«Был день как день.
Ко мне пришла подруга,
не плача, рассказала, что вчера
единственного схоронила друга,
и мы молчали с нею до утра.
Какие ж я могла найти слова?
Я тоже — ленинградская вдова…»
отрывок из Февральского дневника Берггольц
21.06.1941г
-Мишенька, будь, пожалуйста, аккуратен! Как приедешь в Кингисепп, напиши нам весточку, что с тобой всё хорошо… Господи, что же делается… Как же мы теперь без тебя, а?
-Всё будет хорошо, матушка! Я довольно быстро доберусь до тётушки, и вас буду там ждать! Скоро все вместе сможем отдохнуть от всех этих …
Молодой парень запнулся: он не мог подобрать подходящего слова, чтобы описать то, что произошло с ними за последнее время. Скоропостижная смерть отца, проблемы с семейным делом – всё это сильно подкосило их семью.
«А ведь ему ещё жить и жить… Всего 52 года… Если бы не эта новая экономическая политика по отношению к частному бизнесу….Нашу пекарню не пришлось бы закрывать, и отец не нервничал так много…»
Миша поднял свой взгляд на мать: та с волнением и отчаянием смотрела на сына, перебирая в руках платок, который уже давно весь был испачкан в еёгорьких слезах.
– Ну что же вы так, маменька? Я же просто поеду к тётушке. Ничего со мной не приключится, даю вам своё честное слово!
– Передавай привет тётушке да скажи, что мы обязательно приедем к ней тоже, через недельки две. Как только справим день рождение бабушки.- Выступив вперёд, сказала Нина, его сестра.
Послышался звук приближающегося поезда и толпа засуетилась. Мать стала сильнее плакать, а две её дочки стали обнимать и успокаивать. Самая старшая, Женя, повернулась к брату и сказала:
-Не стой столбом, беги давай! А то опоздаешь ещё. За маму не переживай, мы её отведём домой.
Миша кивнул, взял вещи и уже собрался уходить, как неожиданно его окликнули.
– Братик, а ты ничего не забыл?
Юноша обернулся на голос. Это была его младшая сестра Таня. Она была золотая девочка. Любознательная, с лёгким, ровным характером. Всегда очень хорошо умела слушать, поэтому они с Ниной всегда любили всё рассказывать Танечке- о работе, о спорте, о друзьях.
Дома было много музыкальных инструментов, поэтому они с братьями и сёстрами часто устраивали концерты. Танечке от матушки достался просто ангельский голос, поэтому слушать её обожали все.
Сейчас же Танюша стояла перед ним в красивом платьишке и смотрела на него своими серьёзными глазками, надув наигранно свои детские щёчки. От такого зрелища Миша не смог сдержать улыбку, от чего девочка сама стала улыбаться. Она протянула ему маленькую мандолину и сказала:
– Не забывай, что каждый вечер пятницы у нас концерт. Возьми её с собой.
Юноша посмотрел на музыкальный инструмент и засмеялся.
– Никакой концерт не будет хорошим без тебя.
Миша погладил сестру по головке, забрав у неё инструмент. Попрощавшись с родными, он сел в поезд и уехал. Всю дорогу его преследовало какое-то непонятное и неприятное чувство, но парень так и не смог понять, что оно означало…
* * *
Вечер был тихий и красивый. Снаружи давно уже лето, поэтому темнеет на улице поздно. Во дворе до последнего бегают и резвятся дети. Таня тоже хотела бы поиграть с ними, но у неё важное задание: завтра у бабушки Евдокии день рождения, поэтому мама попросила сбегать в магазин и прикупить немного муки. Не смотря на расставание с братом, у девочки было хорошее настроение: наконец-то начались летние каникулы, а сама она переходит в 4 класс. Таня ощущала себя такой взрослой, поэтому шла спокойным шагом, а не вприпрыжку, как все дети вокруг. В голове крутилась песенка, которую девочка и стала тихонько напевать:
– «Мы- весёлые ребята,
Мы- ребята-октябрята.
Так назвали нас не зря
В честь победы Октября!..»
Так незаметно пролетело время. Таня уже была дома, передала маме муку и пошла к себе в комнату. Она часто любила тихо петь, как обычно это делали её сестры и матушка. Нина жила с ними, а вот Женя уже давно переехала и редко их навещает, что очень огорчало маленькую девочку. Ей очень не хватало тех милых посиделок за столом со всех семьёй, как это было раньше: папа, мама, братья и сёстры…
И с уст незаметно сорвались строчки из давно знакомой песни:
«..А свечи плачут за людей, то тише плачут, то сильней,
Но осушить горячих слез не успевают.
И очень важно для меня, что не боится воск огня,
Что свечи плачут за меня, что свечи тают.
Слова печальные слышны, но вот опять приходишь ты
В такой же тихий вечер, в такой же тихий вечер.
И говорим мы без конца и зажигаем вновь сердца,
Как зажигали свечи…»
* * *
«…Мы съели хлеб, что был отложен на день,
в один платок закутались вдвоем,
и тихо-тихо стало в Ленинграде,
Один, стуча, трудился метроном.
И стыли ноги, и томилась свечка…
Вокруг ее слепого огонька
образовалось лунное колечко,
похожее на радугу слегка.…»
28.12.1941г
– Родная, вставай, пожалуйста! Вставай! Только не ты, пожалуйста! Родная, очнись…Я принесла нам немного хлеба…
Таня не могла открыть глаза: слишком не хотелось ей уходить из чудесных воспоминаний в жестокую реальность… Но слышать истерический плач мамы она тоже не могла, поэтому девочка с трудом открыла свои глаза и осмотрелась.
– Слава богу! Ты жива! – Мать подхватила дочь на руки и стала крепко обнимать, плача всё сильнее. – Я бы не пережила, потеряв ещё и тебя…
Таня быстро окончательно проснулась. Ещё? А кто тогда …
Мать, угадав мысли дочери, помрачнела. С пустым взглядом она некоторое время смотрела на Таню, никак не решаясь говорить ей о произошедшем. Она не хотела ещё больше калечить и без того потрёпанную психику девочки.
-Мам? Что произошло?
Женщина молчала и лишь тихонько плакала. Но всё же, собравшись с силами , произнесла тихим, подавленным голосом.
– Собирайся, родная… Нам нужно успокоить Нину… Скоро приедет дядя Юра, он очень нам помог… Собирайся скорее…
-А куда это мы, матушка?
Женщина помолчала и тихо, еле слышно, ответила.
-На Серафимовское кладбище…
Девочка с недоумением посмотрела на мать, но больше вопросов задавать не стала. Она пошла в комнату, где обычно сидела её сестра. И правда, Нина была там: она сидела на полу, обхватив руками колени. Нет, девушка не плакала, а лишь смотрела пустым взглядом в стенку, в никуда. Казалось бы, что она сквозь все эти стены смотрит куда-то далеко в прошлое, туда, куда смотрят все жители Ленинграда во время всей этой войны…
Танюша тихонько подошла к сестре и обняла её.
– Ниночка, что произошло? Как ты?
Но Нина лишь молчала и продолжала смотреть в пустоту. Таня испугалась, что может сестрёнка заболела.
– Ниночка, ты не заболела? Может голодна? Мама принесла немного хлеба, хочешь, я с тобой и своей долей поделюсь?
– Её больше нет…- Тихо, словно в бреду, начала говорить Нина.- Я…Я… Чувствовала, что что-то не так…Я специально отпросилась со смены и побежала к ней домой… Я…- Девушка стала немного раскачиваться. –Когда я зашла к ней, она просто лежала… Не двигалась… Я подскочила к ней… И…И…
Таня заметила, как сестра начала плакать. Девочка стала крепче обнимать её и потихоньку гладить. Нина продолжила, сквозь слёзы.
– Когда я подскочила к ней, она ели дышала… Я стала трясти её, и она на некоторое время открыла глаза… На последнем издыхании она попросила прощения за всё и говорила, как сильно нас любила….Потом… – Нина замерла и тихо опустила голову.- Она умерла…
Таня в ужасе слушала всё это. Но всё же с осторожностью спросила, боясь услышать ответ.
– Кто «она»?…
– Кто- кто… Женя….
* * *
Евгению хотели похоронить на Серафимовском кладбище, однако это оказалось невозможно из-за того, что все подступы к воротам кладбища были завалены трупами, которые некому было хоронить. Это была ужасная картина… Таня шла и вспоминала…
«Помню, там была гора трупов. Когда туда вошли, раздался жуткий стон. Это из горла кого-то из мёртвых выходил воздух… Мне стало очень страшно.»
За две буханки хлеба и табак мама нашла гроб и договорилась с машиной. Савичевы решили отвезти тело Жени на Остров Декабристов и похоронить на Смоленском лютеранском кладбище. Матушка, Мария, склонившись над гробом старшей дочери, произнесла фразу, которая для их семьи стала пророческой: «Вот мы тебя хороним, Женечка. А кто и как нас хоронить будет?».
Женя была очень трудолюбивой и благородной девушкой…В декабре 1941 года, когда в Ленинграде остановилась работа транспорта, а улицы города были полностью занесены снегом, который не убирался всю зиму, она очень сильно подорвала своё здоровье, как из-за частой донорской сдачи крови, так и из-за того, что ей приходилось идти от дома до завода пешком почти семь километров. Иногда она оставалась ночевать на заводе, чтобы сохранить силы для работы ещё на две смены. Вся семья очень сильно переживала за неё и неоднократно просила поберечь своё здоровье. Но она лишь отмахивалась и продолжала ходить на завод… Это её и погубило окончательно…
Вернувшись домой, Таня взяла записную книжку сестры, которую подарил ей их общий брат Леонид. Половину книжки Нина в своё время превратила в справочник чертёжника-конструктора, заполнив её сведениями о задвижках, вентилях, клапанах, трубопроводах и прочей арматуре для котлов. Другая половина книжки, с алфавитом, оставалась чистой и Таня решила писать на ней. На странице под буквой «Ж» она написала:
«Женя умерла 28 дек в 12.00 час утра 1941 г.»…
* * *
Ни у кого не было аппетита, но питаться было необходимо, ведь голоду всё равно на моральное состояние людей. Поев немного хлеба и часть оставив семье, Таня пошла к себе в комнату. Она вспоминала тот злополучный день, который испортил им всем жизнь. Заместо счастливого дня рождения, ровно в 12:15 прозвучали ужасные слова, которые перевернули их жизнь навсегда…
“Внимание, говорит Москва. Передаем важное правительственное сообщение…”– Это четко отразилось в её памяти…-“…Граждане и гражданки Советского Союза! Сегодня в 4 часа утра без всякого объявления войны германские вооруженные силы атаковали границы Советского Союза…”– Та немая тишина… Этот безмолвный ужас, повисший над всеми и непонимание происходящего…-“… Началась Великая Отечественная война советского народа против немецко-фашистских захватчиков…”-Они не знали того, что их ждёт, но всем нутром чувствовали…-“.. Наше дело правое, враг будет разбит. Победа будет за нами!”– Что грядут тяжёлые времена…
* * *
«…Когда немного посветлело небо,
мы вместе вышли за водой и хлебом
и услыхали дальней канонады
рыдающий, тяжелый, мерный гул:
то армия рвала кольцо блокады,
вела огонь по нашему врагу…»
10.01.1942г.
– Что с ней, доктор? Скажите, пожалуйста!
Мужчина в белом, перепачканном в грязи и крови, халате насупился и строго смотрел на пожилую старушку, что лежала перед ним на кровати. Та тихо хрипела и медленно дышала. Состояние её было просто ужасное.
– Третья степень алиментарной дистрофии. По-другому говоря, заболевание, характеризующееся тяжелой белковой и чаще более выраженной энергетической недостаточностью.
Все были в немом ужасе, а маленькая Таня начала тихо плакать. Врач посмотрел на них и хмуро сказал.
– Вот, что я вам скажу, Мария…. Евдокию Арсеньеву нужно срочно госпитализировать, иначе…
– Ни за что! Я не поеду никуда! Все ленинградские больницы и без того переполнены! А если снова привезут солдат, а я там буду просто место занимать? Ну уж нет… Я своё отжила, пользы мало кому смогу принести. А вот молодая кровь куда нужнее, да им жить ещё и жить.- Хрипло протестовала старушка.
– Но, мама! Ты нам нужна! Позволь перевезти тебя в больницу, там тебя быстро поставят на ноги! – Мария подскочила к матери и упала на колени, целуя её руку. Она не хотела терять ещё одного близкого и дорого ей человека. – Умоляю тебя, пожалуйста…
-Нет, Мариночка, мое время вышло…
* * *
25.01.1942г.
Таня грустно сидела в своей комнате одна. Нины и Лёки давно не было дома: они давно уже были на казарменном заводском положении и там же, на заводе, ночевали. В соседней комнате слышалось рыдание матушки, а также хриплый голос бабушки. Девочка знала, что сейчас должно произойти, поэтому она тихонько взяла свой голубой карандашик, книжку и пошла к маме. Перед её глазами предстала мрачная картина: на постели лежала умирающая бабушка, которая настолько отощала, что её можно было бы показывать студентам из медуниверситета- на исхудавшем теле можно было пересчитать каждую косточку. Таня подошла к матери и села рядом, приобняв несчастную. Бабушка с трудом произнесла:
– Родные мои, простите, что бросаю вас в такое время. Но я больше не могу- меня уже давно ждут там, наверху. Жаль, конечно, что я не могу попрощаться со всеми вами.. – Старушка с большим трудом сжала руку дочки.- Прошу тебя, не выбрасывай мою продовольственную карточку. Её можно использовать ещё до конца месяца. Не говорите никому, что я умерла, пока не закончится её срок…
Таня тихо слушала, но не могла поднять свой взгляд на бабушку. Слишком тяжело и больно это было. Евдокия прохрипела « Я вас люблю..» и из её груди вырвался последний, тихий вздох и она обмякла. Мария Игнатьевна ещё пару минут с неверием смотрела на тело уже умершей матери, после чего стала причитать, рыдать и метаться. Таня со слезами достала, уже приготовленные, карандаш и книжку и записала на странице с буквой «Б»:
«Бабушка умерла 25 янв. 3 ч. Дня 1942г.»
* * *
В свидетельстве о смерти, которое Мария Савичева получила в райсобесе, стоит другое число — 1 февраля.Всё-таки она выполнила просьбу матери и сохранила продовольственную карточку. Так Нина и Леонид постоянно работали, а маленькая Таня и её мама не могли бы донести Евдокию Арсеньеву до Смоленского лютеранского кладбища, то они приняли решение отвезти тело на Пискарёвское, в надежде, что её там похоронят. Из-за постоянного голода, суровой зимы и постоянного стресса, Мария не смогла захоронить мать сама – лишь оставить тело со всеми другими горами трупов…
Она сильно винила себя, что не может похоронить её достойно, хотя бы в простом деревянном гробу…
Когда мать с дочкой вернулись домой, тихо скорбя по потери ещё одного родного человека, шла вторая волна эвакуации. Но почему-то наша Танечка не попала в её списки…
* * *
28.02.1942г
– Мам, а где Нина?
– Не знаю, родная… Но я слышала, что сегодня был артобстрел… Все, кто не был в своих домах, погибли…
Таня опустила голову. Она слышала на улице громкие звуки выстрелов и крики людей… Но почему-то она не могла поверить, что сестра умерла. Где-то там, в глубине души она знала, что Нина жива. Так же, как и Миша.
Девочка спрятала книжечку обратно и просто посмотрела на мать.
– Нет, мам. Она жива. Жива так же, как и жив Миша. Я это чувствую всем своим сердцем…
* * *
« Надежда – мостик через горе,
Надежда- мостик через боль,
Когда ты с кем-то в сильной ссоре,
Когда растоптана любовь…
Когда ошибки сотым кругом,
Обидам, страху нет конца.
Надежда будет лучшим другом!
Надежду чувствует душа…
И привыкает сердце верить,
И привыкает сердце ждать.…»
Отрывок из стихотворения Татьяны Сергеевны
Григорьевой «Надежда мостик через горе»
17.05.1942г
Весна… это ясное голубое небо и плывущие по нему белые пушистые облака, которых подгоняет весёлый ветерок. После зимней тишины весна приносит с собой множество радостных звонких звуков. Так было всегда… Но в этом году, весна не приносит такой радости, да и зима прошла отнюдь не тихо. Таня смотрела на улицу и думала, как вообще начался этот год. Как? Ужасно. И не только из-за вечного голода и войны. Таня вспоминала до сих пор зиму. 23 января у неё было день рождения, но особо праздновать они его не могли. Но даже так, в таких непростых условиях , матушка смогла подарить ей подарок-маленького мишку. Плюшевый, потрепанный, но по прежнему красивый, как казалось тогда девочке. Мария сделала настоящее чудо, чтобы порадовать дочку. Но даже такая маленькая радость длилась недолго. Буквально через 2 дня они похоронили бабушку.
Таня сильнее прижала игрушку к себе. Лёка сегодня, наконец, вернулся домой. Но… Ни живой, ни мёртвый.
Приходил врач, к сожалению, уже другой. Сказали тот, что был у бабушки Евдокии попал под тот самый артобстрел, когда пытался кому-то помочь… Новый, молодой врач осмотрел брата и сказал, что у того тоже ужасная дистрофия. А чего стоило ещё ожидать…
Он, как и Женя, работал на Адмиралтейском заводе днём и ночью. Завод находился на противоположном берегу Невы, за мостом Лейтенанта Шмидта, и идти пешком несколько километров до рабочего места и обратно, да ещё зимой под продувным ветром через Неву непросто даже сытому человеку в мирное время. Как и их сестре, Леониду в большинстве случаев приходилось ночевать на предприятии, часто работая по две смены подряд. Мама постоянно говорила ему, что такими темпами он тоже отправится вслед за Женей, что она не переживёт этого. Но Лёка лишь отмахивался и говорил, что это его долг- помогать Родине. Так шло время. Брат работал очень старательно, ни разу не опаздывал на смену, хотя и был истощён. Но всё же, его настигла та участь, которую все боялись. Услыша плач матери, Таня с понурым видом достала книжечку, взглянула на часу и на страничке с буквой «Л» сделала запись, в спешке объединив слова «часов» и «утра» в одно:
«Лёка умер 17 марта в 5 час утра в 1942г»
Девочка не могла не торопиться, ведь прекрасно понимала, что мама одна не справится с этим горем…
Таня вспоминала со слезами те дни, когда Лёка играл для неё на музыкальных инструментах, вместе с Мишкой. Как он в детстве читал им сказки и как всегда гордился тем, что был ровесником Октября и что год его рождения- 1917…
Уже ближе к вечеру девочка с матерью потихоньку собрались и, аккуратно подняв тело Леонида, пошли к Пискарёвскому кладбищу. Пока они шли, мама тихо сказала дочке, понурив голову.
– Танечка, солнышко… Когда меня не станет… Пообещай мне, что ты возьмёшь всё дорогое и пойдёшь к тётушке… Она тебе обязательно поможет… Только прошу тебя, не оставайся одна.
Девочка, что до этого тихо шла, не смогла ничего на это ответить. В её горле встал непонятный ком, который не давал ей сказать ни слова. Но всё же, с большим трудом, она выдавила из себя:
– Обещаю…
* * *
«…Нет, мы не плачем. Слез для сердца мало.
Нам ненависть заплакать не дает.
Нам ненависть залогом жизни стала:
объединяет, греет и ведет….»
Отрывок из февральского дневника Берггольц.
13.04.1942г.
Таня молча сидела и смотрела в пустоту. У неё больше не было ни слёз, ни сил плакать. Когда пришло известие о смерти дяди Васи… Можно сказать, что это было последний и сильный удар по её психике. Внутри что-то сломалось… Что-то, что держало её наплаву из последних сил…
Девочка достала и книжку и написала под буквой «Д»:
« Дядя Вася умер в 13 апр 2 ч ночь 1942г»
Да… Запись получилась не очень правильной и сбивчивой, но девочка не особо обращала на это внимание: она была уже не здесь, не с нами. А где-то там, далеко-далеко в воспоминаниях. Ведь среди всех членов её семьи,особенно хорошие отношения у Тани были с её дядей Василием. У него в квартире была небольшая библиотека, и вопросы о жизни Таня задавала именно ему, а дядя постоянно с улыбкой подзывал её присесть рядом, да начинал рассказывать всё то, что знал сам. Таня обожал такие посиделки. Вдвоём они часто гуляли вдоль Невы.Дядя Вася постоянно старался побаловать племянницу, развеселить и выслушать.
Даже сложно представить, как она теперь без него… Если раньше она понимала, что кто-то скоро умрёт, то к его смерти Таня никак не была готова.
* * *
10.05.1942г.
Вскоре пришло ещё одно известие, уже из больницы. В нём было сказано:
« Алексей Савичев, 71 год от роду, скончался 10 мая 1942 года. Причина смерти: третья степень алиментарной дистрофии в особо тяжёлой, запущенной степени. Госпитализация и лечение не приносили никаких улучшений».
Матушка лишь с пустым взглядом смотрела на пришедшее ей письмо. Она была в ужасном состоянии: седая, худая и будто неживая…
Аккуратно убрав его, она тихо сказала Тане собираться. Девочка лишь обречённо кивнула.
– Конечно, матушка… Дай мне только минут 5 и я приду…
Девочка поплелась в комнату, взяла книжечку и посмотрела: на страничке с буквой «Л» уже была запись про Лёку. Таня, немного подумав, перевернула страницу и на её развороте написала устало и сбивчиво:
«Дядя Лёша 10 мая в 4 ч дня 1942 г.»
Убрав книжечку, девочка накинула старое, потрёпанное, местами даже порванное, пальто и пошла к матери, которая ждала её на улице. Им предстояло забрать тело дяди Лёши и похоронить его там же, где и всех остальных ранее…
* * *
«Оборванного мишку утешала
Девчушка в изувеченной избе:
«Не плачь, не плачь… Сама недоедала,
Полсухаря оставила тебе…
… Снаряды пролетали и взрывались,
Смешалась с кровью черная земля…
Была семья, был дом… Теперь остались
Совсем одни на свете — ты и я…»…»
Отрывок из стихотворения Л.Тасси
«Ой, Мишка, как же страшно мне!»
13.05.1942г.
Кое-как Таня смогла поспать этой ночью – ей снились кошмары, где она слепая пытается добежать до мамы, которая зовёт её. Но у девочки это никак не получалось: ноги не слушались, да и к тому же она не видела дороги…
Танюша открыла глаза и прислушалась. Её напрягала подозрительная тишина. Обычно в доме всегда кто-то ходил и разговаривал. Сейчас же была полнейшая тишина, нарушаемая лишь периодическими выстрелами где-то вдалеке. Как страшно бы это не звучало, но люди уже привыкли к этим постоянным звукам войны, привыкли прятаться, как только слышат их приближение…
Девочка приподнялась, взяла в руки Мишку и прижала его к себе. Её преследовало какое-то неприятное чувство, что ей не стоит выходить из комнаты. Но голод брал своё, поэтому девочка потихоньку вышла в коридор. То, что она увидела, будет преследовать её до конца жизни. На полу лежала её мама… Таня выронила мишку, похромала к телу своей матери. Немного подёргав её, она поняла, что мама теперь вместе с бабушкой. Вспомнив обещание, которое дала когда-то она матушке, Таня собрала с собой в матёрый мешочек маленькую шкатулочку, в которой хранилась мамина свадебная фата, венчальные свечи и 6 свидетельств о смерти. Повесив мешочек на шею, девочка сделала последние записи в дневнике:
« Мама в 13 мая в 7.30 час утра 1942 г.»
Немного подумав, на страничках с буквами «С», «У» и «О» она написала:
«Савичевы умерли»
«Умерли все»
«Осталась одна Таня»
Девочка сложила книжку и пошла к своей подруге Вере,что жила этажом выше. Она была на год старше Тани, и до блокады девочки общались по-соседски, но во время самой Блокады до этого дня не виделись. Мать Веры, Агриппина Михайловна, зашила тело Марии в серое одеяло с полоской, а её отец, Афанасий Семёнович, принёс из местного детского сада двухколёсную тележку. На ней он и Вера вдвоём повезли тело через весь Васильевский остров за реку Смоленку. Таня пойти с ними не могла — была совсем слаба.
Таня пробыла у Николаенко весь тот день и осталась на ночь. Она сказала, что пойдёт жить к тёте. Вечером пришёл отец семейства, принёс немного селёдки. Все сели ужинать. Таня съела кусочек и сказала:
– Ой, я вся просолонилась!
Когда семья Веры ложилась спать, Таня показала матерчатый мешочек, висевший на верёвке у неё на шее. Объяснила, что там драгоценности, оставшиеся от отца. Она собиралась менять их на хлеб. На следующее утро Таня ушла. Больше Вера её никогда не видела.
* * *
Взяв с собой немногочисленные вещи, девочка поспешила к тётушке Евдокии. Она старалась идти как можно быстрее, насколько позволял ей это её измученный организм. Кушать хотелось нестерпимо, а кости болели так, будто их ломают с каждым её шагом. Но Таня бежала, потому что знала – если она хоть немного будет медлить, то может попасть под обстрел. Она бежала и бежала, пока совсем не выдохлась. Но всё же на горизонте показался знакомый с детства дом тетушки, и девочка мигом залетела внутрь. Прислонившись к стенке подъезда, спустилась вниз от усталости. Сидя на холодном полу подъезда, девочка только сейчас заметила, что где-то по дороге потеряла свою игрушку. Только этого ей не хватало… Это ведь был последний подарок от её мамы…
Таня запрокинула голову вверх и закрыла глаза, пытаясь успокоится.
– Ничего страшного… Мама простит мне это, я уверена… Возвращаться сейчас слишком опасно. Сейчас немного отдохну и пойду домой…
Во время войны почти в каждой квартире в городе кто-то умер. Не выдерживали голода и холода целыми семьями, погибали старики и дети. Это было кругом.
Таня как сейчас помнила тот Новый год… Никто из них не дождался полуночи, спать легли голодными, радовались уже тому, что дома тепло. Сосед топил печку книжками из своей библиотеки. Тане он подарил тогда огромный том “Мифов Древней Греции”. Как раз тогда втайне от всех девочка взяла записную книжку и сделала записи про Женю. Танечке так не хватало советов от неё… Её поддержки и тёплой улыбки…
Наконец, собравшись силами, девочка поднялась и захромала в квартиру тётушки. Сил бежать совсем не осталось, кости болели невыносимо, а лёгкие до сих пор горели, не смотря на не долгий отдых.Она постучала в дверь, и ей открыла дверь Евдокия Петровна. Та с шоком смотрела на неожиданную гость, а потом с радостью крепко обняла племяшку.
– Танечка! Родная! Ты жива! Я так счастлива!
Женщина стала гладить девочку и успокаивать.
– Как ты? Голодная, поди. Пошли скорее домой.
Танечка лишь молча кивнула и пошла вслед за тётей. Пройдя по длинному коридору, который уже давно никто не мыл, они зашли в небольшую кухню. На удивление, она была не такая холодная, как это было в доме Савичевых. Евдокия отрезала кусочек хлеба и протянула его девочке.
– Прости, родная, что не могу дать больше. Это последний наш кусочек хлеба.
Таня лишь покачала головой, давая понять, что она благодарна и этому. Девочка стала не спеша есть, а тётя посмотрела на неё и спросила.
– А где же твоя мама? Что-то давненько я ничего не слышала от Маши.
Танечка перестала жевать и застыла, молча глядя на покусанный кусочек хлеба в её руках. Женщина побледнела.
– О боже… Не уж-то…. Господи, так ты же теперь совсем сирота!
Евдокия Петровна подскочила и стала причитать. Пока она ходила по комнате и размышляла, Таня быстро доела кусочек хлеба. Тётя остановилась и задумчиво сказала:
-Вот что… Завтра я еду брать над тобой опекунство, а после заберём вещи из твоего дома.
***
Евдокия оформила опекунство над Таней и перевезла в свою комнату на хранение многие вещи Савичевых. В то время она отрабатывала на заводе по полторы смены без отдыха и, уходя на работу, отправляла девочку на улицу. Таня к тому моменту была уже окончательно истощена и, несмотря на то, что уже стоял май, как и все ленинградцы, страдавшие дистрофией, она ощущала озноб и ходила в зимней одежде.
Нередко было такое, что Евдокия Петровна хотела забрать Таню с собой на завод, так как очень сильно переживала за её здоровье. Иногда, возвращаясь домой, женщина заставала девочку спящей прямо на лестнице. В такие моменты она брала и мягко будила её, после отводила к кровати. Сил переносить девочку у неё не было.
Вскоре их жизнь начала потихоньку меняться. Однажды к ним в самом начале июня 1942 года Таню нашёл Василий Крылов, которому удалось вернуться из эвакуации в Ленинград. Мужчина сказал, что получил письмо от Нины Савичевой с просьбой проведать её семью. Таня словно ожила: она знала, она верила! Она всем сердцем верила, что её сестра жива! Она знала, она говорила тогда это своей матушке! Это ли не счастье?
И хотя она узнала, что Нина жива, её здоровье было настолько подорвано, что через некоторое время Евдокия сняла с себя право опеки, чтобы Таню смогли отправить в эвакуацию.
Это решение они приняли все вместе, хоть оно и далось им крайне непросто…
– Танечка, будь аккуратна, умоляю тебя. За вещи не переживай, они останутся в целости и сохранности. Самое главное… Не забывай про нас, пожалуйста…
После этих слов Танечку забрали, а Евдокия Петровна медленно побрела обратно домой.
Только вернувшись домой, женщина заметила на полочке маленькую записную книжку и большую палехскую шкатулку с несущейся тройкой на крышке.
***
Закончила свою жизнь наша Таня в мучениях. Её всё же эвакуировали, отправили сначала в детский дом, а потом и в больницу. Но спасти её так и не удалось…
3 декабря 1943 года Михаил был ранен в бою и к февралю 1944 года оказался, наконец, в Ленинграде. Подлечившись в госпитале, он наведался домой и от соседей узнал, что из его семьи осталась только Таня.
В июне 1944 года Таню начали мучать головные боли, а в конце месяца у неё пропало зрение. Прогрессирующие дистрофия, цинга, нервное потрясение и костный туберкулёз, которым Таня переболела в раннем детстве, окончательно подорвали её здоровье, и 1 июля 1944, в возрасте 14 с половиной лет, Таня Савичева умерла от туберкулёза кишечника. Она стала единственной умершей из всех прибывших тогда детей детского дома № 48. В тот же день Таню похоронил на местном кладбище больничный конюх…
Записную книжку Тани нашла вернувшаяся в Ленинград сестра Нина. В 1953 году дневник передан в Музей истории Ленинграда (Санкт-Петербурга). Копия выставлена в павильоне Пискаревского мемориального кладбища. 31 мая 1981 года на Шатковском кладбище был открыт памятник Тане Савичевой.
* * *
Может, правду говорят люди?
«Душа не рождается и не умирает. Она никогда не возникала, не возникает и не возникнет. Она нерождённая, вечная, всегда существующая и изначальная. Она не гибнет, когда погибает тело»
Бхагавад- Гита.
Спустя столько лет на свет появилась маленькая девочка, которая была как две капли воды похожа на Танечку. Может судьба смиловалась над маленькой девочкой и дала ей второй шанс на счастливую и долгую жизнь…
Но в наших сердцах навсегда останется та маленькая, смелая девочка- наша погасшая звёздочка Ленинграда…
* * *
«…В осаждённом Ленинграде.
Эта девочка жила.
В ученической тетради
Свой дневник она вела.
В дни войны погибла Таня,
Таня в памяти жива:
Затаив на миг дыханье,
Слышит мир её слова:
«Женя умерла 28 декабря в 12 часов 30 минут утра 1941 года.
Бабушка умерла 25 января в 3 часа дня 1942 года..» …»
Автор публикации
