Мы, кажется, не ложились спать. Я сидел возле круглого столика, на котором лежала маленькая коробка от настольной игры, два телефона, пару стеклянных бутылок пива и зажигалка. По полу были разбросаны игровые карты. Она стояла на табуретке у окна, пытаясь раздвинуть шторы. Почему-то никто из нас не догадался включить свет.
На улице было темно, но начинало светать. Еще не рассвет, но вместо густой черноты, небо окрашивалось в более светлые, синие оттенки. — Красиво. Так я и сказал.
— Красиво будет тогда, когда появится солнце, — она слезла с табуретки. — А пока только тихо.
— Тебе не нравится?
— Почему нет? Мне нравится тишина. Нравится этот контраст. Вокруг темно и тихо, а у нас светло и шумно.
— Светло? У нас вообще-то свет выключен.
— Кинь мне зажигалку.
Я кивнул, но кидать не стал. Она никогда не ловит то, что я ей кидаю. Поэтому я подошел к ней, положил красную зажигалку ей в руки, а сам уселся на подоконник.
В маленьком пламени, я увидел кончик ее носа и прядь волос, упавшую на глаза. Сейчас она достанет сигарету, подожжет ее, сделает одну затяжку, и положит ее на стол или подоконник, догорать.
Откинувшись головой назад, я следил за движением ее рук, за тем, как огненный луч пожирает бумагу сигареты. Закрыв глаза, я видел прозрачный дым, тянущийся волнистым потоком к потолку. Я слышал ее дыхание, когда она сделала ту самую, одну единственную затяжку, и чувствовал, как пальцы ее ног мягко скользят по полу, когда она шла к столику.
Мы сидели на подоконнике, спиной к солнцу, которое вырисовывалось в небе. Я мог бы сказать, что слышал взмах крыльев пролетевшей мимо нас птицы, или услышал белку, которая перебегала с дерева на дерево. Но я ничего не слышал, кроме ее дыхания и тления сигаретной бумаги, дым от которой рассеивался по комнате, поднимаясь тонким, но необъятным потоком вверх, к потолку. Это была красивая тишина.
Мы сидели на подоконнике, спиной к солнцу, которое вырисовывалось в небе. Я мог бы сказать, что слышал взмах крыльев пролетевшей мимо нас птицы, или услышал белку, которая перепрыгивала с ветки на дерево. Но я ничего не слышал, кроме ее дыхания и тления сигаретной бумаги, дым от которой рассеивался в комнате, поднимаясь тонким, но необъятным потоком вверх, к потолку. Это была красивая тишина.
Автор публикации
