Злой чеченец Али

Злой чеченец Али.

Рейсовый автобус вез группу студентов по предгорьям северного берега озера Иссык-Куль. Нас семь парней и три девушки. Все со второго курса. Только старший группы Анатолий уже закончил третий.

Из столицы республики города Фрунзе выехали рано. Несколько остановок в пути. В Пржевальском пересадка на местный «Пазик». И вот уже к вечеру наш поселок Саруу. От него нужно еще добраться до места «Кашары». Это почти десять километров в горы.

Весь день было жарко. А под вечер стало совсем душно.

Наш Анатолий, как человек опытный, разговорился с водителем. Веселый парень Азамат оказался из тех же мест и согласился нас довезти почти до нужного нам места.

В разговоре с водителем узнаем много интересного. Оказывается «Кашары» это не поселок, а только подразделение местного колхоза. Несколько старых глиняных сараев, где держат стадо овец. Мы уточнили, знает ли Азамат местного пастуха Байке. Он опять рассмеялся. Оказывается Байке это не имя, а обращение к старшему по возрасту. Этого местного пастуха он знает. Но скорее всего тот сейчас выгнал атару в горы пастись. И там может быть только его жена – старая Апа. Еще там недалеко живет объезчик полей, злой чеченец Али. Если кого увидит в поле, кто траву косит или топчет без дела, догоняет на лошади и хлещет камчой. Ему лучше не попадаться.

– Да вы не бойтесь. Али только по полям ездит. Вы его вряд ли встретите. Да и живет он чуть-чуть в стороне. – успокоил всех Азамат. – Я довезу вас до остановки. Мне ехать дальше. А вам через речку. Там брод есть.

Мы дали водителю рубль и он с благодарностью его принял в оплату дороги и дополнительной информации.

Весь день мы ехали в пыльных автобусах. Тогда мы даже и не предполагали, что в транспорте может быть комфортно, и прохладно. Слово “кондиционер” в ту пору было для нас диковинным и представлялось как большой шумный ящик, врезанный в часть окна.

Так, к концу нашей поездки, начался дождь. В Азии каждый дождь это праздник.

Подъехав к остановочному комплексу с проржавевшей табличкой «Кашары» мы вышли, а наш автобус тронулся дальше. Сложенная из бетонных плит конструкция «остановки» была открыта с трех сторон. Задняя стенка и крыша на двух железных опорах напротив. Можно переждать дождь.

Только никто не ожидал, что этот праздник свежести превратится в ураган. С каждой минутой ветер усиливался, и потоки дождевых волн носились почти горизонтально. Они хлестали нас словно кто-то выплескивал воду из огромного небесного ведра. Вода была холодной. Она пропитывала одежду и рюкзаки. Задняя стена и крыша конструкции спасали плохо.

Мы сгрудились ближе в стене, поставив в центр рюкзаки и посадив на них девушек. Два модных зонтика были сломаны ветром в первую же минуту. Дождевик оказался один. Им накрыли девушек. Хотя и это мало помогало. Сами же встали защитным барьером перед стихией. В какой-то момент водяные потоки уже заполнили всю поверхность земли вокруг нас. Надежды сохранить сухими хоть какие-то вещи были тщетны.

Примерно через полчаса ветер стих. Ливень превратился в обложное водяное марево и тихо барабанил мелкими каплями по лужам. Еще пару минут назад, каждая капля падала с неба словно снаряд, ударяясь о поверхность воды, вздымала кратер брызг или превращалась в небольшой водяной пузырь, который в тот же миг лопался под ударами следующих капель. Но вот все стихло. И мы можем оглядеться.

Почти стемнело. Или это свинцовые тучи так застелили небо. Они всели словно купол шатра, нанизанный на две горные гряды. Долину окутал вечерний полумрак.

– Что будем делать? – этот вопрос мог задать кто угодно, но его ни как не ожидали услышать от старшего группы.

– Что-что? Ты же у нас организатор студ-отряда. Ты уже бывал в этих краях раньше. Ты и командуй.

Повисло молчание.

Начали осматривать рюкзаки. Достали фонари. Из трех работал только один.

Толик, на то и поставлен старшим, чтоб решать вопросы. И он решил действовать.

– Так! Нужно идти. Водила сказал, там речка, а за ней по над горой километра два и мы на месте. Всем выжать вещи. Накинуть, у кого что есть от дождя и вперед.

Все осмотрелись. Мы были похожи на только что замоченные в грязной луже старые носки. Мокрые рюкзаки оказались гораздо тяжелее, чем сухие. Идти в этом состоянии в темноту было невозможно.

– Нужно попробовать обсохнуть здесь. Тут хоть крыша есть. Сейчас натаскаем камней, чтоб не стоять в воде. – скомандовал Толик.

– И что? Может нам и ночевать здесь? – заныли девчата.

– Пока не знаю. Но дальше будет только темнее. А скорее всего и холоднее.

Все замолчали. Нашу, еще час назад веселую компанию, накрыло великое уныние. Бессилие и непонимание вводило в замешательство. Никто не знал, что делать и как может закончиться этот день.

– И что теперь? – совершенно отречено спросил я, не надеясь на конструктивный ответ.

– Молиться! – кто-то пошутил в темноте.

– Молиться?… Мы комсомольцы!!!– это «Мы комсомольцы» прозвучало словно приговор в самом безнадежном положении.

– О, Госпади… помоги нам иначе сдохнем тут. – почти шепотом произнес женский голос.

Следующую минуту все так и стояли у луже опершись спиной о бетонную стену и глядя в темнеющую долину.

Постепенно из монотонной капели дождя стал выделяться ритмичный глухой стук. Так могли стучать только копыта лошади. Мы начали шарить слабым светом фонаря по сторонам.

Из темноты луч выхватил силуэт всадника.

– Кто такие? Что тут делаете? – раздался грубый мужской голос с кавказским акцентом.

– Мы. Мы студенты. Стой-отряд. Нам в Кашары нужно. Ремонтировать овчарню там будем.

Анатолий хоть и говорил уверенно, но его голос чуть дрожал. Может от холода, может от волнения. Но все поняли, перед ними именно он. Злой чеченец Али.

– Студенты? – переспросил Али. – Иди за мой.

С этими словами он чуть повернул лошадь и вновь побрел дальше.

Минутное замешательство. Куда идти? Это же Али. Он чеченец. И как чеченец мог оказаться здесь, в горах Киргизии? Но это их единственное спасение. Или остаться здесь? Или идти в поисках Кашар?

Но стук копыт постепенно удалялся. Мы схватили наши рюкзаки и засеменили по лужам в темноту. Каждый наш шаг был похож на шлепок мокрой тряпки о жидкую грязь. Рюкзаки девушек распределили по парням. Все шли близко друг к другу, а девушек взяли за руки. Единственный фонарь освещал нескончаемую лужу дороги и раскисшую обочину. Радовало, что идти пришлось по разбитому, но все же асфальту.

Шли ориентируясь на звук копыт. Примерно через пол километра, чуть поодаль от дороги увидели свет над входом в небольшое строение. В свете лампы показался всадник. Он слез с лошади, привязал ее к опоре небольшого навеса. Пока мы группой подходили, он ловко расседлал животное и вошел в дом.

Мы не знали, входить нам, или может придется идти дальше. Но на порог вышла пожилая женщина. Она махнула нам рукой приглашая в дом. Мы вошли.

– Как же вы в такую погоду и так поздно тут оказались?- женщина осмотрела нас и не дожидаясь ответа указала на большой деревянный тапчан.

Мы сняли рюкзаки и присели. С нас стекали ручейки воды.

Передняя комната оказалась просторной, и на большей ее половине был построен деревянный настил высотой примерно в полметра. Рядом старая печь из самана. Стол из грубо отесанных досок. Умывальник с нависшей грушевидной емкостью и ведром. На стене вбитые гвозди для вещей и крашеная двустворчатая дверь в другое помещение.

Мы осмотрели хозяйку. Она не была похожа на коренного жителя Киргизии. Судя по ее одежде и чертам лица, скорее она была родом с Кавказа.

– Да мы студенты. Приехали кашары ремонтировать. – начал говорить Толик.

– Потом расскажешь. Снимайте мокрую одежду. Вот у печки сушите. Спать будете все здесь. – она указала на покрытый старыми ковровыми дорожками настил. Затем достала несколько чайных пьял и небольшой чайник с отколотым носиком. На печку водрузила другой, большой закопченный алюминиевый чайник. – Пейте чай. Только не шумите. Хозяин не любит. Вот вода умыться. Если кому нужно.. то все на улице, просто отойдите чуть дальше от порога. И все спите. Вставать вам рано.

С этими словами женщина ушла в другую комнату. Через пару минут она вернулась. В ее руках было керамическое блюдо с покрывающим его полотенцем. Поставив блюдо на стол, она вновь повторила:

– Только не шумите. Вот покушайте немного и спать. Свет в комнате выключите.

С этими словами она ушла. Мы огляделись. Заглянули под полотенце на столе. На блюде лежали четыре лепешки, кусок сыра, зелень, куски колотого сахара.

Мы не ожидали, что все так поменяется. Или наоборот, мы ждали и верили в лучшее. Или нашу комсомольскую просьбу услышали там, наверху. Но мы были рады такому стечению обстоятельств.

– Народ. А если этот Али того…. ? – спросил один из нас.

– Ты дурак? Чего того? Давай чай пить и спать.

Мы развесили мокрую одежду вокруг печки, поужинали угощениями и повалились на тапчан. Сухой одежды у нас практически не осталось, спали в полусырых майках и спортивных костюмах. Но в комнате было тепло. А за окном моросил дождь, непрерывно барабаня по лужам.

Под утро дождь закончился.

Сквозь утренний сон, я услышал голос Али. Он что-то грубо говорил женщине в другой комнате. Язык мне был не знаком. Я не понимал ни одного слова, хотя учил Киргизский, и думал, что в горах он мне пригодится.

Затем хозяин шумно прошел через общую комнату и вышел из дома. Во дворе было слышно, как он управлялся с лошадью. Животное фыркало, топталось на месте. Хозяин же несколько раз грозно прикрикнул. Никто не видел этого, но все понимали. Али седлает лошадь.

– Хьялхаааа.

С этим призывом всадник пришпорил животное и все вновь услышали ритмичные глухие удары копыт о землю.

В комнату вошла хозяйка. Отворив створку печи, она вновь разожгла уже потухшее пламя.

– Студенты. Вставайте. Вам нужно на кашары идти. Хозяин скоро вернется.

Как бы нам не хотелось поспать еще, но информация о скором возвращении Али быстро всех разбудила.

– А хозяин у вас злой.

– Нееет. – заулыбалась хозяйка. – Он не злой. Он строгий. Приказал вас накормить и показать где мост через реку.

– А нам сказали, что тут пешком в брод можно.

– Али вас вчера спас. В дождь река высоко поднимается. Если б в темноте пошли, вас бы на камни утащило. Сейчас в брод нельзя. Только на мост. Это не далеко. Три километра вверх. Потом за мостом два километра вправо в ущелье. Там и кашары увидите под горой.

Все оглянулись. Вот так злой чеченец Али.

Женщина уже наливала всем чай. Угощения были теми же, только в этот раз еще лежали шарики соленого сыра Курт.

– Мы с Али тут оказались давно… – женщина запнулась подбирая слова. – по распределению. Но Али мой и на войне был. Герой. Хотя, сперва его не брали. Потом вернулся. Так всю жизнь тут и работает в колхозе. Поля охраняет.

– А зимой что делает? – поинтересовался Толик.

– Зимой на тракторе с дальних кашар сливки возит. Летом все молоко можно отвези в колхоз. А зимой часто не проедешь по снегу. Вот они там сепарируют. Обрат телятам дают. Но его много. Лишнее сливают. А сливки на тракторе уже вывозят.

– Как это сливают? Куда?

– Просто сливают. На землю. –Хозяйка говорила это совершенно спокойно. – На стойбище, в горах уже целое молочное болото получилось. Там и летом сливают. Вывозить молоко нечем. А так раз в неделю трактор только сливки собирает.

Для пожилой женщины это было обычным делом. Нам же это было в диковинку. Как это, молочный продукт и просто выливать. При том, что в магазинах всегда дефицит молока.

Дальше чай мы пили молча. После, чуть суетясь собрали свои вещи и поспешили на выход.

Уже на пороге, нас вновь остановила хозяйка:

– Вот. Возьмите. Кушайте в дороге. – она протянула нам завязанное узелком полотенце.- Там лепешки и курт. Вы любите курт? Кушайте. И идите. Аллах вам поможет.

Мы поблагодарили ее за ночлег и угощения. Она же махнула рукой в нужном нам направлении:

– Туда идите. Там мост. Только идите по дороге, потом мимо реки. Траву на поле не топчите. Али ругаться будет.

И мы пошли. Примерно через километр мы заметили едущего нам на встречу всадника.

– Это Али. Надо его поблагодарить.

– Надо.

Поравнявшись с объезчиком, мы остановились, ожидая, что и он становится возле нас. Но тот лишь чуть пришпорил свою лошадь и рысцой проскакал мило. Мы остались смотреть ему вслед.

На последок Али взмахнул камчой, коротко хлестанул ею о бок лошади и уже галопом понесся прочь.

– Так вот он какой, злой Али. А ведь и вправду спас нас.- с благодарностью произнес я.

– Горячая кровь. Настоящий джигит. – дополнил Анатолий.