Загадка черного озера Глава 13

Глава 13

 

          Герман поспешно загрузил пришедшие на телефон файлы. Археологи в это время были слишком заняты профессиональными спорами и не заметили изменившегося в настроении журналиста.

Качество видео оставляло желать лучшего: черно-белая картинка, смазанная и засвеченная. В момент, когда включилась камера, в объективе показался злосчастный каменный выступ, сбоку мелькнула чья-то кисть, сжимающая рукоятку ножа. Этот фрагмент длился не больше секунды, затем началась помеха, а потом камера и вовсе отключилась. Вторая фотоловушка вообще не сработала.

Чернов подорвался, как ужаленный, и оделся быстрее, чем кто-либо в предбаннике успел осознать, что происходит.

– Герман, что-то случилось? – взволнованно спросил Милен.

Но ответа не дождался. Тот схватил рюкзак и, не удостоив никого взглядом, вылетел наружу. На ходу извлек фонарик, электронный компас, и взял курс прямиком на озеро.

Лес стоял в безмолвии в кромешной темноте, совсем недружелюбный. Герман мчался по нему практически наугад. Сейчас было не до ориентиров, которые успели примелькаться в светлое время суток. Счет шел на секунды. Он бежал настолько быстро, насколько позволяла видимость, подсвечивая путь фонарем: луч яркого и холодного света дрожал при беге, суетливо перескакивая с одного ствола дерева на другой. Удалось не сбиться с пути только благодаря компасу. Дорога к озеру казалась бесконечно долгой. На середине пути, уже сворачивая в ущелье между двух холмов, он услышал где-то позади оклик Милена «Герман! Герман, постой!». Оказывается, всё это время ученый бежал за ним по пятам.

– Какого черта, Вербицкий! – выругался Чернов сквозь зубы и резко остановился. А потом и вовсе сделал пару шагов назад.

В сумраке послышался хруст веток и сбившееся дыхание Милена, затем между деревьев мелькнула тень. Герман направил туда свет фонаря:

– Какого черта, спрашиваю, ты увязался за мной?

– Ты ничего… не объяснил, – задыхаясь проговорил ученый, приближаясь и прикрывая ладонью глаза от яркого света. – Что произошло? Зачем тебе… на озеро… в такое время?

– Забыл перед тобой отчитаться, – гаркнул Чернов. – Вали обратно в лагерь.

Где-то вдалеке послышались шорохи, потом подул ветер и над головой зашумели кроны деревьев. Ученый, всё еще не справившийся с дыханием, но привыкший к свету, возмущенно сопел, глядя на него. Герман, тем временем, осмотрелся. Лес, до этого дремавший, будто проснулся и теперь совсем неласково приветствовал своих ночных гостей. Отпускать пацана в обратный путь в одиночку показалось неправильным. Чернов скрежетнул зубами:

– Ладно, давай за мной. Не отставай ни на шаг, – после чего рванул в ущелье.

– Ты так и не сказал, что случилось! – крикнул в спину Вербицкий.

Герман не счел нужным отвечать, слишком занятый догадками о том, что сейчас происходило на озере. Ученый больше не донимал вопросами и молча бежал следом. В конце концов, оба почувствовали знакомый запах: плотный, наполненный душными эфирными нотками, сладость которых раздражала слизистую и оседала на языке. Земля стала рыхлой и мягкой, ноги увязали в ней до самых щиколоток, затрудняя бег.

Вдалеке рассеянный свет от фонарей упал на скученные очертанья деревьев. В темноте они выглядели, как угрюмые исполины, обступившие водоем, как живая изгородь, защищающая не то озеро от гостей, не то гостей от озера.

На берегу никого не оказалось. Герман сразу же рванул к выступу, а последовавшего за ним Милена остановил сначала жестом, потом припечатал словом:

– Стоять.

Вербицкий замер и испуганно посмотрел на него.

– Не то следы затопчешь.

– Чьи следы? – слабым от волнения голосом спросил ученый.

Герман не ответил, принявшись изучать берег. На выступе обнаружился тот самый нож, мелькнувший в кадре видео, заснятого фотоловушкой. Старый и широкий клинок, испещренный царапинами, с добротной деревянной рукояткой. Рядом лежал отрезанный хвост седых волос, туго перетянутый у основания узкой тесьмой, и знакомый головной убор. Герман сделал несколько снимков на телефон. Позади ахнул Милен:

– Это кто-то из мичи…

Чернов услышал его шаги и снова вскинул руку, останавливая:

– Ничего не трогай! Это улики.

Вербицкий покорно замер за спиной. Герман осветил фонарем озеро. Черная и ровная гладь была похожа на глянцевое полотно, с виду строгое, но местами бликующее насмешливо, так и хотелось вспороть его оставленным здесь ножом, и заглянуть уже внутрь, узнать, наконец, какие секреты там скрываются. Милен опустился рядом на корточки, его глаза блестели, он с ужасом смотрел на аккуратно сложенные на окаменелом выступе вещи и, кажется, до сих пор не верил в то, что видит. Сложно было представить, что с ним будет, когда реальность случившегося окончательно его догонит и обрушится на голову отрезвляющей ледяной водой.

Оставив ученого терзаться душевными муками, Чернов принялся осматривать берег. И наткнулся на следы человека, ведущие к выступу. Он медленно пошел им в противоход, обогнул озеро и вскорости оказался на противоположном берегу, далее следы уходили вглубь леса, в сторону поселения мичи. Никаких других следов поблизости не оказалось.

Он вернулся обратно. Милен всё так же сидел на корточках, схватившись за голову. Перед ним на земле лежал включенный фонарь, свет от которого падал на вещи, оставленные очередной жертвой озера. Чернов прошел мимо, ничего не сказав.

Необходимо было проверить фотоловушки. Приблизившись к первой, он внимательно ее осмотрел, она выглядела исправной: размеренно мигал красный индикатор, а это означало, что тепловой датчик среагировал на него и прямо сейчас шла съемка. Потом он поспешил ко второй – та же ситуация. Где-то позади зашевелился Милен.

– Не трогай ничего, стой на месте, – не глядя, скомандовал Герман.

Сам он никак не мог взять в толк, почему вместо записи произошедшего здесь события до их прихода он получил лишь помехи. Как будто усилители временно вышли из строя. А по какой причине это могло произойти? Полетели предохранители? Тогда усилители не включились бы обратно. Что-то перебило сигнал? Электромагнитный импульс? Откуда? И почему именно в момент, когда на озеро пожаловал гость? Чернов был вне себя от ярости. Возложенные на фотоловушки надежды, рухнули, как карточный домик. На деле они не дали ничего, кроме точного времени возможного исчезновения новой жертвы.

Мысленно выругавшись, он спрыгнул с ветки дерева, на которую забрался, чтобы осмотреть прибор.

– Забираем улики и уходим.

Улики лежали на месте, а Милена не было. Герман чертыхнулся. Сердце успело уйти в пятки, как вдруг в тишине он услышал шуршание. Ученый обнаружился на противоположном берегу, он рыскал по нему с фонарем и явно шел по следам жертвы.

– Эй, ты куда собрался?

– К мичи, – сообщил тот дрогнувшим голосом, беря курс вглубь леса. – Я должен им сообщить.

Чернов сорвался с места и побежал за ним.

– Стоять! Ты с ума сошел?

Тот тоже перешел на бег. Вскоре тонкий силуэт скрылся между деревьев, лишь луч от фонарика прыгал по окрестностям, как испуганный солнечный зайчик. Герман ускорился, обогнул озеро и побежал за мелькающим светом. Впереди послышался плеск воды. На секунду он испугался, что пацан влетел в топи. Но потом чуть опустил фонарь, и в радиус освещения попала земля: под ногами почти не было растительности, а впереди почва оказалась испещрена узкими и извилистыми, как артерии, ручейками. Милен бежал, не обращая на них внимание, наступая и разбрызгивая воду.

Чернов нагнал его. Схватил за шкирку и встряхнул, как нашкодившего щенка. А затем толкнул к ближайшему дереву и вжал в ствол, надавив предплечьем на худые ключицы.

– Ты совсем головой поехал?!

– Ты не понимаешь… мне надо к ним… я должен знать… кто… – зашептал ученый в горячке.

– Вербицкий, – ледяным голосом перебил Герман. – Мы туда не пойдем по темноте. Сейчас вернемся и вызовем полицию. А утром все вместе их навестим. Ты меня понял?

Милен вяло замотал головой, пытаясь высвободиться.

– Это плохая идея. Нельзя полицию. Нужно…

– Вербицкий, – Герман сильнее навалился на ученого, так что его кости затрещали. Тон сделался угрожающим: – Это всё случилось из-за твоего легкомыслия. Ты знал об исчезновениях. Своим ребятам морали почитал, предостерег, молодец. А старики? По какому праву ты решил, что им не может угрожать опасность? Поступи ты по закону, никто из них не пострадал бы.

Милен, словно опомнился, полоснул его взглядом, осмысленным, острым, как скальпель. А потом сник.

– Всё это зашло слишком далеко. Пропал человек. Я обязан вызвать полицию, – понизив голос, закончил Чернов.

И отступил. Вербицкий так и остался стоять, прислонившись к дереву, опустив плечи и голову. Его молчание выдавало абсолютный шок от случившегося кошмара. И кошмар продолжался. Всё, что сейчас было высказано, просто рушило его мир.

– Пойдем, – тон Германа смягчился. – И без глупостей. Иначе прикую к дереву наручниками и оставлю здесь до прихода полиции. Иди впереди, чтобы я тебя видел.

Милен подчинился.

Когда они вернулись к выступу, улик там не обнаружилось.

– Да что за чертовщина здесь творится!

Несколько драгоценных минут пришлось потратить на изучение берега и окрестностей. Но они с Вербицким так наследили, что распознать еще чьи-то следы, если таковые были, не удалось. Сколько они отсутствовали? Минут десять, не больше. Что здесь могло произойти? При этом фотоловушки оставались в рабочем состоянии. А значит, был шанс, что похититель улик попал в объектив камеры.

– Уходим, – рявкнул Герман и, схватив за шкирку несопротивляющегося Милена, поспешил в сторону лагеря, точнее бани. Ему срочно нужен был интернет.

 

***

 

Как и следовало ожидать, в предбаннике уже никого не было, но тепло от печи еще сохранилось. Вокруг стояла тишина, лишь изредка нарушаемая плеском воды, доносившимся со стороны бухты. Чернов по новой завел генератор, включил роутер и вышел на крыльцо, на ходу доставая сигарету. Снаружи горел единственный фонарь, освещающий окрестности тусклым желтоватым светом. На крыльце в уголочке стоял миниатюрный столик, за которым обычно восседал Паша, попивал чай и просматривал отснятый материал для блога. А с недавных пор на этом столике появилась импровизированная пепельница для Чернова, сделанная из жестяной банки из-под консервов. Герман прислонился к ограде и окинул быстрым взглядом тонущий во тьме лес.

Милен всё это время оставался снаружи, сидел на ступени и смотрел в пустоту перед собой. С самого озера он не проронил ни слова. Герман щелкнул зажигалкой и прикурил, вперившись взглядом в сгорбленную спину ученого, но, периодически, поглядывал на дисплей телефона, проверить, появился ли в углу значок вай-фая.

На озере он вынужденно обвинил Вербицкого в случившемся, прекрасно отдавая себе отчет, какой это может возыметь эффект. В состоянии шока тот творил, что попало. Вмененный укор его отрезвил. Хотя, единственный, кого Герман по-настоящему считал виновным, был он сам. Он и его раздутое самомнение. Только сейчас он понял, какую фатальную оплошность совершил, не рассказав руководству о мичи. Случайно вскрывшееся во время расследования прикрытие – это сущая ерунда. А вот очередная жертва озера по вине агента, даже косвенной – это уже срок.

Секунды капали словно в час по чайной ложке. Затяжка за затяжкой, привычная никотиновая горечь, оседающая на языке, попытка придумать хоть сколько-нибудь пригодный план дальнейших действий.

Докурил Чернов очень быстро и, отстранившись от ограды, привычным жестом смял окурок в пепельнице. Затем достал вторую сигарету и, как только зажал ее зубами и потянулся за зажигалкой, на телефон посыпались уведомления одно за другим. На этот раз фотоловушки сработали без сбоев.

Первыми гостями на озере предсказуемо были он сам и ученый. А вот второй гостьей оказалась Алима. В момент, когда Милен и Герман скрылись в лесу на противоположном берегу, она сразу же подбежала к выступу. Ноги ее подкосились, она упала на колени перед лежащими предметами и, закрыв рот руками, замерла на несколько секунд. А потом схватила все улики и скрылась из виду.

Чернов спрятал телефон в карман. И на автомате убрал сигарету обратно в пачку. Курить расхотелось.

– Это была Алима, – произнес он тихо, не глядя на Вербицкого. – Вещдоки у нее.

– Почему ты еще не вызвал полицию? – голос ученого прозвучал глухо.

Герман не спешил с ответом. Спустился с крыльца, присел перед ним на корточки и взглянул, наконец, на его несчастное лицо. Выдержав выразительную паузу, он произнес сухо и сдержанно:

– Мы крупно влипли. Законы о нелегалах ужесточились с недавних пор. За сокрытие мичи оба пойдем по статье. Мне достанется сильнее, потому что я на службе. Но по тебе тоже катком пройдутся, богатый папочка не отмажет. Зацепит и Ладу с ее связями в лаборатории, где за взятки забывают регистрировать результаты исследований. Как тебе перспективы?

Милен медленно выпрямился и нервно сглотнул. В его глазах пронеслась целая буря эмоций: от бессильной ярости до безысходности и смирения.

– Этого всего можно как-то избежать? – почти шепотом спросил он.

– Возможно. – Герман пристально смотрел на него. – Возможно, я сумею с этим что-то сделать. Но… с тобой трудно иметь дело. Я не могу гарантировать, что нам удастся выбраться сухими из воды, пока трезво не оценю реальное положение дел.

– Какие ко мне требования?

– Озвучу их позже. Надеюсь, ты серьезно к этому отнесешься, – вздохнул Чернов и пружинисто поднялся. – Пора возвращаться в лагерь.

 

Было далеко за полночь. У потухающего костра сидели взволнованные и растерянные Даша и Паша. Завидев парней, они накинулись на них с расспросами. Но Милен по дороге в лагерь, видимо, собрался с мыслями и  быстро перехватил контроль над разговором, не выдав при этом истинных эмоций. Сослался на непредвиденные обстоятельства, из-за которых пришлось спешно уйти, не объяснившись. Потом уверил, что все проблемы решены и волноваться не о чем. Ребят не сильно успокоили размытые объяснения, но, видя, что начальник не собирается вдаваться в подробности, поумерили пыл.

Они подтвердили, что после того, как из предбанника выбежали Герман и Милен, за ними, немного погодя, ушла и Алима. И она до сих пор не вернулась. Снова посыпались вопросы. На этот раз Вербицкий, вместо ответов, разогнал обоих по палаткам. А сам на пару с Германом остался сторожить Алиму. Но она так и не появилась до самого утра.