Сейчас я была занята по учебе и редко ходила на американские встречи. Но в одну из сред я заглянула в клуб на первом этаже Интернет-центра, мы посмотрели известный американский боевик – большинство фильмов, который я видела по ТВ, были американские.
Новые американцы сидели на скамейках, перемешавшись с нами.
Эдам сказал, что теперь появились «утки»…
– Fucking Yankees наступают, – сказала его словами Морген.
– Don’t worry, Erik! Be happy! – сказала Элен, невысокая полная американка, которая сидела в одном из первых рядов.
– Yasya, what are you doing here? You don’t speak English… at all… – Эдаму не нравилось теперь, что Яся ходит на американские встречи.
– – Я тоже хочу учить английский, – громко возмущалась Яся. – Разве это запрещено!
Эдаму переводил Леша.
– Учить английский? Яся, are you kidding?
Но Саша говорил, что в американский клуб могли ходить и те, кто английский не знал, а только учил. Эдам где-то проконсультировался, а на следующей встрече сказал Ясе:
– Я узнавал! Ты можешь ходить! Это не запрещено. В клуб ходят и плохоговорящие… И Эдам опять уткнулся в свои бумаги…
Яся – подсадная утка… Она сотрудничала с полицией. Саша тоже… Роли заранее были определены…
Эдам сегодня был в черных туфлях, в которых были вставки из кожи негритенка, которого он убил в Америке. Его знакомый шил обувь из такой кожи. А у Морген были такие перчатки, со вставками из кожи негритят. – Они берут кожу со спины обычно для обуви…. А вот этот кусочек с живота. Вот хороший мастер, хорошо кожу обработал. – Эдам считал, что приятно носить обувь из кожи врагов, созданных рабами. Знаете, как это влияет на негров в округе.
Из домов Америки ушло счастье – они убивали негров пачками, устраивали судные ночи… Негров косили целыми семьями. Вы хотите убивать себе подобных и жить нормально? Это вещи несовместимые! Счастье американцев не положено! Ну не положено им счастье!
Потом выступал Эдам. Он представил новоприехавших американцев одного за другим. Мы все им хлопали. – My friend! Bro! Rather tall! – сказал Эдам, показывая на высокого американца по имени Джош, который был на полголовы выше Эдама и даже вышел на сцену.– He is looking for his little wife. She even can be in this room… Yes, yes.. Girls, he is still free… – «Bro» было сокращением от «brother», брат. Остальные американцы не выходили на «сцену», вперед, а просто сидели на скамеечках или стояли в толпе, поднимали руку и махали нам.
Эдам был создан, чтобы «зажигать» массы.
– А сейчас давайте послушаем my beautiful pregnant wife, – Эдам любил повторять, какая красивая у него жена. Мне Морген не казалась такой уж красивой, но Эдаму виднее. Ну какой муж будет называть свою жену уродиной? Хваля ее, он хвалил, прежде всего, себя. – Ты бы меньше своей шлюхой хвастался, – советовал Эдаму даже Саша. Но Эдаму надо бы делать шоу, отвлекать внимание от его основной цели в России – контрабанды дорогих автоматов.
…На самом деле у Эдама была любовница в Америке, элитная проститутка Мэри, которой он посылал деньги, когда мог… Он ее очень любил…
Теперь Эдам пригласил к микрофону Морген. У Эдама сегодня даже был маленький микрофон с тонкой проволокой у рта. С микрофоном было слышно явно лучше. С микрофонами Эдаму не везло, они то ломались, то барахлили… Он покупал новые, иногда говорил без микрофона. Теперь на американских встречах микрофон стал проблемой.
Морген, в отличие от Эдама, не чувствовала себя уверенно перед большой аудиторией. Она, запинаясь, тихо говорила, смотря в свои записи… Голос у Морген был старческий и доброжелательный и говорила она с выражением: – Мы хотим пригласить всех девушек в пятницу вечером к нам на вечеринку в пижамах с ночевкой. Спать будем в спальных мешках, потому что «спальных» мест может на всех не хватить. Если у вас нет своего спального мешка, то мы можем одолжить вам свой. – Морген не переставала улыбаться и хотела всем казаться милой женой такого подающего большие надежды человека. – Кто будет, сообщите нам, мы посчитаем количество мест.
Девчонки закричали: «Да»! и захлопали, а Морген быстро и как можно незаметнее отошла от микрофона: не дай Бог еще что-то спросят. В апреле американцы уже устраивали вечеринку, значит, в июне опять будет.
– А мы, мальчишки, в пятницу вечером тоже идем на мальчишник… – тут же добавил Эдам. – Да!!!- Теперь была очередь радоваться была парней.
– И у нас еще одно важное объявление – мы набираем группы в лагерь для молодых лидеров! Будет три потока – три выходных подряд в июне! Но! – Эдам поднял палец вверх. – В лагерь будет проводиться отбор! Поедут только лучшие из лучших! Уровень вашего языка должен быть не ниже pre-intermediate и вы должны пройти собеседование. Записаться можно у Морген! Мы опросим всех желающих!
Опять же на доске объявлений на своем факультете я уже видела объявление, что американцы объявляют конкурс в лагерь лидеров.
Эдам продолжал, он говорил с Сашей, но закончил громко, так, что все слышали:
– Русские очень плохо относятся к своим женщинам. – В этот момент я подумала, что в этой тусовке американцев кого-то хотят выдать замуж за американца. – Русские женщины самые красивые! Но американки тоже не плохи!
Когда Эдам говорил о красоте русских женщин, он опять странно посмотрел на меня. Прямо остановился на мне взглядом. Как будто я была самой красивой девушкой среди присутствующих.
– Кого-то ты можешь даже не заметить, а потом уже не сможешь оторвать взгляда, – в этот момент Эдам опять почему-то посмотрел на меня и повернулся к высокому смуглому новому американцу, который в этот момент смутился.
Американцы опять угощали бубликами, порезанными бананами и печеньем… Приносили порезанные дольками бананы и апельсины. Я заметила, что эти американцы тоже чистили банан с другой стороны, с «хвостика», что показалось мне удобнее.
Морген составляла списки. Я подошла к ней и записалась на собеседование в лагерь и сказала, что приду на новую вечеринку в пижамах.
Эдам тоже увлекался музыкой. И пошел в конец конференц-зала за музыкальную стойку… Он, как и Саша Янченко, тоже писал музыку на компьютере и «миксовал» разные стили. Потом кто хотел, общались с американцами.
В апреле американцы уже устраивали девичники, где мы делали из материалов американцев поделки. Делать поделки очень нравилось маленькой Яне. С новыми американцами мы тоже устраивали вечеринку в пижамах.
– Эдам говорит, что рабство не должно затухнуть! – говорила мне Морген по секрету у заднего стола с печеньем. Морген, держа список на собеседование, показывала на мужа, который делал важное заявление. Я иногда сомневалась в адекватности Морген. Хотя поживешь с контрабандистом, еще не то запоешь.
Потом мы стояли в коридоре Интернет-центра и разговаривали. Морген увидела бегающего по коридору мальчика девяти-десяти лет. – Ой, ты посмотри, бегает… – С таким подтекстом, как будто он даже бегает и никто еще не схватил. И никто за него не боится. Даже бегать рядом со мной осмеливается. Как будто вместо этого ребенка Морген видела горшок с золотом… Так и сделала тетя-мачеха Эдама год назад – увидела на улице ребенка и запихнула в машину…
Эдам мечтал возобновить работорговлю в Америке. А Европа ближе к Америке, чем Россия. Ведь если работорговля процветает в Европе, то в Америке может процветать и подавно. Работорговля в Европе – еще один шаг к работорговле в Америке. Эдам собирался передать пламя рабства, контакты Байсека и Али Рашида, дальше в Европу, в Литву. Зажиточные американцы южных штатов, которые часто спонсировали его поставки оружия, были не в восторге от отмены рабства более ста лет назад. Они были бы не против вернуть рабство и в Америку, и процветание рабства в такой серьезной стране, как Россия, играло им на руку. Если есть рабы в России, в Америку рабство тоже может существовать в той или иной форме. Эдам даже хотел схватить на улице в Америке негритенка и отправить его за золото в Казахстан… Посмотреть, что будет. В итоге он схватил двух десятилетних детей на улицах Нью-Йорка, белого и черного, и отправил на корабле в Казахстан, золото за детей он отдал в общаг в Америке на развитие оружейного бизнеса. Но не прижилось, эта идея никому не понравилась! Свои, контрабандисты оружия, в том числе его спонсоры, его не поддержали, им не понравилось хватать маленьких американцев на улицах, заворачивать их в ковры и делать рабами в Казахстане, отправлять в рабство на всю жизнь. Им хотелось вернуть «черное» рабство именно в Америке, чтобы черные опять работали на них, белых Американцев целые жизни напролет бесплатно… Эдаму, как и всем богачам южных штатов, хотелось вернуть времена, когда рабами были именно негры. И горбатиться рабы должны были на благо Америки, а не на благо Казахстана. Рабство в той или иной форме было выгодно американцам. Ку-клус-клановцам хотелось вернуть рабовладельческое прошлое. И сделать Америку супердержавой, вернуть ей былое, потерянное сейчас величие!
Эдам проводил переговоры с поставщиками оружия, на некоторых я была переводчиком, и в итоге вышел на Марину Шайн, внучку известной в России контрабандистки Калашниковых. Марине было тринадцать, и она собиралась бросать семейный бизнес. А Эдам, известный оружейный барон Америки, хотел этого не допустить. Он хотел наоборот ее поддержать, чтобы контрабанда Калашниковых процветала.
Марина несколько раз была на американских встречах. Это была тринадцатилетняя девочка, очень высокая для своих лет, смуглая, худая и жилистая. Ростом уже с меня. У нее было широкой лицо, выраженные скулы и прозрачно-голубые глаза. И немного мальчишеское поведение… В свои тринадцать она запросто могла бы сойти за студентку первых курсов. Поэтому ее и пропускала охрана университета, принимая за студентку. Марина ходила в темной толстовке в капюшоном и широких джинсах.
На паре встреч она демонстрировала свой товар, приносила автоматы и показывала их Эдаму и компании. Они разложили их на самом дальнем столе от входа. Мы смотрели разные винтовки, ружья, автоматы, в том числе и Калашниковых. Даже могли подержать.
Эдам тоже считал, что Марина Шайн – плохой поставщик. Очень была запятнана ее бабушка поставками, слишком много наших убили нашими же автоматами ее руками. Ее бабушка сотрудничала с серьезной колдуньей, которая ей помогала во всем. Но Эдам считал, что несколько поставок через Шайн – это нормально… На его долю ее Калашниковых хватит…
На одной из встреч Марина Шайн сидела за одним из последних столов. Ее сначала проверяли, ее реакцию – она положила растопыренную ладонь на стол, взяла нож и стала быстро тыкать нож между пальцами. Ее движения пугали меня, она в любой момент могла промахнуться и проткнуть себе палец. Но ее движения был верны и точны. Она со скоростью пули тыкала нож между пальцами в одну и другую сторону. Марина проделывала этот фокус несколько раз и один раз оцарапала себе указательный палец с внутренней стороны…
Автор публикации
