Весенница

Весна в этом году задерживалась. Землю всё ещё сковывали морозы, даже иногда были снегопады. Уже скоро должен быть начаться сезон пахоты, и в деревне сильно волновались по этому вопросу.

Такие задержки смены сезона были редкими, но заставляли волноваться не на шутку. В деревне, вечерами, в свете свечей, старики и старухи шептались между собой, поблёскивая выцветшими глазами. Они прекрасно понимали, почему весна не торопится вступать в свои права. И решали, что делать. Их было четверо – самые старые жители их деревни. Им доверяли, с ними советовались по разным вопросом. Они заключали браки, благословляли детей и урожай. Они были старыми, самыми мудрыми и делали всё, лишь бы деревня процветала. Конечно, иногда они действовали жёстко, особенно если кто-то совершал преступление.

Они ничего не забывали и не прощали обид.

Два старика и две старушки. Седые, и похожие друг на друга, словно близнецы.

Уже сменялось пятое поколение, а старики были бодры и на ногах. Словно время забыло про них, лишь разукрасило морщинами их лица и руки, отбелило головы, да сделало из глаза бесцветными.

Почти прозрачными.

Когда стало понятно, что весна точно не собирается приходить, старики собрались и ушли. Просто исчезли однажды вечером, наказав деревенским ждать их три дня и три ночи. А потом стало известно, что из деревни сбежал Гришка. Работал он в кузнице отца, но характером вышел капризный парень, вороватый, да совсем не уважающий мнение старшего поколения. Молодёжь в деревне была трудолюбивая, хотя и гулянки тоже устраивали. Но всегда всё было в меру, а вот Григорий вообще непонятно в кого такой уродился. Но пока ничего непоправимого он не совершил, родители надеялись, что он это перерастёт и всё будет хорошо.

Но старики уже видели, что парень этого не перерастёт.

И решили воспользоваться возможностью избавится и от “паршивой овцы” и, наконец, пригласить весну.

***
Гришка действительно не любил свою деревню. Ему не нравилась работать в кузнецы, или в поле. Он не знал, чем бы хотел заниматься в будущем. Мечтал о большом городе и роскошной жизни, а не о ковырянии в земле, жене и детишках. Он считал, что достоин лучшей жизни, и для достижения этой самой жизни, он не чурался подворовывать, не слушать родителей. А ещё строил планы по краже лошади и пути в город. И сам с нетерпением ждал весну – в сарае уже давно был припрятан мешок с добром.

И то, что весна задерживалась его знатно нервировало. Он хотел успеть перебраться в город до лета, а снег сильно нарушил его планы.

А ещё Гришка ненавидел этих старейшин деревни. Почему они вообще считают, что имеют право указывать кому-либо как жить? Конечно, они хотят как лучше для деревни, но они просто его раздражали! Хотя деревня жила и развивалась, да и никого не держали насильно. Если хочешь – езжай, а если вернёшься, то семья тебя примет обратно. Детей растили в любви и уважении, но в Грише не было ни первого, ни второго. Старики утешали его родителей, что такое случается. В этом нет ничьей вины, и такое просто случается.

И именно поэтому они забрали Гришку с собой.

Очнулся он в пыльном грязном мешке, связанный по рукам и ногам. Даже рот был заткнут! Гриша и шевельнуться не мог, всё, что ему оставалось – зло мычать и слушать, как скрипят полозья по снегу. Судя по всему, его везли на санях, но вот куда? Везли очень долго. Гришка то забывался тяжёлой дрёмой, то просыпался и снова пытался хотя бы шевельнуться. Но от долгой и неудобной позы и холода, который просачивался в мешок, тело совсем задеревенело. У него было время и поразмыслить над ситуацией. С верёвками ему самостоятельно не разобраться, значит придётся ждать удобной возможности, что бы сбежать. Гришке даже поплакать захотелось, но он только сильнее сжал зубами свой кляп и зло зажмурился. В нём даже страха почти не было – только злость, которая медленно проступала на его душе чёрными каплями.

Но ему оставалось только ждать. Главное те, кто похитил его, даже словом друг с другом не обмолвились! А ведь их было несколько… Всё, что помнил Гриша, так это то, что получил удар. А в этом мешке он уже очнулся.

То, что они в месте назначения Гришка понял только потому, что его вытряхнули из мешка прямо на снег. Он неловко уткнулся в него лицом, но потом его подняли, развязывая руки и ноги. Его держали крепкие стариковские руки. Гришка даже пошевелиться не мог. Одеревенение медленно проходило, и запястья с лодыжками начинало покалывать пока ещё лёгкой болью. Гришка даже не понял, какое время суток. Всё было окрашено в серые тона, а вокруг него столпились старики. Парень и рад бы был хоть что-нибудь сказать, но язык отказывался ему подчиняться. Оставалось только мычать.

Его привезли на небольшую лесную поляну, когда Гришка вновь начал осматриваться, взгляд его наткнулся на старую, вырезанную из дерева скульптуру.

Черт уже было нельзя рассмотреть, от времени дерево потемнело, черты скульптуры смазались. Но ощущение тяжёлого, недружелюбного взгляда всё равно остро ощущалось. Двое стариков взяли его под руки и повели к скульптуре. Гришка тщетно пытался вырваться, но с каждым шагом из него словно все силы вытягивали. У самого подножья этого деревянного идола, он увидел девушку. Она сладко спала, лежа на боку и подтянув ноги к груди, обхватив их руками. Спала не на голой земле, а на какой-то шкуре, в лёгком платье! Как ей не холодно?

– Разбуди. – проскрипела одна из старушек, и Гришку толкнули в спину. Он по инерции сделал несколько шагов и остановился, почти вплотную к спящей. Лицо у неё было чистое, спокойное, очень миловидное. Светлые волосы были украшены цветами, но бутоны были закрыты. Вообще странно – где эта девушка нашла сейчас цветы? И почему она вообще здесь спит?

Множество вопросов крутилось в голове, но Гриша наклонился и тронул рукой её плечо. На ощупь она оказалась очень тёплой. Светлые брови на миловидном личике нахмурились и девушка шевельнулась, не желая просыпаться. Конечности Гришки начали приобретать чувствительность, более яркую с каждым мгновением, но он не обращал на это внимание, очарованный девушкой. Ему пришлось несколько раз потрясти её за плечо, что бы девушка нехотя открыла глаза. Они у неё были чудесного, зелёного цвета. Как раз такой цвет был у молодой травки, которая только начинает прорастать навстречу солнышку.

Но вот выражение этих глаз…

Гришка почувствовал у ж а с. Ему стало неописуемо страшно от этого взгляда, который словно забирался ему в самую душу. И не просто забирался, а словно вытягивал из него жизненные силы. Деревянный идол за спиной девушки словно ухмылялся, оскаливая в этой ухмылки острые зубы.

А девушка облизнулась, медленно поднимаясь на ноги.

Гришка и рад бы попятиться, но спиной словно в ледяную стену упёрся. Он чувствовал, как четыре пары глаз сверлят его затылок.

Девушка протянула к нему тонкие руки, с длинными ногтями, больше похожими на когти.

Вместо крика его лёгкие выдавили только слабый сип.

А цветы в волосах девушки начали медленно распускаться.

***
Старики вернулись на исходе третьего дня. А следующим утром, наконец-то, сезон сменился, и весна начала заявлять права на эту землю.

Люди выдохнули с облегчением, и почти никто не вспоминал про непутёвого Гришку.