Сознание вернулось, как по щелчку выключателя. Прямо перед глазами был пенис. Он был сморщенный и зелёный, ноги привязаны коленками к гинекологическому креслу… Как же ты дошёл до жизни такой, товарищ, думал я, разглядывая свои отражения на хромированных частях бестеневой люстры, слегка ржавая и брутальная она висела прямо надо мной, под стать облупившемуся серому потолку. Санитарки в серых халатах и масках собирали в блестящую кастрюлю свои страшные орудия, но внутренний больной в моей голове, слушая их лязг, почему-то начал робко улыбаться, несмотря на то, что сцена напоминала фашистское подземелье из игры Doom. Я понял причину перемены в его настроении, когда сестра освободила зажимы и я стал затёкшими ногами на тёмный кафель. Ушла боль!
— Почечная колика — самая мучительная боль! – сообщил мне уролог Каменев, к которому я, по старой памяти, отправился после первого обморока. По его мнению, эта сентенция должна была придать мне энтузиазма: ну как-же, теперь ведь уже хуже не будет, и даже в случае, когда злобные враги начнут загонять мне иголки под ногти, то это будет детский лепет по сравнению с хорошей почечной коликой!
Первое наше знакомство с Каменевым состоялось в девяностом году. Накопленные к тому времени камни растряслись после года интенсивных полётов на планере, (одна посадка на Бланике, похоже, заменяет минуту сидения на виброплите, рекомендую всем начинающим собирателям камней). Однажды ночью боль, которую я планировал терпеть еще долго, стала невыносимой, приехавший врач скорой помощи сделал укол и направил меня к урологу Каменеву. С самого утра я уже сидел в его кабинете, а выйдя оттуда, первым делом поспешил в аптеку, где приобрел выписанные Каменевым таблетки и бутылку Волжанки. Приняв лекарство прямо у прилавка, я ощутил острую необходимость отрегулировать баланс жидкостей в своём организме, и, добежав до ближайшего подходящего места, испытал неведомое до этого облегчение. Несмотря на то, что камни на своём пути до крови травмировали мои магистрали, это было чудесное избавление от боли, мучившей меня не один год! Хвала производителям советского санфаянса, унитаз выдержал, и я отобрал самые красивые экземпляры, напоминающие ёжиков с иглами в форме кристаллов горного хрусталя!
На этом история моих окаменелостей до поры до времени закончилась, я жил не тужил до две тысячи двадцатого, когда обстоятельства вынудили снова обратиться к Каменеву. На этот раз всё было непросто. Похоже, что медицина, распробовав за эти годы вкус платных услуг, задвинула рецепты тех, советских таблеток, в самый дальний ящик. Сверхконтрастный снимок за 5000 рублей и результаты УЗИ показали что размер камня 4-6 мм, и он уже находится на пути из почки. Сразу же нашлись и желающие за небольшие деньги добыть его из моих недр. Берём пенис, говорили они, суём в него зонд с петелькой, говорили они, наша замечательная клиника в Вашем полном распоряжении!
Подобный подход меня страшил, я с перепугу вспомнил названия советских таблеток и месяцок пил их в немалых количествах, пока Каменев не заявил, что правая почка уже заблокирована идущим камнем и не выписал направление на его дробление. Кто-то из моих товарищей посоветовал мне обратиться к Олегу Коломенскому, молодому способному урологу, а в душе авиатору (вы лётчик? Иногда, вообще то я эндокринолог). Оценив ситуацию, он забраковал план с петелькой, как опасный, и предложил готовиться к дроблению, предварительно поставив стент. Стент — это трубка, вставленная через тот же пенис, по задумке Олега она толкнёт камень обратно в почку, и, благодаря своей перфорированной структуре, восстановит при этом проходимость протоки.
вот операция по внедрению позади, и я, со спасительным стентом внутри лежу в компании таких же каменщиков, как и я. Неделя на больничной койке прошла веселее, чем в 5-звёздочном отеле. Рассказы старенького сына лётчика, героя испанской войны, сменялись разговорами с юным уркой, получившим пулевое ранение мочевого пузыря. Больничный рацион привёл меня в восторг своим лаконизмом, и я, введя мораторий на передачи, за неделю уменьшил свою взлетную массу на 7 кг.
После выписки мне дали месяц на подготовку к дроблению, и, приведя анализы в норму, я явился в областную больницу к разрушителю камней. Доктор Максим доложил, что по полису ОМС операцию можно провести только через две недели, а за наличный расчёт уже завтра, и завтра, умирая от страха, я уже лежал в недрах электронной дробилки. В самых щадящих рассказах моих друзей и знакомых о дроблении процедура описывалась, как очень болезненные электрические удары по человеку, лежащему в свинцовых штанах в ванной, заполненной неприятным раствором. Пессимистичный же сценарий содержал сцены, где стальной зонд протыкал спину и почку, а после контакта с камнем подавался разрушающий его ультразвук.
Реальность оказалась несколько другой. Сначала девушка практикантка внутривенно ввела мне обезболивающее, затем пришла медсестра и долго о чём-то спрашивала, глядя мне в глаза сквозь очки в необычно красивой оправе. Когда она ушла, я напрягся, ожидая разряда, но тут доктор по громкой связи объявил, что сеанс дробления закончен.
Сеансов было два, они были приятны во всех отношениях, но их безболезненность, как обычно, омрачалась пониманием того, что впереди — процедура по извлечению стента. Добрый доктор Коломенский на пару дней уложил меня в стационар, и в одно прекрасное майское утро, когда все анализы были сделаны а результаты УЗИ изучены, своим ходом повёл меня на операцию.
— Не правда ли, каталка нам не нужна? — спросил он.
Я был собран и бодр, но тут какое-то предчувствие укололо меня.
— Скажите, Олег Иванович, а когда вынимают стент, ощущения такие же, как когда его ставят?
– У меня да, сказал доктор, явно думая о чём-то своём.
Уже лёжа на столе и слушая разговор доктора по телефону, я заподозрил, что с анестезиологом сегодня что-то не то, но пока я собирался поговорить на эту тему, доктор подошёл, и без всяких предисловий твёрдо и решительно внедрил зонд, куда положено. Думаю, что мой вопль смутил все шесть этажей клиники, а Олег Иванович подбодрил меня — расслабьтесь, пока вы не перестанете кричать, я не смогу вытащить зонд, сказал мне добрый доктор.
Я, конечно же, расслабился, длиннющий окровавленный стент был извлечён на свет божий, и наступившая вслед за этим благость окрасила этот день в такие нежные, и даже радужные цвета, что я, вспоминая его, по доброму улыбаюсь.
Автор публикации
