В апреле в одну из пятниц американцы пригласили девушек на вечеринку в пижамах.
Вечеринка в пижамах проходила в трехкомнатной квартире, которую снимали американцы. В этой квартире сейчас жили Эдам и Морген. Остальные американцы жили в общежитии.
Квартира Эдама и Морген была на первом этаже блочной белой пятиэтажки в остановке от универа. Блоки-секции были с залитыми разноцветными керамическими кусочками. Пол в квартире был холодный, поэтому везде были тонкие дешевые ковровые покрытия, даже на кухне.
Квартира по сути небольшая, с небольшими комнатами, но хорошо обставленная – новые деревянные двери, стиральная машина – обязательное условие американцев, мягкие диваны, тонкие ковры во всех комнатах, новая плитка в ванной и туалете, со старым широким неплазменным телевизором в зале – американцы в среднем жили лучше, чем посещающие их встречи русские.
На эту вечеринку в пижамах пришли Яся Воронина, Аня Петрилина, Лена Ситокова с подружкой Викой, Лида, рыжая, высокая, очень худая и сильно прыщавая, с факультета лингвистики, и, конечно же, маленькая Яна. Потом подходили остальные. Была также блондинка Ира, которую я видела с Дженнифер в баптистской церкви. Беременная Морген с небольшим животиком месяце на третьем-четвертом встречала гостей.
Но не все верили в беременность Морген. Некоторые говорили, Эдам и Морген имитировали беременность, что у Морген рос живот от постоянных запоров, которые она сама вызывала у себя с помощью сухих бубликов и сухарей, периодически ходила в туалет и в эти дни «облегчения» носила подушку или специальную накладку. Беременность Морген была частью легенды семьи Хейсон. Кто поймет этих американцев-контрабандистов?
Первая самая большая комната съемной квартиры – зал. Здесь были белые флизелиновые обои. Эта комната была проходной с угловым тканевым диваном между дверьми.
Над диваном висел красивый светильник «фонтанчик» с хрустальными капельками на концах блестящих желтых «прутиков», выгнутых как падающие струи воды. Двери были деревянные, недавно лакированные и поэтому блестящие, диван мягкий, светло-коричневый, угловой, раскладывающийся, обтянутый тканью, но с узорчатыми фланелевыми подушками. На диване были квадратные подушки с бахромой по краям, светло-коричневые и зелено-желтые, с орнаментом и угловатым многослойным цветком в центре…На обивке дивана были такие же вставки, как и подушки, болотного, желто-папоротникового цвета. На полах красно-зелено-желтое ковровое покрытие с низким ворсом, с большими красными цветами с острыми лепестками и зелено-желто-папоротниковыми листочками. Возможно, зеленый на покрытии был выгоревшим и стал папоротниковым. Из зала дверь вела на балкон.
В комнате стоял журнальный столик цвета ореха из дешевого ДСП. Напротив, типичная советская стенка на всю стену – такие стенки вмещали тонны вещей в советскую пору и так выполняли свою главную функцию… За стеклом только пустые деревянные полки без посуды. Мебель казалась дорогой, но на самом деле была дешевой, как во многих сдаваемых квартирах. Дешевую стенку выдавали облезлые пластмассовые ручки «гвоздиками». Стенка была как бы разделена на две части или состояла из двух секций – часть с нижним комодом и с открывающимися ящиками. В низу стенки с одной стороны были три ряда широких выдвижных полок по две, как у комодов. С другой стороны были два нижних открывающихся ящика с полками внутри, стеклянный пустой буфет над ними и рядом двустворчатый шкаф на двух ящиках. Пленочное покрытие стенки кое-где облазило, оголяя прессованные опилки. Стенка тоже была желто-орехового цвета.
Батарея у стены балкона была спрятана за пластиковой панелью цвета ореха с редкими продолговатыми трехсантиметровыми вырезами…
На ТВ-тумбочке в углу был «толстый» японский телевизор с серебристым видеомагнитофоном под ним. На телевизоре стояли большие колонки. На полу недавно лакированный блестящий паркет. Как будто деревянные двери и пол недавно хозяин квартиры сам покрыл одним и тем же лаком.
Морген встречала гостей в свободной белой футболке и черных штанах – она носила только черные брюки, делающие ее огромные бедра визуально уже.
Аня Петрилина – крупная блондинка на полголовы выше меня, с длинными ниже пояса волосами и очень широким тазом, толстокостная, я бы даже назвала ее полной. Я до этого видела на американских встречах, но ни разу не была с ней в малой группе. Аня с серыми глазами, широким лицом, острым носом, тонким маленьким ртом и низким лбом. У нее был острый подбородок и ярко выраженные скулы. Она, как и я, закончила первый курс, но училась на лингвистике в нашем университете. Она училась на договоре и говорила, что была отличницей.
Яся пришла в ярко-бирюзовых бриджах с завязками и разрезами вдоль внешних сторон ног и белом топе качелями, ее тело была намазано специальным маслом и блестело. Через разрезы на штанах не проглядывали трусы, поэтому я решила, что у нее трусы на липучках… Яся была одета легче, чем все остальные, а я теплее. Яся была одета не по погоде. На мне была трикотажная кофта с одним вязаным кружевным рукавом, а другим обычным и серые брюки. На дворе был апрель. На Яне была короткая юбка в красно-синюю клеточку и белая футболка.
Сначала мы сидели в проходном зале. Американцы угощали как обычно порезанными бананами, апельсинами и крекерами.
Морген развлекала гостей разговорами:
– Эдам начал немного лысеть, – Морген хихикнула, сказав это, как и подобает жене. – Так из-за этого переживает!.. Вчера играл на гитаре… пам-пам-пам, – и Морген как будто взяла несуществующую гитару и стала нажимать пальцами левой рукой на лады, а большим пальцем правой руки дергать струну. Я отметила, что она точно не умела играть на гитаре – ее выдавали неумелые движения и неправильная постановка рук.
Мы делали фото, сидя на диване. Почти у каждого был фотоаппарат, и мы сидели как фотомодели, пока делали одинаковые фотки на разные фотики. И старались смотреть в объектив фотика, на который снимали, что не всегда получалось. Поэтому возникали фото, на которых все смотрели в разнобой в разные объективы, одни смотрели в один объектив, другие в другой, глаза были в разные стороны. Получались «раскосые» фотографии. В компании Эдама было много «зайцев». И опять много вспышек на разные фотики.
Последней Дженнифер делала фото на «мгновеный» фотоаппарат, он тут же выдавал фотографии – мы в обнимку, я лежу на девчонках, я фоткаюсь с Джен, которая опять выглядит как маленькая девочка. Я с Морген, Дженнифер и Ясей в обнимку на диване, при этом мои глаза полузакрыты и как-то скошены… На фото Морген поставила пластиковый стаканчик между ног. А Дженнифер делала вид, что она маленькая беззащитная девочка.
Дженнифер случайно сделала мгновенное фото, где Морген была задумчивой, стандартно не улыбалась, а просто и равнодушно смотрела в кадр. Я хотела рассмотреть это фото, которое сразу же выдал фотоаппарат и которое проявлялось у меня на глазах, но Морген тут же вырвала у меня эту фотографию, порвала на мелкие кусочки и выбросила.
Меня шокировала ее реакция – она рвала все фото, на которых не улыбалась?
Морген хотела на всех фото получаться только смеющейся. Если кто-то вдруг видел ее неулыбающейся и, не дай Бог, снимал в этот момент, то она теряла адекватность.
…Я видела, как грустила, не улыбалась, жена Эдама. Поэтому по правилам теперь я должны была или умереть… или ослепнуть.
Из зала можно было попасть в маленькую темную комнатку, куда мы пошли красить ногти. Ковровое покрытие здесь тоже было с красными цветочками и папоротниковыми крючочками, а диван тоже светло-коричневый.
Я заметила, что и ковровые покрытия, и диваны в обеих комнатах были похожи. Мебель можно было переставлять из комнаты в комнату, не нарушая при этом цветовую гармонию. Мебель и даже ковровые покрытия были универсальны – мебель из одной комнаты хорошо бы смотрелась и в другой.
Морген принесла свою черную косметичку с лаками – негритянки в Африке очень любили красить ногти, для них это было в новинку, и Морген думала, что мы, как негритянки, тоже любим. Но для русских это был привычно, и Морген это быстро поняла. Мы расстелили газеты на ковровом покрытии и красили ногти на руках и ногтях в разноцветные цвета. Яся красила ногти вместе с нами, хотя я думала, что ей в ее семь красить ногти рановато. Я обратила внимание, что американцы-мужчины тоже иногда красили ногти на руках и ногах в яркие цвета, особенно часто в синий, по крайне мере так делал Эдам и Майкл, который собирался в мае уезжать проповедовать в Новой Зеландии.
С новым лаком тоже делали снимки на разные фотики.
Я была в двух комнатах из трех квартиры Эдама и Морген. Их спальню я не смотрела. Может быть, американцы хотели казаться богаче, чем были на самом деле.
Женя Снисарь, новенькая невысокая девушка, и Лида дурачились в американских спальниках, ярко-синем и ярко-бирюзовом. Они залезли в спальники и высоко синхронно поднимали ноги, как гусеницы то в одну, то в другую сторону. Спальники были новые, легкие, блестящие.
На девичник приходили то одни, то другие. Ненадолго заскочили Саша Янченко и Егор. Они громко говорили и смеялись на кухне с Морген, а потом пошли обратно в общежитие к американцам. В это время у мальчиков в общежитии был мальчишник, где главным заводилой был Эдам, наверняка, не обошлось без алкоголя. И Яна с Дженнифер и Ясей тоже были приглашены на мальчишник, немного потусовались с пацанами. Яся уехала ночевать домой. Яна с Дженни собирались в общежитии лечь спать. В квартире Эдама и Морген не хватало спальных мест.
Потом мы играли в твистер. Эдам и Морген любили эту игру, они привезли свое потрепанное игровое поле из Америки.
Мы не спали до трех утра – красили ногти и разговаривали.
Уже поздно ночью я, Аня Петрилина и Лида пошли на кухню пить чай с крекерами – бананов уже не осталось. А Морген с Леной Ситоковой отправились в круглосуточный супермаркет на остановке пополнить запасы фруктов. Оля нужна была Морген в качестве переводчика. На кухне был стол, соединенный с двумя скамейками с двух сторон, тоже из ДСП под дерево. Было много кухонной бытовой техники, что меня опять же удивило и подчеркнуло богатство квартиры.
У меня дома тоже была маленькая кухня. Поэтому небольшая кухня на съемной квартире, немного больше моей, меня не смутила, чего нельзя было сказать об Ане Петрилиной – их маленькая кухня ее удивила, но она сказала, что все нормально, раз много бытовой техники.
После трех мы решили ложиться спать. Морген намекнула переодевшись и легла у себя в спальне.
Спальные мешки положили на пол, на их тонкие ковры. Спальник Шерил был темно-синий. Этот спальник был тонкий, но, наверняка, очень теплый. С синтетическим верхним слоем. Около нас бегала Шерил в мальчишеских шортах и белой футболке – она не торопилась ложиться спать.
Меня в спальнике положили в проходном зале. Я ночевала не в пижаме, а в большой майке в спальном мешке неизвестной мне Элен, кто это была и как выглядела, я пока не поняла, она должна была приехать летом. Рядом со мной, только повернув ноги в другую сторону, лежала полная невысокая незнакомая мне адыгейка. Она сегодня пришла впервые и больше на американские встречи не приходила.
Лена Ситокова ложилась спать в фиолетовом атласном комплекте, тонкой майке на бретельках и шортиках. Говорили, что именно Лена Ситокова – эта тот писатель, которого через год ослепит Шерил, или это был просто «плащ» – отвод глаз.
Моя соседка «по полу», ночевавшая в соседнем спальнике на полу, невысокая, но крупная, с коричневыми волосами, с очень широкой грудной клеткой, долго не могла заснуть – все ворочалась – она редко спала вне дома, – встала около шести утра, попила чай на кухне, повозмущалась, какая у американцев маленькая кухня, и уехала на такси домой с Викой. На американских встречах я ее тоже больше никогда не видела. Говорили, что ее «продали» родители за финансы, ей нарастворяли «орангутангов», поэтому у нее «раздуло» грудную клетку, и что она тоже смертница, скоро умрет от рака. «Орангутанги» – вещества, вызывающие набор массы тела, «отяжеление», расширение грудной клетки…
Это был апрель. На днях Эдам и Морген уже нарушили закон в России – поймали на улице ребенка, мальчика-блондина, закололи снотворным и в ковре отвезли к границе с Казахстаном… У них в гостях часто сидел Байсек. В день вечеринки в пижамах в апреле Байсек как раз принес им золото за похищенного ребенка. Мы веселились в зале, а золото в горшочке стояло на кухонном столе… В это время в окне их кухни мелькал чей-то телефон – кто-то делал видео, как Байсек отдавал Эдаму и Морген золото за ребенка, и записывал их разговор…
Теперь у четы Хейсон начались проблемы с русскими – наши работорговцы были недовольны, что приезжие хватают наших детей на наших улицах и получают золото, которое могли бы получить они! Свои русские тоже могли бы хватать детей на улицах и получать это золото! Эти американцы продавали наших детей и получали наше золото… В итоге Эдам отдал половину золота за ребенка в общаг Краснодара…
Автор публикации
