Сначала был звук. Негромкое, монотонное то ли гудение, то ли шипение, казалось, заполнило всё вокруг. Гудело в голове, в теле, в окружающем пространстве, везде. Ты сам был звуком, и окружающая темнота тоже звуком. Но вот впереди, в чернеющей бездне появилась маленькая светлая точка. Эта точка расплывалась, становясь всё ярче и ярче. И тело, как щепка в водоворот, устремилось к этой растущей точке света. Гул становился всё громче, тело летело всё быстрее, а точка всё больше и больше. И вот, когда звук и свет стали нестерпимыми, всё резко оборвалось. Гул исчез, а вокруг было молочно-белое туманное пространство. Следом за тишиной появилось ощущение неописуемого блаженства, словно каждая клеточка организма радовалась свету и покою. Окружающий туман постепенно растворялся, и сквозь него стали проступать очертания старца с густой белой бородой и ниспадающими до плеч такими же белыми волосами. Старец шёл мне навстречу по каменистой дороге, опираясь на высокий пастуший посох. Ноги его были босы, а длинная, почти до полу, холщовая рубаха подпоясана простой верёвкой. Приблизившись ко мне, он сказал: – Я приветствую тебя, сын мой! У нас мало времени, пошли. Дикая мысль яркой вспышкой озарила мой разум. И я осипшим голосом, с трудом разлепив губы, спросил: – Вы Бог? – Нет, сын мой, к Богу тебе ещё рано. Я всего лишь Проводник: встречаю и провожаю тех, кому выпала судьба родиться дважды. Сейчас ты пустая человеческая оболочка. Душа покинула её, и тебе нужно выбрать новую, ту, с которой вернёшься назад. Смотри и выбирай, пока мы идём. Если не успеешь выбрать, то душу тебе выдам я. Из тех, что будут рядом. Старец повернулся и неспешно пошёл по дороге, вдоль обочины которой с одной стороны вдруг стали появляться фигуры людей. Издалека они казались слепленными из тумана, но когда мы проходили мимо, и я вглядывался в них, они приобретали конкретный вид. Фигуры, стоявшие вдоль дороги, являлись человеческими душами. Они были старыми и молодыми, красивыми и уродливыми, маленькими и большими. Рассматривая их, я видел на телах глубокие раны и трещины. Одни фигуры были сжатые и сморщенные, как высохшее яблоко, другие – ровные и гладкие. Тела некоторых имели сквозные дыры: у кого маленькие, у кого большие. И цвет фигур, издалека казавшийся белым, оказался тоже разным. Он были всех оттенков белого и серого. Встречались даже почти чёрные тела. «Как выбрать себе душу? По каким критериям?» – эта мысль испуганной птицей билась в моей голове, не находя ответа. – А можно взять свою прежнюю душу? – спросил я у Проводника. – Можно, если ты знаешь, какая у тебя была душа. Иногда это случается, но редко. Мало кто узнаёт свою душу. Она ведь может оказаться совсем не такой, какой человек её себе представлял. Но поверь, родную душу всегда можно почувствовать. И ты волен в том, взять ли её или пройти мимо, выбрав другую. – А почему на той стороне дороги пусто? Один белый туман и нет никаких душ? – поинтересовался я ещё у Проводника. – С той стороны получают свои души, рождающиеся в первый раз. Душа младенца чиста и бела, она растёт вместе с ним, – ответил мне старец. – Поторопись! Твоё время заканчивается. И тут в толпе я заметил небольшую сгорбленную фигурку, всю в маленьких дырках и трещинках. Она стояла, не двигаясь, в то время как другие фигуры старались подойти поближе к кромке дороги. Стояла и смотрела на меня. И взгляд её ничего не выражающих глаз меня буквально пронзил. Я почувствовал такое тепло, исходящее от этой фигуры, что мне захотелось прильнуть к её груди и крепко прижаться к ней. – Мама! – крикнул я, повинуясь этому желанию. И тут же всё исчезло, а вокруг опять была кромешная темнота. Но вместо гула волной по телу стала разливаться боль. Она, как вода медленно поднималась по рукам и ногам, становясь всё сильнее и сильнее. Сконцентрировавшись в груди, она не давала вздохнуть, железным кольцом обхватив горло. Но вот крик отчаяния всё же прорвал оборону этой боли, и мне удалось со стоном выдохнуть, а потом жадно вдохнуть полной грудью. И откуда-то издалека, в светлеющем пространстве стали глухо доносится звуки. «Вернулся» услышал я слабый голос и глубокий уставший вздох. Потом стали появляться и исчезать ещё какие-то звуки и обрывки фраз, но главное мне было понято. Я здесь! Я не умер! Я живой. *** Проводник медленно шёл по каменистой дороге встречать нового второрождающегося и, вспоминая произошедшее, размышлял: «Сколь же сильна бывает материнская душа. Видно, сильно любила его, раз он узнал её. Повезло парню…».
Автор публикации
