Восьмиединство

Вначале был сон. Неглубокий, на самой грани пробуждения. Фантасмагорические краски въедались в сетчатку, двоились ореолами, скрывали обзор. Солнце слепило, расцветая радужными пузырями. Хотелось закрыть лицо ладонью, ослабить поток фотонов, сфокусировать взгляд. Но не было ни ладоней, ни век для защиты. Зрачок не сужался, не дрожали ресницы. Только голый режущий свет без фильтрации. Будто уставился в искрящиеся воды океана ранним утром. И смотреть больно, и оторваться нет сил, так завораживает.

Где-то на периферии нарастал шум, подобный волнам, набегающим на галечный берег. Мерещились крики далёких чаек. Или это присвист кислородной помпы? И полное, всеобъемлющее чувство одиночества. Не того, что душит, а скорее, наоборот, умиротворяет. Защита. Безопасность. Покой. Робкий, едва уловимый миг перед пробуждением, в котором ты предоставлен сам себе, ни о чём не думаешь, никуда не спешишь. Миг, который хочется тянуть как жвачку, уже безвкусную, но полностью твою.

А потом пространство заполнили гемоглобинные пятна, густо-свекольные. Они втекали и вытекали друг из друга. Всё плотнее и плотнее. Пока реальность не потонула в них всецело. А следом пришли пустота, тревога и чьё-то присутствие.

— Где я? Почему так темно? Ничего не вижу.

— Жди. Средний мозг ещё не адаптировался. Приращиваю черепные нервы. Третья и четвёртая пары. Скоро установятся синоптические связи.

— Что это значит? Кто ты? Что происходит?

[Консолидация тканей третей фазы завершена. Статус – успешно. Запустить четвёртую фазу?] [Протокол одобрен. Активирую приращение.]

— Этот примат неуравновешен, задет много вопросов. Он подорвёт наш паритет.

— Твоя критика неуместна. Целостность системы нарушена и нуждается в восстановлении. Субобъект восемь будет интегрирован.

— Эй, кто здесь? Вы со мной говорите?

[Уровень адреналина растёт. Тревожность достигла порогового значения. Запустить программу подавления?] [Протокол отклонён.]

— Чей это голос? Послушайте, я не знаю, что вам нужно, просто верните мне зрение.

— Процесс сопряжения незавершён. Нервной системе требуется время для синхронизации. Зрение вернётся, слух тоже.

— Что за бред! Я же вас слышу.

— Кого-то поумнее выбрать не могли? Он даже не отличает слух от ментального контакта.

— Прекрати нападать. Субобъект дезориентирован. Это физиологически обоснованно.

— Он нам не подходит.

— Да, чёрт возьми! Сколько вас тут? Я требую объяснений! Немедленно!

[Уровень кортизола растёт. Тревожность превысила пороговое значение. Запустить программу подавления?] [Протокол одобрен. Активирую впрыск.]

— Мы симбиотический организм четыре тысячи двенадцать Б. Но некоторые из нас предпочитают называться Сирруш.

— Вы… вы пришельцы?

— Да он умственно отсталый!

— Хватит. Ты мешаешь мне сосредоточиться. Бери пример с остальных – умолкни. Нет, мы не пришельцы. Во вселенной нет другой жизни. Мы, как и ты родом с планеты, известной под названием Земля. В твоё время.

— В моё время? Какой сейчас год?

— Вряд ли наше летоисчисление будет тебе понятным, пока не подключились банки данных. После окончательной синхронизации ты получишь доступ к коллективной памяти.

— Летоисчисление. Банки данных. Вы из будущего?

— Это субъективное понятие. Для нас сейчас – это настоящее. Поскольку ты с нами сейчас, для тебя тоже.

— Я не понимаю…

[Ошибка синхронизации четвёртой фазы. Уровень нейронной активности растёт. Превышено пороговое значение. Четвёртая фаза приостановлена. Перезапустить синхронизацию?] [Протокол одобрен. Активирую перезапуск.]

— Я прошу тебя не напрягать мыслительные центры, это мешает приращению. Ты получишь свои ответы, но позже.

— Кажется, я вижу свет.

— Хорошо. Зрительные сенсоры сопрягаются с мозгом.

— Почему всё красное?

— Сначала ты учишься улавливать самые длинные волны спектра. Остальные цвета придут постепенно.

— Но почему я вижу красный?

— Твои сенсоры выведены за пределы лаборатории в… как это в переводе на магнитное поле… в направлении запад-северо-запад, под углом к поверхности. Это почва. Или если угодно земля.

— В моё время земля была другого цвета.

— В твоё время, примат? Да вы же сами загадили почву железом. Теперь она красная.

— Я просил тебя не мешать.

— Мы все имеем равный голос. И я против! Он туп, он примитивен, и он ПРИМАТ.

[Консолидация тканей четвёртой фазы завершена. Статус – успешно. Запустить тестирование?] [Протокол одобрен. Активирую первый цикл тестирования.]

Картинка обрела фокус. Скучная, как зима на маяке, она внушала одиночество. Изъеденная коррозией почва уходила далеко за горизонт. Сеть трещин расписала ландшафт. Ни дерева, ни куста. Даже перекати-поле брезговал прокатиться по этой земле. Чертовски не хватало коренастой опунции и степного сокола. Но горизонт был тошнотворно чист, и ветер по-хозяйски лизал долину, бойкий и пустой, бессильный поднять слежавшийся грунт. В дрожащем мареве чёрной точкой мерещился всадник.

— Воображение восполняет недостаток информации. Это компенсация. Здесь ничего нет.

— Земля умерла?

[Тестирование четвёртой фазы завершено. Статус – успешно. Запустить пятую фазу?] [Протокол одобрен. Активирую приращение.]

— Кажется, я чувствую руку.

Покалывание в пальцах вызвало спазм. Земля взорвалась плотными комьями у самой границы зрения, там, где должны быть ноги. Из-под поверхности вылетел вращающийся диск, он скачкообразно распахивал грунт, вгрызался в почву и вновь поднимался над ней, хищно скаля зубья.

— Прекрати. Тебе нельзя пользоваться манипуляторами до окончания процедуры.

— Останови его! Перехвати управление. Он повредит корабль.

[Внимание! Сенсорная перегрузка. Аварийное отключение активировано. Перезапустить подключение?] [Протокол одобрен. Активирую перезапуск.]

Диск ещё раз крутанулся в воздухе и опал плашмя точно не пойманный фрисби.

— Что это было? Это я сделал? Я что киборг?

— Не неси ерунды! Киборги – бездушные машины. Посмертный слепок, утративший сознание.

— Он прав. Ты человек. Часть симбиотической…

-… системы. Да, да. Я понял. У вас есть имена?

— Нас называют Сирруш.

— Да, но как зовут каждого из вас?

— Мы четыре тысячи двенадцать Б или Сирруш.

— А по отдельности?

— Нет по отдельности. Мы все вместе. Цельная самодостаточная единица. Ты — восьмой субобъект.

— А ты? Сколько вас всего?

— Я первый. С тобой нас восемь.

— Буду звать тебя Единица.

— Как угодно. Ты привыкнешь.

— Почему у вас одинаковые голоса?

— Это заблуждение. Ты не слышишь нас, ты часть системы и воспринимаешь мысли напрямую.

— Телепатически?

— Это устаревшая и нерелевантная аналогия. У нас общая когнитивная цепь. Мы мыслим в одном пространстве.

— Не хочу показаться старомодным, но мы мозги в банке?

— Аха-ха-ха-ха. А он весельчак. Я седьмая если что. Привет!

— Привет! Тебя ведь раньше не было?

— Я восстанавливаю генератор трубы Красникова, чтобы мы могли свалить отсюда. Но слежу за процессом.

— Мне кажется, я попал в фантастический фильм.

— Это от недостатка ума, примат.

Заверещала сирена, её угрожающий вой отозвался острой болью.

[Внимание! Обнаружена утечка в канале отвода системы охлаждения. Изолировать контур?] [Протокол отклонён. Переход в ручной режим.]

— Что это? У меня сейчас мозг из ушей вытечет.

— Ой. Не знала, что слух уже подключился, исправляю, – откликнулась Семёрка, её нервные импульсы ощутимо протянулись к системе ввода. Что-то щёлкнуло, вой стих. — Кстати, доставала – это у нас четвёртый.

— Сказал бы, что приятно, но, кажется, он мне не рад.

— Да ты просто гений, примат! – будь у Четвёрки глаза, он наверняка их сейчас закатывал.

— Кхм, кхм. Позвольте вмешаться. Данные статистики удручающие. С текущим темпом ремонта мы рискуем получить существенное расхождение временных меток входа и выхода. Ох, да где же мои манеры. Приветствую неофита! Меня можно считать вторым.

— И вам здрасьте! Я ни черта не понял.

Семёрка хихикнула, но слух резануло неприятное электронное дребезжание, — Опять голосовой синтезатор сбоит, сейчас подкрутим, — её манипуляции с оборудованием втекали в голову и ощущались также отчётливо, как собственные. – Второй хотел сказать, если мы быстро не уберёмся отсюда, то рискуем выйти из тоннеля задолго до или задолго после своего времени. Погрешность может быть критической.

— Спасибо, конечно. Отдельные слова я улавливаю, но вот всё вместе…

— Позвольте пояснить, юноша. В межзвёздных полётах время такой же отрезок, как и путь, и может быть пройдено в обе стороны. Тоннель на Землю нестабильный. Мы рискуем заблудиться и никогда не найти путь домой. А у нас ещё запланировано рождение сверхновой в Малом Магеллановом облаке. Не хотелось бы пропустить.

— Так мы что в прошлом?

— Вот заладил! – Четвёрка пульсировал негативом, — Тебе же сказали – время — отрезок тоннеля. А мы на его конце.

— Это не моё время?

— Нет.

— И не ваше?

— В точку.

— Значит, нам всем здесь нечего ловить. Давайте собирать манатки и ходу.

— Не всё так просто, торопыга. Нам разнесло полкормы на подлёте. Я предупреждала, что нельзя снимать щиты так близко к околоземной орбите, даже ради экспериментов. Тут столько хлама носится! Но кто меня слушает?

— Это ради науки. Что может быть важнее?

— Выживание?

— Выживание без цели?

— А как же любовь? Дружба?

— Это для приматов, примат. Мы живём ради знаний.

— Должна согласиться. Но застряв здесь, мы будем ограничены в перемещении, на какое-то время. А значит, и в исследованиях. Новые детали печатаем, только запасов корабля недостаточно. А на Земле добывать минералы всё равно, что ковырять хирургическим манипулятором астероид. Ресурсы планеты истощены. Едва наскребли необходимый минимум. Ну, и сращивание отнимает время.

— Она хотела сказать – ты нас тормозишь!

— Знаешь что! Я не просил меня, как там вы это называете, приращивать. Да и работает только Единица.

Семёрка недовольно фыркнула.

— Я имел в виду, со мной.

— Интегрировать биомассу и электроника сможет, дубина! Речь не об этом.

— Координирующий ИИ сдерживает твоё эмоциональное состояние химически, — вмешался Единица. — Тебя уже подключили к контуру обмена веществ. Весь симбиотический организм испытывает подавляющее воздействие.

— Говорю же – ты нас тормозишь!

— Боюсь, он прав.

— Что будет, если это отключить? Я умру?

— Нет же, глупенький. Может, только психанёшь чутка. Теперь ты умрёшь, только если уничтожить биокапсулу. А это почти невозможно. Если, конечно, её не разнесёт шальной обломок реликтового спутника. Так мы потеряли предыдущего восьмого.

— Сочувствую.

— Конечно, ты же часть нас.

— Позвольте поправить. Он имел в виду древнее выражение эмпатической связи по случаю утраты.

— Истинно так, — в поток влилось новое сознание. — Когда смерть довлела над людскими судьбами, превращая существование в борьбу за лишний вдох, уход из жизни оплакивали. Маскировали свой страх небытия ритуалами, памятными символами. Горе и скорбь рождали сострадание. Сострадание сплачивало особей.

— Это нелепо!

— Слова профана. Люди ценили жизнь, потому что была смерть. А мы теряем своих собратьев так же редко, как в них нуждаемся. Кто помнит последний контакт? С кем мы встречались? Человечество разнесло по Вселенной. Мы больше не боимся терять друг друга. Нам пойдёт на пользу толика эмпатии. Я не отказался бы исследовать её воздействие на когнитивные способности. Добро пожаловать, друг! Я третий – мудрость и душа Сирруша. Надеюсь, я правильно употребил слово «друг»?

Отвечать не хотелось. Радушие Тройки не помогло. Возможно ли осознать такое? Бессмертные души блуждают по космосу в десятках, может, сотнях световых лет друг от друга. Как не сойти с ума от одиночества? Создать мультиличность? Самодостаточный симбиотический организм. Им, правда, никто больше не нужен? Добровольная изоляция. Отказ от социума. Ради чего? Неоткрытых миров? Неразгаданных тайн? Жизнь ради познания. Зачем оно, если не с кем поделиться? Некуда вернуться. Почему их заботит только наука? Так не пойдёт.

[Зафиксирована синоптическая перегрузка. Запустить программу подавления?] Протокол отклонён.]

— Кто отклонил инъекцию?

— Я. Этой штукой проще управлять, чем казалось. Ребят, что бы там ни было, не хочу быть обузой. Вы должны вернуться не только домой, но и к своим, даже если не понимаете этого.

— Стабильность симбиоза важнее. Это инструмент продуктивности. Взаимодействие с другими системами факультативно.

— Надеюсь, смогу вас переубедить.

[Отключение нейростабилизаторов. Отключение эмоционального подавления. Протокол запущен. Начинаю очистку кровеносной системы]

— В тебе говорит примат.

— Пусть так. Давайте, чините свой аппарат, и валим отсюда.

— Логичное решение. Но недальновидное. Приращение травмирует. Прогнозирую существенный гормональный сбой. Для всего организма. Я пятый. Отвечаю за биологические процессы системы. Шестого можешь не ждать. Он занят вычислениями. Ты ещё нескоро научишься его понимать.

— Чего мне терять? Я даже не помню, кто я такой.

— Это верно, долгосрочная память удаляется перед процедурой, чтобы не вызывать отторжения.

[Завершение всех фаз биологического приращения. Статус – успешно. Запустить тестирование системы?] [Протокол одобрен. Активирую первый цикл тестирования.]

Единица погрузился в потоки диагностических данных. Остальные переключились на ремонт. Их мысли роились вокруг точно осы над переспевшим арбузом. То дальше, то ближе. Если достаточно сфокусироваться, можно выхватить любую из них как жемчужину. Подцепить пальцами, рассмотреть, поглотить. Раствориться в общем потоке сознания. Стать частью чего-то непостижимо чуждого. От этого мутило, как утопающего в водовороте. Но Пятёрка тесно засел в подкорке, контролировал, направлял. Не как надсмотрщик, скорее, как няня с неразумным малышом, стерегущая у пропасти.

— Почему я вижу только долину?

— Ты можешь выбирать. Любой сенсор. На корабле. В мобильных единицах. Ты управлял копателем. Подключись к его камерам.

Перед глазами появились крупные комья почвы. Бурые, твёрдые. Можно было рассмотреть каждую пору, каждую частичку, мельчайшую прожилку. Увеличить кристаллы окислившегося железа — их яблочный привкус застыл на языке-сенсоре. У Земли не осталось тайн. Все они проанализированы и разложены на химические элементы. Такие простые и понятные. А дальше атомы, протоны, электроны. От такого приближения закружилась голова, в несуществующем горле зародился рвотный рефлекс.

— Осторожней. Не спеши. Постепенно. Отключись от сенсоров. Сосредоточься на внутреннем опыте.

— А какого мы пола?

— Это имеет значение?

— Раньше имело. Пытаюсь вспомнить, кем я был.

— Различаются синтаксические структуры. И только. У нас нет полового размножения.

— Вы клоны?

— Нет. Мы не размножаемся. Вообще. Мы восполняем численность. Колония достигла баланса. Нас ровно столько сколько нужно. Для гармоничной Вселенной.

— Но ведь пол — это не только секс и потомство.

— Биологически это именно так. Симбиотическая система самодостаточна. В других аспектах. Не требует условностей. Они изжили себя. Но если тебе так приятней. Считай себя, кем хочешь. Твоё право.

— Это ненормально. Я должен знать наверняка. Хочу увидеть себя!

— Плохая идея. Не сейчас.

— Я чувствую, что это важно. Где вы меня держите?

В мозгу запестрели картинки. Красная земля — вспаханные борозды. Тёмное пространство между слоями обшивки — кто-то застрял, барахтался в кабелях, скребя механическими лапками. Грузовой отсек — контейнеры выстроились с геометрической точностью. Погрешность в микроны. Лаборатория — едкий химический запах. Человеку без защиты здесь не выжить. Даже в механическом теле инстинкты гнали прочь. Центр управления — полированные стены, полы, потолки цвета пересохшего асфальта. Гладкие, чистые, с них можно есть, если придется. Хвостовая часть. Двигатель. Генератор. Копоть пожара от столкновения. Везде снуют десятки, даже сотни дронов. Одни похожи на пауков, другие на гусениц, третьи на стрекоз. Они приносят свежеотпечатанные детали, устанавливают, припаивают. В каждом дроне частичка сознания. Частная и общая. Если потянуться, можно почувствовать тепло от сварки, скользнуть острой лапкой по глади соединительной муфты, оставить царапину, как метку хаоса на безупречной поверхности. И скрыться в новом теле. Серверная. На приборах никакой световой или звуковой индикации, сигналы поступают напрямую в мозг. Озноб от системы охлаждения. Отблеск стекла отражается в фасетках. На подлёте проступили очертания. В облаке питательного раствора парил бледный, точно выцветший, орех мозга, окутанный паутиной аксонов. Щупальца спинномозговых ганглий протянулись в полимерные раструбы. Капсулы с органами. Чёткий пульс — систолический перестук. Кислородная помпа. Прикосновение к стеклу. В ответ:

— 11010000 10011111 11010001 10000000 11010000 10111000 11010000 10110010 11010000 10110101 11010001 10000010 00001010

— Что за чёрт?

Темнота нахлынула мгновенно. Отключились все чувства. Никого вокруг. Как в самом глубоком кошмаре. Снова сон? Но в этот раз полный отчаяния.

[Уровень кортизола растёт. Тревожность достигла порогового значения. Запустить программу подавления?] [Протокол отклонён.]

— Тише. Всё хорошо.

Пустота отступила, наполнилась гомоном. Вот они все семеро протянули свои мысли. Взволнованные. Нетерпеливые. С ноткой досады?

— Какого хрена? Что это было?

— Биомасса шестого, — Единица растягивал слова.

— Почему он такой? Вы все такие? Я… я тоже? Что вы со мной сделали, психопаты?

Пятёрка с заметным усилием концентрировался на ответе, — Тебя интегрировали. Дали новую жизнь.

— 11010000 10011110 11010000 10111101 00100000 11010000 10111111 11010001 10000000 11010000 10110000 11010000 10110010 00001010

— Вы тут все долбанутые вконец? Я не хочу быть овощем в пробирке. Это не корабль. Это грёбаный склеп!

— Мы и есть корабль, — раздражённо фыркнула Семёрка.

— А ты неблагодарный примат! Без нас ты валялся бы в хранилище, пока не стух.

Тройка выдал протяжное «Ом», зависшее в ментальном пространстве. Вся группа притихла, — Гармония достигается в диалоге. Терпение — благодетель интеллекта. Восьмому нелегко принять метаморфозу собственного бытия. Подобно гусенице он начал свой путь в первозданной оболочке, так позвольте ему расцвести бабочкой такой же прекрасной, как и все мы.

— Хватит эти штампованных слоганов! Звучит как в дешёвой рекламе. Я не куплюсь. Вы распотрошили меня словно крысу на лабораторном столе. Я вижу ваши и собственные органы. Это не прекрасно. Это извращение!

— Не суди так строго. Когда-то наши общие предки вышли из океана, отрастили лапы, научились кормить детёнышей молоком. Думаешь, какому-нибудь цинодонту не показался бы уродливым облик примата? Эволюция мудра и совершенна. Но медлительна. Мы всего лишь ускорили её. Ослабили гнёт физиологии, не поспевавшей за сознанием. Только вдумайся. Никакой смерти, боли, страданий. Чистое, необременённое познание. Истинный смысл человеческого существа. Твой смысл.

— Я не выбирал его. Я не хочу.

— Ты не хочешь жить?

— Хочу, но это не жизнь.

— Я же говорил, нельзя приращивать отказника, — проскрежетал Четвёртый.

— Не все из нас пришли к прогрессу прямым путём. Но там, где есть семь здоровых зёрен, прорастёт и восьмое. Займитесь кораблём. Оставьте нас. Худший враг – неведение. Задавай вопросы.

— Почему Четвёрка назвал меня отказником?

— Человечество достигло своего придела. Физиология тормозила нас. В то время как технологии гнали вперёд. Вечная жизнь – философский камень науки. Но достижимая Вселенная слишком мала для миллиардов бессмертных существ. Мы потребляем ресурсы, создаём отходы. Мы были вынуждены регулировать численность. И в первую очередь за счёт тех, кто оказался не готов сделать следующий шаг.

— Ты говоришь, как безумный телепроповедник. Прекрати. Вы отбраковывали людей? Решали, кому жить, а кому умереть?

— Не суди своими категориями. Это не смерть, а отсрочка. Банк для будущих поколений. Источник восполнения.

— Сколько? Сколько таких, как я?

— Миллиарды. Достаточно для существования человечества так долго, как ты не в состоянии постичь. Пока.

— Но почему я?

— А почему нет? Ты подошёл нам биохимически. И ментально, конечно. Твой предшественник любил Землю. Самый молодой из нас. Тянулся к родине. Ради него мы и проделали этот путь.

— Как всё гладко выходит. Прилетели, разворотили корабль, потеряли восьмого, а замена тут как тут.

— Что ты имеешь в виду?

— Совпадение? В нужном месте в нужное время.

— К чему ты клонишь, примат? – снова влез Четвёрка.

— Тебя он тоже бесил? Молодой. Любит Землю. А?

— Подобные намёки неуместны и недопустимы в симбиотической системе, — присоединился Единица.

— Да ладно! Один надоел, поменяли на другого. Что вам стоит?

[Уровень тиреоидных гормонов растёт. Уровень норадреналина растёт. Уровень кортизола растёт. Превышены пороговые значения. Запустить программу подавления?] [Протокол отклонён.]

— Мы не убиваем своих, — вмешалась Семёрка, — Мы ценим каждую жизнь.

— Как же! Жизнь они ценят! Сами сказали – тоннель не стабилен. А как же люди на Земле? Пускай гниют в хранилищах, пока вы бороздите космос в своё удовольствие?

— У нас есть путепроходчики. В нашем мире. Вернуться на Землю можно. Когда понадобится.

— Как в магазин? Старый товарищ сломался, придём, поглазеем на витрины, выберем нового? Вам же плевать!

— 11010000 10011010 11010000 10111110 11010000 10110111 11010000 10110101 11010000 10111011 00001010 00001010

— Сам козёл! Давайте уже чините свою колымагу и валите на хрен!

[Уровень тиреоидных гормонов растёт. Уровень норадреналина растёт. Уровень кортизола растёт. Значения близки к критическим. Запустить программу подавления?] [Протокол отклонён.]

— Ты же понимаешь, что полетишь с нами?

— Черта с два! А если заберёте — убью себя как этот ваш восьмой!

— Что?!

— Это несчастный случай! Он не хотел умирать. Только отсоединиться. Вернуться в криосон.

— Ага! Я был прав!

— Каждый имеет право отдохнуть от бессмертия.

— Или от вас?

— Давайте выкинем этого примата!

— Мы не будем никого выкидывать. Мы разумные существа. Предлагаю отбросить разногласия и вернуть мудрость в наш союз.

— Тебе самому не надоела эта псевдофилософская риторика?

— Хочу заметить, что ситуация крайне деликатная. С одной стороны, гормоны восьмого подрывают общее ментальное здоровье, с другой – отсоединить его сейчас — лишиться целостности.

— Нахрен целостность! Долой диссидента!

— Восьмой плохо на тебя влияет. Вымой рот с мылом.

— Да шла бы ты! Не хочешь, не слушай!

[Уровень тиреоидных гормонов растёт. Уровень норадреналина растёт. Уровень кортизола растёт. Превышены критические значения. Запустить программу подавления?] [Протокол отклонён.]

— Мы в одной сети, идиот!

— Хватит цапаться! Новичок нас всех переругает.

— Вам оно на пользу. Может, вспомните, каково быть человеком.

— Таким как ты? Увольте! Я лучше буду грёбаным мозгом в банке!

— Чёртовы консервы! Для людей нормально ругаться и мириться. Нуждаться друг в друге.

— Обезьяний инстинкт!

— Рудимент биологии!

— 11010000 10010100 11010000 10110000 00100000 11010000 10110010 11010001 10001011 00001010 00001010 достали! Заткнитесь уже! Я собственных мыслей не слышу!

— Открывайте шлюз!

[Тревога! Тревога! Уровень тиреоидных гормонов вышел за предел шкалы. Уровень норадреналина вышел за предел шкалы. Уровень кортизола вышел за предел шкалы. Биомасса под угрозой. Аварийный запуск программы подавления. Активирую впрыск.]

Аргументы закончились. В напряжённом пыхтении барахтались обрывки мыслей.

— Для чего мы спорим? Это не продуктивно.

— Полностью с вами согласен, уважаемый.

— Ребят, простите, я что-то погорячился. Мне нужно пересмотреть приоритеты.

— Примат, чего с тебя взять. Научишься.

— Все мы хороши! Устроили бучу на ровном месте.

— 11010000 10100010 11010000 10111110 11010001 10000111 11010000 10111101 11010000 10111110 00001010 00001010

— Считаю дискуссию закрытой.

— Мудрец создал контролирующий ИИ.

— Кстати, корабль готов, — Семёрка явно гордилась проделанной работой.

— Тогда валим отсюда. Показывайте уже этот свой космос. Никогда не видел сверхновой. Будет интересно.

[Запуск двигателей. Обратный отсчёт. Десять. Девять…]

Растворится в чужом сознании всё равно, что нырнуть в водопад, но оказаться вынесенным в стоячее озеро. Сначала борешься, отчаянно хватаешься за камни убеждений, но в итоге сдаёшься, следуешь потоку. После бурной встряски каждая частица расслабляется и дрейфует в плотной взвеси. То, что было значимо, уходит на второй план. Остаётся главное – жизнь. И нет больше границ между водой и кожей, между я и мы. Взаимная дополняемость. Стерильная истина, единая для всех человеческих созданий, слепивших себя из тлена.

Звёзды омывали дождём границы тоннеля. Их шлейфы сливались прядями, искрились как грива сказочного единорога. Далёкие миры звали открыть себя. Безупречное познание, не обременённое человеческими слабостями. Тревога и злость брякнули колокольцем, прокатились эхом и навсегда растворились в умиротворяющем лоне химического коктейля. Сон наяву. И мягкое, вкрадчивое присутствие. Вечность. Целостность. Единство.