Загадка черного озера Глава 5

Глава 5

          На часах было начало восьмого утра, когда Герман, устроившись в предбаннике, открыл мессенджер, чтобы написать Стрижу. Ответа долго ждать не пришлось. Запрос на получение документов из секретных архивов по полуострову тот оформил сразу же. Контакты егерей пообещал скинуть в течении десяти минут. На сбор данных для досье на Алиму требовалось чуть больше времени. Но для Чернова – это был второстепенный вопрос, куда важнее казалось побыстрее раздобыть фотоловушки, которые он планировал в кратчайшие сроки разместить на озере. Уверенности, что в той напрочь глухой зоне, да еще и в ущелье, удастся поймать хоть какой-то сигнал, было мало, но попытаться стоило. В комплект к фотоловушкам он заказал самые мощные усилители и страховочное снаряжение для безопасного подъема на дерево. При хорошем раскладе, благодаря встроенному тепловому датчику движения, любой, кто попал бы в объектив, будь то человек или животное, спровоцировал бы автоматическое включение камеры, а записи в режиме реального времени отправлялись бы Герману на телефон. Он мог бы просматривать ночные видеоотчеты по утрам до пробуждения лагеря, а дневные – по вечерам, тайком от археологов. План Чернов счел роскошным, но для его реализации нужно было знатно попотеть.

Стриж оценил важность этой затеи. Более того, пообещал доставить всё необходимое этим же днем. Договорились встретиться после обеда неподалеку от переправы. Еще по пути на полуостров Герман заприметил удобное местечко для тайных встреч со связным: заброшенная заправка. Он нашел на карте нужную локацию и отправил ее Стрижу. Тот в ответ прислал обещанные контакты егерей, и они распрощались. Оставалось придумать для археологов причину, по которой он на полдня отлучится. Но это было сущим пустяком.

Когда он вернулся в лагерь, Паша уже хозяйничал на полевой кухне, записывая практически все свои действия на телефон, конечно же, для блога, из-за чего процесс готовки грозился затянуться. Так что в ближайшее время на завтрак рассчитывать не приходилось.

В лаборатории стоял соблазнительный аромат свежесваренного кофе. Там обнаружились Лада и Алима. Последняя неизменно сидела в своем уголке и, судя по ровной осанке и закрытым глазам, медитировала. Чем она вообще занималась в лаборатории и о чем временами секретничала с начальством до сих пор оставалось для Германа загадкой. И его это уже порядком нервировало. Вошедшего она проигнорировала. Зато Лада встретила благожелательной улыбкой. Перед ней лежали вчерашние находки из деревни с раскопа, разбитого на заднем дворе одного из домишек кочевников: наконечник мотыги и, куда более интересная и редкая вещица, маленький подшейный колокольчик заводского производства из меди, украшенный по тулову простеньким геометрическим узором.

– Такие начали выпускать в Нижегородской губернии в конце девятнадцатого века, – поделилась Лада, заметив интерес Чернова, усевшегося за стол напротив нее. – А наши кочевники ушли с тех краев несколько веков назад до начала производства. Вот и разбирайся теперь, каким путем эта вещь здесь оказалась.

Герман с интересом покрутил в руках находку. Лада, тем временем, придвинув косметичку, принялась наводить марафет. И когда Чернов через пару минут снова взглянул на нее, то непроизвольно усмехнулся: ровные черные стрелки придавали ей строгий и даже хищный вид.

– Что тебя так развеселило?

– Никогда не видел на полевых работах кого-то с макияжем.

– Это не макияж, это просто стрелки, – Лада улыбнулась. И даже ее улыбка изменилась. Лицо, бывшее несколько минут назад таким нежным и беззащитным, приобрело вдруг волевое и неприступное выражение. – Когда я со стрелками, то я – Лада Сергеевна, антрополог, заместитель руководителя. А без них – Ладушка, жена, мама, подруга. Усек разницу?

Ответить Чернов не успел. В лабораторию зашел Милен, как всегда невыспавшийся, но при этом в взвинченном состоянии. Забыл даже поздороваться с присутствующими. Молча налил кофе, сунулся в уголок начальников, растеряно поглядел на свой рабочий стол, словно силился вспомнить, зачем вообще туда пришел. А потом направился в зал реставрации. Взгляд его, остановившийся на Германе, сразу же прояснел:

– Ты представь, мне приснилось сегодня, что я всё-таки грохнулся в озеро, -произнес он сипло. И явно был раздосадован этим фактом. Затем обвел суетливым взглядом всех присутствующих и снова уставился на журналиста. – Это так реалистично было.

Чернов аккуратно положил колокольчик обратно на стол и повернулся к ученому всем корпусом, ожидая подробностей.

– Я будто бы проснулся в своем же сне в момент падения и с четким осознанием, что вот-вот неизбежно окажусь в воде. Очень жутко стало, когда я с головой ушел под воду и потерял ориентацию в пространстве, но потом меня вытолкнуло на поверхность. Ты сразу схватил меня за руку и начал тащить на берег, – его голос осип еще больше, и он передернул плечами. –  Но тут в воде кто-то схватил меня за ногу и потащил на дно. Кто-то… с нечеловеческой силой. И ты тоже это почувствовал, я по глазам понял. Я боялся, что ты руку отпустишь… у тебя такое лицо было, когда ты осознал, что происходит…. Но ты не отпустил.

Герман невольно нахмурился. Сам он крайне редко запоминал сны. А если и удавалось – то не придавал им никакого значения и совершенно точно так из-за них не переживал. Видимо, озеро произвело на Вербицкого слишком сильное впечатление. Чернов даже почувствовал укол совести из-за того, что потащил его туда, хоть тот и выказывал явное нежелание.

– А дальше что?

– Дальше я проснулся. Но это не конец, – Милен в два глотка допил кофе и, смяв стаканчик, швырнул его по направлению мусорного ведра, но промахнулся: – Я долго после такой жести заснуть не мог. Отключился под утро и опять проснулся… во сне. И осознал, что барахтаюсь в озере. В итоге, ты вытянул меня на берег. Но только потому, что снизу меня решили отпустить.

– Решили? – переспросил Герман.

– Как бы это объяснить, – вид у Милена стал озадаченным. – Я будто частично улавливал с низу обрывки чужих эмоций, или даже мыслей. Как-будто тот, кто тащил вниз, он сомневался… стоит или не стоит это делать, и в итоге решил отпустить. Это был очень и очень странный сон!

– Вот это тебя проняло, – после неловкой паузы глубокомысленно изрекла Лада, впечатленная ночными приключениями коллеги. – А я говорила, что за недостаток сна и литры кофе нервная система тебе спасибо не скажет.

Вербицкий несогласно фыркнул и глянул на Чернова, ожидая его реакции. Но тот полностью разделял мнение Лады, поэтому молча развел руками, не понимая, что хотел услышать от него ученый. Алима всё это время переводила странный взгляд с одного на другого, и лишь несколько минут спустя Герман понял, в чем заключалась странность: из него полностью исчезла враждебность по отношению к нему. Выходит, всего-то и нужно было погеройствовать в чужом сне, чтобы добиться если не расположения, то хотя бы нейтралитета? Эта женщина не переставала его удивлять своими абсурдными и иррациональными взглядами, словно она пришла в двадцать первый век откуда-то из древности. Наверное, непросто ей жилось в этом современном мире с полной котомкой первобытных суеверий на плече.

Чтобы как-то разрядить обстановку Герман оповестил ученого, что раздобыл контакты егерей.

– Ничего себе, – протянул Милен. – Откуда?

– Я же журналист, дружище, – Чернов расплылся в самодовольной улыбке. – У меня есть полезные связи.

– Здорово! Позвоню им сегодня вечером. Спасибо!

 

После сытного завтрака раскачиваться было некогда. А так хотелось прилечь на лавку у костра, полюбоваться ясным нежно-голубым небом, проглядывающим сквозь разлапистые ветви сосен, и насладиться беззаботным щебетом птиц. Но окрестности в какой-то момент начали наполняться людьми. Сначала в лагерь ворвалась музыка. Герман, опершись об ограду беседки, с любопытством уставился в сторону, откуда доносились звуки. И вскоре между деревьев показалась группа молодых людей, веселых и громких. У одного на плече обнаружился магнитофон, который надрывался во всю мощь, распространяя по лесным угодьям советские хиты. Молодежь, то подпевала нестройно, то заливалась дружным хохотом.

– Эй, чего такие кислые физиономии? – издалека прилетело археологам вместо приветствия.

– И вам доброе утро! – крикнул Паша.

Магнитофон бухнулся на стол в беседке, а молодежь рассредоточилась по лагерю. Вскоре за ними подтянулись остальные рабочие. Стало очень шумно. Савелий Васильевич сегодня казался еще энергичнее, чем в день, когда Герман увидел его в первый раз. Он умудрялся даже перекрикивать магнитофон, раздавая окружающим распоряжения. А потом буквально вырвал Милена из цепких лап подопечных и отвел в сторону, чтобы передать планшет с накладными на подпись.

Чернов исподтишка изучал рабочих, понемногу подтягивающихся на летучку, которая традиционно проводилась перед каждой сменой в беседке. Несколько раз он ловил на себе любопытные взгляды. Двое парней, видимо, самые общительные, подходили поочередно знакомиться и очень радовались, когда узнавали, что он журналист. Коллектив был веселым и сплоченным. Герман не заметил ни одного подозрительного лица.

Решив с Савелием Васильевичем деловые моменты, Вербицкий тоже пришел в беседку и с облегчением выключил магнитофон:

– Друзья, всем привет! – начал он бодро. – Давайте, быстро о важном. Во-первых, в нашей семье пополнение, – и с улыбкой повернулся к Черному. – Это Герман, журналист, благодаря которому о нашей экспедиции узнает, не побоюсь этого слова, весь мир! Любите, жалуйте и помогайте ему освоиться в нашем нелегком деле.

Герман изобразил максимально радушную улыбку и быстро сделал на фотоаппарат снимок этой дружной компании, пока на него были обращены все взоры. Позже он рассмотрит каждого, кто и с каким выражением лица принял новость о его появлении. Раздались смешки, девчонки начали позировать на камеру, а парни корчить рожи. Чернов для проформы сделал еще пару снимков, после чего Милен продолжил.

Оказалось, что у одной из девушек сегодня был день рождения. Вербицкий пообещал по такому случаю закончить работу раньше, чтобы всей компанией посидеть немного в беседке и выпить за здоровье именинницы шампанского, которое завезет Савелий Васильевич. После чего назначил двоих ребят дежурными по лагерю в помощь Паше и закончил, наконец, собрание.

Шумная орава дружно отправилась на работы в деревню кочевников. Чернову пришлось идти с ними. На самом деле, он бы слукавил, если б сказал, что ему не интересно. Это был первый раз, когда он видел археологов, работающих в полевых условиях.

День был солнечным, теплым. Все еще были бодры и в хорошем настроении. Работа кипела. Кругом то и дело обсуждали, как здорово, что весна в этом году пришла так рано.

Выяснялось, на раскопах была задействована лишь половина рабочих. Остальные занимались реконструкцией жилищ.

– У нас задача – подготовить деревню таким образом, чтобы во время экскурсий людям на головы не рухнули крыши, и полы под ногами не провалились, – поделился Милен, когда Герман в очередной раз подошел к нему с вопросом. – Среди рабочих, конечно, знатоков в реконструкции нет, поэтому приходится тщательно контролировать их работу. Хотя… постой, есть же настоящий бриллиант. Вон Димыч в желтой куртке, видишь? Печник высшего класса, таких в стране – по пальцам пересчитать. До сих пор собой горжусь, что подвизал его на дело. Мастерски переложил тут все печи. А были и такие ветхие, почти полностью разрушенные. Думал, ничего их уже не спасет. А Димыч поколдовал – и как новенькие теперь.

Поначалу Милен весьма охотно шел на контакт. Но Герман имитировал чересчур бурную деятельность. Носился с фотоаппаратом по всей деревне и так часто донимал ученого вопросами, что у бедолаги через несколько часов начал дергаться глаз. И тогда Чернов понял: пора. Окликнув его в очередной раз, он сказал, что для первого дня собрал достаточно материалов, а теперь хочет самостоятельно прокатиться по полуострову, пофотографировать окрестности, посмотреть – где и чего. Тем более, погода благоволила ознакомительной экскурсии. Видимо, он так достал Милена, что тот, по словам коллег обычно остро чувствующий ответственность за каждого члена экспедиции, сейчас даже не задал ни одного уточняющего вопроса: ни куда поедет, ни по какому маршруту. Никаких напутствующих слов тоже не было. Только плохо скрываемое облегчение. План сработал безукоризненно.

Герман, минуя лагерь, сразу отправился на стоянку. До отбытия парома оставалось чуть больше полутора часов, нужно было поспешить, если он не хотел ждать еще два часа следующего рейса. Успел. Проезжая КПП, поприветствовал дядю Колю, как своего давнего приятеля. И в назначенное время завернул на заброшенную парковку. Связной уже ждал его.

Чернов припарковался рядом с черным седаном и оттуда сразу же вышел человек, серый и неприметный. Но прозвище Стриж он получил не только за облик, а еще и благодаря моментальной реакции на любые запросы агентов и быстроте их исполнения.

– Привет, – первым поздоровался связной, открыв дверь. И вручил Герману увесистую сумку. После чего расположился на соседнем сидении и протянул ладонь.

– Привет, – Герман пожал руку и закопался в содержимое сумки.

– Комплектовку всех этих приблуд я проверил, там – порядок. Снаряжение – самое надежное. Чтобы настроить отправку видеоотчетов на телефон, надо вставить вторую сим-карту местного оператора. Она в левом кармане. Услуга MMS подключена. Инструкция простая, даже школьник справится.

– Просто блеск, дружище, – Чернов застегнул сумку и отправил ее на заднее сидение машины.

– Когда планируешь установку?

– Сегодня. Как доеду – прямиком на озеро.

– Правильно, с этим лучше не медлить, – Стриж одобрительно взглянул на агента. – Ты обедал? А то я по дороге сэндвичей купил.

– Тащи.

Пока тот отлучался к соседнему автомобилю за провизией, Герман достал термос и разлил по бумажным стаканчикам чай.

 

– Рассказывай, как обосновался? Как коллектив? – начал допрос Стриж, вернувшийся с бумажным пакетом. Затем вынул оттуда прозрачные треугольные коробки, одну из которых передал коллеге.

– Пока всё гладко, – ответил Чернов, извлекая сэндвич. – Коллектив профессиональный. Даже чересчур. Начальник горит работой, не спит, не ест, пашет днем и ночью. Пока ничего подозрительного ни за кем не заметил.

И откусил. Магазинный сэндвич, конечно, и в подметки не годился Пашкиным. Но, чтобы утолить голод, сойдет.

– А среди рабочих? Что там за Алима такая, что ты так срочно запросил на нее досье?

– Дикарка. Что по виду, что по поведению. Всех новеньких в штыки воспринимает. Обвешена феньками какими-то с ног до головы, по-русски плохо говорит. Живет, кстати, с нами в лагере. Есть в ней нечто… настораживающее. Не могу объяснить словами. Просто доверься моему чутью.

Стриж сделал пару глотков чая и перевел на Чернова взгляд.

– Я успел кое-что разузнать. Ее полное имя – Филатова Алима-Оюн Алдаровна. Про биологических родителей ничего не известно, попала в детдом в селе Межегей в возрасте девяти лет. Ее привели туда местные жители. Якобы она побиралась на улицах, и никого и ничего, кроме своего имени, не помнила. Ее сразу же удочерила многодетная семья из села Шуй. Образование – девять классов и Тувинский техникум народных промыслов, специальность – резчик по дереву и бересте. Пятнадцать лет назад перебралась в Озерный, вышла здесь замуж за некого Филатова Егора Дмитриевича и обзавелась двумя дочерями. Чина и Ангара. Школьницы. Каждое лето на каникулы их отвозят к родственникам в Туву. Как видишь, пока ничего подозрительного в ее биографии не обнаружил. Но я еще поищу. Результаты скину на почту завтра или послезавтра.

Герман несколько секунд сосредоточенно пережевывал сэндвич, осмысливая услышанное.

– Да… поищи еще.

 

На полуостров Чернов вернулся ближайшим рейсом на пароме. Фотоловушки следовало установить до наступления сумерек. Оставались считанные часы. Поэтому, съехав с трапа, он на всех порах понесся к озеру.

Второй визит туда уже не вызывал таких эмоций, как первый.  По-прежнему было мрачно и неестественно тихо. Но по ощущениям, в этот раз невидимый хищник словно дремал, а не как вчера – готовился к прыжку из воды или откуда-то из-за куста неподалеку.

Герман провозился больше двух часов. Но наградой послужила успешная установка фотоловушек. Обе они фиксировали злополучный выступ, только с разных ракурсов. В удачном исходе затеи он окончательно убедился, когда по пути в лагерь забежал в баню. Ему на телефон тут же пришли два уведомления о сработавших датчиках движения. На загруженных видео был он сам, когда прочесывал берег озера.

В лагерь он вернулся в прекрасном расположении духа. Рабочие давно убыли в село. Паша, как всегда, возился с ужином. Помогала ему сегодня Алима. Остальные – работали в лаборатории. Герман лишь на минуту заглянул туда, чтобы отметиться, а потом вернулся на полевую кухню. И хоть день выдался трудный, но энергии было хоть отбавляй. К большой радости Паши, Чернов доверху пополнил дровами поленницу и натаскал несколько ведер воды. За ужином он красочно рассказал, о том, как удачно поездил по окрестностям и проникся духом здешних мест.

Потом они всей компанией быстро убрали за собой и отправились пить чай в лабораторию. За чаем говорили, конечно, о работе. Лада параллельно проверяла отчет с раскопа Даши, а Герман изучал карту, не дающую ему покоя.

Вдруг он заметил еще одно небольшое поселение рядом с Озерным. Судя по расстоянию на карте, километров семь-восемь от поселка. Всего одна улица и дюжина домиков.

– А это что? – спросил он Милена, проходящего мимо к чайнику за добавкой.

Тот остановился и взглянул на точку, на которую указывал Чернов:

– А, это дачи братчан. Но я там ни разу не бывал. Этой информацией Алима поделилась.

Герман взглянул на нее, и та кивнула.

– Я часто ходить там. Тетя Дуня недалеко жить. Старушка добрый, травы собирать – талант, и лечить людей. Много кого помогать. И люди ей помогать тоже, Озерный, Братск… даже Иркутск знать ее и приезжать за травы.

– Она знахарка? – с интересом уточнил Милен.

– Да, – Алима снова кивнула. Оказывается, когда рядом с ней не было источника раздражения, то ее голос звучал гораздо мягче и приятнее. – Род тети Дуни лечить людей с древности. Очень старый она человек. Жить тут до Озерный, до водохранилище. Много знать место вокруг, травы, цветы.

– Почему ты раньше про нее не рассказывала? – удивился Милен и, забыв, что шел за кипятком, вернулся обратно за стол.

– Зачем? Она не ходить здесь никогда, и деревня кочевников не знать и не слышать. Я говорить год назад тебе. Здесь люди, что жить восточнее – не любить западный земли.

– Очень интересно, – Герман тоже уселся за стол. – А как тетя Дуня к гостям относится?

Рядом у Вербицкого загорелись глаза, когда он понял, к чему клонит журналист.

– Очень любить гостям, – ответила Алима. Ее доброжелательный тон был словно мед в уши. – Только… тетя Дуня – это со мной. С тобой – Евдокия Петровна. Старый человек, умный. Уважение.

– Я тоже поеду, – не терпящим возражений тоном объявил Чернову Милен, а затем взглянул на Алиму. – Можешь поточнее рассказать, как найти ее дом? И посоветуй, что ей привезти в подарок?

Герман откинулся на спинку стула. В общем-то, компания Вербицкого не являлась большой проблемой, хотя он предпочел бы навестить знахарку в одиночку. Но глядя, как тот загорелся идеей познакомиться со старушкой, понял, что отвязаться от него не выйдет. В итоге, договорились не тянуть резину и съездить к Евдокии Петровне завтра же.

Вечером в предбаннике, пока Вербицкий надиктовывал по телефону Савелию Васильевичу список гостинцев для знахарки, Герман незаметно проверил фотоловушки. Новых уведомлений о сработавших датчиков движения не поступило.