Бессмертная героиня. Наша Зоя Космодемьянская. 

Бессмертная героиня. Наша Зоя Космодемьянская.

 

Такая хрупкая с виду девчонка.

Восемнадцатилетнего отроду дитя.

Самоотверженная комсомолка.

Не сломила её волю. Нелюдей петля.

 

И не уцелела чистая юность.

У этой Девчушки со школьной скамьи.

Намертво за грот скажет: её смелость.

Лишь бы люд. Один день прожил на земле.

 

Орлёнок. Поступить не мог иначе.

Как прикрыв собой счастья Отечества.

Чтоб отныне и впредь. Восходило здесь солнце.

И в родимая крови не купалась змея.

 

По заснеженным тропам. Её тихие шаги.

И маршрутом в Петрищево со спецзаданием.

Вот так на своих плечах. Вес тридцать килограмм:

Разные Мины. Горячая смесь в бутылке.

А паёк у девушки? Вобла, сухарики.

И ещё термитные шарики и спички.

 

Наспех соорудя ночлег в разрытом рву.

И согреюсь в еловом лапнике на снегу.

Завернувши на себя ещё плащ-палатку.

И дыша морозным треском, два часа сплю.

 

Не зашвартовала пожарище из склада.

Бессмертная наша красавица Танюша.

Нескольким предателям ближе к телу их шкура.

А не кипящая жизнь своего Отечества.

 

И звериный рык не повернуть вспять.

Что у партизанки допытывался:

Где Ваша находится, группы рать?

И как тебя, диверсантка, величать?

С её молчанием. Ад злобой гневался.

Если будешь молчать, тебе несдобровать.

 

Бей! Не скажу ничего тебе, фашист.

И от этих слов у них случился конфуз.

Что она не сдается ни перед чем.

Сначала делает месиво из её ногтей.

И иглоукалывание в пальцы посильней.

И дальше куражиться с ней этот плебей.

 

Лелеял ремнём кат её. В текучую боль.

Искрами, горящими на белой рубашке.

Исполосовал женскую душу в кровь.

На нашей героической Зоюшке.

 

И почерневшая кожа у Тани от шрамов.

От пепелища потушенных окурков на ней.

Что этот допрос проводил вражеский злодей.

Из триста тридцать второго полка нацистов.

 

В заострённых зубах. Крепче стали дух.

И от злости негодяй вошёл во вкус.

И нежная спина Тани из рваных фаз.

И про своих ни единого слова в слух.

 

И не докопалась до истины, мразь.

И давай придумывать другую казнь.

Вот как ещё можно. Зверски её истязать?

Лучше б красивое личико ей подпортить.

Горящей керосиновой лампой без стекла.

Чтоб почернела у Зои её красота.

 

Всё ещё молчишь, недруг, про себя подумав.

Вот истязательство новое ей придумал.

И раздел нежность. Считай до полной наготы.

Пинками на минус двадцать. Со своей ноги.

Хороводы с десяти вечера до двух ночи.

Подгоняя её всё время. Ты дальше иди.

И марширует она, как на плацу, босяком.

С завязанными руками, покрывшись инеем.

 

На последний её жизненный разрыв.

И с плакатом на шее. Поджигатель домов.

Конвой ведёт под ручки в небесный кров.

И кружит над юным ангелом стая волков.

 

Увидала вдалеке свой смертный одр.

И встрепенулись уже в пташке твердость силы.

В один миг в ней решительно стал дух бодр.

На свой последний рывок за защиту страны.

 

С улыбкой смотрят эти мёртвые люди.

На бессмертную героиню нашей Руси.

Когда идёт на последний миг своей судьбы.

Что не сломали в ней силу воли они.

 

На казни фотографирование ведёт.

Вот тот безобразный, безликий супостат.

Который хочет запечатлеть на ней свой яд.

Та, что не просила пощады у тех кат.

Когда кровь, боль затвердела следами пыток.

Что проводил на Зое фашистский подонок.

 

Перед повешением у не побеждённой.

Звучали из Танюшиных уст как молитва.

Духо-подъёмные – для товарищей слова.

Что из бесстрашного сердца лилось у святой:

 

“Моя битва, товарищи, кончена.

А ваша победа только начата.

Петлю на шею всем. Враги не накинете.

Миллионную рать нашу не замучаете.

И за меня отомстят. Не сомневайтесь, гады.

Не бойся, люд, во имя Советской Родины.

Положи тут все свои сили. За жизнь Руси.

И чтоб пепелищем только был. Фрица Кресты”.

 

В один миг кончились страдания ангела.

И непобежденных чувств души её свёрток.

Когда выбил тот Фашист. Из-под ног её землю.

И ороговел на шее Тани петли сгусток.

 

Как кусок льда. Танюши бездыханное тело.

Больше месяца она в одиночестве висело.

Фашистская мразь похоронить её не давало.

Напоследок поглумится над Зоей решило.

 

Напелись шнапса до свинячьего визга.

Те Нелюди, что сделали зверства над ней.

Опять им покоя не даёт. Её краса.

И завыл над Зоиным телом звериный вой.

 

Давай дальше. Над обломками её жизни.

Проводит свои сатанинские ритуалы.

Своими грязными в нечистотах граблями.

Над голым телом пташки. Резав её крылышки.

Или из её брюшко сделать свою цель.

Полетела туда клинков их целая метель.

Это для вражьих псов оказалось мало.

Вдруг из-за них. У неё одной груди не стало.

 

Стало известно военкору благодаря.

Та страшная дата – двадцать девятое ноября.

Когда стала грудью Зоя. За друзи своя.

Что смертельно закатовала её эта свинья.

 

На бессмертную героиню. Нашу Зою.

Начала равняться целая Отчизна.

На всех бортах За Зою в едином строю.

Начали бесстрашно биться против фашизма.

 

Поступил для них безоговорочный приказ.

Всем солдатам от Верховного Сталина.

Что не брали в плен. Это был его наказ.

Из Триста тридцать второго полка фашиста.

 

И наши красноармейцы свою клятву.

Когда встретят на пути. Этот злостный полк.

Не будит им пощады. За героиню Зою.

И выполнили, как обежали. С ними жатву.