Записи из дневника

События и лица – они придут потом.
История творится за письменным столом.
Сначала было Слово, его сказал Господь.
Духовные основы преобразили плоть.

Но мне опять не спится, в сомнениях дрожу:
История творится, а что я ей скажу?

Поэт  Виктор Верстаков

Прошли неимоверно трудные годы  самообразования, ученичества   авторскому слову, вживания в литературный процесс различных творческих объединений и коллективов. Кажется вчера, усадил себя через силу,  через не могу, начать  писать о прожитых, интереснейших годах, проведенных в  родительском доме, захолустного села Заводоуспенское, крайнего юго-востока Зауралья,   где в 1886 году, проездом, находился  несколько дней, знаток Урала конца ХIХ века, начало ХХ века, писатель Д.Н.Мамин-Сибиряк.

В полном собрании его сочинений опубликованы два  рассказа «Варнаки», «Последнее клеймо» о каторге и каторжанах 60-х годов ХIX века Успенского винокуренного завода «Отец и сын Походяшины». Потомки того угнетенного народа, природа тех мест отложились  в памяти прочно и, живут со мной по сегодняшний день. Благодарная память о хороших людях, что окружали меня с детства, самобытная жизнь поселенцев Западной  Сибири, богатая  история того края, литературное наследие непреходящего значения, привели меня за  письменный стол и, раз начав писать, я уже не мог оставить это труднейшее и интереснейшее ремесло. Привычка по многу часов в день, находиться за рабочим столом, привилась мне вследствие шестилетней заочной учебы в институте. Через много лет, я словно возвратился в то далекое, счастливейшее время жизни и познания высоких материй разных неведомых наук. За те годы выработалась дисциплина ежедневной работы над текстами, контрольными заданиями, курсовыми работами. Самое главное – выработалось умение работать с литературой различного назначения и любой сложности, объема, быстро находить главное и, отбрасывать все второстепенное. Если бы в жизни так происходило, уметь вовремя отбросить все наносное, не нужное.

Перечитывая В. Каверина, его автобиографические книги, написанные изысканным слогом, нашел для себя точку опоры:- «Трудно представить себе, что человек, любящий и знающий русскую литературу, увидев в поле красный татарник, не вспомнит толстовского «Хаджи–Мурата». Такова сила совершенного произведения искусства. Оно сопровождает нас всю жизнь. Оно, не спрашивая нас, вмешивается в наши дела и делает нас благороднее, веселее, честнее».

Классическая русская литература со школы, была и остается для меня главной отдушиной в серых буднях нашей действительности. Постепенно любовь к чтению, с возрастом, стала переходить в желание самому начать пробовать писать короткие рассказы. На это я долго не решался, преобладало желание получить гуманитарное образование, близкое к литературе. Учиться еще шесть лет заочно, перспектива безрадостная. Выбрал двухгодичные заочные курсы факультета журналистики. Учеба  увлекла, многое узнал полезного для написания статей, репортажей, интервью. На втором курсе подробно изучали методику и примеры написания очерка. Не удержался и, вместе с написанным контрольным очерком, послал на суд преподавателя, давно написанный рассказ «На реке». Через некоторое время получаю оцененный на отлично очерк и лестный отзыв о рассказе. Это окрылило и придало мне уверенности в возможности писать при систематической учебе литературному слову, с постоянным анализом критики, какой бы она ни была. Главное было сделано – никакой спешки и полное отсутствие самоуверенности. Прошло  какое-то время, после окончания факультета журналистики. В этот период  искал себя в литературном жанре. Решил, что в начале пробы авторского слова, лучше начинать с прозы малой формы – рассказа, эссе, новеллы, очерка. С первых рассказов сложился стиль откровенной, не замысловатой, доверительной беседы с читателем.
Началась спокойная ежедневная кропотливая работа за письменным столом, приносящая радость начала нового этапа в моей жизни, последнего, в её завершении.

Как-то сразу определилась трилогия рассказов о трудном пути становления  новой жизни, после неудачной попытки учиться в Архангельском мореходном училище. Перемена климата отразилась на моем зрении, оно резко ухудшилось и, мне пришлось переводиться в техникум на Урал, родные  места. Болезненно покидал хорошо обжитую обстановку в училище. Кубрик первой роты, сокурсников, с которыми вжился в режим мореходки и  вместе ходили в увольнение по старинному северному, поморскому городу, с еще сохранившейся деревянной архитектурой. Мне очень понравился драматический театр имени М.В.Ломоносова, размещенный в старинном деревянном здании с резными окнами, креслами ручной работы, очень удобными и красивыми в своем исполнении. Раз в месяц посещал этот театр и был единственный заядлый театрал из всей первой роты училища. Однажды меня там увидела наш классный руководитель, Вера Михайловна, поблагодарила за умение культурно проводить увольнение. На классном часе упомянула это приятное событие. Много позже мне пригодилась выработанная культура общения с высоким искусством.

В рассказах «Возвращение», «К новой жизни», «Год жизни и вся жизнь» прослеживается  стремление  к пониманию  предназначения литературы в нашей повседневной жизни, способности сделать её насыщенной высоким предназначением для себя и окружающих, только тогда она приобретает истинный смысл и ценность для человека быть в этом мире не потерянным в круговерти жизненных событий. Сохранилась записанная фраза В.Каверина из повести «Освещенные окна»:- «…Я впервые понял тогда, что, хотя в моей жизни не произошло ничего необыкновенного, она отмечена неповторимостью, характерной почти для каждого из моих сверстников, и разница между ними и мной состоит только в том, что я стал писателем, и за долгие годы работы научился, в известной мере, изображать эту неповторимость». Его повесть о пережитом такая светлая, чистая, интересная, читается с истинным наслаждением, что не замечаешь  время увлечения за чтением. Это дар большого писателя, у которого надо учиться живому слову правды, изысканному, красивому стилю письма. Книга Вениамина Александровича Каверина «Литератор», образец писательской мудрости:
– «Художественная правда, на мой взгляд, всегда есть следствие работы над подлинностью, над фактической стороной жизни. Ее для более ясного понимания можно представить в виде такой упрощенной формулы: это подлинный факт или случай плюс талант, упорство, мастерство, плюс стремление завоевать и удержать внимание читателя. По моему глубокому убеждению, писатель, для того чтобы жизненная правда, преобразовавшись в правду художественную, присутствовала в его произведениях, должен обладать еще одним очень важным качеством. Ему нужен твердый, уверенный взгляд на то, что происходит вокруг, и ясное представление о том, что, с его точки зрения, должно происходить. То есть у него должно быть четко выраженное мнение обо всем, на чем останавливается его внимание. А этот уверенный взгляд, как известно, не случаен. Он зависит от нравственной позиции, на которой стоит литератор. Он определяется и характером самого писателя. В этом взгляде, наконец, сказывается даже художественный вкус автора, его пристрастие к определенному жанру, а также то, насколько далек он от других “товарищей по оружию”. Одним словом, это очень сложная причинно-следственная многогранная связь, которая представляет собой, в сущности, результат работы, у одних писателей – многолетней, а у других, более счастливых и удачливых, – легко дающейся в руки».

Зная наизусть эту высказанную мысль, доверившись многолетнему опыту  классика двадцатого века Вениамину Александровичу Каверину, жизнь для меня забрезжила уже совсем другими красками!

В 1965 году им была написана книга статей и мемуаров «Здравствуй, брат. Писать очень трудно…». Таким было приветствие среди членов литературного объединения «Серапионовы братья»,  созданного в 20-е годы двадцатого столетия. Писатель заголовком книги подчеркнул трудный пути творчества и сразу предостерег читателя о важности, сложности ее содержания. Человек не искушенный в желании освоить писательский труд, вряд ли притронется к такой книге, лучше его сразу предупредить о напрасном занятии. Уже в названии книги заостряется ее сущность и кому она адресована, а это и есть высокий талант писателя. Мы должны этому учиться непрестанно и систематически, без этого не будет движения вперед.

Хорошо, что я интуитивно правильно начал писать о том, что узнал из реальной жизни и обстоятельств, своего времени. Меня как будь-то, сам Каверин вел по правде жизни отображенной мной. Очерк «Далекая и близкая Родина» по истории и трагедии малой Родины на Урале, нашел многочисленные положительные отзывы у читателей и издательства Международного литературно-художественного журнала «Союз писателей», №7-8/2015г. К этой художественной правде я шел долгих, три года ежедневного, кропотливого  труда. Все боялся оступиться в своем начальном пути неизвестного автора. Главное –  не стремился   во что бы то ни стало вступить в литературный мир, который так богат на таланты, а тем более русских писателей, наших современников, праведников вечной русской боли за обездоленность нашего народа, которая продолжается и по сегодня, в набирающий все больший темп, выбранный «верхами» капиталистический путь развития России. Но нашему народу этот возвратный путь не принес достойную жизнь на всем постсоветском пространстве. Писатели должны и обязаны по своему моральному долгу показывать истинное положение народа в «развитом» российском капитализме. Это не наигранная тема на людской беде, а веление нашего новейшего времени, когда ежегодно  исчезают с карты России рабочие поселки, села, деревни. Тотально вымирают сельские территории. Вот об этом я и написал в своем очерке, не претендуя на исключительность.

Совсем недавно попалась мне на глаза статья «Кто такой графоман? Убей в себе графомана!» Олега Волкова, обозревателя форума «Лениздата».  Материал полезный для всех творческих работников:- «…Личные комплексы нужно беречь и лелеять. Для подавляющего большинства писателей они являются главными и единственными стимулами к творчеству. Другое дело, что держать их нужно под строгим контролем. В первую очередь, познайте собственные слабости и навязчивые желания и не сыпьте их щедрой рукой на страницы  собственных произведений. Сделать это трудно и тяжело, но надо. А иначе приговор вам будет суров и краток: «Ваша рукопись нам не подходит».

Хорошо, что  вовремя прочитал воспоминания современников о советском поэте-классике Твардовском А.Т., его  редакторской работе на посту главного редактора журнала «Новый мир», его требованиям к литературе и авторам. Вот на чем надо себя готовить, прежде чем отправлять в издательства  свои рукописи. Я только этим объясняю свою многолетнюю задержку выхода на «подиум». Иначе не мог, перед его памятью, литературным наследием и памятью о блестящей плеяде писателей, вышедших из стен редакции журнала «Новый мир». Может быть, когда-нибудь, в отдаленной перспективе  рискну послать  свою рукопись  в строгую и требовательную редакцию журнала  «Новый мир».
Современники  А.Т.Твардовского подчеркивают  два его основных критерия в оценке литературного произведения:- «Это подлинная народность и реализм, а также   высокое художественное мастерство, причем второе вытекает из первого. Александр Трифонович подчеркивает принцип правдивости «до конца», жизненности, доступности искусства, для всех, мало заботясь о собственно эстетическом его восприятии».

Вот ключи к успеху любого жанра литературы, вот к чему мы должны стремиться и, что должны помнить всегда, садясь за письменный стол. У нас в Белоруссии, таким высоким требованиям отвечал писатель Василий Быков в 60-е годы, которого тоже открыл Твардовский для массового читателя. В год 90-летия со дня рождения нашего Народного писателя вышло из печати  2-х томное  исследование Сергея Шапрана: «Василь Быков. История  жизни в документах, публикациях, воспоминаниях», Библиотека Батьковщины. Это титанический труд журналиста, фактически проходил под пристальным оком властей. Им так не хотелось освещать последние трагические годы жизни писателя. Честь и слава автору, донесшему до нас горькую правду ухода Великого Народного писателя. А вот что отмечает Сергей Шапран о начальном периоде общения Твардовского и Василя Быкова:
«Они и были-то знакомы немногим более шести лет — Василь Быков напечатал в “Новом мире” Александра Твардовского три повести, однако это недолгое сотрудничество, как справедливо заметит Борис Клейн, историк и друг Василя Владимировича в гродненский период его жизни, позволит Быкову за несколько лет из провинциального литератора подняться “до писателя с мировым именем, какого, может, и не было еще ни у кого из белорусов1.
Имя Василя Быкова впервые появляется на страницах “Нового мира” в 1962-м — заместитель главного редактора Алексей Кондратович, анализируя творчество белорусского писателя, и в частности его повесть “Третья ракета”, рассуждал “о реалистичности его (В. Быкова. — С. Ш.) письма, об умении схватить главное в характере человека, не поступаясь индивидуальными оттенками”. В этом видно, заключал Кондратович, “свойство таланта серьезного, не пустячного”2 . И тогда же Алексей Иванович сделает запись в дневнике: “Май 1962 года. В журнале идет статья о военной прозе, в статье — положительная оценка повести Василя Быкова “Третья ракета”. Прочитав статью, Твардовский говорит:
— Очевидно, этот писатель очень неплохо вписывается в прозу последних лет, уделяющую особое внимание рядовым солдатам войны… Эти молодые писатели сами выше лейтенантов не поднимались и дальше командира полка не ходили. Эти досконально знают жизнь роты, взвода, батареи, они видели пот и кровь войны на своей гимнастерке…И как вывод:
— Надо бы этим Быковым заинтересоваться как автором.
Во время личного знакомства Твардовского с Быковым на Римском конгрессе писателей в 1965 году, главный редактор пообещает, что хотя еще не читал его новой повести «Мертвым не больно», тем не менее, напечатает её».
Это говорит о том, как безошибочно Твардовский оценивал и определял талант писателя по первому его произведению, поступившему на суд редакции журнала «Новый мир».

Так случилось, что я проехал на поезде путь Москва-Хабаровск, туда и обратно два раза в весенне-летний период 1971/72гг, когда проходил срочную службу  в войсковой части, в/ч 16802, Князе-Волконское, под Хабаровском. При написании эссе «Зачем же голос твой умолк» по поэме Твардовского «За далью даль», передо мной зримо в памяти отображался весь путь  поездки, которую поэт совершил на Дальний Восток в 50-е годы и классически описал в своей бессмертной поэме. Жаль, был молодым, только входившим в жизнь и, не захватил с собой томика стихов Твардовского  в дальнюю дорогу, такую красивую, живописную, проходившую через всю нашу великую Родину. Частенько перечитываю заново томики Твардовского и вновь  возвращаюсь в свою молодость, дальнюю дорогу, к душе простого и так дорогого мне русского народа, частью которого являюсь, живя на благодатной белорусской земле.

Подходит рубеж по возрасту. Душа все чаще ищет сокровенное в прошлой и настоящей жизни. Пристально всматриваюсь в своих собратьев по перу, что же ими движет  взяться за перо? Что может сегодня побудить человека отложить дела, сесть за письменный стол и начать писать? Обратился к мастеру короткого рассказа, жанр которого мне наиболее близок, Денису Драгунскому:
«Стыд и страх. Стыд за все подлое, пошлое, жестокое, несправедливое, злое – что ты сам, совершил или чему был равнодушным свидетелем. Страх остаться наедине с этим стыдом и сгореть от него. Поэтому возникает неодолимое желание высказаться, сознаться, попросить прощения – и, в процессе выговаривания (то есть выписывания) освободить свою душу от этой тяжести. Разумеется, чтоб уж совсем не закидали гнилыми помидорами – написать это в виде вымышленных историй, вроде бы и не о себе. Но на самом деле, конечно, о себе. Так что к гнилым помидорам тоже надо быть готовым, это обязательная часть писательской жизни.Все другие побудительные причины – слава, деньги, желание поучать или понравиться – мелки, ничтожны, и не приводят к успеху». Источник: litschool.pro
Скажу откровенно, это высказывание писателя ближе всего мне по духу признания самому себе.
Первая запись в дневнике «Дневник развития мысли и дела» сделана 10 января 1970 года, г.Свердловск. Девиз дневника: «Только ненависть к своему несовершенству в сочетании с презрением несовершенно существующего, укажет истинный путь понимания смысла жизни». Мне было в ту пору 17 лет.

18 января 2016 года   Игорь Назаров  / Игорь Сибиряк /.