книгу можно купить в Буквоеде, https://www.bookvoed.ru/book?id=13637595
или на Ridero, https://ridero.ru/books/bozhestvennaya_tragediya_1/
здесь приведу отрывок.
Часть 1
Неладное Гринский почувствовал, когда целовался
с Муфлоном на встрече в одной из европейских столиц
в феврале 2023-го. Неискренность этого человека выпира-
ла наружу подобно тому, как рвется из ботинок запах пот-
ных носков после двухдневного марш-броска на передо-
вую и обратно. Впервые пришла мысль, что его поездки
с протянутой рукой под нажимом своих единомышленни-
ков противоречат не только здравому смыслу, но и тому,
что в мирное время, будучи еще беспечным лоботрясом,
он по какой-то давней привычке определял как Атман.
Больше оружия — больше трупов, больше трупов — мень-
ше надежды, меньше надежды — меньше оружия, и в ито-
ге — больше оружия = меньше оружия… Эта мантра уже
несколько недель сводила его с ума после Парижа, на сам-
мите в Брюсселе, дряблый Хольц и енотовидный смугляш,
которому поколения предков из его семьи смогли купить
должность, ненавидимую ими предыдущую сотню лет,
криво улыбались, заглядывая ему в глаза, и эти виноватые
улыбки подбадривали его.
«Иди, Голгофа — это круто…» — как бы говорили они
ему. Чунак улыбался, и было видно, что его козья улыбка
скрывает экзистенциональное замешательство позавче-
рашнего погонщика слона, угодившего с корабля на бал
Сатаны. Эти бесплотные и бесплодные фигуры пугали
Гринского своей очевидной инфернальностью. Молодые
и старые еврофункционеры пахли духами и смертью, сре-
ди них не было практически ни одного человека, стремя-
щегося хотя бы подобно семейству преступного клана
Дженовезе в древних США оставить свой генетический
след в истории. Закат цивилизации в мертвенном свете
ядерных грибов для таких людей по накалу вполне сопо-
3
ставим с закатом их одиноких жизней, прожитых под со-
мнительным лозунгом child free. Правда, Альберта Нет-
солла слыла не только активной женщиной, но женщиной
крайне плодовитой. Все портили ее не женская личина
и жирный след, оставленной в насилуемой Европе на по-
сту председателя комиссии по преследованию гомофобии
и вольготному обустройству различного рода педерастов
и адептов нетрадиционного исповедания постмодерна,
заменившего им Бога, на карте некогда чопорной и пури-
танской старухи Европы.
4
СЕРГЕЙ НЕЛЛИН
Часть 2
Европейское турне завершилось, Гринский сидел
на борту GlobeMastera и размышлял о Важных Вещах. Вне-
запно в голове вспыхнул пронзительный слоган. Цвета его
менялись от цвета увядшей фуксии до зеленого горошка
фирмы «Чумак».
«Прощавай, Зброе!» — из глубины подсознания заблу-
дившийся в смыслах Хемингуэй морщинисто вглядывался
прямо ему в душу и потусторонним взглядом укоризненно
журил его из самых глубин сомнительного рая, в который
попадают кумиры миллионов, последовавших за ними
в неопределенном направлении.
Отрывок из этой книги, всплывший со дна подсозна-
ния по неведомой причине, неожиданно резанул до боли:
«- Это не хорошо. Вы любите Англию?
— Не очень. Я, видите ли, шотландка.
Ринальди вопросительно посмотрел на меня.
— Она шотландка, и поэтому больше Англии любит
Шотландию, — сказал я по-итальянски.
— Но Шотландия — это ведь Англия.
Я перевел мисс Фергюсон его слова.
— Pas encore, — сказала мисс Фергюсон.
— Еще нет?
— И никогда не будет. Мы не любим англичан».
Он видел в этом какую-то хитрую западню, в которую,
похоже, попадают испокон веков и не по своей воле. Шот-
ландцы, получается, умнее нас? Ведь они, судя по всему,
умеют управлять своей нелюбовью к сатрапам англичанам?
Он продолжал вспоминать, и противный холодок за-
полнял его желудок и липким потом оседал на лбу:
«- Я считаю, что мы должны довести войну до конца, —
сказал я. — Война не кончится, если одна сторона переста-
5
нет драться. Будет только хуже, если мы перестанем
драться.
— Хуже быть не может, — почтительно сказал Пасси-
ни. — Нет ничего хуже войны.
— Поражение еще хуже.
— Вряд ли, — сказал Пассини по-прежнему почтитель-
но. — Что такое поражение? Ну, вернемся домой.
— Враг пойдет за вами. Возьмет ваш дом. Возьмет ва-
ших сестер.
— Едва ли, — сказал Пассини. — Так уж за каждым
и пойдет. Пусть каждый защищает свой дом. Пусть не вы-
пускает сестер за дверь.
— Вас повесят. Вас возьмут и отправят опять воевать.
И не в санитарный транспорт, а в пехоту.
— Так уж каждого и повесят.
— Не может чужое государство заставить за себя вое-
вать, — сказал Маньера. — В первом же сражении все раз-
бегутся.
— Как чехи.
— Вы просто не знаете, что значит быть побежденным,
вот вам и кажется, что это не так уж плохо.
— Tenente, — сказал Пассини, — вы как будто разреши-
ли нам говорить. Так вот, слушайте. Страшнее войны ни-
чего нет. Мы тут в санитарных частях даже не можем по-
нять, какая это страшная штука — война. А те, кто поймет,
как это страшно, те уже не могут помешать этому, потому
что сходят с ума. Есть люди, которым никогда не понять.
Есть люди, которые боятся своих офицеров. Вот такими
и делают войну.
— Я знаю, что война — страшная вещь, но мы должны
довести ее до конца.
— Конца нет. Война не имеет конца.
— Нет, конец есть.
Пассини покачал головой.
— Войну не выигрывают победами. Ну, возьмем мы
Сан-Габриеле. Ну, возьмем Карсо, и Монфальконе, и Три-
6
СЕРГЕЙ НЕЛЛИН
ест. А потом что? Видели вы сегодня все те дальние горы?
Что же, вы думаете, мы можем их все взять? Только если
австрийцы перестанут драться. Одна сторона должна пе-
рестать драться. Почему не перестать драться нам? Если
они доберутся до Италии, они устанут и уйдут обратно.
У них есть своя родина. Так нет же, непременно нужно во-
евать.
— Вы настоящий оратор.
— Мы думаем. Мы читаем. Мы не крестьяне. Мы меха-
ники. Но даже крестьяне не такие дураки, чтобы верить
в войну. Все ненавидят эту войну.
— Страной правит класс, который глуп и ничего не по-
нимает и не поймет никогда. Вот почему мы воюем.
— Эти люди еще наживаются на войне.
— Многие даже и не наживаются, — сказал Пассини. —
Они слишком глупы. Они делают это просто так. Из глупо-
сти».
Вдруг Гринский вспомнил строгий и оценивающий
взгляд Темнейшего. Это было на встрече делегаций в Ели-
сейском дворце. Владимир в один из моментов саммита
подошел к Гринскому, протянул что-то, похожее на визит-
ку, и, внимательно взглянув на него, отошел. Во взгляде
его не было обычной иронии, что-то новое и непривычное
было в нем, и иногда, уже после этой встречи в Норманд-
ском формате, он вспоминал об этом случае, но что-то
не позволяло достать и посмотреть эту визитку. Сейчас
она лежала в рюкзаке, и, вспоминая взгляд темнейшего
в момент вручения черной метки, он вдруг представил се-
бе, что не метка это была, а ключ к спасению, и если он
сейчас же не достанет и не узнает, что там на самом деле,
то что-то важное будет навсегда упущено.
На красивом прямоугольнике рубиново-полупрозрач-
ного картона было начертано нечто, некогда виденная
и непостижимым образом понятная фраза на непонятном
языке[1]. Рядом изображение кулака с поднятым вверх
пальцем. По какому-то наитию палец его приложился
7
БОЖЕСТВЕННАЯ ТРАГЕДИЯ
к пальцу на визитке, и под ним на мгновение вспыхнул те-
лефонный номер. Набирая номер на терминале, он вдо-
гонку получил жесткий привет из подсознания — вязь
на визитке могла означать только одно: глава 5:22—
28 из книги пророка Даниила, «мене мене текел перес»…
В переводе с арамейского это могло значить только одно:
«исчислил Бог царство твое и положил конец ему; ты взве-
шен на весах и найден очень легким; — разделено царство
твое и дано Мидянам и Персам»…
— Слушаю.
Голос собеседника был неприветливым, но сомнений
в том, что принадлежит он тому, кто вручил ему эту ви-
зитку, не возникло.
— Здравствуйте.
— Долго ты собирался, Владимир, я ждал твоего звонка
намного раньше. Тебе не кажется, что ты опоздал?
— И все же, Владимир Владимирович, я готов вас вы-
слушать.
— Но прежде ответь на один вопрос: что ты думаешь
про оружие? Оружие как таковое. Благо ли оно, несущее
мир и благоденствие, или все же необсуждаемое зло?
Маленький человек в смешном наряде цвета хаки
долго смотрел в иллюминатор, под крылом в свете пол-
ной луны лежал строгий немецкий ландшафт, а сама лу-
на была чистой и неподобающе случаю нарядной. Мыс-
ли в его голове были какими-то пристыженными, а его
пребывание на борту чужого самолета казалось ему
чьей-то злобной шуткой, имеющей совсем не добрые
намерения. Он знал этих шутников, и если еще вчера он
(хоть и не без некой доли презрения) рассчитывал на их
понимание и поддержку, то сейчас, в мертвенном свете
бездушной Луны, вся эта Европа виделась ему цитаде-
лью хитрецов, покупающих оптом по дешевке жизни
несчастных, поступающие на биржу стараниями Большо-
го Брата.
— Я не справился. Будь проклято оружие.
8
СЕРГЕЙ НЕЛЛИН
Собеседник на другом конце медлил с ответом,
но в конце концов тяжело вздохнул и произнес без тени
сарказма:
— Слава Уранике?
— Нет, Владимир Владимирович, не думаю, Ураника
заслуживает иного…
— Хорошо. Встретимся, обсудим.
1*
Призыв осмотреться и задуматься. В книге пророка Даниила повествуется о том, как вавилонский царь Валтасар увидел возникшую в воздухе кисть руки, написавшую на стене таинственные огненные знаки. Это случилось, когда царь был на пиру вместе со своими приближенными. Пророк Даниил, которого призвали, чтобы он истолковал написанное, сказал, что письмена говорят о скорой гибели Валтасара и разделе его царства (гл. 5, ст. 23—28): «…Бога, в руке Которого дыхание твое и у Которого все пути твои, ты не прославил. За это и послана от Него кисть руки и начертано это писание.
божественная трагедия
Автор публикации
