Но, надо отдать должное парню. В походах Вовка вёл себя достойно: не ныл и не увиливал от обязанностей. А ещё он стал писать стихи. «Не всё чужие читать. Должно когда-то количество перерасти в качество», — шутил он. Некоторые его вирши даже печатали в местной студенческой многотиражке.
На четвёртом курсе Вовка влюбился первый раз в жизни. В самом начале учебного года он залетел в комнату Людки. Увидев её новую соседку первокурсницу, парень остолбенел. Пышная девушка с огромными коровьими глазами и косой до пояса сразила его наповал. Красавицу звали Анна. Она не подала виду, услышав голос Вовки. Девушка накрывала стол к чаю и радушно пригласила странного парня присоединиться. Он с глупой улыбкой следил за плавными движениями её рук, любовался ямочками на розовых пухленьких щёчках, наслаждался переливчатым, словно колокольчик, смехом. Аннушка, как незамедлительно окрестил её про себя Вовка, была чертовски обворожительна, скромна и щедра.
Она намазывала на ломти белого хлеба нереально жёлтое сливочное масло и поливала сверху запашистым мёдом. «Вы кушайте, не стесняйтесь, — предлагала Аннушка. — Всё своё — коровки, пчёлки. Маслице сами взбиваем, медок с дедовой пасеки». Вовка уплетал деревенские деликатесы, отмечая преобразования в комнате: стены оклеены весёленькими обоями, над столом болтается яркий абажур, окно прикрывает тюль и плотные портьеры, на полу лежит ковёр, на столе в вазочке красуется букет осенних листьев, под окном стоит телевизор, а у шкафа маленький холодильник.
Принимая очередную чашку чая из рук юной чаровницы, он мечтательно прочитал по памяти:
— «Стопка книг… Свет от лампы… Чисто.
Вот сегодняшний мой уют.
Я могу от осеннего свиста
Ненадолго укрыться тут».
У вас, дамы, словно в райском гнёздышке стало!
Людка хмыкнула и пояснила:
— Нюрка с матерью постарались. Натащили всего из деревни. Живём кум королю, сват министру. Хорошо, когда отец, председатель колхоза – миллионера. Правда?
Соседка с мягкой улыбкой отвечала:
— Недурственно! Только мы не балованные. Брат, как все в армию пошёл. Сам так захотел. А я всю работу по дому делать могу: и баньку протопить и корову подоить и огород прополоть.
Вовка взял руки девушки:
— Непостижимо! Этими нежными ручками выполнять тяжёлую работу? Нюрка, имя неэстетичное для такого чуда, как вы, Аннушка. Позвольте мне вас так называть? Или нет, лучше Аннет.
С этими словами Вовка поцеловал руки девушки. Она смутилась и, зардевшись, пробормотала: — Бог с вами! Меня все близкие Нюрой зовут. Выдумали тоже — Аннет!
Галантного кавалера прогнала из комнаты Людка:
— Слышь, шаркун! Совсем девчонку смутил, пора и честь знать.
Вовка стал частым гостем. Аннушка была неизменно приветлива. Её забавлял смешной парень, читающий ей стихи, закидывающий цветами, сорванными с клумб или вырванных из горшков с подоконников. Такие экземпляры в их передовом колхозе не водились. «Эх, если бы не его голос», — размышляла она.
Предложения Вовки пойти с ним в кино или на концерт Аннушка отвергала, ссылаясь на занятость. Она действительно всё время проводила за учебниками и первую сессию закрыла с отличием. Однако на сближение с молодым человеком девушка не шла по иной причине. Одно дело общаться в стенах общежития и другое, появиться с этим парнем на публике. Внимание к своей персоне Вовка привлекал мастерски. «Не приведи господь, рот раскроет», — думала Аннушка. И потом, Людка поведала соседке отдельные неблаговидные факты из недавнего прошлого молодого человека. Правильно воспитанной деревенской девушке, комсомолке, спортсменке и просто красавице не по пути с таким ухажёром.
Воображение рисовало картинку знакомства Вовки с семьёй. Реакция отца, Героя социалистического руда, строгой матери директора школы и брата, бывшего десантника, а ныне милиционера, была предсказуема. Субтильного, женоподобного молодого человека с изысканными манерами и жестами, витиеватой речью и высоким девичьим голосом сельские жители не приняли бы.
Вовка, как одержимый, начал писать стихи о любви и посвящать их объекту обожания. Публиковали их в каждом номере студенческой многотиражки. Эпатажные красотки из поэтической студии, посмеивались над выбором незадачливого влюблённого: «Королеву нашёл! Пасторальная пастушка, деревенская простушка с комплексом отличницы».
Вовка сильно изменился. Расстался с вредными привычками — перестал пить и курить. Всё свободное время торчал в комнате возлюбленной, если она позволяла. Забросил поэтическую студию и походы. Впрочем, на предпоследнем курсе всем было не до них. Вовка даже умудрился благополучно, без махинаций с билетами, сдать экзамены в зимнюю сессию и получал повышенную стипендию. Всё, ради своей «Джульетты». Учебный год близился к завершению, а Вовка не решался открыться Аннушке.
Как-то поздним вечером в дверь квартиры Ирки позвонили. К ней ввалился вдрызг пьяный однокурсник. Он не стоял на ногах и, сползая по стеночке, еле ворочая языком, неразборчиво пробормотал: «Шумилова, пусти переночевать. Ирка, мне так плохо. Веришь, жить не хочу. Думал с моста сигануть. А кишка тонка. Брошу всё на хрен. Уеду». Вовка размазывал пьяные слёзы по лицу, а Ирка с бабушкой тащили парня на диван.
Наутро протрезвевший Вовка рассказал грустную историю. Он, наконец, признался девушке в любви. Аннушка находилась в комнате одна. Вовка принёс букет. На этот раз он не опустошил горшки, а купил цветы на рынке. Этими роскошными розами менестрель получил по морде, когда прочитал оду в честь Аннет и попытался сорвать поцелуй с розовых губ прелестницы. На его объяснение она ответила, что они не пара и могут остаться лишь друзьями. Что-то плела про папашу, передовика и мамашу, заслуженного учителя, их строгие нравы, а после с недюжинной силой вытолкала его из комнаты. «В общем, я герой не её романа», — заключил бедолага.
«На хрен» парень не уехал, с моста не спрыгнул, очередную сессию с трудом, но сдал. Потом началась летняя преддипломная практика. Осенью благополучно «пропили» Шумилову, вышедшую замуж. С октября студенты разошлись по разным предприятиям города, а после Нового года стали готовиться к государственным экзаменам и защите дипломных работ. Так что практически несколько месяцев Ирка не пересекалась с Вовкой и не знала, что происходит в его жизни.
Встретились они на последнем экзамене. Парень выглядел удручающе. Он сильно исхудал. После сдачи Владимир вызвался проводить глубоко беременную Ирку домой. Рассказал, что вернулся в поэтическую студию, познакомился с богемной тусовкой города. Несколько его стихотворений уже опубликовали в областной газете и журнале. В личной жизни изменений нет: «Королеву на своём пути не встретил и вообще пошли все эти бабы куда подальше, завязал я с ними!”
На бульваре он остановился: «Чёрт, Ирка, мутит меня. Вчера вечеринка была, отпад полный!» Девушка взглянула в позеленевшее лицо приятеля и поняла, что ему плохо. «Дошёл до ручки! — подумала она. — Так и спится недолго с богемой. Эстет хренов!»
Присели на скамейку, Ирка стала воспитывать товарища. Вовка отмалчивался. Вдруг, увидев вывеску на противоположной стороне бульвара, начал канючить:
— Ирка, умоляю! Пойдём в аптеку.
— Зачем?
— Есть такие таблеточки, мне они сейчас помогут. Их только по рецепту продают. Ты мне их купишь. Беременной не откажут.
— Интересно, а для чего эти таблетки женщине на сносях?
— Ирка, а ты скажи, что для бабушки, а рецепт дома забыла. Тебе поверят! Умоляю тебя, Ирочка. Иначе прямо на твоих глазах отдам душу богу!
— Скорей дьяволу. Вовка, нет!
Только сейчас она обратила внимание на неестественно расширенные зрачки парня и дрожащие руки. Вовка заплакал и встал перед Иркой на колени.
В длиннющей очереди в аптеке девушке стало плохо, начались схватки. В роддом в карете скорой помощи её сопровождал приятель. Всю дорогу он держал её за руку и в перерывах между мучительными схватками лепетал извинения: «Ирочка, прости меня. Это я, дурак, тебя расстроил! Потерпи, не рожай. У тебя ведь срок через пару недель только! Дебил я!»
***
Прошло двадцать лет, на протяжении которых однокурсники не встречались. Случайно пересекаясь, обменивались новостями. О Вовке не знали ничего. После вручения диплома он отбыл в неизвестном направлении. Все эти годы Ирка чувствовала вину и твердила как мантру: «Господи, только бы не скатился на дно».
На юбилей выпуска решили встретиться. Людка «подогнала» крутую турбазу. Она к тому времени стала важным чиновником и командовала молодёжной политикой города. Сама на встречу в силу занятости приехать не смогла. Владимира тоже не было.
За столом вспоминали случаи из студенческой жизни. Заговорили о Вовке, и кто-то из ребят сообщил, что у него есть номер сотового однокурсника. «Уже замечательно!— обрадовалась Ирка. — Значит, всё не так плохо. Дорогое удовольствие такие телефоны по нынешним временам, не у всех есть. Например, она пока не заработала на мобильник».
Мужчина набрал номер и передал телефон Ирке.
— Алло! Слушаю вас, — она услышала красивый низкий мужской голос.
— Ало! Вова? Это Ира. Помнишь такую?
— Ирка Шумилова! Подруга дорогая! Как ты? Как твой сын? Напугала меня тогда до смерти. Я даже клятву себе дал завязать, если с тобой и ребёнком будет всё хорошо!
— Сдержал? Дитятко учится уже в институте. Всё прекрасно! Только клятву не нарушай, обратного хода нет! — кричала в трубку Ирина. — Вовка, неужели с тобой говорю? Не верю. Не твой голос!
— Слово держу, Иришка! — рассмеялся мужчина, — Уверяю тебя — это точно я! Расчувствовавшаяся женщина, уловила в его смехе знакомые визжащие нотки и расплакалась.
— Теперь слышу твои интонации! Расскажи о себе. Чем занимаешься, где живёшь, женат, почему не приехал?
— Узнаю Ирку, забросала вопросами. Обитаю в столице. Публикуюсь понемножку, работаю в фонде неигрового кино. Не приехал, потому что вхожу в состав жюри одного мероприятия. Детей нет, супругой так и не обзавёлся. Не встретил я ещё свою королеву.
— А миллион хоть не украл в фонде этом, эстет хренов? — вспомнила женщина фразу студенческих времен: «Полюбить так королеву, своровать так миллион!»
— Язва ты, Ирка. Всё о’кей! Оставь мне свои координаты. Диктуй адрес, записываю. И передавай всем привет!
Ирина успокоилась. Давний груз спал с её души. У друга юности всё путём. Спустя пару месяцев пришло извещение и на почте ей вручили бандероль с парой книг. Их автором был Вовка. На форзаце одной Ирина прочитала трогательную дарственную надпись, в конце которой стояла витиеватая подпись: «С признательностью, твой хренов эстет» и закладкой стихотворения, посвященного ей.
Эстет
Автор публикации
"Зря, просто так обижать человека не надо. Потому что это очень опасно. А вдруг он Моцарт? К тому же ещё не успевший ничего написать, даже "Турецкий марш". Вы его - обидите - он и вовсе ничего не напишет. Не напишет один, потом другой, и на свете будет меньше прекрасной музыки, меньше светлых чувств и мыслей, а значит, и меньше хороших людей.
Конечно, иного можно и обидеть, ведь не каждый человек - Моцарт, и всё же не надо: а вдруг...
Не обижайте человека, не надо.
Вы такие же, как он.
Берегите друг друга, люди!"
Леонид Енгибаров
Очень интересно и многообразие всего. Как всегда рассказ у Вас Лана отличный.
Спасибо, Андрей! Долго “вынашивала” продолжение. Вы правы, в рассказе несколько сюжетных линий прослеживается. Писала и думала, что по истории жизни Вовки, его взрослению, умеючи, вообще повесть написать можно…
Очень понравился рассказ ! Рада за Вовку !)))
Рада за Ваш талант, Лана ! Прекрасно пишите !!!
Благодарна Вам !!!
Спасибо вам, Идея за интерес к моей страничке и отзыв. Я тоже за прототипа Вовки очень рада. Хорошего дня!
Продолжение потрясающее!
Спасибо, Александр! Всегда рада встрече с вами.