Матрёне с замужеством не повезло. Вышла она замуж по настоянию родителей, которые хотели от дочери побыстрее избавится. А мужик оказался гулящий да пропащий. Ох как много нервов он ей вымотал! И ведь уйти ей было некуда – обратно в отчий дом не примут, а куда ещё податься? Так и терпела, сжав зубы и копя внутри ненависть к супругу. Единственной отрадой стала дочка – Светочка. Матрёна тогда от супруга окончательно отвернулась и полностью погрузилась в воспитание своего ребёнка.
Мужа весьма скоро не стало, и женщина задышала полной грудью, но нового мужчину в дом не привела. Посвятила всю свою жизнь одной дочери, контролировала и опекала как могла. Конечно же, она не желала ей такой же судьбы!
Родила Матрёна её довольно поздно, и по мере того, как росла она, росла внутри матери зависть.
Ей казалось, что в какой-то момент она просто раскололась надвое. Одна половина – это вот эта зависть, неутомимая, багряная. А вторая – это она сама, вот только такая маленькая и слабая, что с каждым годом ей всё сложнее удаётся с завистью справится. Словно кто-то её подсадил сызмальства, и теперь она растёт, как нерадивая сестра, внутри самой Матрёны.
Отчего ей не было по судьбе положено провести детство в любви и заботе? Отчего ей не удалось удачно выйти замуж и не одного ребёнка родить, а нескольких? Отчего ей не удалось сладить большое да удачное хозяйство?
И ведь ровно как у неё из рук всё валилось в плане рукоделья, так у её дочери Светы наоборот – спорилось! Если мать вязание возьмёт, так нитка то узлом завяжется, то ещё что произойдёт. А само полотно всё будет буграми, да кривое и косое. А вот у Светы с точностью до наоборот – всё ровненько, петелька к петельке. Бабки шептались, что мастерица из неё выйдет хорошая. А Матрёна очень любила рукодельничать, поэтому когда поняла, что у дочери всё лучше выходит, даже учить её не стала – завидовала с т р а ш н о. Да и внешностью дочка не в неё пошла, а в бабку – ладная, стройная, светленькая, симпатичная девушка.
Как время пришло, так парни начали к ним под ворота бегать, дабы с девушкой пообщаться. Матрёна же злилась, завидовала такой популярности. Помнила, что к ней даже на гуляньях редко подходили, а если подходили, так оттого, что больше выбора не было. Во всяком случае, именно так Матрёне казалось.
И вот вроде женщина умом-то понимала, что своей собственной дочери завидовать – плохо. Ведь она её кровиночка, и всё самое лучшее от неё же взяла, а вот душой… душой не могла. Матрёне стоило на Свету только глянуть, как внутри поднималась зависть, которая болезненно грызла и кусала нутро. И чем старше дочка становилась, тем сильнее внутри сжигало чувство зависти Матрёну.
Но ей удавалось скрывать это, хотя она и отстранялась от дочери. Но разум брал вверх, поэтому женщина старалась дать дочери всё по максимуму, а как пришло время, постаралась выдать её за хорошего парня. Как и полагается, жена ушла жить к мужу, и Матрёне стало хоть немного легче. Хотя она не могла не думать о том, что дочь вышла замуж по любви, без принуждения и опаски за своё будущее. Да и в той семье её приняли с радостью, хозяйка ведь хорошая была!
И грызла, грызла изнутри зависть.
Матрёна старалась больше времени уделять своему хозяйству, но зависть брала своё.
Иногда ей казалось, что она жжёт изнутри невыносимо, что ещё чуть-чуть, и она воспламенится, и сгорит всё вокруг. Иногда зависть превращалась в зверя, который злобно изгрызал нутро Матрёне. Много раз женщина хотела сказать нехорошее в адрес дочери, но в последний момент умудрялась придержать язык, зажмуривалась и тщетно пыталась найти внутри багряного пламени слова молитвы. Иногда ей казалось, что это и не её дочь вовсе.
Между тем Света мать очень любила, но чувствовала от неё некоторое отчуждение. И вот вроде и упрекнуть не в чем – вырастила в заботе, всему научила, а вот нечто на самом краю сознания ходит, тревожит! Но думать особо некогда было поначалу, а потом и тем более – своя семья уже появилась. Хотя к матери она и часто ходила, благо, что через пару домов, в одной деревне, жили.
Матрёна не только дочери завидовала, да всем вокруг. Но дочери сильнее всего.
Особенно худо стало, когда у дочери первенец родился. Она даже не пошла на ребёнка посмотреть, сказалась больной.
Лежала в темноте своей хаты и зубами скрипела, крепко зажмурив глаза. Чувство выступало изнутри, невыносимо крутило нутро, ввинчивалось в мозг раскалёнными гвоздями. Впервые Матрёна начала думать о том, что хочет она что-нибудь сотворить и с дочерью и внуком, и испугалась собственных мыслей. Как такое можно думать про родных ей людей?!
С т р а ш н о стало Матрёне до одури, испугалась она второй своей половины.
Внутри же начал разгораться невыносимый пожар. Но она не собиралась даже с постели вставать. Была рада тому, что на смотрины не пошла и уберегла дочь от собственной зависти.
Сама не понимала, почему в ней настолько сильно это чувство. Может и правда кто-то сглазил?
Пожар внутри становился всё нестерпимее, и женщина только крепче вцеплялась в одеяло, только крепче глаза зажмуривала. А под веками плясал багрянец, изгибался, манил к себе. Но она не собиралась ему подчиняться. Думала только о дочери, думала только о ней, как о самой любимой на свете. Старалась ни в коем случае негативных мыслей не позволять себе. Кто бы знал, сколько ей внутренних сил требовалось, чтобы не броситься в дочерний дом и не натворить там чего от зависти от своей!
Когда боль в груди стала совсем невыносимой, Матрёна закричала.
***
Деревню всколыхнуло ночью – горел Матрёнин дом! Деревенские суматошно бегали вокруг, но потушить уже не было никакой возможности, надежда только была соседние дома да постройки сохранить, дабы на них пламя не перекинулось.
А оно словно нарочно трепетало языками пламени, пыталось дотянуться до других построек, но пугливо притухало, натыкаясь на воду, которой обливали стены построек соседи. Догорел дом только к утру, когда тёмное небо начало светлеть.
Светлана, конечно, горевала сильно. Долго отходила от потери матери, но потом жизнь увлекла её дальше, оставляя в памяти только серый пепел воспоминаний.
Причину пожара так и не смогли выяснить. Списали всё на печку, которая уже старая была.
Зависть – сжигает.
Будет цикл из восьми небольших рассказов.
Автор публикации
