На ручки

Ангелина. Анжелика. Или Ангелика, как иногда она любила себя называть. Она не была беременна. И ПМ Синдром не был тому причиной. Она просто была такой. Чуть игривой. Иногда задумчивой. Где-то загадочной.

Так и в этот вечер она написала Эдику, что соскучилась, что хочет свидания, а лучше, чтоб он просто приехал к ней и остался до утра. По возможности он так и делал. Но каждый раз она придумывала причину и выставляла его за дверь среди ночи.

«Чтоб не привыкать». – это было самым простым объяснением для Эдуарда.

Закрыв дверь, она медленно опускалась в полном бессилии на ковер в прихожей и начинала реветь. Делала она это тихо, сводя брови до морщин выше переносицы, сжимая зубы. Она тихо выла от своего одиночества. Она обхватывала себя за плечи и падала набок на тот же ковер, сжавшись в комочек зародыша.

Тихая истерия длилась не долго. Приходил момент и она вставала и шатаясь шла за телефоном. В 3 утра, или в 4 , или в 5 она могла позвонить только ему. Алексей всегда приезжал по ее звонку.

Он уже знал, что это нервный срыв и заранее спрашивал нужно ли что-то купить в аптеке. Естественно Алексей ждал просьбу купить презервативы. Но каждый раз его просили купить что-то для сна, витамины или какой либо препарат со сложным названием. Иногда он просто приезжал, но видя ужасающее состояние девушки, он сам уговаривал ее принять помогающие в данном случае препараты. Алексей брал уже лежащий на входе рецепт и срочно ехал через ночной город в дежурную аптеку. Мысли о телесном тепле уже не посещали его. Он в очередной раз выполнял великую миссию спасителя.

Уезжал Алексей уже под утро. Уложив и укрыв Ангелину, он тихо захлопывал за собой дверь, радуясь, что ему доверили сокровенное. Он видел ее почти обнаженной, когда одевал на нее ночную рубашку.

Примерно к полудню Ангелика просыпалась, в это время у нее обычно был «созвон» с Максом. Если ему не позвонить, то Макс мог вломиться сам. Он начинал орать, требовать объяснений, почему она не позвонил ему в 12-00, как обещала вчера. В иные же дни, когда они все же созванивались, Макс вваливался в ее квартиру не менее шумно. Но уже без крика. Он проходил по комнатам, словно в поиске улик былой разгульной жизни, затем грубо тянул Анжелику в спальню и там практически насиловал ее. Это случалось с периодичной регулярностью.

Макс приезжал только днем. У него был перерыв на службе в пару часов, но вечером он шел на тренировку в спортзал и после уезжал домой. Дома его ждала властная, но очень больная мама.

На выходе Макс спрашивал о судьбе рецепта. В этот раз он забрал пакет с препаратами, купленными ночью Алексеем и оставил новый рецепт. У него больная мама.

Ангелине нравился Макс, нравилась его грубость, напор. Ей только не нравилось, что он считал ее своей девушкой.

Примерно к 16-00 Ангелина шла в город. У нее всегда были дела. Салон красоты, фитнес занятия, шопинг, иногда заехать к маме.

Но ровно в 19-00 она должна быть в указанном Альбертом Иллоизовичем месте. Это может быть дорогой ресторан, или маленькая кофейня в одном из тихих переулков, или номер в гостинице.

Альберт был изобретательным. У него были любимые места, но он часто вносил в географию их встреч новшества. Так по вторникам и пятницам Ангенику часто ждал сюрприз и конверт упакованный в очередной подарок.

По понедельникам, средам и четвергам в те же 19-00 ее ждал Илья. Илюша. Илюня. Люня. Лютик. Как только она его не называла. Они гуляли по вечернему городу. Илья был студентом журфака. Вечно без денег, вечно взъерошенный. Но такой милый. Высокий. С вьющимися волосами. Он умел красиво говорить, показывать возможные пейзажи для картин.

Илье в свиданиях с Анжеликой везло примерно 2 раза в неделю. Один из этих двух раз она затягивала Илью к себе домой. Они занимались сексом. Или просто целовались и смотрели фильмы.

Но Илье везло не всегда. Иногда он просто ждал Ангелику. А она… она в этот момент летела на хорошенькой машине с Вазгеном. Город поперек они проезжали всего за полчаса. И каждый раз, переехав через кольцо объездной автодороги, они находили или кемпинг с номерами или мотель.. Или устраивали резвые игрища прям в машине. Вазген был неутомим. Его неутомимость длилась ровно до 21-15 вечера. Затем ему срочно нужно было ехать за шефом. Веселый парень.

Но он всегда довозил Ангелку до дома. Может ему было по пути… а может потому что джигит.

Примерно в 22-00 она вновь оставалась одна. Одна в своей квартире. Две комнаты, хороший ремонт.

На кухне в шкафу стоял бутыль виски. Рядом коробка с кучей лекарств. Уже несколько раз она заглатывала горсть препаратов и запивала виски. Затем наливала себе еще виски и шла в комнату на диван. Включив телевизор, и укрывшись стеганым одеялом с головой, она тихо выла. Ей было одиноко.

Когда препарат начинал действовать, Ангелике становилось страшно она звонила Эдику, или Алексею, или Валентину. Лучше Валентину. Он был медик.

Пока спасение было в дороге, она выпивала литра три воды и весь этот объем тут же спускала в ванну. Промывка желудка была страшна в первый раз. Раз на пятый это уже стало традицией.

Когда приезжал Валентин, он первым делом смотрел ее зрачки, замерял пульс, мог померить давление. Не заподозрив девушку в попытке суицида, он ставил диагноз «нервный срыв». Он заваривал кофе и отказав Ангелине в дополнительной порции виски, усаживал ее на кухне за долгий разговор. Если Валентин не был на дежурстве , он мог всю ночь разговаривать. Наверное, он был бы хорошим психологом.

Но если звонок доходил до Эдика, то хороший ужин с купленной заранее выпечкой и какое либо необычное блюдо украшало кухонный стол. Эдик был поваром. Он был хороший любовник и хорошо готовил. Хорошо. Если была не его смена в элитном ресторане.

Но тогда приезжал Алексей. Всегда услужливый. Он готов был привезти или достать все что угодно. Он мог убраться дома у Анжелики, лишь бы она, одетая в маленькие шортики и топик ходила рядом и делала вид, что протирает пыль. Она специально скидывала большие мохнатые тапки, подставляла табурет и лезла протирать самую верхнюю полку с дисками. Она вытягивалась словно струна от кончиков пальце в на ногах, до кончиков пальцев с метелкой там… наверху. Шортики задирались. Даже было видно трусики. Лиф она под топик не одевала, от того практически казалась обнаженной Алексею. И он млел. Он пылесосил ковер изредка, утайкой погладывая на фигуру Ангелины. Или чистил канализационный слив под раковиной, и боковым зрением наблюдал за голыми коленками девушки. Алексею казалось, что он ее любил. Она же позволяла ему это.

Она всем позволяла это. Любить себя, баловать, ласкать, унижать, катать на машине, давать ей деньги. .. Она все это им позволяла.

Пока вновь, оставшись однажды одна дома, она смотрела на бутыль виски и коробку с лекарствами. Смотрела, но вновь достала мобильный телефон и набрав номер ласково промурлыкала: «Серега… привет… Хочу на ручки!»