Много, очень много различных знаний вместила в себя Марина Петровна. Как будто по какому-то наитию, начиная с возраста Христа, она с неукротимой энергией вновь и вновь устремлялась к каждому новому источнику знаний, стоило ему только появиться на горизонте её чрезвычайно колоритной жизни. Любой человек, способный приоткрыть ей хоть что-то новое, что находится в начальной стадии своего познания человеческим разумом, вызывал у неё безмерное благоговение, но только до тех пор, пока очередной посвящённый в тайные знания не затмевал прежнего носителя сакрала, ставшего для неё к тому моменту обыденным и потому не интересным. А каждый новый знаниеносец приятно щекотал нервы, и, если это было лицо мужеского пола, вызывал у неё гиперфеерию экстатического состояния, которую можно было сравнить разве что со сверхнакалом любовных страстей.
Такая нетривиальная по обыденным меркам жизнь была для неё настолько волнительно-привлекательна, что Марина Петровна совсем не замечала, как пролетает время, как минули годы, спрессованные в два десятилетия многочисленных встреч с ярчайшими людьми её универсума и насыщенного общения с ними. И вот однажды она вдруг осознала, что наступило некое пресыщение всем этим невообразимым множеством различных систем знаний. Более того, к этому времени она стала замечать, что всё это обилие разномастных систем знаний, которые она со скоростью кометы обретала в обескураживающем хаосе своей бурлящей жизни и которые на сущностном уровне, как правило, противоречили друг другу, стало провоцировать у неё физически мучительные состояния организма.
Вскоре вся эта её внутренняя дисгармония выплеснулась и вовне: она стала нервной, раздражительной, жёсткой к чужому мнению, жестокой в отношении других людей. Душевное состояние сей поборницы запредельных знаний ухудшалось с катастрофической быстротой. Чётко осознав, что буквально гибнет под непомерным для неё духовно-интеллектуальным грузом, в одно далеко не прекрасное утро Марина Петровна вознесла к вышним небесам отчаянную мольбу о тем, чтобы ей был послан мудрый учитель-наставник, который помог бы ей очистить сознание от всего наносного, посеять мир и покой в её мятущейся душе и, наконец-то, донести до неё самые-самые истинные знания о мироздании.
Она надеялась, что учитель вот-вот постучится в её дверь. Ждала и надеялась, а время всё бежало и бежало, насчитывая всё новые и новые года её оцепеневшей жизни. Долгое бесплодное ожидание вынудило её почти разувериться в том, что в небесном царстве услышана ежедневно обращаемая к Всевышнему мольба о даровании учителя – земного воплощения великой души. При этом воспалённое воображение непрестанно рисовало пред её внутренним взором земное явление красивого и приятного мудреца, глаза которого были исполнены нравственным здоровьем и полыханием божественного огня истинности приобщения к истокам вселенской гармонии.
И когда абсолютно неожиданно для самой Марины Петровны в её жизнь буквально ворвался совершенно невзрачный человечек, которого даже в состоянии помрачения трудно было бы назвать учителем и уж, тем более, мудрецом, у неё опустились руки, ибо она каким-то непостижимым образом чувствовала, что этот человек и есть тот наставник, которого она просила у небес. На чисто интуитивном уровне она ощущала, что он появился рядом с ней неспроста, хотя и не понимала ради чего. Многое в нём претило ей, но больше всего возмущало и даже бесило то обстоятельство, что по неизвестной причине она, как бы ей этого ни хотелось, не могла от него избавиться, что вынуждена была сама выступать его наставником в самых простых и элементарных с её точки зрения жизненных ситуациях. Как человек с сильным характером, она, конечно же, не могла смириться с такой вопиющей несправедливостью. Сколько можно возиться с этим недотёпой?! Почему она принуждена тратить на него своё бесценное время, свои силы, так необходимые для более важных дел и свершений?!…
Однако находясь в каком-то туманном полузабытьи, она всё обучала и обучала этого заморыша, как ей представлялось, самым что ни на есть основам жизни, чем повергала в изумление всех своих знакомых и друзей. Сама Марина Петровна воспринимала всю эту фантасмагорию как нескончаемую душевную пытку, но каждый божий день она обречённо продолжала наставлять жизни этого несмышлёныша, хотя и бунтовала против этого как могла.
Когда же ей стало совсем невмоготу общаться с этим невеждой, когда она готова была выразить всему небесному сонму свой яростный протест, в случайно попавшейся ей в руки книге какого-то неизвестного автора она прочла строки, ставшие для неё чистой пробы небесным посланием: «Настоящий учитель – это не тот, кто учит чему-либо, а тот, кто побуждает ученика выявить самое лучшее, что есть в нём, чтобы раскрыть то, что ему уже известно». И тотчас же перед ней возник образ учителя в облике того самого невзрачного человека, который успел превратить её жизнь в нескончаемый кошмар. Глубоко вникнув в смысл прочитанных слов, она вдруг почувствовала, что всё её существо наполнилось светом обострённого понимания всего того многообразия жизни, которое она уже давно, и, главное, по своей собственной воле, перестала замечать, относясь к этому светоносному радужью жизни как к ничтожным фактам и событиям. В тот же момент она с величайшим душевным ублажением ощутила, как её встревоженное сердце стало наполняться гармонией небесных сфер, утихомиривая диссонансный накал её воинствующего ума.
Вместе с тем она исполнилась и сердечной благосклонности к тому самому человечку, который всё последнее время беспрестанно мучил её, в чём ещё нынешним утром она была стопроцентно уверена. И на неё, пребывавшую в состоянии восторженно-воздушной эйфории, снизошло благостное желание одарить его множеством приятных подарков. Со светлой радостью в душе она бросилась в ближайший торговый центр, где после тщательного выбора накупила для него самые изысканные вещи, о которых, как ей казалось, он давно мечтал. Вслед за этим она, не мешкая ни минуты, помчалась на встречу со своим, как она теперь понимала, высокой мудрости учителем. Однако привычное место его обитания пустовало. Долгое ожидание его возвращения ни к чему не привело: человечек просто-напросто исчез, как будто бы растворившись в насыщенном осенней влагой тяжёлом воздухе северного города.
Всё встало на свои места. Путь к Истине был определён. Марина Петровна явственно услышала Зов и сделала первый шаг на Пути.
14.11.2007
Сергей БОРОДИН
Автор публикации
