Теперь мы чаще всего встречались в общежитиях у американцев. Они жили в общежитии для иностранцев университета на втором этаже. Преступники любили второй этаж, можно было беспрепятственно, через балкон выпрыгивать на улицу, не проходя консьержку на первом этаже, которая за ними наблюдала, покидать общежитие и появляться в нем… Условия для иностранцев были лучше, чем для русских. Американцы жили в одних из первых комнат коридора по два-три. Комнаты были смежными, на три комнаты общий туалет и ванна. Налево были три комнаты – одна Анны, Элисон и Сулгвин, в другой спала Элен, девочки иногда переезжали из комнаты в комнату. Третья комната, самая большая, Джейка и Райли. С другой стороны коридора были две комнаты Шерил и Дженнифер, Эдама и Морген – мы туда никогда не заходили. Здесь же была кухня. Дальше по коридору один жил Келвин-Джош. Ему не нужны были лишние свидетели. Пару раз у него ночевал Райли. Вообще все мероприятия мы проводили в комнате Джейка и Райли. В остальные комнаты нас не приглашали. Эдам и Морген, как я уже писала, также снимали трехкомнатную квартиру в остановке от универа.
Эдам любил бегать по утрам. Когда бегаешь, можно быстро перебегать от одной остановки к другой – по остановке за три минуты. Удобно обмениваться информацией – передавать записки, хорошее прикрытие во время перестрелок. Ты на деле, а другой в похожей спортивной форме бегает…
Эдам в консьержки своего общежития выбирал с раковыми опухолями, смертниц.
В комнате Джейка и Райли стояло две кровати буквой «Г», одна у стены, другая у окна, с небольшим просветом между ними. Вдоль стен стояли черные мягкие стулья с обивкой из черного синтепона. на спинках и сидушках. В общежитие на окнах везде были кованые решетки сердечками. Это было наше «место тусы». На голубоватых обоях наклеены вырезанные листы из журналов с разными пейзажами почти по периметру всей комнаты. Между ними висела карта мира. Светильник был не обычной круглой лампочкой, свисающей на проволоке-веревке с потолка, а люстрой в виде белого цветочка с розовыми краями. На окнах блестящие легкие золотистые шторы до пола, за ними – белый синтетический тюль. Стена напротив окон была вся из нешироких белых встроенных шкафчиков. Кровати были заправлены под диваны с поставленными подушками для спин, застелены коричневыми велюровыми гепардовыми покрывалами коврового типа. На полу тонкое ковровое покрытие, коричневое, в виде осколков; в углу небольшой раскладывающийся столик.
Мы, как теперь часто бывало, «отвисали» у американцев…
На кухне Морген говорила мне при Дженнифер:
– Если ты начинаешь с мужчиной спать, то зачем ему на тебе жениться? Постель должна идти только через брак. – Морген говорила это с даже агрессивной интонацией. – Тогда он на тебе женится … – Вообще у американцев как будто для каждого были заготовлены маленькие постановки, как театральные.
– Ну все, – сказала Морген Дженнифер. – Это мы ей сказали… Пошли в комнату девочек… – Как будто они реализовывали пункты из списка. Для каждого из американской тусовке у иностранцев был свой список…
Сама Дженнифер говорила мне, что за год в России она так и не сумела подружиться с Шерил, они так не стали близкими подругами… Дженнифер больше сошлась с замужней Морген.
Шерил очень любила читать Ф.Достоевского «Преступление и наказание», к концу первого года в России она читала книги на языке оригинала, непереводную литературу, и очень восхищалась Пушкиным, говорила, что он много потерял в переводе. Эдам тоже преуспел в русском. Дженнифер, как и замужняя Морген, язык учила без старания, понимая, что в дальнейшем он ей не нужен. Морген, как я поняла, считала, что главная миссия ее жизни уже выполнена, она удачно в ее «тяжелом» случае замужем. И хотела, прежде всего, стать хорошей женой – изучение языков в планы ее жизни не входило.
В комнате Анны, Сулгвин и Элисон на тумбочке лежали цветные листовки с напечатанными слитками золота, которые давали за украденных детей. Американцы уже бегали, меняли золото за рабов. Возможно, Эдам выдал им золото за проданного в апреле мальчика…
– Представляете, Морген даже не знает, за кого она вышла замуж! Что он ради нее сделал! – Элен улыбалась и говорила это очень эмоционально, имела в виду, что Эдам был одним из руководителей ку-клус-клана и главным по рабству в Америке. Самый главный в Америке. – Она даже не знает! – Элен говорила радостно и воодушевленно.
– И не надо ей ничего говорить! – крикнул ей улыбающийся Эдам из другой комнаты.
А Морген сидела и спокойно это слушала…
– Представляете, Эдам подписал декларацию рабства! – Элен явно восхищалась Эдамом и считала его огромной шишкой. – Это он ее недавно переписал и дополнил!
– Эдам рассказывает, что ему двадцать семь. А на самом деле ему тридцать пять… Они с Морген только год, как поженились, – сказал мне по секрету Саша Янченко. – Видишь, Морген многого о нем не знает… Это перед нами американцы делают вид, что дано знакомы. На самом деле они все познакомились только перед поездкой…
Саша по-новому подстригся, покороче подстриг свой «ежик» сделал торчащую перпендикулярно лицу небольшую челочку и отрастил маленькую черную растительность на подбородке.
– Ты ведьма! Ты ведьма… Я из-за тебя забыл о ней! – это было первое, что сказал мне Джейк сегодня. Он уже несколько дней не вспоминал о своей «маленькой жене». Обычно она была основной темой его разговоров. Райли теперь над ним из-за этого насмехался и подшучивал.
– Райли думает, что это ты! Моя маленькая жена… – сказал Джейк. – Но нет! It can’t be you! – Джейк схватил Райли за шею сзади и нагнул к полу, а Райли увернулся и убежал… «Мальчишки», – подумала я.
– This is you, Arina , – сказал Райли со знанием дела убегая…
– Арина, это ты! – сказал Джейк как будто проснувшись… У него почесалась левая ключица. Моя почему-то тоже зачесалась. Джейк странно на меня посмотрел… Это что-то значило… Когда чешется ключица – смотришь на суженого… У Джейка продолжала чесаться ключица, а у меня уже нет…
Джейк говорил, что перед поездкой он поругался со своей девушкой в Америке, с которой встречался уже два года…и порвал с ней. Она закатила ему скандал… Он сказал ей, что они расстаются. И в поездку ехал уже свободным! Как все удачно сложилось, главное, вовремя расстаться с девушкой! Он говорил это как будто для меня, что он уже свободен, ища во мне заинтересованность…
– She is psyco! We can’t be together! – сказал Джейк, смотря перед собой и как будто еще раз переживая тот скандал. Он как будто вспомнил последнюю ссору со своей девушкой в Америке и принял для себя окончательное решение.
Джейк называл свою уже бывшую, недолго бывшую девушку «psyco», когда они ругались – в переводе «психопатка», «помешанная», «ненормальная». – Ты не должен так о ней говорить, – смеясь говорила ему Шерил. Джейк уже думал, что его нынешняя девушка на пять лет старше – это не его «маленькая жена», она просто поймала его на литературу, сказав, что пишет книгу. Его бывшая девушка была немного полной, как и большинство американок…
Американцы говорили, что Джейк со всем старанием, свойственным всем горбунам, «занимался сексом» со своей девушкой, точнее, бывшей девушкой. Крутой секс к горбу прилагается. – Главное, чтобы его девушка от него не забеременела. Ей надо хорошо предохраняться, – говорил Саша Янченко…
В комнате у Элен на столе стояла плоская тарелка с дорогими ирисками. – Toffies!- сказала я и взяла одну.
– Тоффи – ты знаешь это слово? – Джейк взял одну ириску и посмотрел на меня с нескрываемым удивлением и уважением.
– Она знает это слово! – восхищенный Джейк тут же сообщил это Райли. Виолетта Генриховна в свое время показывала мне русские квадратные ириски и называла их по-английски.
Элен принесла коробку популярных конфет, которые так и назывались…Все знали это слово из-за этих конфет. Все так и учили новые слова – на примерах из жизни.
– Я тоже знаю это слово, – сказала Аня Петрилина и взяла одну ириску из коробки Элен.
Ко мне подошла Сулгвин.
– Arina, dig deeper! – И Сулгвин сделала жест правой рукой вбок, как будто ныряла. Ее рука как будто опускалась, куда-то нырнув, а потом возвращалась, как будто вынырнув.
По-моему, я не очень нравилась Сулгвин…
Джейк показал мне на плетеную красную веревочку на запястье: – Это моя жена сказала мне носить, сказала, пока я ношу этот талисман, со мной ничего не случится.
Джейк как бы снова вернулся к своей «маленькой жене» и с утра до вечера о ней говорил.
– Как мне сказал Эдам: – С протестантами хорошо ездить, можно бесплатно посмотреть мир.
А Джейк искал свою «маленькую жену» и ему нужно было дешево путешествовать по миру.
Джейк еще показывал мазь с пчелиным ядом и сказал, что его «маленькая жена» говорила ему мазаться этим снадобьем, которое хорошо заживляет раны. Это ее дедушка научил ее. Джейк достал маленькую белую пластмассовую банку с желтой масляной вязкой малью, пахнущей воском. Это был своеобразный дар и оберег от его будущей жены.
Я знала такие баночки, у меня дедушка тоже пользовался такой мазью на основе пчелиного воска …
– У нее будет круглое родимое пятно с одним немного скошенным краем около пупка. У ее сына такое же круглое родимое пятно около сердца… – И Джейк показал место у своего сердца, где у сына его «маленькой жены» будет родимое пятно.
– Это его маленькая жена сказала ему прийти в церковь и найти там Эдама. Сказала, что они будут дружить до конца дней…
Этот странный американец рассказывал истории о своей будущей жизни. Как будто он видит свою будущую жизнь через годы. Что у него будет очень классная жена, он называл ее «little wife» – она будет невысокого роста. Она будет великим писателем и получит Нобелевскую премию по литературе. Она до нее не доживет, и Джейк получит эту премию за нее.
Келвин-Джош сидел согнувшись на кровати у стены и крутил в руке тяжелый револьвер.
Келвин-Джош был невысокий, темноволосый, с небольшими глазами под густыми темными бровями, смуглый. У него была большая «рогатая» голова и немного плоское лицо. Он имел внешность серьезного оружейника, каким и был. Келвин-Джош был из богачей. У него на руке были дорогие золотые часы. Он рассказал нам, что эти часы ему подарил дедушка. Иногда он носил часы на черном резиновом ремне – в путешествие он взял две пары…
Револьвер прямо прокручивался у него в руках. Он его подкручивал еще и еще раз… Потом он взял легкий игрушечный и попробовал также крутануть. Детский пластмассовый не завертелся. – Нет, не крутиться… – Келвин-Джош усмехнулся. Тогда Келвин-Джош взял другой тоже детский, но железный и попробовал крутить. Железный крутился в руках лучше, чем игрушечный, но хуже, чем настоящий. Мне этот Келвин-Джош тоже почему-то понравился…
– У моей жены белая кожа и черные волосы, – Джейк любил говорить о своей будущей жене, с которой он даже не был знаком. – Это можешь быть и ты. Твои волосы черные, а кожа белая, – Джейк внимательно меня рассмотрел.
А смуглой азиатке Сулгвин он говорил: – Твои волосы тоже черные, и ты можешь нанести белую пудру… – Блондинкам, как Таня Соснянская, говорил, что они могут покраситься, а смуглым предлагал нанести пудру. Джейк абсолютно в каждой девушке хотел видеть свою «маленькую» жену. Всем давал шанс.
– Это может быть каждая из вас, – Джейк покивал чисто по-американски, со знанием дела и наигранно, немного сморщив подбородок и зажав губы, как иногда кивал Эдам.
На следующий день Сулгвин пришла с напудренным белым лицом, как гейша.
Потом американцы пригласили нас играть во фризби. Мы из общежитий пошли на стадион около университета. Там нам раздавали тексты американского гимна, чтобы мы его выучили и пели вместе с американцами. Яся прилежно выучила гимн, даже не зная перевода некоторых слов…
…Американцы, которые приезжали на длительный срок, от полугода и больше, говорили нам свои настоящие имена, как Шерил и Эдам. Мы могли увидеть случайно их документы или за полгода они могли проколоться. У знакомого Эдама уже так получилось. А те, которые на три месяца, говорили вымышленные, чтобы мы не знали, как кого на самом деле зовут. Мы иногда догадывались по отдельным фразам. Яна говорила, что все летние американцы-бандиты для нас говорили новые имена. И Анна – это на самом деле Алина, Эдам2 – это Келвин с документами Джоша, Элен назвалась своим настоящим именем, а Элисон на самом деле Энн. Никто не смотрел документы американцев и те, кто приехал ненадолго, мог назваться, в принципе, любым именем, никто бы не проверил…
У американцев появилось новое лицо тоже Саша – высокая, толстокостная. Она говорила старческим голосом и преподавала английский в университете на факультете лингвистики. Она всегда ходила с хвостиком сзади средней длины и прилизанными волосами, Пользовалась лаком. Говорили, что она старая дева и ее родители тоже из учителей вузов. И ее родители тоже продавали детей в рабство за работу, деньги за детей отдавали своему вузу, это было распространено в вузах…
Нас держали на каких-то препаратах… На адреналине и эйфории… Эндорфинах. Подпаивали наркотическими веществами, чтобы мы не переставали ходить на американские встречи… Потому что для прикрытия к американцам должны ходить одни и те же люди весь год, а то и все годы, пока эти «оружейные бароны» орудовали в России. Я мало что тогда понимала, понимание пришло намного позже…
Автор публикации
