Волки

Я спешил в запретный отсек по прямому тоннелю. Многие бы сейчас меня поправили: “Коридор, а не тоннель!” Это конечно логично, ведь вытянутое пространство, которое тянется вдоль жилых комнат, гостиных, кухонь, кладовых принято называть именно коридор. Но коридор должен находиться в теплом доме с окнами, в которые бьет солнце, а не в строении из бетона и железа глубоко под землей.

Большинство привыкли считать это место домом. Уже подрастает новое поколение, которое о жизни на поверхности знает лишь из книг и рассказов старших. Но по мне, признаться, что бункер — это дом, значит признать поражение, на которое я был не согласен.

Жители провожали меня взглядом до самых металлических дверей. Пластиковый ключ скользнул по замку, и я вошел на запретную для многих территорию. Шум жилых помещений сменился на гул компьютеров. В комнате перед монитором сидел мой коллега Шура. Вопреки моим ожиданиям, он даже голову не повернул в мою сторону, хотя обычно встречал бурными приветствиями. Уж очень сильно поглотило его происходящее на экране.

Я встал за его спиной. Шура рассматривал запись с видеокамеры из соседней комнаты. В центре сидел Зверь. На его шее был ошейник из особо прочного металла, к нему тянулись цепи с четырех сторон. Зверь дергался, цепи натягивались, но их прочности достаточно, чтобы удержать его.

Несмотря на небольшие размеры, Зверь обладал огромной силой и ловкостью. Один запросто справлялся с ротой солдат и ломал боевые машины как игрушечные. А на поверхности таких было не менее сотни. В первый же год войны Звери загнали нас под землю. Это была даже не война, а бойня. Те, кто выходил из бункера – уже не возвращались. И что сейчас творится на поверхности мы знаем лишь благодаря машинам.

Все наши попытки убить Зверей провалились. Тогда мы немного изменили тактику и бросили все силы и технологии, чтобы изловить одного из них. И наша ловушка сработала. Впервые за все время у нас появился проблеск надежды.

— Ты уже начал исследования?

Шура сглотнул ком в горле:

— Пока только наблюдаю.

— На наблюдении мы далеко не уедем.

— Смотри, он шевелит ушами!

— И что?

— Он нас слышит походу.

Шура подошел поближе к двери и рявкнул:

— Эй! Пес облезлый!

Уши Зверя зашевелились активнее, и он оскалился.

— Шура, мне кажется он понял, что ты сказал.

— А может он и сам говорить умеет?

Мы переглянулись. Возможность разумности этих существ нам в голову не приходила. Я подошел к двери, провел ключом, и преграда между нами и Зверем втянулась в стену.

— Ты умеешь говорить? — спросил я, так и не решившись сделать шаг через порог.

Зверь сел, сгорбился, приоткрыл пасть, а глаза вдруг стали неестественно белыми. Он стал похож на каменную горгулью только без крыльев.

— Он не умеет говорить, — мы с Шурой отпрянули в испуге. — Мы будем говорить за него. Мы готовы отвечать на ваши вопросы.

Челюсть Зверя не двигалась, звук доносился из его пасти как из мегафона. Каждое слово звучало своим голосом, и невесть откуда взявшиеся эхо разносило их по комнате.

— Кто вы? — опомнился я.

— Мы — существа из другой вселенной.

— Зачем вы пришли на Землю?

— Мы не приходили на Землю. Мы находимся далеко от вашей планеты. Здесь только наши… посланники.

Голоса звучали лениво. У меня появилось ощущение, что с нами говорят с каким-то снисхождением. Так говорят господа со своей прислугой.

— Почему ваши посланники убивают нас?

— По нашему приказу. Ваша популяция вышла из-под контроля.

— Популяция! Какая к черту популяция! — проревел Шура, потерявший всех родных в этой бойне. — Мы разумные существа!

Мой товарищ начал ругаться, грозя кулаком воздуху.

— Разумные, — перебил его голос. — Да, на Земле вы развились быстрее других животных и стали во главе планеты. И тем самым не дали шанса развиться другим. Но во вселенной эту роль заняли мы. Ваша Земля для нас как остров со своей, оригинальной жизнью, за которой мы наблюдаем.

— Так наблюдайте на здоровье! Но убивать то зачем? Мы же люди. Нельзя же так! — пыхтел разгоряченный Шура.

— Можно. Вы и сами так делаете. Истребляете животных по своему желанию, вмешиваетесь в их образ жизни, ограничиваете в пространстве, ставите опыты. Неразумные животные этого даже не замечают, — голоса издали что-то похожее на смех, — точно также, как и вы не замечаете вмешательство наше.

Может и замечали. Может за всеми необъяснимыми событиями, которые мы приписывали богам, демонам, призракам, полтергейстам, стоит одна высокоразвитая раса. Раса, для которой мы просто вид животных.

— Значит вы прислали этих существ, чтобы сократить нашу… популяцию? — с трудом выдавил я.

— Верно. Пока вы прячетесь под землей, другие животные, возвращают прежнюю гармонию.

— И как такое могло прийти вам в голову! — рявкнул Шура. — Или чем вы там думаете?!

— Мы взяли пример с вас. Все наши решения не давали нужных результатов. И нам пришлось прибегнуть к более серьезным мерам. Вспомните, как вы выпустили волков в заповедник, и как благоприятно это отразилось на экологии… Эти, так называемые вами, Звери наши волки.

Зверь зашевелил ушами, прислушался. Встал, запрокинул голову. В комнате раздался вой, протяжный, несвойственный этому существу. Эхо от бетонных стен вторило ему, и я искренне надеялся, что жители за металлическими дверями ничего не слышат.

Вой затих. Зверь снова стал горгульей. Шура испуганно смотрел на меня, а я усиленно думал, рассматривая Зверя: он стоял неподвижно с белыми глазами и раскрытой пастью, готовый передавать слова своих хозяев.

У нас нет шансов против них.

— Хорошо. Вы уже больше десяти лет держите нас под землей. Половина человечества уже погибла. Может пора прекратить этот эксперимент? Мы передадим ваши слова всем. Станем бережней относиться к нашей планете. Мы же разумные и всегда можем договориться. Отзовите своих волков.

Высокоразвитая раса медлила с ответом. Мы с Шурой глядели в пасть Зверю в ожидании, и оба дернулись, когда голоса раздались вновь.

— Охотник не договаривается с добычей. Этот разговор был начат с одной единственной целью. По нашим законам приговор не имеет права быть исполнен, пока не оглашен обвиняемым, всем без исключения, даже самым примитивным.

В дверь запретного отсека начали барабанить, голоса с той стороны вопили и просили о помощи.

— Доводим до вашего сведения, что Комитет по управлению популяциями решил: полное уничтожение человека как вида оправдано.

Зверь перед нами распрямился, провел лапой по ошейнику и этого легкого движения хватило, чтобы ошейник сломался как пластиковый. Четыре цепи с оглушительным звоном упали на пол. Зверь помотал головой, сбрасывая остатки металла. И я вновь услышал вой. Но уже за металлической дверью.