Я увидел Надю, когда только поступил в университет. Она была другой. Волосы цвета спелой пшеницы игриво переливались на солнце, я любил зарываться в них носом, пропускать через пальцы. А в Надиных глазах отражались доброта и почти рабская верность моих собственных глаз. Я любил её, растворялся в ней. Был готов положить к её ногам весь мир и думал, что это взаимно… Тогда был солнечный день, я помню все подробности, словно он был вчера, зелёная сочная крона деревьев шелестела от тёплого ветерка. Воздух был такой горячий, что он будто обжигал лёгкие изнутри. Я весь обливался потом, на рубашке, в районе подмышек, уже образовались мокрые пятна. Отложив букет белых лилий, я стал ритмично просушивать пятна ладонью.
– Здравствуй, – шепнула она. Её голос нежный и мягкий всегда завораживал меня. От неожиданности я подскочил на лавке и схватил букет в руки.
– Привет, – дрогнул голос. Я протянул Наде букет. Одна лилия комично согнулась в стебле. Краска смущения залила моё лицо. Жар будто окатил мои щёки и уши. – Это тебе!
– Благодарю. Может, пройдёмся?
Она мило улыбалась и прижимала букет к груди. Надя рассказывала мне про свой день, новое платье, подруг. А внутри крутился клубок тревоги. Я что-то чувствовал. Какой-то подвох или обман. Отбросив ничтожные, по моему мнению, мысли я поддерживал разговор, пока она не замолчала. Мы так долго гуляли, что на Москву опустились сумерки. Розовый закат приковал взгляд Нади, а Надя заворожила мой. Я мог бы смотреть на неё вечно. Вот бы время остановилось…
– Надеюсь, на моей свадьбе будет такой же закат.
– Не думаешь, что слишком торопишь события. Мы даже не знакомы с родителями друг друга и…
–Ты о чём? Я выхожу за Лёшу этой осенью, – беспечно рассмеялась она.
– А всё что между нами было? Как же?.. Пожалуйста, я тебя умоляю, не делай этого! Ты же знаешь, что я боготворю тебя. Надя, ты всё для меня! Прошу… – я опустился на колени. Когда же поднял голову, то встретился с брезгливым взглядом.
– Отцепись от меня, – сухо выплюнула Надя, бросив букет мне в лицо.
В тот день у меня будто рухнул мир. Реальность потеряла все краски. Я начал пить. Пьяный, я был ещё жальче. Если честно, мне нравилось себя жалеть, я тонул в горе, будто в трясине. Я забывался в связях с другими женщинами и вскоре её лицо совсем замылилось в моей памяти. Спустя время я совсем забыл про неё. А через пять лет я узнал нечто такое, что не мог больше сидеть и помчался на её поиски. Объявление в группе города, что Наде нужны деньги на лечение. «Она борется за жизнь вот уже шесть лет» – прочитал я. Значит, эта свадьба, этот Лёша – всё фальшь, а я идиот! Узнав адрес больницы от её матери, Нины Алексеевны, я помчался туда.
Она лежала на кровати такая худая и слабая, как мотылёк, обжёгший крылья. На голове совсем не осталось волос, а взгляд медленно и равнодушно обводил все предметы в палате: капельницу, тумбу и ширму. Зацепившись за меня она вздохнула, её глаза округлились. Надя попыталась прикрыть голову, накрыться одеялом, но из-за слабости не смогла ничего сделать. Я быстрым шагом подошёл к ней и мягко, чтобы не напугать, раскрыл. Надины глаза потеряли всё то, что я видел в них раньше. Теперь они бледные и уставшие.
– Уйди, прошу, – она зажмурилась.
–Нет, – твёрдо ответил я.
Услышав это, Надя прижалась к моей груди, как котёнок, и горько заплакала. Её слабые пальцы цеплялись за меня, как утопающий цепляется за спасителя. Она шептала что-то нечленораздельное и вскоре уснула. Врачи сказали, что Наде осталось меньше месяца. После той встречи я каждый день приходил в палату. Мы смеялись, я включал Наде музыку, дарил цветы и она расцвела прямо как лилия на её тумбе. Казалось, всё пошло в гору. Замечательные анализы и прогнозы. Я рассказывал ей про дом, в который приведу её, про собаку, которую мы заведём. Но все мечты были разбиты о реальность. В три часа ночи мне позвонили из больницы и сказали, что Надя умирает. Стремглав я помчался к ней. В палате уже была её мама. Нина Алексеевна уливалась слезами, а Надя, завидев меня, слабо улыбнулась. Мама ушла, оставив нас наедине.
– Милый мой, – осипшим голосом позвала она. – Спасибо тебе за эти дни, за то, что показал мне любовь. Я ведь любила только тебя. Я каждый вечер молилась богу, чтобы он помог тебе, а сейчас… – она замолчала. – Прости меня за ту боль. Я не хотела чтобы ты видел меня такой, а в итоге я умираю у тебя на руках. Обещай мне, что женишься. Тебе одному нельзя… – Надин голос прервался. Она тяжело задышала.
– Я не один, – ком в горле мешал мне говорить. – Я люблю тебя, – я прижал её ладонь к своей груди. Надя подняла вторую руку и я прильнул к её ладони.
– Поцелуй меня, – попросила она. Я не мог не исполнить её просьбу. Надины губы были сухими, но такими горячими. Когда я отдалился она прикрыла глаза. – Только не плачь, мне страшно… – на этих словах она закрыла глаза, а я с каждой минутой чувствовал, как замедляется её пульс. Когда он вовсе пропал, то я прижал Надю к себе и, наверно, мой крик слышали все. Я не помню, как меня вывели из палаты и как хоронили Надю. Помню только памятник с её портретом. Глаза на нём горели юностью и жизнью.
И теперь каждое утро я жалею о том, что наше время прошло. Каждый день я виню себя за то, что был так доверчив и жалок. Каждый вечер я прихожу в тот парк и покупаю булку хлеба, кормлю голубей. Каждый месяц я отчисляю фонду по борьбе с раком треть своей зарплаты. Каждый год я прихожу к её могиле с белыми лилиями. Моя Надежда умерла. А начиналось так красиво.
Автор публикации
Очень грустная, трогательная история.
Только зачем же в названии сразу спойлер? Весь рассказ ждешь, когда Надя умрет.