– Хромосомная патология. В 21-й паре у ребенка будет не две, а три хромосомы.
Ева положила руку на свой слегка выпирающий живот и холодным взглядом посмотрела на генетика, который, зевая, болтал пакет ромашкового чая в чашке.
– Вы что-то путаете. В нашей семье все здоровы. Никаких отклонений. Никогда.
– Вы анализы смотрели? Там все признаки. Это случайная мутация. Ну и к тому же, – генетик выбросил деформированный пакет в мусорное ведро, – роженицы за сорок всегда под риском.
Ева схватила со стола лист с результатами скрининга и сжала его в кулак.
– И что вы предлагаете, доктор? – язвительно спросила она.
– Я ничего не предлагаю, а говорю факты. Если у вас больше нет вопросов – меня ждут.
И генетик наклонился к ящику стола, шурша оттуда пачкой вафель.
Ева вышла из кабинета, интенсивно поглаживая живот.
«Только 13 недель. Ты там похож сейчас на маленький персик. Они ошиблись» – бормотала Ева, не замечая махавшего со стороны парковки мужа.
– Эй, ты че не видишь меня, что ли? – крикнул он, подходя ближе. – Идешь, бубнишь что-то. Как анализы? Как червяк наш?
Ева удивленно посмотрела на мужа и вдруг ее прорвало:
– Никакой он не червяк! А твой сын! – а потом боязливо и слегка брезгливо закончила: – Даун.
– Че ты сказала? – муж схватил Еву за плечи и дернул.
Она сжалась от боли, а потом резким движением протянула ему бумажку с результатами анализов:
– На! Сын не будет таким же говнюком, как ты – такие люди намного добрее.
И ей стало стыдно за свою брезгливость.
Муж задышал чаще, придвигаясь к Еве вплотную. Но она с презрением посмотрела на его дрожащую родинку над верхней губой и громким шепотом сказала:
– В Google залезь, а то не разберёшься, что доктор написал.
После этого Ева получила сообщение от мужа:
«У меня со здоровьем все ок. Может это не мой там у тебя в животе?»
Встретились в итоге они только в суде по делу о разводе. Тогда Ева уже точно знала, что у них будет сын. У нее. А может и ни у кого.
Иногда она думала об этом. Последнее время чаще. Особенно после очередных «маркеров» на УЗИ: «толщина шейной складки увеличена, носовая кость отстаёт по размерам на месяц» – было написано в заключении врача.
Со временем сын стал размером с маленькую дыню канталупу. И сделать уже ничего было нельзя. Только ждать.
– Ты не справишься одна. Подумай. Выноси раз уж так, роди и оставь его там. Построй свою жизнь заново, – твердила мама, отдаляя дочку от еще не родившегося ребенка. Не обычного ребенка.
Ева чувствовала, как он внутри сопротивляется – толкает под рёбра, возится. Рука тянулась к животу, но Ева сжимала кулак и искала истории женщин, которые решились. Решились бросить. Подступила тошнота. Для токсикоза было уже поздно.
Оставалось десять недель. Приложение «Беременность» на телефоне просигналило: «Размер как качан капусты.. слышит.. на голове появляется пушок волос. Следите за шевелениями.»
Буквы расплылись и Ева быстро удалила приложение.
Через неделю, шагая в парке по беговой дорожке, она заметила, что внутри тишина. Толчки стали редкими и еле ощутимыми. Из—за сильной отдышки Ева заставила себя остановится.
«Это все? – и она положила руки на живот первый раз за последние месяцы, – вот и все… сынок».
От подкосившей слабости, Ева опустилась на колени.
Через пять минут какой-то седой спортсмен в потемневшей от пота майке взвизгнул тормозами и повёз Еву в ближайшую больницу.
– Не надо, оставьте, – просила она. – Он не такой, как все.
Мужчина внимательно смотрел на дорогу:
– Они все не такие. Они особенные.
Ева замычала тоскливо и болезненно.
Живот скрутило и от напряжения она свернулась калачиком, как в детстве под боком у мамы. Мамы.
Очнулась она в больнице.
– Мы пробовали спасти его, но… – и врач грустно пожал плечами.
Ева посмотрела на доктора стеклянными глазам и он задумчиво продолжил:
– Таким деткам не просто в этом мире. У нас так много в отделении отказничков. Не знаем, что с ними делать. Может и к лучшему, что у Вас так.
Ева почувствовала, что внутри никого нет. Пусто. Она уткнулась в подушку и отвернулась. В первую очередь от себя.
Через месяц на приеме в больнице Еву осматривал тот же врач.
– Восстановились вы прекрасно. Деток через год-другой можете планировать – сказал он, записывая результаты осмотра в медицинскую карточку.
Ева стояла перед ним бледная, даже какого-то серого цвета.
– А я хочу сейчас ребенка, сына. Понимаете, оказалось, что я так сильно его хотела, – лицо Евы искривилось от боли и потери.
Доктор молчал, нетерпеливо поглядывая то на Еву, то на дверь, за которой столпилось уже несколько пациентов.
– Я все понимаю, но такое случается. Тем более с патологией плода. Вон сегодня снова мамаша не захотела забирать. Думают, что нас финансируют для этого. Фигушки! Хорошо волонтеры есть. А так…
Ева посмотрела на доктора и неуверенно спросила:
– А можно мне?
– Что можно?
– Забрать ребёнка.
– Какого ребенка?
– От которого отказались. С дополнительной хромосомой.
Автор публикации
