал как бальзам для ушей. Он словно знал. Знал, что у него все шансы влюбить меня в себя, вот только он не справился нести такую ответственность. Влюбить влюбил, а вот за последствия не думал. Видимо, смел предположить, что в моем возрасте мне нужно только лишь одно, но ведь это вовсе не так. Мы — актеры, нам, как никому другому, нужна светлая, искренняя и прозрачная любовь, которая сможет разбавить театральную обстановку. Я начинала в это верить, даже поверила полностью и начала строить прекрасные планы, вот только мои мечты вырвали вместе с крыльями, заставляя истекать кровью и душераздирающими физическими и душевными болями.

— Как насчет пойти в кафешку? Посидим там, отпразднуем окончание пьесы! — предложила Вероника.

— Я за. Лер, ты как? — интересовался Сергей.

— Вы идите, бронируйте столик с Вероникой, а мы посидим вдвоем. Хорошо? — решила Света.

Вот и решили все за меня, не спросив моего мнения. Хотя, конечно, выбора особого у меня и не было-то: либо сидеть дома, пребывая в состоянии меланхолии, либо радоваться победному окончанию «Бедной Лизы» с друзьями и сестрой в кафе, попивая апельсиновый лимонад. Наверное, даже я склонилась бы ко второму варианту. Он звучал более позитивно, чем первый.

— Я должна тебе кое-что сказать, — Света удостоверилась, что вокруг нас никого нет, все ушли, и никто не подслушивает. — Пообещай, что не будешь сейчас закатывать громкую истерику, а просто выслушаешь меня и примешь свои меры?

И даже здесь у меня не оставался выбор. Конечно, выслушаю. Постараюсь это сделать, во всяком случае. Я уже понимала, что речь сейчас зайдет о Францеве, поэтому мое сердце немного поежилось и вновь пропускало стуки, ладони потели, щеки пылали.

— Я тебя внимательно слушаю! — неуверенно произнесла я.

— Ты помнишь, что не так давно на одной из репетиций я разговорилась с Костей. Как он мне сказал, что сразу понял, что я твоя сестра. Это бросается в глаза, но речь сейчас не совсем об этом, — Света что-то крепко сжимала у себя в руке. — Он упомянул твое отношение ко всему за последнее время, что ты стала менее активной и грубоватой. Я тогда и не знала, как вообще реагировать на его слова и как поступить правильно, что вообще нужно ответить на такое, но меня спасло лишь то, что я, в силу возраста, сыграла по-другому — я поймала момент, где ты как раз играешь безудержную истерику. Мы перевели все внимание на тебя, и я рассказала ему о том, как ты переживаешь и как ты зла на него. Я была поражена тем, что он до конца выслушал меня, лишь кратко кивал головой и сказал, что решит этот вопрос, но не сказал каким образом. А сегодня перед началом выступления он вручил мне вот эту записку. Сказал, чтобы я передала тебе после выступления.

Света осторожно передала мне записку и встала с места.

— Пойду догоню ребят. Не глупи, Лера!

«Не глупи, Лера!» — эхом осело у меня в голове. Что же это может означать? Францев решил выйти на меня через мою сестру. Как умно, а самое главное — как же по-взрослому. Пришлось метаться между двумя демонами в моей голове — выбросить записку и побежать следом за Светой или же остаться, прочитать содержимое и сделать вывод. Что ж, второй демон оказался сильнее, поэтому, недолго думая, я развернула записку и начала знакомиться с ее содержанием:

«Валерия, знаю, это обращение с первой строки вызовет у тебя дикое раздражение, потому что только я так официально обращался к тебе с нашего потока. Не сочти за труса, который не смог пойти и поговорить для начала напрямую. Я каюсь, не знал, как правильно к тебе подступиться после всего происходящего. Понимаю только одно, что лишь до глубины души ранил тебя, разрушил твои иллюзии и планы на мой счет, перевернул твой внутренний мир, обогатил его яркими красками и тут же закрасил его в мрачный цвет. Я глубоко виноват перед тобой, Валерия. Я — глупец, которому еще удалось стать преподавателем и репетировать с такой прекрасной актрисой, как ты. Но я пишу это для того, чтобы все попытаться исправить. Знаю, тебе трудно сейчас поверить мне вновь, сложно принять решение в мою пользу, боясь снова остаться у разбитого корыта. Но я все осознал и готов провести с тобой финальную беседу, которая расставит все точки над «и». Готова ли ты к этому, Валерия? Ты всегда знаешь, где можешь меня найти.

Францев К. А.»

Я не заметила, как из моих глаз начали течь горькие слезы. И не понимала от чего: от столь трогательных слов Константина или же от огромной обиды к нему. Как он посмел вновь попытаться что-то выстроить со мной после содеянного? Я ведь помню все: его дыхание на моей шее, его горячие руки на моих плечах, одурманенные фразы и это официальное обращение ко мне. Всегда и везде.

Мысли ударялись в моей голове, создавая там всемирный хаос. Как правильно поступить? Пойти ему навстречу или же успокоиться и оставить все как есть? Выбор есть, но так мало времени. Набрав в легкие воздух, я встала со стула в холле и направилась к до боли знакомому кабинету, где на двери висела лишь одинокая табличка «Преподаватель актерского мастера Францев К. А.». Кабинет располагался на втором этаже в соседнем крыле, подальше от гостей театра и преподавательского состава. Вот такой парадокс.

Каждый шаг по лестнице вверх навевал на меня долю сомнения. «Готова ли ты к этому, Валерия?» — крутила я. Не успела определиться, как ноги тут же ломанулись прямиком к лестнице в этот адский кабинет Францева. Остановившись перед дверью, я не решалась еще с минуту постучаться и дождаться открытой двери, где в проеме стоял бы Константин Александрович со своей идеальной улыбкой, которая в очередной раз заставила бы подкоситься ноги. Вдох-выдох. Решение принято.

— Валерия? Проходи, — удивился Францев. — Чаю?

Я молча кивнула, даже не здороваясь. А смысл? Виделись уже сегодня. Я присела на кожаный диван, который был мне как второй дом в этом театре. Да, сцена была третьим домом, но в кабинете Константина Александровича я проводила большую часть времени до и после репетиций.

— Что значат эти красноречивые слова в записке? — не выдержала я и перешла сразу к сути.

Францев лишь обернулся на меня с чайничком в руках. Кажется, он не ждал, что все начнется так сразу. Конечно, куда же без профессиональных прелюдий…

— Я хочу слышать это вживую, — не унималась я. — Какова гарантия, что ты снова так не поступишь со мной?

Константин лишь бегал глазами по своему тесному, но уютному кабинету: такому светлому, в стиле минимализма. Было видно, как мужчина искал ответ на мой вопрос.

— Я не могу тебе дать никакой гарантии, Валерия. Я просто хочу, чтобы ты знала и понимала, что с тобой я, наконец, способен стать искренним, без прочих актерских гримас и различных ролей, понимаешь? Только с тобой я открываюсь для себя настоящим, и я четко это вижу и понимаю. Перед тобой не хочется держать это лицо известности, эту статность руководящего и главного.

Его слова были мне прямо в грудь, пронзая сердце насквозь очередными колкими стрелами. «Держи себя в руках, Лера. Не надо слез, не позволяй себе этого!» — твердила себе я.

— Я проявил слабость и подлость по отношению к тебе. Мне хотелось защитить тебя от слухов и сплетней. Ты не представляешь, какое давление может свалиться на тебя…

— Плевать я на это все хотела! Ты думаешь, мне важно, что обо мне подумают люди, которые для меня ничего не значат по сравнению с человеком, с которым я собралась строить совместное будущее? — не выдержала я.

— Тебе, как для актрисы большого театра, очень и очень важна репутация. Поверь мне, Валерия, я знаю, о чем говорю!

Голова ходила кругом. Что это значит? Францев в очередной раз дал мне отпор, обосновывая все тем, что он боится волны СМИ на нас? Боится заголовков желтой прессы по типу: «Преподаватель и ученица… спят?», «Францев не такой уж патриот искусства», «Дешевая драма: Константин Францев и Валерия Грозова».

— Да если потребуется, я готова уйти с театра, лишь бы быть счастливой! — не унималась я.

Не скажу, что уверена в своих словах, хоть и звучали они достаточно утвердительно. Константин молчал. Вновь. В очередной раз он не мог найти никакого оправдания моим словам.

— Разговор окончен, меня ждут друзья, чтобы поздравить меня с успешным окончанием сезона, — полыхала я от злости. — Прощайте, Константин Александрович!

Не притронувшись к кружке горячего чая с малиной я встаю и направляюсь к выходу, едва сдерживая поток слез обиды и разочарований. Все же, не нужно было давать всему этому второго шанса, зря лишь щекотала себе нервы и ворошила папку у себя в голове под названием «горькие воспоминания большого театра с преподавателем актерского мастерства Францевым».

За моей спиной послышались приближающие шаги, а большие мужские руки одернули меня за плечи.

— Не уходи, — шептал Константин. — Однажды я уже допустил ошибку, просто отпустив тебя после того разговора. Я не хочу так.

Голос его звучал мягко и убедительно. Я не могла посмотреть на него, потому что нужно было хоть как-то удерживать подступившие слезы.

— Прости меня, Валерия! Я готов все исправить.

И я не удержалась. Подняла свой беспомощный взгляд и слезы катились по пунцовым щекам. Мне хотелось потянуться к нему, утонуть в его объятиях, сделать все возможное, чтобы его слова действительно оказались правдой. Мне так хотелось обрести настоящее счастье, которое тянуло за собой влечение к искусству.

Я уткнулась в грудь Францева. Так крепко сжимала его за белоснежную рубашку, словно в последний раз. Я слышала, как быстро бьется его сердце, так трепетно и волнительно.

— Спасибо тебе, — единственное, что смогла я выдавить из себя. — Без тебя навряд ли я смогла бы достичь таких высот и почувствовать себя нужной.

Константин тыльной стороной ладони прикоснулся к моей пылающей щеке. Он улыбался краешком рта, давая надежду, что все впредь будет по-другому.

— Ты сама все знаешь, Валерия. Ты все сама. Моей заслуги в этом практически нет. Я лишь рад, что ты однажды пришла на курсы и решила остаться. Это судьбоносно.

Я прикрыла глаза и почувствовала легкий поцелуй на своих губах. Мурашки пробежались по всему телу, не оставляя и шанса на спокойный участок кожи. Сердце готово было вырваться наружу и отдаться полностью Францеву. И ведь он прав, это судьбоносно.

Однажды после пар в университете я решила заглянуть в гости к Свете, которая давно живет отдельно от родителей. Мне очень хотелось в тот момент увидеться с сестрой и поделиться с ней со всеми достижениями и переживаниями. Света тогда была без работы и активно перебирала всевозможные вакансии, чтобы найти место работы своей мечты. Я сидела на краю дивана и рассказывала свои обыденные дни за партой, как обстоят дела после локдауна, на какие дополнительные секции я хотела бы записаться, но тут Света, будто бы кипятком ошпаренная, молча взяла меня за руку и подвела к монитору компьютера. Ничего, кроме заголовка «Приглашаем студентов на курсы актерского мастерства от имени Францева Константина Александровича». Тогда я сомнительно пожала плечами и скептически взглянула на свою сестру. Она меня и посвятила кто такой вообще этот Францев. Оказывается, с его участием в главных ролях было мною просмотрено столько фильмов и сериалов, а я даже никогда и не задумывалась. Здорово, что есть такая возможность повидаться с ним лично. Но нужны ли мне эти курсы вообще?

— Лера, ты должна попробовать! Это же Францев! — не унималась сестра.

— И что?

— Как это и что? Шикарный актер-красавчик, который сводит с ума всех девчонок. Кумир миллиона сердец! — утверждала Света.

— Мужчина как мужчина. Ну, да, актер. Но он тоже человек, Свет, — пожимала плечами я. — Давай чай пить, остынет!

Света решила сохранить ссылку в закладки и позже переслала мне объявление на почту. Она так ждала моего согласия на счет всего этого, но я не понимала зачем. Может, она хочет таким образом сама познакомиться с Францевым? Почему тогда сама не запишется на курсы? Тем более, насколько мне известно, они из одной возрастной категории. А мне что с ним ловить по мимо репетиций и гримас?

— Ты подумай хорошенько! Шанс замечательный, попробуешь себя в роли актрисы большого театра.

— Смешно! — язвила я, сохраняя номер телефона из объявления.