“Человек ко всему привыкает… – думала Ольга, прислонившись к стволу дерева неподалеку от госпитальной палатки, покручивая папиросу в руках. – И кажется, что не было ничего до этих бомбежек, и смерти не было тоже. Было только время”.
-Ольга Сергеевна, все готово, пора! – торопливо окликнул её коллега.
“Покурить не успела! Теперь не скоро,” – промелькнуло в голове.
Ольга Сергеевна Крамер уже несколько лет жила в режиме “ампутация – осколочное – черепно-мозговая”, отлажено работая своими почти мужскими хирургическими руками. Спала мало, ела мало, курила много. Высокая, красивая, вся седая в свои 37 лет. Уже много месяцев она не получала известий от мужа- единственного родного человека, оставшегося в живых. Но размышлять и плакать над собственными проблемами было некогда, вернее, собственных уже и не было – война сжимает время в секунды.
Этой ночью на участке неподалеку от медсанбата разведку боем вела целая рота. К рассвету она отошла, а с нейтральной полосы слышались стоны. Остались раненые. Санинструктор Багрова еле держалась на ногах, когда вошла в госпитальную палатку: за ночь перетаскала человек пять тяжелораненых. Еще раздавались в голове их стоны, и ей казалось, что среди них есть один до боли, до мурашек знакомый и родной. “Как бы вернуться? Надо вернуться…” – крутилось в голове заезженной пластинкой мысль.
Аля Багрова ушла на фронт…нет, не ушла, а сбежала на фронт после первого курса педагогического института. Убегала с чувством долга: “Все что я могу отдать для победы – себя”. Других мыслей тогда, наверное, ни у кого не было. Тем более, что любимый муж…почти муж, к этому времени уже воевал. А другой родни у санинструктора Багровой отродясь и не было. “Надо как-то вернуться на нейтралку…пойду к Крамер, объясню. Пусть отпустит..” – не унималась Аля.
Военврач Крамер отдыхала в отведенном для нее закутке, когда туда буквально ворвалась Багрова.
-Товарищ военврач, разрешите обратиться? – выпалила она.
Ольга Сергеевна подняла голову и открыла глаза, пытаясь прогнать остатки усталого сна:
-Разрешаю…слушаю вас!
-Разрешите вернуться за ранеными?
-Нет. Вы еле на ногах. Уже светло. Убьют. – отрезала Крамер. Потом, слегка смягчившись, продолжила: “У нас людей мало, Аля, поберегите себя. Риск и героизм хорош только тогда, когда оправдан.”
-Поймите, мне очень надо…там мой муж, я точно знаю…Вы же сама женщина…пустите меня.
-Нет. – категорично ответила Ольга Сергеевна. – Свободны.
Аля вышла, недовольно поджав губы…а военврач Крамер подумала, что умирать…умирать для этой девочки совсем не страшно. Молодость, наверное, или еще что-то…любовь? Но она тоже любила своего мужа. Они поженились рано, еще студентами…
Александра увлекла наука: командировки, исследования, опыты.
Ольгу привлекла хирургическая практика: все чаще её приглашали ассистировать на сложных операциях, все чаще она пропадала у операционного стола. Поддерживали с мужем друг друга, любили. Жили телеграммами: “Вылетаю. Встречай”, “Буду дома двадцатого”, “Поздравляю с днем рождения. Прости, что далеко”. Сотни телеграмм за год, как связующая нить между ними, как символ того, что любовь существует.
А смерть и сейчас всегда рядом, вокруг, но никто о ней особо не думает, никто о ней не говорит. Она кружит-кружит где-то близко, но пока – мимо.
Аля еле дождалась вечера: чуть стемнело, и ушла, самовольно ушла. “Не ходи, убьют”, – не пускали бойцы. Ослушалась, поползла. Ползла долго, прислушивалась к каждому звуку и стону. Стонов уже практически не было…Но сердцем чувствовала Багрова – надо дальше, еще дальше..через окоченевшие трупы – ползла.
Услышала еле распознаваемое шевеление, как будто землю кто-то ковырял пальцами…и тихое дыхание -может померещилось? Ближе, подобралась ближе – сердце колотится, руки дрожат от усталости и радости – Саша, Сашенька…муж мой, нашла! Привязала ремнем за руку- потащила.
Раненые тяжелые: самого тянет и оружие…а на нем еще шинель, сапоги..более восьмидесяти килограммов…В Але самой сорок восемь – балетный вес. Приволокла.
Срочно вызвали Крамер: “Багрова, пять суток ареста за самовольную отлучку!” И спешным шагом Ольга Сергеевна ушла готовиться к операции: операционный костюм, фартук, руки, стерильный халат, маска, перчатки.
Подойдя к столу хирург Крамер увидела тело, да, тело, – все для нее были телами. Но это было знакомое до миллиметра, до клеточки, до атома. Перед ней лежал её муж Александр…спасти которого ей не удастся.
А на улице, прислонившись к стволу дерева, неподалеку от госпитальной палатки в оцепенении стояла Аля – ждала…
Военврач Крамер вышла на улицу после операции: ком в горле не давал возможности заплакать или разрыдаться. По походке, по выражению лица, по глазам и искривленному рту санинстуктор все поняла. “Это мой муж, Ольга Сергеевна!” – еле слышно прошипела она. Крамер достала папиросу, закурила: “И мой…”
Больше они ничего не скажут друг другу. Не будет желания выяснять обстоятельства случившегося факта. Все будет таким мелким и ненужным.
Военврач Ольга Сергеевна Крамер и санинстуктор Аля Багрова иронией судьбы две жены одного мужа!
Автор публикации
Netta
Комментарии: 3Публикации: 4Регистрация: 07-02-2022
Нет писателя настолько неспособного, чтобы не найти подобного ему читателя.
Нэтта, дорогая! Откуда вы взялись!
Как снег на голову с вашим щемящим от правды рассказом!
Если и дальше так – то вот тебе и новое талантище на Литре!
Я в восторге!
Спасибо вам от души и сердца! Так неожиданно приятно!
Да… Потрясающе! Снимаю шляпу! Спасибо!
Я благодарю вас!
Написали , Netta, РЕАЛЬНО и СИЛЬНО!!! С уважением.
“Пять суток ареста за самовольную отлучку”, при том что санинструкторов на фронте катастрофически не хватает? Неправдоподобно! И где там, на фронте, гауптвахта?