Это произошло случайно. Наверное, так происходят самые важные вещи в нашей жизни.
-А Вы судьбоносный человек, – усмехнулась молодая помощник нотариуса, раскладывая мои документы о родстве.
-В каком смысле? – спросил я удивленно.
-Сначала Вы появились на свет, а затем уже… – она показала на картонную книжечку свидетельства о браке.
-Да, – усмехнулся я в ответ. – Дома шутили, что отца в ЗАГСе за свидетельством о моем рождении пропустили без очереди. Регистратор сказала: «Девушки, пропустим мужчину – он признаваться пришел!».
-Сейчас бы сделали ДНК-тест, – сказала девушка.
Живя своей семьей, я не часто навещал отчий дом. Почему-то не тянуло. Не помню, какая причина привела меня туда, я никогда не заходил просто так, хотя мог. В комнате, где прошло детство, взгляд с долей ностальгии окинул две книжные полки, доходящие почти до потолка. За их стеклами тесно стояли книги. Лишь часть из них прочтена, и покинутый дом продолжает хранить тайны. Так, случайно обнаруженный массивный том рассказов Станюковича в эру смайликов и тик-тока подарил мне беспримерный язык русской классической литературы конца XIX века. На этот раз на глаза попалась книга с актуальным для меня названием: «Антон Семенович Макаренко Книга для родителей». Я вышел в соседнюю комнату.
-Возьму у Вас почитать…
-О, а у нас такая есть! – удивленно произнес отец. – Я и не знал! Мама, наверное, покупала! Ну-ка…
Он взял книгу из моих рук, внимательно оглядел, пролистал. Открылась сорок первая страница. Там лежал прямоугольный фрагмент бумаги зеленоватого оттенка, какой пользовались раньше на предприятиях оборонной промышленности. Строго горизонтальные строки рукописного текста, выполненного фиолетовыми чернилами, гласили: «Я не осмелился нарушить твой покой, поэтому сообщаю письменно: проверку перенесли на утро в понедельник». Закругленный размашистый слитный сильно наклоненный вправо почерк доброго, веселого, умного, спокойного и рассудительного человека. Далее не принадлежавшая отцу подпись-росчерк с хитро наблюдающими петельками. Хорошо читались буквы: «Вита…» – Виталий. Стояла дата – 03.07.1981.
Отец замолчал, прочитав этот текст, задумался и передал книгу мне.
Мы пили чай на кухне. Она в нашей квартире маленькая – рудимент советского прошлого, как и весь пятиэтажный панельный дом. В детстве я любил глядеть на улицу из окна кухни – можно было смотреть на спешащих по асфальтовой дорожке людей, на двор и стоящий напротив такой же дом. Ни одного похожего окна! Занавески, люстра, цветы, электронные часы, даже цвет металлических щитов балконного ограждения – нежно-розовый, строгий желтый, апатичный темно-голубой – все это говорило мне, еще ребенку, о неповторимом многообразии жизни.
Отец тоже смотрел в окно, в невидимую точку за стеклом. Его дыхание чуть замедлилось, как и все остальные движения. Погруженный в свои мысли, безымянным пальцем правой руки с обручальным кольцом он то и дело мягко ударял по столу. У этого кольца мистическая история: после смерти мамы отец продолжал его носить, несколько раз терял, а оно вновь находило своего единственного хранителя.
-Знаешь, когда-то давно, – он неожиданно глубоко выдохнул, – однажды, на майские праздники к нам в гости пришел молодой человек. Так, парень… Я раньше его не видел. Мы посидели все вместе, он принес пленки – тоже снимал на камеру, показал свои фильмы и ушел. А мама говорит мне:
-Ты знаешь, кто это был?
-Как – кто? Такой-то…
-Ты ничего не знаешь, – сказала она. – Это был мой любовник…
Я никак не прореагировал на слова отца, не вызвавшие у меня никаких эмоций. Любовник… Почему-то он сразу четко представился мне, хотя я его никогда не видел. Чуть ниже среднего роста, густые вьющиеся аккуратно подстриженные каштановые волосы, высокий упрямый лоб, прямой, выступающий вперед нос, пронзительный неустроенный взгляд бусинок карих глаз. Уходит от нашего дома по этой самой дорожке. Высокие березы шелестят на солнце свежей весенней листвой. Он только что сидел за столом, в замшевом свело-коричневом пиджаке, таких же брюках, надетом вместо рубашки зеленом джемпере с горлом. Что-то говорил, кого-то слушал.
-И знаешь, что я сделал? – подытожил отец. – Ничего. Наверное, это не правильно, но по-другому поступить я не мог. Такой я человек…
Я вновь ничего не ответил. Что же… Какое слово важнее – «любовник» или «был»? Вот я здесь сижу, брат в своей комнате, а до этого несколько десятков лет наша семья жила в этой квартире. Сложно и трудно, но вместе нам никогда не было плохо. Любовник ни на что не повлиял. Женщина должна нравиться мужчинам – от этого у нее случаются любовники. В данном случае выбор оказался не в его пользу.
На моей памяти мама не была обворожительной женщиной. К ней притягивала какая-то непосредственность и доброта: на день военно-морского флота она угощала попадавшихся навстречу матросов конфетами; эти молоденькие мальчики брали конфеты из ее рук и улыбались, на секунду переставая быть военными. На работе, когда отмечали праздники, она, хотя с отцом они работали в одном коллективе, подсаживалась к какому-нибудь возрастному несемейному мужчине и составлял ему общество, разговаривала, танцевала с ним. В этом состояла особая инстинктивно понятная забота: всем ясно, что после праздника они вместе с отцом пойдут домой, а этот одиночка вернется в пустую квартиру, где никто его не ждет.
На следующий день по дороге на работу в вагоне метрополитена я раскрыл взятую дома книгу. Еще раз перелистал, задумавшись над произошедшим. Между концевой страницей с выходными данными и последним листом форзаца оказались вложены две телеграммы.
Адрес нашей квартиры. Маме. Отправитель – полевая почта 465/86/182. Военный? С чего вдруг?! Если только по работе – испытание комплекса на море, военная приемка… В последние командировки ездил отец, мама оставалась с нами, еще маленькими детьми. Запомнились мне появлявшиеся дома последствия авиаперелетов: кубики сахара в бумажных упаковках с голубым ТУ-134, чай в пакетиках, маленькие зеленые конфеты-леденцы – в советское время все это широко не продавали. В командировки ездили все сотрудники лаборатории – это я тоже помню из разговоров родителей. В первую очередь, отправляли несемейных и бездетных.
Текст первой телеграммы гласил: «Танюша поздравляем пока не определился целую Виталий». Я удивленно поднял брови, прочитал дату и время отправки: «15 1 1906=», вгляделся в оттиск почтового календарного штемпеля – до моего рождения оставалось шестнадцать дней.
Автор публикации
Хороший текст, интересно читать, жаль, что никто не обратил на вас внимания!
Спасибо за отклик, он тем более ценен для меня! Вы ведь обратили внимание и даже написали комментарий, это внушает оптимизм и дает силы!
Очень профессионально и интересно написано!!
Спасибо, приятно узнать Ваше мнение! Если не секрет, что для Вас “профессионально” применительно к написанию рассказа? Хочется лучше Вас понять!
Наверное самое главное – писать без лишних слов и соплей, укладываясь четко в сюжет и повествовательную линию.
Думаю, так.
Ого! Это даже не комментарий, а настоящий комплимент! Спасибо.