Врач

Его искренний пламенный взгляд стал моим единственным зеркалом, в котором я не видела того, что отравляло мою душу.

У меня витилиго. Я страдаю этим с двенадцати лет, как раз с того самого момента, когда приходит осознание того, что ты – девушка, и тебе становится далеко не всё равно, как выглядишь. Хочется нравиться противоположного полу, ловить на себе очарованные горящие взгляды парней, соглашаться и даже отказываться от первого свидания, в принципе быть самой привлекательной, хотя бы чисто для самой себя.

Многие в погоне за мечтой «стать красоткой» чего только не выдумывают. Они могут допустить практически полную неуспеваемость по учёбе, обменяв её на круглосуточный шопинг. Девчонки размалёвывают себе лицо, используя для этого всё, что обладает функцией «видоизменять»: акварель, разноцветные и обычные серые карандаши, клубнику и т.п. Они пудрятся мукой! Мажут щёки тенями и помадой! Плавят на огне чёрный шоколад и, в остывшем состоянии размазывают его от души по губам! И они готовы, действительно готовы прийти в таком виде на следующий день в школу! И уверены в том, что парням это понравится!!!

Если твоя подруга собирается стать художником, тебе конец: ты будешь её личной палитрой и черновиком. Твоя кожа будет почти всегда покрыта рисунками самого разного содержания: от совершенно невинного образа до эротического. Например, на твоём плече может подмигивать какая-нибудь тётка с высунутым языком. А на груди – появиться миниатюрное сердечко, проткнутое изящной стрелочкой. Причём, как правило, «мастерицы» работают обычной синей ручкой, и чтобы смыть изображения, понадобится немало терпения, как и для того, чтобы стереть акрил с ногтей.

Если твоя подруга собирается стать модельером, тебе конец: ты будешь её личной моделью. Она заставит тебя перемерить весь её гардероб, и не так уж важно надевала ты уже какие-нибудь из её вещей или нет. Она также будет мерить всю свою одежду сама и, вертясь перед зеркалом, достанет тебя вопросами: «Мне идёт?», «Правда идёт?», «Точно-точно идёт?» К тому же, она будет шить тебе вещи сама, и ты, если не хочешь её обидеть вплоть до того, что она захочет порвать с тобой отношения, будешь носить их, даже если они тебе не подойдут.

Если твоя подруга собирается стать парикмахером, тебе конец: ты рискуешь испортить ваши общие волосы уже к годам восемнадцати, а то и раньше, даже при условии, что они у тебя на редкость выносливые. Она будет выпрямлять тебе их плойкой, красить и перекрашивать во все цвета радуги. И обязательно, однажды станет умолять тебя завить твои несчастные измотанные волосы на крупные бигуди. Если ты добрая до альтруизма – согласишься и будешь ходить, как овца.

Если твоя подруга хочет стать художником, модельером и парикмахером одновременно, тебе просто крышка… Ты превратишься в пугало! Гарантированно… Ну, а если у тебя у самой в планах добиться профессионализма в этих трёх областях, остаётся только тебя поздравить.

Девушки разглядывают журналы модной одежды часами и мечтают вслух о топиках, которые летом откроют их загорелые животы. Грезят о босоножках на безумных каблуках, и пусть даже они не будут подходить к одежде по цвету – плевать! Главное, максимально увеличить длину ног и оглушительно цокать.

Многие прокалывают брови, носы, вставляют седьмую серёжку в ухо, а уже потом копят деньги на пирсинги, серёжки. Их мало волнует вопрос заражения крови, шрамов и прочих вероятных последствий данного мероприятия. Они запросто могут ходить с верёвкой или булавкой до того, как, наконец, приобретут свои блестяшки из серебра и золота. Чтобы собрать нужную сумму девчонки откладывают карманные деньги и пропускают ланчи в школе. Тем более что ощущению сытости большинство из них предпочитает ощущение голода: так они чувствуют, что худеют. Ведь им хочется стать тощими, чтобы на них круто смотрелись всякие обтягивающие просвечивающие в десяти местах тряпки. С этой же целью, они часами крутят обруч, пока их не стошнит от вида вращения. А чтобы не тратиться на настоящие качественные духи, девчонки душатся шампунем до тех пор, пока с висков не сойдёт третий слой раздражённой кожи. Привлечь внимание, зацепить – вот их фундаментальная цель! И ради её реализации они готовы на всё! Их также интересует и сама дорога к цели. Не важно, что и как делать, лишь бы делать – только так, они осознают отсутствие бездействия, чувствуют, что приближаются к идеалу, и это их выбор.

Моей же фундаментальной целью всегда было нечто совершенно обратное: любыми способами избежать внимания. Я боялась не родителей, которые могли узнать о моих проделках и наказать меня, обнаружив, к примеру, испорченную мамину помаду или неубранную муку на полу. Нет, мне было ужасно страшно при мысли, что кто-то, будучи не в курсе моего заболевания, ненароком увидит мои пятнистые части тела. Я, что называется, выпала из обоймы и рассуждаю о самых молодых девушках, как мужчина. Хотя нет, не как мужчина: у мужчин это вызывает смех, а я понимаю девчонок и всецело разделяю их позицию, просто у меня не было возможности попрактиковаться вместе с ними, поиграть в их подростковую игру, когда на место куклы встаёт твоя подруга или ты сама.

Я лишь помню, что пробовала не смывать ополаскиватель для волос, чтобы от меня исходил манящий аромат. А ещё, втихаря, в ванной комнате забиралась на табуретку, поставленную против зеркала, висячего на стене и любовалась появившимися очертаниями будущей женщины.

Нынче мне уже двадцать пять лет, а болезнь всё также прогрессирует. Моя мама говорила, что это по её линии: то ли моя прапрабабушка то ли моя прапрапрабабушка страдала тем же…

Родители чётко дали мне понять, что моё заболевание никак не лечится. Вернее существуют какие-то средства лечения, всякие антиоксиданты, иммуномодуляторы, строго дозированное ультрафиолетовое облучение кожи, лазерное воздействие и т.п. Разумеется, я всё это перепробовала, у меня даже есть опыт хирургического вмешательства. Однако теперь, мои руки опустились. Не то, чтобы я отчаялась, просто надёжного лекарства, которое навсегда бы нормализовало пигментацию кожи, пока не изобрели, и это, к великому сожалению, факт, а факт – вещь упрямая. Таким образом, я смирилась с тем, что выхода из моего положения не существует, искоренив из себя злобу и зависть по отношению к тем, кто не несёт этот крест. И пусть Господь простит меня за мысли о его несправедливости ко мне. Раз так – значит, так надо. Значит так должно быть.

Но всё же я не способна победить в себе кое-что… Это комплекс. Комплекс, комплекс и ещё раз комплекс, который развивается синхронно с моей болезнью: с каждой новой стадией заболевания, он становится всё сильнее. Я словно растение, листок которого пожирает насекомое, проникнувшее в зелёные нити его растительных тканей. Оно делает меня всё невзрачнее и невзрачнее, убивая эстетику моего общего вида. Будь у растения руки, оно оторвало бы этот несчастный листок и бросило на землю. Но…у него нет рук.

Я никоим образом не могу этого принять и понятия не имею, что могло бы мне помочь, исцелить, вылечить! Кто сказал, что витилиго не смертельное заболевание? Да, оно не способно погубить тело, лишь изуродовать. А как насчёт души?! Так ведь надо сказать, что мне ещё повезло в том плане, что молочные пятна выступили в первый раз и продолжат выступать и увеличиваться в размерах у меня на теле. Представляю, как бы я выглядела, если бы пятна выползли у меня на лице! Особенно, если бы была чернокожей…

С другой стороны, я не перестаю трепетать при мысли, что однажды, болезнь доберётся до лица. Именно поэтому стараюсь по возможности не смотреться в зеркало. Каждое утро у меня стресс. Бывает так, что по дороге в ванную комнату, у меня сводит живот. С такими темпами и до язвы не далеко… Я иду умываться, как на экзамен, до смерти боясь увидеть в зеркале белое пятно на лице. Оно же может вылезти, когда угодно! У меня чувство, что я сижу на вершине дремлющего вулкана, который может проснуться в любой миг, и меня разнесёт в клочья…

Переживания по этому поводу настолько глубоки, что отражаются на моих снах. Они имеют крайне тревожный характер и пытают меня. Как-то мне приснилось, будто пятна на моём теле значительно уменьшились и потемнели. Я почувствовала себя гибридом человека и леопарда, просидевшего несколько часов в отбеливателе. Тогда я решила, что это было видение из будущего: настанет день, когда витилиго разовьётся до такой степени, что пятнами разумнее уж будет назвать остатки непоражённой кожи.

А на днях мне снился сон, будто меня продавали каким-то купцам на аукционе. Меня вывели на центр сцены и раздели до нога. Все уставились на мою кожу, точно на полотно ткани, погрызанное молью, и вместо того, чтобы торговаться, разочарованные богачи принялись поливать меня бранью, оскорблять и забрасывать объедками пищи. В итоге, я получила «титул» бракованного товара и с позором была снята с продажи.

Самым жестоким и беспощадным в моей ситуации является, пожалуй, то, что мне всегда приходится подбирать себе скрывающую одежду. Моё тело сидит в камере. А упрятали его туда мои психологические, а главное, душевные воззрения. И оно никогда не выйдет на свободу. Это пожизненное заключение – таков уж приговор. Я позволяю себе носить лишь брюки, водолазки… Рубашка с длинным рукавом – единственное, что могу надеть полегче. А так даже платьем в пол себя уже не побалуешь: не хочу, чтоб ветер выдал мой дефект, подняв юбку к небесам.

Помимо этого, я ещё и на пляже никогда не бываю. Мне дико обидно за то, что, приходится жить в столь жёстких рамках при такой фигуре, как у меня. На самом деле мне бы в модельный бизнес податься, если бы не моя вечная морока с кожей. Действительно, тем более что Голливуд в двух шагах. Моделями, как и психологами, не становятся. Рождаются. А я просто статуэтка! Ростом чуть выше среднего, статная и очень стройная. У меня осиная талия, длинные прямые ноги, упругая грудь и ягодицы, лебединая шея, ровные плечи. Мои жёсткие, но вместе с этим волнистые тёмно-русые волосы ниспадают до лопаток и прекрасно сочетаются с объёмными чёрными ресницами и яркими бровями. У меня прямой нос, большие светло-карие глаза, а губы нежные, как лепестки лилии. Иногда очень редко, когда мне вдруг доведётся улыбнуться, они обнажают ровные белоснежные зубы.

Зима – моё любимое время года. Правда, о какой зиме идёт речь в Лос-Анжелесе? У нас тут лето круглый год, и людей не может не удивлять то, что я так тепло одеваюсь.

Подруг у меня нет, потому что всё, в своё время, заканчивалось одним и тем же: «Не парься», «Нда, накрутила – дальше некуда», «Перестань. Никому и дела нет до твоей кожи! Тем более, все же знают, что с природой иногда бороться невозможно», «Успокойся. Ты сама себя изводишь, я ведь тоже могу загнаться. У меня, например, родимое пятно на шее! Думаешь, мне очень нравится?!» Не передать, как меня задевало подобное «понимание».

Кроме моего места работы, я больше нигде, по сути, не бываю. Сижу дома и коротаю свободное время чтением и музыкой, других увлечений у меня нет, а под музыкой я имею ввиду «слушание». Работа мне моя совсем не в радость: она просто невероятно скучная и, сказать по правде, отупляющая. Но искать новую я не в состоянии. Снова собеседование и параллельный страх случайно раскрыть свою тайну об «идеальной» коже, новый коллектив и другие проблемы. Да, большинство сочтут, что я – слабачка. Возможно, так оно и есть, но что же делать, если не можешь иначе?

***

Первое июня 1992 год, штат Калифорния, Лос-Анжелес. Я возвращаюсь с работы домой, еду в метро. Пришлось задержаться на целых три часа: отмечали День Рождение коллеги.

На следующей остановке мне выходить, и я стою прямо у двери вагона. Люди одеты в безрукавные майки, шорты, мини-юбки и короткие платья. На мне же обтягивающий джинсовый чёрный костюм, прошитый белой ниткой. Нестерпимо жарко, такое чувство, будто я нахожусь в бане. Ещё одна минута, и сварюсь.

«Что у меня на голове?!» – спрашиваю я себя, машинально отправляя правую руку выяснить, в чём дело. И тут по ней, точно корабль по реке предательски спускается рукав моей жилетки, демонстрируя всем белые пятна на моём предплечье. Но я принимаюсь водить ладонью по своим распущенным волосам, как ни в чём ни бывало. «Хм…вроде всё нормально. Волосы, как волосы. Это, наверное, просто… Хотя ладно, неважно», – проносится у меня в голове.

Внезапно осознаю свою оплошность, вздрагиваю и резко опускаю руку. «Глупая! Чем ты только думала!!?» – ругает меня внутренний голос, и я зачем-то принимаюсь копошиться в сумке.

К счастью никто ничего не заметил. «А! О нет… Один всё-таки точно заметил!!» – ужасаюсь я. Мужик, что стоит сзади меня просто не мог не обратить внимания! Мы зашли в вагон на одной и той же остановке. Он показался мне каким-то странным, и признаться, я собиралась его рассмотреть. Но теперь это невозможно, за всё, увы, приходится платить.

Наконец, двери вагона даровали мне свободу, я тут же покинула поезд и через несколько минут, уже шла по вечерней улице, освещённой огнями клубов, баров, кафе и круглосуточных магазинов. Народу было довольно много: любители ночной жизни уже вовсю разгуливали по тротуарам. Они общались, перебивая друг друга, смеялись, зажав сигарету меж двух пальцев, пили что-то из пластиковых и стеклянных бутылок или просто шагали куда-то, взявшись за руки.

Вдруг я увидела вдали какого-то парня. Он стремительно шёл прямо на меня и не моргал. Его походка была свободной, даже несколько неряшливой. Вероятно, именно она и привлекла моё внимание. Тут я поймала себя на мысли, что сама перестала моргать и зажмурила глаза. А когда открыла, едва удержалась на ногах от восторга: перед моим взором вспыхнул чёткий образ крайне симпатичного молодого человека. Нет, вовсе не идеала классической мужской красоты. Да, он был высок, широк в плечах. Однако был почти худым.

Пребывая в полнейшем оцепенении, я созерцала его безупречную белую кожу, непослушные тёмно-русые волосы, ничем непримечательный нос, густые брови. Невероятно, но элементы его восхитительной внешности вовсе не были восхитительными сами по себе… Разве, что кожа. Однако, собравшись вместе, бесспорно создали шедевр! Нижняя губа была самой обыкновенной, а верхнюю, декорированную изящной линией усов, кто-то словно вырезал по образцу – настолько она была правильной по своей форме.

В нём сочеталось нечто совершенно не сочетаемое… Какая-то непринуждённость и собранность одновременно…

«Поразительная харизма!..» – раздалось в моём застывшем мозгу.

– Привет! – поздоровался он со мной, как с подругой, и его небольшие чёрные глаза загорелись, точно угольки в пылающем костре. Они превосходно сочетались с чёрными точками серёжек, которыми были приукрашены его аккуратные уши.

– При… Привет… – неуверенно откликнулась я.

– Ты чего такая напуганная? – поинтересовался он, игриво откинув лёгкую пышную чёлку назад.

«Боже… – произнесла про себя я. – Вот это парень! Вот это соблазнитель…».

– М… Мы знакомы?

– Да, – тут же ответил он и рассмеялся. Я сразу напряглась, всеми силами пытаясь вспомнить, где и когда мы встречались раньше.

– Эй! Не трудись! Мы познакомились только что! – Он снова засмеялся. Я стояла, как загипнотизированная.

– Послушай, не хочешь зайти сюда? – спустя сколько-то времени спросил парень.

– Куда?

– А вот сюда, – ответил он, указав на ближайший бар. Тут я очнулась:

– Нет. Я не хожу по таким заведениям. Мне хотелось закрыть глаза от смущения: было непомерно трудно отказывать такому красавчику… Однако, человек, предлагающий зайти в бар, всегда вызывал у меня резкое недоверие. Но парень нисколько не обиделся и тут же отреагировал:

– Без проблем! Это…без проблем! Я направила на него рыбий взгляд и стала ждать, пока он сам вырулит из сложившейся неловкой ситуации. Он не подвёл:

– Ты не торопишься? Пройдёмся?

– Нет-нет, пошли, зайдём, – тут же согласилась я.

– Э…сюда? – спросил он, указав на тот же самый бар.

– Да. Парень широко улыбнулся.

Я была однажды в баре, когда училась в университете. С этим событием у меня связаны воспоминания, которые с удовольствием бы стёрла из своей памяти. Но атмосфера этого бара меня приятно удивила: никаких пьяных буйных мужиков, чересчур громкой надоедливой музыки и обмазанных маслом девиц, вертящихся у шестов. Всё мирно, спокойно, но не скучно.

Мы уселись за барную стойку.

– Два мартини с водкой, – заказал он. Мне показалось, что бармен был, чуть ли ни его другом, и они оба, неизвестно зачем, тщательно старались это скрыть. Но скорее всего я это придумала в силу скептичности своей натуры.

– Ты не против? Я просто подумал, что раз ты не ходок, то…наверное, в напитках тоже не особо…

Не дождавшись, пока он договорит, я кивнула головой в знак согласия, а спустя пару секунд осторожно спросила:

– А ты ходок, да?

– Не-е… Бывает, конечно, с друзьями забегаем, чисто чтоб обстановку сменить, а так…нет. Сказать по правде, я ему не поверила, но виду не подала. «Ничто не помешает мне держать голову на плечах. Не проглочу ни капли, лишь сделаю вид», – настроила себя я. Однако, мысль о том, что он наверняка чувствует, что ему не доверяют, тревожила меня.

Нам принесли заказ. Два бокала треугольной формы на узкой длинной ножке, наполненные прозрачной жидкостью, ждали, пока мы осушим их.

– Как тебя…

– Кларк, – перебил он, – А тебя как зовут?

– Алекс, – представилась я. Парень улыбнулся и взял бокал в руки. Я сразу потянулась за своим и тот час же вспомнила то, что приключилось сегодня со мной в метро.

– Ты чего?! – не понял он. Не хочешь? Я могу заказать для тебя что-нибудь другое… Ты смотри… Здесь и сок есть. Ну, то есть должен быть.

Уткнувшись глазами в пол, я машинально спрятала правую руку в рукаве.

– Слушай! Да что с тобой такое?! – недоумевал Кларк.

– Ничего… – наконец, отмерла я. Он выдохнул.

– У тебя что трудный день?

– Да, – сразу ответила я, решив, что его вопрос – отличная возможность уйти от задетой темы. Но мысли меня атаковали.

– Послушай, Кларк… Нет, ничего у меня не трудный день. Я просто боюсь…

– Боишься?

– Очень.

Он выдержал паузу, а затем убедительно сказал:

– Бойся. Но не бойся рассказать мне о том, чего боишься.

Я не знала, что мне делать. «Может убежать? Но что я так-то потеряю, когда расскажу? Ну да…его, но это в любом случае произойдёт, если он не примет меня с моей кожной проблемой. Да».

– Боюсь тебя разочаровать.

– Меня разочаровать?

– Да. Он снова выдохнул и, смеясь, произнёс:

– Алекс! Знаешь, я тоже могу тебя разочаровать! Да вот хоть сейчас, раз уж на то пошло, признаюсь. Во-первых, я, если ты ещё не заметила, несколько прямолинеен. Во-вторых… – затараторил он.

– Нет! Нет-нет! Я выпила всё, что было в бокале и раскрыла карты:

– У меня… У меня витилиго.

– Висилиго?

– Витилиго. Т.

– Ви-ти-ли-го. Витилиго? Верно?

Мне хотелось заткнуть уши – было просто невыносимо слышать это слово да ещё, когда его повторяют и произносят по слогам! Но каким-то образом, мне удалось сохранить спокойствие:

– Да.

– А что это?

– Как?!!! Ты не знаешь, что такое витилиго?! – взорвалась я и тут же пожалела об этом. «На самом деле…не такое уж распространённое слово. Это у меня по этому поводу загон. А он не знает, и в этом нет ничего вопиющего. Ведь у него же нет этой проблемы… И никогда не было. Почему я вообще задаю ему этот вопрос только сейчас? Раз он не мог правильно произнести это слово… Уж могла бы догадаться, что он в принципе не в курсе, что оно обозначает», – рассудила я.

– Нет, – просто ответил Кларк.

– Заболевание такое.

– Понятно. А конкретнее?

Я могла бы прочитать ему об этом лекцию, которая бы, вероятно, стала самой длинной за всю историю человечества. Но мне совсем не хотелось грузить его, да и лишний раз копаться в этом, сил нет никаких.

– Ну, это пятна на коже… Молочные такие. Пигмент постепенно исчезает, – коротко ответила я.

– А-а-а… Ясно теперь. Видел пару раз. Не знал просто, что это оно и есть. Редкая болезнь так-то, да? – без малейшей доли смущения проговорил он.

– Видел?

– Ага.

– И о чём ты думал тогда?

– Когда?

– Когда встречал этих людей.

– Д… Да ни о чём… Ничего не думал.

– Как это?

– Элементарно. Глянул и дальше пошёл.

– Неужели тебя это никак не заинтересовало?

– Что ты имеешь в виду?

– Ну… В принципе… Тебе не захотелось уделить этому внимание, поразмышлять над этим?

– Нет.

– Странно. Ну, хорошо. Я прошу тебя подумать об этом сейчас.

– Зачем?

– Не спрашивай. Просто… Вот перед тобой сидит человек, страдающий витилиго. О чём ты думаешь?

– Да зачем тебе это?!!

Я промолчала.

– Ну, ладно. Как хочешь. У меня возникает, пожалуй, всего один вопрос.

– Какой!!?.

– Это заразно?

– Нет, – не сразу ответила я. Удивительно. Я всегда знала, что это незаразно, но никогда не предавала этому значения.

– Прости… Я что-то не то сказал?

– Нет. Не-е-ет…

– А что с тобой тогда? Ты где? – с улыбкой поинтересовался он.

– Я… Я здесь… Просто… Кларк, но ведь это же ужасно…

– Что?

– Витилиго.

– Почему?

– Да как почему?!

– Да. Почему? – как ни в чём ни бывало, переспросил он.

– Это не эстетично!!! – выкрикнула я и поймала себя на мысли, что невероятно лаконично высказала причину своих переживаний.

– Не эстетично? Ха-ха.

– Что тут смешного!!?

– Мало ли что не эстетично!

– Да как это так?!! Ты ж сам говоришь, что это редко!!!

– И что с того?

– А то, что это бросается в глаза! И это не мелочь! Самое настоящее уродство!!! – чуть ли не орала я.

– Это ты делаешь это уродством.

– Я?!! Что за чушь?!! Ты не знаешь, о чём говоришь!!! Я борюсь с этим с двенадцати лет!

– Я лишь хотел сказать, что ты сама вбила себе в голову, что это – уродство.

– Что?!! Хочешь сказать, тебе нравятся пятна?!

– Нет.

– Тогда на кой чёрт ты говоришь, что я делаю это уродством?!!!

– Потому что ты мне нравишься!

– Глупости!!!

– Почему?!!

– Потому что раз ты не говоришь, что тебе нравятся мои пятна, значит они тебе не нравятся!

– Женская логика.

– Нормальная логика! Логика больного человека!! Понимающего самого себя. Что нелогичного в моих словах?!!!

– Алекс. Успокойся. Сама подумай, как я могу вообще сказать, нравятся мне твои пятна или нет, если я даже не видел их?

– Хорош-ш-шо-о-о. Вот! Смотри!!! Любуйся!!! – зло проговорила я, обнажив левую руку.

– Интересно…

– Интересно?!!! Ты издеваешься?!!

– Да нет же! Действительно интересно.

– Отлично! Можешь обвести маркером и сфоткать!? Друзьям покажешь!

– Что хоть ты такое всё придумываешь-то?

– А что нравятся?

– Кто?

– Пятна!!!

– Д… Да не знаю!

Я облокотилась на барную стойку и принялась реветь. Он дал мне выплеснуть первую волну бурных эмоций, которая, как правило, оказывается самой мощной, а затем произнёс:

– Алекс. Всё просто. Ты мне нравишься. Очень нравишься. И когда ты показала мне свои пятна, ты не стала нравиться мне меньше. Состояние кожи мне не так важно, если хочешь знать… Моё отношение к твоим пятнам нейтрально. Именно поэтому я не могу сказать тебе…нравятся они мне или нет, понимаешь?

Я подняла на него взгляд.

– Алекс, ты мне очень нравишься. И здесь не нужно ничего объяснять. Элементарно! Ты супер и всё, – отчеканил он. В любом другом случае, я бы просто встала и ушла. Но не в этом: фраза упала с уст молодого человека, который по собственной инициативе подошёл именно ко мне. К тому же моё «пятнистое шоу» его не спугнуло. Да и не так уж важно было то, что я услышала… Важно было то, что увидела: в его глазах читалось следующее: «Алекс, я от тебя без ума».

– Понимаешь… Мне не нравится она, – продолжил Кларк, указав на девушку, сидевшую за круглым столиком. Мне также не нравится она. И вон та девушка мне тоже не нравится! Мне нравишься ты!! Очень!!!

– Верю тебе, Кларк… Верю… – искренне произнесла я после длинной паузы. Он облегчённо улыбнулся и, смеясь, проговорил:

– Прости мне мою прямолинейность. Я тебя не разочаровал?

– Нет!!! – тут же ответила я и добавила: «Извини, что нарычала на тебя не за что…».

– Да всё в порядке! – отозвался он и начал новую тему.

Мы просидели в баре ещё минут пятнадцать. Кларк рассказал мне вкратце о своей семье и работе, я поделилась с ним тем же. Он записал мой номер телефона и пообещал позвонить на днях.

– Ну, до звонка тогда, Алекс! – бодро попрощался со мной мой новый знакомый, когда мы уже стояли на улице.

– До звонка, – подытожила я.

Мы расстались. Я радовалась тому, что Кларк не стал меня провожать, ибо порыв эйфории уже полностью захватил мой разум. Моё состояние можно было вполне назвать райским! Душа пела от счастья… Никогда ещё не было всё так прекрасно… Вернее, может, оно и было, но очень давно.

Не посмотрев на часы, я воткнула себе в уши наушники, врубила на полную громкость свою любимую песню процветающей рок группы «Trace» и полетела домой!

***

На следующий день после встречи мне даже как-то и не хотелось, чтобы Кларк мне позвонил, так как к тому времени я ещё не успела переварить того, что произошло.

Однако последующие два дня прошли также бесследно, и меня начало это угнетать. По сто раз в сутки я проверяла свой мобильник: мало ли, может он хоть сообщение прислал… Нет, увы.

Наконец, спустя неделю я, что называется, сломалась: «Что ж…побаловала тебя судьба… Хватит. Забудь! По-другому и быть не могло! Ты могла понравилась кому-то с такой кожей? Спустись на землю, наивная… Симпатяга найдёт себе кого-нибудь получше! Да он, как узнал, сразу решил, что с тобой не хочет иметь в будущем ничего общего, просто не показал этого в силу воспитанности и жалости к тебе».

В это трудно поверить, но стоило мне только произнести эти слова, как раздался телефонный звонок! Несмотря на своё полнейшее отчаяние, я тут же схватила сотовый и крикнула:

– Алё!

– Та-а-ак… Алё-ё-ё! – приятно пропел тенор.

– Кларк?! – радостно спросила я, будучи абсолютно уверенной в том, что это он.

– Привет, Алекс! Да, это я! – не менее радостно отозвался он.

– О-о-ох… Уж перестала верить в то, что ты позвонишь… Вся изнервничалась… – проронила я и упрекнула себя в чрезмерной открытости.

– Принимала успокоительное? – пошутил он.

– Знаешь, это слабо сказано… Аптекари нынче мои лучшие друзья! – поддержала его я и рассмеялась.

– Ха-ха… Ладно… Это… Алекс, сегодня не сильно занята?

– Нет-нет… У меня в среду вообще выходной, – проговорила я с улыбкой. Было чувство, что он стоит рядом, несмотря на то, что его образ в моём воображении несколько помутнел.

– Отлично. У меня тоже. Не откажешься погулять со мной?

– Конечно, нет!

– Здорово. Тогда скажи когда и где хочешь встретиться?

– Э… В принципе… Что если в 18:00 на Уилшире? Он почему-то засмеялся. Хотя, что удивительного? Он просто понял, что в области отношений я не смыслю ровным счётом ни-че-го. Действительно… Кто же назначает свидание на бульваре, знаменитом своими пробками и дерготнёй… Да ещё и в час пик, когда люди возвращаются домой с работы? Жаль, что до меня так долго всё доходит. «Ладно. Будем надеяться на то, что мой не самый удачный выбор не должен всё испортить», – утешила себя я.

– Идёт. А где именно?

– Знаешь… Там новый магазин… Прямо в самом начале бульвара?

– Э…э…«Sugarplum[1]»?

Осознав то, на какой вопрос заставила его только что ответить, я едва-едва сдержала дикий порыв смеха. Дело в том, что это был магазин женского белья с огромными прозрачными витринами. Они были заставлены манекенами, которых было столько, что в глазах рябило! При этом лишь каких-то шесть из них демонстрировали детали нижней женской одежды, остальные же стояли там без всякой пользы! Думаю именно поэтому, если люди проходили мимо, запоминали магазин на всю жизнь.

– Да, – не сразу ответила я и всё же рассмеялась.

– Ты чего смеёшься-то?

– А ты чего?

– Ха-ха-ха. Слушай, знаешь, Алекс… Ты очень весёлая!

– Ты тоже… – я улыбалась.

– Так… Ну, что договорились, значит?

– Договорились.

– Отлично. До встречи тогда! И да…сохрани мой номер.

– Обязательно. До встречи, Кларк.

Оставив телефон на письменном столе, я попробовала взлететь, но у меня не получилось. Тогда я сделала серьёзное лицо и стала думать над тем, что мне надеть.

Итак, дело требует полной ответственности и собранности. В моём распоряжении два часа. Значит, полтора часа на подготовку и полчаса на то, чтобы добраться до назначенного места. Я перебрала весь гардероб. К моему удивлению, вещи пятилетней давности всё также хорошо сидели на мне. Только вот надеть их и спокойно носить я больше не могла: они открывали нездоровые зоны.

Ровно через полтора часа меня осенило: иду на свидание с Кларком в точности такой же, какой он увидел меня впервые. Супер.

Подходя к назначенному месту свидания, я сразу же увидела его. Но также мне в глаза бросилась картонная женщина, которую установили возле входа в магазин «Sugarplum». Они оба улыбались мне, только в отличие от улыбки Кларка, которая была очаровательной, улыбка картонной женщины была настолько широкой, что даже немного страшной. Создавалось впечатление, будто она всю жизнь мечтала очутиться здесь и, наконец, когда это свершилось, чокнулась от счастья. Крайне довольная женщина представляла ажурное, чрезмерно открытое нижнее бельё фиалкового цвета, заняв специально для этого максимально выгодное положение своего подтянутого загорелого тела. «Господи, кому только в голову пришло притащить сюда ещё и эту вульгарную бабу? В дополнении к голым манекенам что ли?» – размышляла я, приближаясь к магазину.

– Привет! – живо поздоровался со мной Кларк.

– Приве-ет.

– Всё в порядке?

– Да. А у тебя?

– Нормально.

Не прошло и пяти минут, как я снова открыла тему «Кожа».

– Алекс, ты хоть понимаешь, что ты всеми силами стараешься меня убедить в том, что ты мне не нравишься? – смеясь, спросил меня Кларк через какое-то время.

«Действительно…» – призналась я самой себя и глубоко задумалась.

***

Я стала реже поднимать мою больную тему, а к концу месяца и вовсе прекратила. На днях, мы с Кларком зашли в супермаркет и в районе получаса проторчали в очереди. Всё это время я втихаря рассматривала кожу девушки, стоящей прямо перед нами. Она вся была покрыта молочными пятнами. Мне вдруг показалось, что это не так уж и страшно…

***

Первое июля. Вечер.

– Куда мы идём? – задаю я вопрос с тревожным видом.

– Так… В парк, как и договорились, – отвечает Кларк с какой-то ехидной улыбкой. На нём чёрные кожаные брюки и кожаная куртка  на молнии того же цвета, под которой виднеется белая хлопковая майка. Он сегодня просто неотразим!

На мне же как всегда: чёрный обтягивающий джинсовый костюм, прошитый белой ниткой.

Мы действительно собирались сходить в парк. Он открылся месяц назад. Я там ещё не была. Новую зону отдыха хвалил каждый, кто её посещал.

– Но…Кларк, парк же совсем в другой стороне… – говорю я и с нетерпением жду его ответа.

– Ха-ха…

Я не поддержала его смеха, ибо не понимала, чем он был вызван.

– Не волнуйся, детка. Пришли.

– Что?

– Пришли, говорю, – ответил он и положил руку на сидение мотоцикла.

– А…а… Я открыла рот и замерла.

– Вот, Алекс, познакомься. Это – моя малышка.

Я созерцала шикарный чёрный мотоцикл среднего размера, который был, по-видимому, новым.

– Ну, что нравится?

– …блеск… Так подожди… Это что же…твой?!

– Точно. А теперь давай-ка…прокатимся с ветерком.

– А?

– Прокатимся!

– Что!? Нет! Нет! Нет-нет-нет!!!

– Никогда не каталась?

– Да я… Да я даже… Короче, я ни за что не поеду!

– Как?! Почему?!

– Это же настоящая карусель!!!! Не выношу карусели! Боюсь их!!!! Кларк почему-то улыбнулся.

– Ой, да не придумывай! Тебе понравится! За это отвечаю.

Я простояла неподвижно приблизительно минуту, а затем обошла мотоцикл со всех сторон.

– Он надё-ё-ёжный… – пропел Кларк и с довольным видом убрал руки в задние карманы.

«Рискнуть что ли? В конце концов, так можно вообще ничего не пробовать. Сидеть дома и себя хоронить», – рассуждала я. Мне совсем не хотелось испытать то, что предложил мне Кларк. Но я всеми силами пыталась себя уломать. Не хочу, чтобы он думал, что сомневаюсь в нём.

– А сколько ты уже катаешься? – осторожно поинтересовалась я.

– Давненько начал… Ты ещё в то время ростом-то всего метр была, а то и ниже, – он ухмыльнулся.

– Прости меня… Я такая трусиха…

Он подошёл ко мне близко-близко, и в его глазах я прочитала: «Как же ты мне нравишься… Как же я был бы счастлив, если бы ты согласилась».

– Алекс …

– Л…ладно…поехали. Он широко улыбнулся, прижал меня к себе и звучно чмокнул в губы. Пауза продлилась недолго:

– Ну что-о-о… Тогда вперёд! Да не страшись!!! Кстати, у меня есть для тебя подарок… А тепе-е-ерь…л-л-ло-ви! Что-то круглое и чёрное начертило в воздухе небольшой невидимый полукруг, и спустя миг в моих руках я разглядела каску.

– Экстрим – не безрассудство, – громко и чётко сказал Кларк, надевая свою, такую же круглую и чёрную. Эта фраза, произнесённая им с серьёзным лицом меня немного успокоила. Я вдруг почувствовала, что действительно имею дело с опытным водителем, и сама себя накручиваю. На самом деле бояться нечего. Тогда я тоже надела каску, и мой спутник помог мне закрепить её где-то под подбородком.

Однако когда Кларк перекинул ногу через двухместное сидение, я ощутила новую волну страха. На сей раз, она нахлынула на меня со всей мощью, и я перестала дышать.

– Эй, Алекс! Ну давай же! Залезай! – быстро проговорил Кларк уже с каким-то раздражением в голосе. Его глаза бегали по мне точно два шарика по бильярдному столу.

– Кларк …

– Ну что опять случилось?!

– Да так…адреналин в кровь… – объяснила я, поглаживая себе живот.

– О! Адреналин в кровь? Так это ж круто!!

– Ну, может и круто…но не хорошо-о-о…

– Всё в порядке! Садись детка, – подбодрил он меня, и, наконец, я уселась сзади него и вцепилась в него пальцами.

– Ха-ха…не порвёшь?

– Ч…что?

– Куртку.

– Не уверена. Он рассмеялся и завёл мотор.

– А-а-а!!!!

– Эй! Всё окей!

– Мне уже страшно… Кларк… У меня что-то дурное предчувствие.

– Перестань, за рулём же не ты, а я.

– Д…да…

– Стой! Стой!! Сто-о-ой!!! – кричала я через минуту.

– Всё в порядке! Я же не гоню.

– Где не гонишь!!! Мы несёмся, как угорелые!!!!

– Что!? Да ты глянь вон…почти самая низкая скорость!

– Ну, сделай тогда самую низкую!!!!

– Рассла-а-абься! Де-е-етка!!

– Да как это расслабься!!!? Как это возможно!!?? – орала я.

Внутренний голос констатировал факт: «Алекс, только ты можешь себе помочь». Тогда я зажмурила глаза и принялась твердить себе: «Всё хорошо. Всё хорошо. Он знает, что делает. Умеет. Вырулит, если что. И вообще этого «если что» и быть не может».

Однако все мои попытки победить панику были напрасны: создалось впечатление, что меня подхватил торнадо. Он беспощадно вертел меня вправо, влево, уносил куда-то всё дальше и дальше, а я никак не могла этому противостоять. К тому же Кларк зачем-то врубил на полную громкость песню ACDC «Big gun». Наверное, он решил это сделать, чтобы отвлечь меня от моих устрашающих мучительных мыслей. Но это только добавляло масла в огонь, и я едва сдерживалась, чтобы жутко не завопить на всю округу.

Неожиданно, мне стало гораздо спокойнее. Не знаю, сколько точно мы катались, но, по ощущениям, уже довольно долго. Понятия не имею, что со мной произошло, но тревога отступила, я даже почувствовала, что вполне готова открыть глаза. Как так? Вероятно, мой страх достиг своего апогея, и маятник качнулся в другую сторону.

То, что я увидела уже спустя мгновение, показалось мне поистине прекрасным, и ко мне вернулось полное восприятие мира: солнце ушло, и всё вокруг приобрело какой-то синеватый оттенок. Дневной зной укрылся за широкой спиной вечерней прохлады, которая всегда действовала на меня бодряще. Я набрала полные лёгкие свежего воздуха и распустила волосы. Моё тело вдруг выпуталось из пут страха, и мышцы пальцев, впившиеся в куртку Кларка, расслабились сами. Музыки больше уже не слышалось.

Мы ехали так легко и быстро, что создавалось впечатление, что летим. Высокие и низкие дома сменяли друг друга, как слайды презентации. Люди мерцали по тротуарам, словно звёзды на потемневшем полотне небосклона.

Я прислонилась щёкой к спине Кларка и нежно обхватила его за талию. От него, как всегда, исходил манящий аромат, которым было просто невозможно насладиться вдоволь…

– Де-е-еька… Ну что-о-о… Как ты? –  произнёс он явно улыбаясь.

– Хорош-ш-шо-о-о… – протянула я тихо.

– Да-а-а, детка…. Глянь, мы – властелины дорог!

– Ты увеличил скорость?

– Ага, а ты, похоже, даже не заметила, – с ухмылкой сказал он.

– Ха-ха…точно. Красиво…

– Очень красиво. А знаешь, что самое красивое?

– М?

– Ты.

Кларк и я ещё катались и катались по улицам, погружённым в романтическую атмосферу до тех пор, пока не наступила ночь. Неожиданно, Кларк замедлил скорость, а спустя пару секунд остановился.

– Устал?

– Не-е-е…Приехали.

– Куда?

– Так…парк-то здесь.

– О Го-о-осподи, Боже мой, Кларк! – говорила я смеясь. Прости, что огорчу тебя, но парк уже давно закрыт.

– Верно.

– …и что же ты тогда говоришь?

– Закрыт. Но не для меня.

– Что?

– И не для тебя.

Он снял каску, повесил её на ручку мотоцикла, помог мне снять свою, и теперь они висели вместе.

– Алекс, я не шучу. Я собираюсь пробраться во внутрь… Вместе с тобой, – сказал он, схватив какой-то матерчатый мешок.

– Ты что? Здесь же охрана повсюду! Хочешь, чтобы нас забрали в участок?

– Не волнуйся. Я знаю, как туда попасть незамеченными, – убедительно сказал он, а затем взял меня за руку и потянул за собой.

– Что у тебя в мешке?

– Мяч. Поиграем в футбол, – пошутил он и сдавленно рассмеялся.

– Тихо! – бросила ему я и тут же засмеялась сама, ощутив азарт.

Мы просочились через дырку, которую кто-то проделал в высоких воротах, и очутились в парке. Это было живописное место, окутанное мрачным сумраком, где, судя по голосам, любило ночевать целое множество самых разных птиц. Никого кроме них и нас в парке больше не было. Мы нашли укромный уголок, и Кларк развязал, не пойми, откуда взявшийся мешок.

– Откуда он у тебя? – поинтересовалась я.

– Он был со мной всю дорогу. Нда-а-а… Мотоцикл сделал твоё внимание избирательным, – ответил он, заливаясь приглушённым смехом.

В мешке оказалась большущая подстилка, которую Кларк сразу разложил на мокрой от росы траве. А также бутылка красного сухого вина, штопор, два пластиковых стакана, мягкий белый хлеб, покрытый хрустящей корочкой и два яблока.

Мы выпили вина и вскоре легли на подстилку вблизи друг друга. Я ощутила лёгкую усталость и хмель.

– Как ты себя чувствуешь? – заботливо спросил он.

– Изуми-и-ительно… – честно отвечала я, глядя на яркий месяц в небе. Здесь так приятно… Просто волшебно… И ты… Рядом.

– Прости, что напугал тебя так…

– Ты о чём? – не поняла я.

– Ну… Не надо было тебя… Эта гонка…

– А! Да что ты, Кларк!! Мне безумно понравилось! Правда! Это было потрясающе! Настоящий восторг, поверь! И совсем нестрашно, – торопливо проговорила я и принялась делиться с ним своими исключительно положительными впечатлениями.

– Всё равно… Понервничать тебя заставил.

– Ерунда, забудь, – сказала я с улыбкой, и он меня поцеловал.

Мы пролежали ещё, наверное, минут десять, а затем Кларк произнёс вдруг:

– Алекс, ты знаешь, что ты самая красивая, самая привлекательная и самая соблазнительная девушка, которую я вообще когда-либо встречал? Он резко поднялся с подстилки, и его пламенные, наполненные жгучей страстью глаза доказали искренность слов, только что упавших с его уст.

Южный ласкающий ветер… Будоражащий шелест пальм… Умиротворение души и влажность плоти…

Той ночью, я лишилась девственности.

***

Мы стали встречаться гораздо чаще, практически ежедневно. Посещали бары, клубы, гуляли по вечерам, одним словом, моя жизнь кипела. Однажды Кларк позвал меня в кафе, до которого мы добирались на мотоцикле. Я нередко оставалась у него допоздна.

Сегодня двенадцатое июля, мы идём в кино на боевик под названием «The weapon’s chorus

[2]».

Кларк зачем-то взял билеты на самый последний ряд, хотя свободных мест было полно. На глаз, пришло человек двадцать!

С первого же кадра фильм меня разочаровал. Какой-то лысый татуированный мужик подбежал к тому, что затаилось где-то в траве, и его в мгновение ока разорвало на мелкие кусочки. В зале послышались бурные восклицания, слова и выражения нецензурной лексики. Одна девушка, сидевшая перед самим экраном, поднялась со своего места, и дерзко махнув волосами, поспешила покинуть помещение. Я обратила внимание на её лицо, оно было переполнено презрением и словно говорило: «На что только деньги потратила!»

Я же рассудила так: «Не стоит делать вывод по первому впечатлению». Однако неприятная сцена сменяла другую. Никакого развития действия я не наблюдала, и казалось, фильм в принципе не содержал в себе смысла. Это был коллаж спецэффектов с оглушающим звуковым сопровождением. Кроме того, на экране появилась некая девица с очевидно искусственной грудью, которая ходила и улыбалась, невзирая на ужас всего происходящего. А когда её спрашивали о том, чему она так рада, девица отвечала: «С моими крошками мне нечего бояться». Бросаясь этой фразой, она хихикала так странно, что казалось, у неё помутился рассудок. «Ничего себе крошки… – думала я. Да с такими буферами она похожа на корову! В самом деле, не грудь, а вымя».

Через несколько минут, я сосредоточила боковое зрение на Кларке. Развалившись в кресле с довольным видом, он выглядел, как царь. Его войско выиграло сражение и, приняв чашу вина, он растёкся по своему трону, точно жидкое тесто по сковороде.

«Хм… Да… Судя по всему, фильм пришёлся ему по вкусу, – размышляла я. Наверное, до меня что-то просто не доходит. Кларку не может нравиться плохой фильм».

К моему несчастью, эта дребедень продолжалась ещё целых два часа! Тысячи раз я удерживалась, чтобы не сбежать. Под конец уже буквально тошнило от непрекращающихся взрывов, выстрелов, резни и постельных сцен с этой грудастой девицей. Её имел каждый, с кем она общалась, виделась и даже тот, с кем она едва была знакома. В итоге героиня…или антигероиня единственная осталась в живых. «Молодец, какая», – саркастически похвалила я её про себя.

– Пойдём ко мне? – предложил мне Кларк, когда мы уже шли за руку по улице.

– Да поздно уж…

– Ничего страшного. Останешься на ночь у меня.

– Да нет… Давай как-нибудь в другой раз… – отговаривала я его. Однако Кларк настаивал:

– Заглянем ко мне хоть на часок. Я тебя потом до дома провожу.

– Не-е-ет… Не стоит…

– Ну-у-у… – Он явно сильно расстроился.

– До встречи, Кларк.

– До встречи. Эй, Алекс! Здорово! С цветом глаз классно сочетается. Он имел в виду янтарную подвеску, висевшую у меня на шее. Это чудесное украшение Кларк подарил мне примерно месяц назад. Помню, что всё извинялась за то, что никак не могла решиться надеть его.

***

В течение трёх последующих дней возможности провести время вместе у нас не оказалось. Я дико скучаю. Ещё никогда в жизни мне не хотелось так увидеть Кларка. Да, этот, казалось бы, небольшой период превратился в вечность… Мучение. Самое настоящее. Думаю, здесь свою лепту внес мой поступок, которым завершилось прошлое наше свидание. Дело в том, что я очень пожалела, что тогда отказалась пойти к нему домой. Он настаивал… Так надеялся, что соглашусь, и мы проведём ещё немножко времени вместе, а я всё «нет-нет».

Вчерашний мой рабочий день выдался на редкость утомительным. Несмотря на это, спала я очень плохо: долгожданный сон захватил мой разум лишь к рассвету и продлился совсем недолго. Мудрствовать здесь не приходится, всё просто: у меня чувство вины, надо срочно исправить ошибку. К счастью Кларк не обидчив, но никогда не следует этим злоупотреблять.

Сегодня у нас у обоих выходной, а значит мой шанс. Я не стану дожидаться, пока он придёт ко мне и огласит насыщенный план на день. Нет, я приду к нему сама, а дальше вместе разберёмся. Интуиция подсказывает, что ему это понравится. Думаю, извиняться – не самая удачная идея. Лучше пусть на сей раз всё будет так, как он того захочет. Я готова исполнить любое его желание! На самом деле, посади он меня хоть на американские горки!

Первым делом я иду в ванную, моюсь с ароматными средствами, брею ноги и втираю в кожу увлажняющий крем. Выхожу, мажусь дезодорантом, сушу волосы феном, укладываю их так, чтобы создать объём и оставляю распущенными. Затем, аккуратно стригу ногти и покрываю их бордовым дорогущим лаком. «Хм… А неплохо получилось, между прочим, – хвалю себя я, любуясь обновленным маникюром и педикюром. Гладко. Надо будет как-нибудь попробовать с рисунком».

Далее я вприпрыжку бегу в свою комнату, завожу самую знаменитую песню моей обожаемой группы «Trace[3]», которая называется «Ray of light[4]» и, периодически подключаясь к пению солиста, начинаю подбирать себе одежду. Я надеваю джинсовую серо-голубую юбку и сероватую коротко-рукавную майку с цветным изображением бумажного кораблика, порхающего по ручейку. Помимо лака мои ноги нынче украшают белоснежные босоножки на высоком каблуке, они – бесподобны…

Я слегка подкрашиваю ресницы чёрной тушью, на губы наношу сияющий бальзам с фруктовым привкусом.

«Ммм…sexy!» – вертясь перед большим зеркалом, выкрикиваю я и принимаюсь очень громко петь. Мне правда нравится своё отражение, оно чуть ли не восхищает меня!

Наконец, накинув сумку на плечо и не скупо подушившись, прекрасная царевна, то есть я, выходит из дворца. Она ступает по утренней улице, залитой тёплым мягко-жёлтым цветом пробудившегося солнца. Царевна чувствует себя привлекательной и соблазнительной.

Кларк жил один уже не первый год. От его одноэтажного крошечного дома веяло комфортом и уютом. Я ещё раз глянула в блокнот и, убедившись в том, что пришла по адресу, смело позвонила в дверь.

Через несколько секунд послышались шаги, они становились всё громче и громче. В предвкушении я улыбалась.

– Алекс!!!

– Сюрпри-и-из… – протянула я и рассмеялась.

– Детка!

– Не разбудила?

– Не-е-ет… Я не сразу открыл, потому что заканчивал уборку, руки были грязные, – он улыбался.

– Ты делаешь уборку по утрам?

– Стараюсь делать каждый день, а когда именно, это уж как получается.

– Правда?

– Правда.

– Это здорово.

– Я тоже так думаю, – сказал он и засмеялся.

– Слушай, для меня очень важно знать наверняка… Я точно не помешала?

– Что ты!!? Нет!! Я очень рад, что ты здесь! Ты разве не видишь?

– Ви-и-ижу… – с улыбкой произнесла я.

– Проснулся с мыслью о тебе… Мне так хотелось, чтобы ты была рядом…

– А я проснулась и сразу вспомнила твои глаза… Мы немного помолчали, а после он воскликнул:

– Ой! Всю дорогу-то перегородил!? Заходи! Ха-ха.

Я окунулась в атмосферу дома. Кругом было безупречно чисто.

– Кларк, у тебя невероятно приятно… Как тебе удаётся поддерживать такой порядок?

– Было бы желание… – он почему-то рассмеялся.

– Ну, ты даёшь! – не переставала восхищаться я.

– Ты всегда так рано встаёшь?

– Случается.

– Что, даже в выходной?

– Э…да…

– Невероятно…

– Там жарко, да? Я вышел мусор вынести – весь испёкся.

– Да не знаю… Вроде как раз не особенно…

Кларк задержал на мне свой взгляд и вдруг сказал:

– Знаешь, Алекс… Тебе так гораздо лучше.

– Как? Ах, в юбке и майке?

– Да. Стильно. Ты просто сногсшибательна…

– Спаси-и-ибо… – я искренне широко улыбнулась.

– Хочешь апельсинового сока?

– Не откажусь…

– Послушай, Кларк… Ты не злишься на меня? – всё же спросила я, сидя за круглым кухонным столом.

– Злюсь? На что?!

– Ну… За то, как я обошлась с тобой в прошлый раз…

– Обошлась со мной в прошлый раз? А как ты со мной обошлась? – не понимал он.

– Отказалась пойти с тобой домой… Прости, я такая капризная…

– Ах э-э-это! Ой, да подумаешь, ерунда какая!

– В любом случае… – говорила я, заламывая руки. Сегодня пусть всё будет по-твоему. Что ты хочешь?

– Примем душ, – тут же ответил он, и мы реализовали это немедленно.

***

Восьмое августа. Мы не виделись с Кларком уже пять дней. Соскучилась ужасно. Сидя на письменном столе, я зачем-то чёрной ручкой вывожу себе на плече звезду.

Неожиданно к дому подъезжает мотоцикл – машинально бросаюсь к окну. «А! Кларк! Лёгок на помине!» Он оставляет своего чёрного друга отдохнуть, снимает каску, и его взгляд медленно поднимается к моему окну. Я рывком сажусь на корточки, чтобы он меня не заметил.

«Боже!!! – вырывается у меня. Слава Богу, дома никого!»

Меня всегда потрясает, как в такие минуты работает голова: я мигом оттираю свой рисунок на плече влажной салфеткой, снимаю майку, небрежно бросаю её в шкаф, прыскаюсь дезодорантом от всей души и накидываю свой розоватый шёлковый халат, который мне привезла моя двоюродная сестра из Швейцарии. Завязав пояс, я тот час же мажу ноги увлажняющим кремом, расчёсываю волосы массажной щёткой, и на всё это у меня уходит не более полминуты!

Кларк уже звонит, я судорожно ищу в интернете свою любимую мелодию, которая мне всегда казалась необыкновенно сентиментальной. Нахожу! Завожу! Оглядываюсь по сторонам: «Ура! Порядок», – радуюсь я, а затем подбегаю к зеркалу, удаляю лишний волосок левой брови пинцетом, который чудом оказывается в кармане моего халата, выливаю на себя приблизительно треть флакона туалетной воды, испускающего лавандовый аромат, восстанавливаю дыхание глубоким вдохом и шумным выдохом, открываю дверь!

– Привет, моя принцесса! – приветствует меня Кларк.

– Привет, мой обворожи-и-ительный!!! – выкрикиваю я. Он хватает меня за руку, страстно прижимает к себе, а затем подбрасывает вверх, и я обхватываю его талию ногами. Мы целуемся! Целуемся!! Целуемся!!!

Кларк стремительно тащит меня ко мне в комнату, окна которой выходят на Восток. Сегодня дивный ясный день, и вдруг меня осеняет: «О нет! Только не это!! Сейчас же солнце осветит все мои пятна, и он всё увидит!!!!!»

– Стой! Стой! Стой, Кларк!! Остановись!

– Ч…что случилось?! – беспокойно спрашивает он, запыхавшись.

– Ничего…просто…

– Я сделал тебе больно?

– Нет… Не-е-ет… У меня…у меня месячные… – сочиняю я.

– Почему ты говоришь мне об этом только сейчас?

– Ну… Не думала, что мы… Что ты… Что мы… З…зайдёт так далеко… П…прости… – Утерев мокрые губы кистью руки, я опустила голову.

Он посмотрел вокруг и, выждав паузу, сказал:

– Алекс… Я знаю, чего ты испугалась.

– М…

– Тебя страшит то, что здесь очень светло и ты…

– Да… – перебиваю его я. Извини, что соврала… Ты мне очень дорог… Я не могу допустить, чтобы…

– Ч-ч-ч…. – произносит он.

– Ч…что?

– Алекс, ты необыкновенно красива и привлекательна. Ты мне нравишься такой, какая ты есть. Самая соблазнительная девушка на свете – это ты-ы-ы… Понимаешь? Я печально улыбаюсь.

– Ты не должна сомневаться в своей красоте! Никогда не должна сомневаться!!! Я вижу то, что вижу и вижу нечто прекрасное, великолепное, когда смотрю на тебя!!! Моё отношение к твоим пятнам… Оно ровное… Не знаю… Мне нравится… Как бы чётче выразиться? Общее сочетание.

Млея от его обжигающего взгляда, задержавшегося на мне после произнесения этих слов, я раздеваю себя сама.

***

Девятнадцатое августа. Мне стало казаться, что дом Кларка стал нашим… Для удобства я перетащила к нему некоторые из своих вещей: брюки, пару маяк. Купила ещё одну зубную щётку и т.д.

Сегодня мы едем на природу, договорились на три-четыре дня. Всё уже было собрано.

Я проснулась в девять часов, умылась и зашла на кухню, чтобы попить. Спустя несколько секунд, послышался шум воды: встал Кларк. Мы оба предпочитали не здороваться, пока не умоемся. Вчера он сказал, что утром будет мыться, а вот мне тем временем следует позаботиться о завтраке.

Пожарив бекон, я с любовью выложила его на два хрустящих кусочка белого хлеба. Тостер – великая вещь! Мне почему-то захотелось немного повертеть ароматные сендвичи в руках, затем они были опущены на плоскую широкую тарелку насыщенного оранжевого цвета. Следующим делом, я высыпала в глубокие тарелки золотые монетки кукурузных хлопьев и залила их нежным молоком. Готовый завтрак прекрасно смотрелся на подносе, разрисованном миниатюрными цветками. «Эх, надо было яйца пожарить… А то молоко с беконом плохо сочетаются…» – критиковал меня внутренний голос.

Я притащила завтрак в комнату, аккуратным образом заправила постель и включила одну из медленных песен группы «Trace», под названием «Absolute freedom[5]», которую в последние дней пять заводила намного чаще остальных.

Прослушав первый куплет с закрытыми глазами, я подошла к зеркалу, чтобы пройтись по губам гигиенической помадой, что-то они у меня какие-то раздражённые…

«А!!!» – вырвалось у меня вдруг, и я отпрянула от зеркала, точно только что ошпарилась. На моём подбородке появилось маленькое молочное пятнышко.

«Б…Бо-о-оже…». Я рухнула на пол и принялась рыдать. Тем временем последняя нота включённой песни зависла в воздухе, и её подхватил звук открывающийся двери в ванную: Кларк вышел из душа.

– Эй! Алекс! В чём дело?! Что случилось?!! – с беспокойством в голосе спрашивал он меня уже через секунду. Я принялась тыкать указательным пальцем туда, где обнаружилось пятно. Вероятно, оно стало ещё ярче на фоне покрасневшего лица. Однако Кларк ничего не замечал:

– Ну. Подбородок. И?

– А-а-а… Пятно-о-о….. – заныла я. Кларк крепко меня обнял.

– Так. Ну-ка дай, гляну. Он поднял мой подбородок к свету и стал рассматривать его.

– Кла-а-арк… Ты ведь ничего не видишь?! Там ведь ничего нет, да?! Скажи, что там ничего нет! Что мне показа-а-алось, Кла-а-арк…

– Нет, Алекс…пятно есть.

– А-а-а… Не-е-ет…

– Алекс…

– Кларк… Знаешь, однажды мне приснился сон, что пятен стало так много, что…

– Что пятнами ты стала считать места здоровой кожи. Помню. Ты рассказывала, – перебил он.

– Да.

– И?

– Ну… Ты тогда ничего не сказал…

– Да. Прости, но ты чуть ли не билась в конвульсиях, когда делилась…своими сновидениями… Я виновато опустила голову.

– Извини… Со мной не трудно и помешаться…

– Да что ты всё извиняешься-то!? Ты ж человек…не робот.

– А… А что ты думаешь об этом всё-таки?

– О чём?

– О моём сне…

– А…м…так, а что тут думать-то? Будешь за шаг от совершенства.

– В смысле?..

– Ну да…ещё чуть-чуть и станешь однородненькой… – просто сказал он  и рассмеялся. Я поцеловала его.

***

Двадцать седьмое августа, День Рождения Кларка. Ещё неделю назад он сообщил мне, что собирается праздновать и пригласил к себе. На мне терракотовая мини-юбка и белая просвечивающая блузка на мелких металлических кнопках.

– Детка! – радостно поприветствовал меня именинник, когда я выросла прямо перед ним в дверном проёме.

– Привет!!! Он намертво прижал меня к себе и поцеловал в растерзанные губы.

Из гостиной раздавались голоса. Раскатистый смех чуть ли не оглушал. Громко играла ритмичная музыка.

– Я пришла последней?

– Не волнуйся, детка. А ну-ка пойдём со мной, – проговорил он, будто и не слышал моего вопроса.

– Эй!

– Э-э-э!!!

– Ну, наконе-е-ец-то… Мы уж думали, ты нас бросил!!

– О!!! Какие лю-ю-юди!!

– Так, ребята, познакомьтесь! Это – Алекс, моя девушка, – представил меня Кларк и поцеловал в щёку, вероятно, с целью подтвердить достоверность своих слов.

– Привет, Алекс!

– Привет.

– Buenos tardes[6].

– Привет, детка… Я – Тони. Не хочешь, телефончик записать? – спросил меня какой-то парень.

– Вот, Алекс. Познакомься. Это Джери и его девушка Лилиан. Это Тони и Сьюзен. А вот это…красавчик Говард и Ханна. Мои друзья.

– Очень приятно, – произнесла я с натянутой улыбкой.

Мой приход явно прервал какой-то разговор.

– Кларк, можно мне сесть с тобой? – максимально тихо спросила я.

– Конечно, – тут же отозвался он. Мне думалось, их незавершённая беседа продолжится, но внезапно ко мне обратился Говард:

– Пива? – предложил он, и мне показалось, будто он не сомневается в положительности моего ответа.

– Она не любит пиво, – смеясь, сказал Кларк, наполняя мой фужер вишнёвым соком.

– Не любит? Что это значит?

– Не нравится, – пояснил Кларк.

– Не нравится. И-и-и…как же это может быть?

– Ну, тебе ж не нравятся коротышки, – быстро проговорил он, ухмыльнувшись.

– Ха-ха… Не-е…не нравятся… – пропел Говард и обхватил левой рукой за плечи черноволосую Ханну, которая очевидно была выше его.

Если честно, друзья Кларка мне совсем не понравились. Они обсуждали, на мой взгляд, совершенно земные и даже примитивные вещи, которые периодически смущали до невозможности. К тому же, создавалось впечатление, что это вовсе не День Рождение, а обычная тусовка, причём без повода. Мне хотелось уточнить: «Кларк, ты точно родился двадцать седьмого августа?». В самом деле: ни подарков, ни тостов, ни единого слова в принципе о значимости сегодняшнего дня. Вряд ли они все поздравили Кларка до моего прихода: если это так, значит пришли гораздо раньше назначенного времени. Всё это было настолько странно и неприятно, что мне хотелось поскорее отчалить.

Разумеется, я могла бы удалиться, предварительно шепнув что-нибудь Кларку на ухо в качестве своего оправдания. Например, свалить на усталость, головную боль, придумать что-что ещё. Но столь равнодушное поведение его друзей меня в буквальном смысле возмущало. Я невольно чувствовала своим долгом напомнить всем им о том, почему мы собрались здесь. Уверена, Кларк всё замечает, просто виду не подаёт, как обычно: он, конечно, удивительно терпелив и необидчив!

«Ладно, мне нужно просто показать пример», – убедила я себя и встала, чтоб произнести тост.

«Кларк, сегодняшний день – святой. Будь моя воля, я бы сделала его международным праздником. Вселенная…»

– Слушайте! – бессовестно перебил меня Тони и принялся рассказывать какую-то пошловатую историю, связанную с одной пятнадцатилетней девчонкой из колледжа, где они вместе учились. У меня возникло желание хотя бы обозвать его, вернее назвать наглецом, но я обуздала себя ради Кларка. Не хватало только устроить скандал…

Прошло, думаю, не менее десяти минут, а монолог Тони всё никак не заканчивался. Неожиданно я ощутила на своём колене горячую ладонь Кларка, он принялся гладить меня по бедру…

– Не переживай…мелочь. Потом договорю, – едва слышно сказала я Кларку, решив, что этим действием он собирался меня поддержать.

Наконец, рассказ Тони был закончен. Все рассмеялись кроме меня и Кларка. Он шепнул что-то Джери, и тот кивнул, наверное, в знак согласия.

– Алекс, детка, пойдём со мной. Я решила, что он хочет, чтобы я ему помогла на кухне и повиновалась.

Мы вышли из гостиной и закрыли за собой дверь. Однако музыка стала играть ещё громче.

«Интересно, куда это он меня тащит?» – спрашивал меня внутренний голос.

– Кларк, я не курю, – пошутила я.

– Ха-ха… Есть занятие получше!!!

Не успела я опомниться, как он прислонил меня к косяку возле кухни, рывком расстегнул все кнопки на моей блузке, а затем бесцеремонно содрал её с меня точно обои со стены.

***

Последний день лета.

– Алекс!! Ты куда?!!! – с тревогой в голосе спросил меня папа, когда я в спешке завязывала шнурки на ботинках.

– Мне нужно срочно поговорить с Кларком. Само собой я не сомневалась, что мой намеренный поступок вызовет у отца беспокойство.

– Не надо так… Уже поздно, дождись завтрашнего дня.

– Не так уж и поздно!

– Поздно!!! – настаивал он.

– Пап…мне необходимо его увидеть. Прямо сейчас, – тихо и размеренно произнесла я после небольшой паузы.

– Поговорите по телефону.

– Уви-и-идеть, пап…

– Ну…ты…будь осторожна, – смягчился он, вероятно, смирившись с тем, что меня не остановить.

– Обещаю.

Ровно час назад я была ошарашена новостью: тест на беременность оказался положительным. Думала провести повторный, но меня стошнило, и все сомнения рассеялись в один миг.

Выбежав на улицу, я понеслась в сторону ближайшей станции метро и через полчаса уже была в минутах десяти от дома Кларка. Внезапно начался ливень. Крупные капли беспощадно били меня одна за другой. «Ещё немного и вымокну до последней нитки. Надо срочно где-нибудь укрыться и переждать», – рассудила я.

К счастью Кларк проживал в районе, переполненном заведениями, которые работали круглыми сутками. Один из баров находился совсем рядом. Неисправный фонарь, подвешенный над входной дверью, подмигивал мне оранжевым глазком. «Отлично! Мне сюда!»

Я потянула на себя тяжеленную дверь и проникла вовнутрь. Чем-то это место напомнило мне бар, который мы посетили с Кларком вечером, когда только познакомились. Тогда тоже было тепло и сравнительно нешумно. Народу было настолько мало, что каждый человек бросался в глаза. Предавшись воспоминаниям, я машинально посмотрела на барную стойку и замерла: в метрах трёх от меня сидел крайне симпатичный молодой человек, в котором я узнала Кларка. Слева от него на таком же круглом и высоком стуле нога на ногу сидела стройная блондинка. Они не замечали меня, и я лицезрела их страстный поцелуй.

***

Мне пятьдесят один год. Я вышла замуж за человека, которого сильно люблю и уверена в том, что он с той же силой любит меня. У нас родилась дочка Кристиан, и мы переехали в Мичиган.

Ребёнка от Кларка я тогда решила оставить. Нынче ему уже двадцать шесть лет, как раз столько, сколько было его отцу, когда мы сошлись. Внешне он очень похож на своего папу.

Ему передалось моё заболевание, это стало ясно спустя две-три недели, как молодому юноше минуло двенадцать. Он очень красивый, по крайней мере, я искренне считаю так и, само собой, всю жизнь смотрю на него, как на нечто прекрасное. Однажды, он заявил мне о том, что ему всё равно, есть у него на коже пятна или нет, и не важно, сколько их и какого они размера.

Мой муж всегда воспринимал его, как собственного сына и горячо любил. Кристиан называла его братом и просто обожала, несмотря на то, что знала, что Стивен приходится биологическим отцом только ей одной. Таким образом, в нашей семье царило и царит благополучие.

Кларка я больше никогда не видела. Впрочем, как мой муж, так и моя дочь оказались невероятно чуткими и понимающими людьми: они предпочли не поднимать этой темы никогда. «Не стоит этого лишний раз ворошить», – вот что, похоже, сидело в мыслях у каждого из них.

Что касается моего сына, всего лишь раз, ещё, будучи совсем маленьким, он попросил меня рассказать о своём папе. Единственным, что я сказала, было следующее: «Твой отец, Марк…был врачом».

[1] Сладкий леденец.

[2] Хор оружия.

[3] След.

[4] Луч света.

[5] Абсолютная свобода.

[6] Добрый день.