6:00. Нос забит, руки дрожат. Похмелье. Кашель. Приподнялась. Нет, война не началась. А жаль. Как раз то состояние, чтобы биться.
Садись, почитаем новости. Дерьмо. От новостей начинает тошнить. Токсичный город.
– Выпьем? – качаешь отражению в зеркале согласием.
Я насквозь простужена этим городом. Люди так сильно отравили меня, что без лекарства нет возможности дотянуть до ночи. Мне обещали, что я поправлюсь. Наебали. Хорошо, что не позавтракала. Когда лечишься натощак – эффект моментальный.
Политики, выборы, бесполезные митинги. Злые продавщицы с голубыми тенями, бездомные люди, чьи-то дети… Их слишком много. А не стоило бы открыть глаза? Зачем собственноручно штамповать новых идиотов? Новых политиков и злых продавщиц. На всех голубых теней не хватит. Остановитесь.
На улице слишком холодно. Я продрогла. Почти уверена, не осень тому вина. Люди… Люди. Везде люди. Не люди – черти. Хоть бы один подал руку! Присел и согрел, а то я совсем размякла.
Делаю глоток. Стало легче. Не могу понять, лицо мокрое от слёз или осень по щекам бьет?
Я вчера звонила маме. Она посмеялась, сказала завтра будет лучше. Не стало. Да и вряд ли что-то уже изменится. Говорит, я стала совсем аморальной. Сказала, что я эгоистка, что мне надо заебись, но только мне и никому рядом. А я шепотом, как молитву: «Я уже сама не вывожу, надо стимул». Думаю, она считает, что меня заждались. Дома пусто, значит в преисподней. Улыбнулась. Говорят, там жарко, мне сейчас этого и не хватает. Только боюсь, что мне и там не рады будут. Да только ссать я хотела. Закрываю глаза… Трогаю руку… Ледяная и шершавая…. Кажется, добралась до ворот.
– Здрасте. Принимайте.
– А Вы достаточно грешили?
– Хек. – Вытираю слюну. – Я не грешила, я сама вся грех. Если грешить, то только мной.
– Нет. Такого отменного дерьма у нас навалом. Не хватит места.
– К черту!
Снимаю штаны и ссу на их мнение. Сидя на облачке, маленькая девочка, продрогшая и пьяная.
Открыла глаза, а там всё та же улица, до мозолей протоптанная. Fack. И там не захотели меня.
И снова люди. Какие взгляды… Мне кажется, я полюбила их: отвращенные, грубые, косые.
Зашаркала по лужам домой. Да только дом ли это? Дом там, где тебе не больно. А там каждое утро начинается с конвульсий. А может старость, а может тело лекарства просит. А может мне тебя не хватает так? Дьявола моего, убийцу и вора одиночества моего. Если бы знала, что могу позвонить тебе, позвонила бы. Последнюю просьбу доверила – запиши меня в контактах – Тоска. Кроме нее нет ничего у меня. Да только бы знать куда звонить. Чаще и получается, что гудкам пустым звоню. Они слушают меня и как никто понимают, потому что такие же пустые, как я, по самую глотку. И тут приходит чёткое осознание, что нет ничего удивительного, что нигде не ждут меня. Нет таких пустых людей. Все чем-то наполнены, а я вся осень, вся гордость и нежность никому не нужная. И так всё это переполняет сосуд мой, что в итоге плещет из всех щелей и как итог – пустота остаётся.
В глазах мутно, тошнота подступила. Всё, долечилась, пора отчаливать из этого дня. Напоследок смотрю в окно, а там лужи, моря, причалы… Вглядываюсь и вижу, как переполнены чужие причалы. Спешат все лодки к ним, такая страсть из каждой плескается. Пейзаж, блять. А мой причал скудный. Да и чёрт с ним! Ссать я хотела! Поделюсь мыслями своими с простыней. Гудков на сегодня наслушалась и даже их, моих понимающих, умею заебать.
Слышала анекдоты про блондинок и их розовые очки… Ненавижу анекдоты… Хотелось бы найти такую блондинку и взять взаймы несколько пар таких очков… Я бы ради таких очков смогла бы убить, лишь бы увидеть всё это дерьмо в розовом цвете, хотя бы на пару часов…
Дописываю маме смс: «Разбуди меня завтра в 6.00. Завтра октябрь, боюсь проспать.».
Автор публикации
