Олег не спеша шёл по вечернему городу. Настроение было отличное и по вечернему ровное, ряды высоких домов на Воскресенской набережной тянулись далеко вперёд и исчезали где-то за ближайшим поворотом Невы, мерно плескавшей свои волны об ровный гранит набережной слева от него. Несмотря на довольно позднее время, – часы показывали начало десятого на улице было совершенно светло – стоял самый разгар белых ночей и висевшее сзади над Невой солнце пока ещё и не думало садиться – закатное время в эти июньские дни наступало только где-то около полуночи. Конечно для многих приезжих и гостей города это было не очень привычно, а для некоторых иногда и вовсе незнакомо, но это был Петербург, это были его знаменитые белые ночи. Олег шёл очень не спеша, – торопиться куда-нибудь ему было некуда и совершенно незачем, он просто шёл по своему городу, по знакомым с детства местам и улицам, – это была его обычная вечерняя городская прогулка (ведь мы совсем не станем скрывать от читателя того, что наш герой принадлежал к той весьма особой и чисто Петербургской породе городских мечтателей и романтиков, чьи иногда чем-то весьма примечательные фигуры довольно часто можно встретить на многих различных улицах, переулках и проспектах нашего города).
Конечно-же наш герой был коренным Петербуржцем (или даже и Ленинградцем, поскольку его молодые годы выпали на те времена, когда наш город носил ещё это имя), имел за спиной полоне законченное высшее образование (он был геофизиком – топографом) и его основное рабочее время до недавних пор составляли обычно довольно частые поездки на береговые линии и острова доступной акватории финского залива, а также не менее редкие, а зачастую и гораздо более длительные экспедиции на Ладожские и Онежские озёра. Работа была не очень трудная, и к тому-же она ему нравилась, но в последние годы после небольших размышлений и колебаний он написал просьбу-заявление начальству и после этого «по собственному желанию» был переведён «на береговые», а точнее – просто офисные работы и теперь если его иногда и просили составить топографическую карту промера глубин каких-нибудь особых мест на финском заливе или к примеру карту глубин в некоторых северных ладожских шхерах с безопасным маршрутом прохода по ним, то с этим он справлялся обычно очень быстро и без всяких сложностей. Но такие ответственные задания у него бывали совсем не каждый день и вот уже почти 3 года он просто наслаждался освободившейся у него массой свободного времени, которое ему подарил этот «переход на берег» и которое он мог свободно тратить на свои старые «планы и задумки», чему и был очень рад и доволен. Ведь теперь он мог гораздо больше времени уделить своим любимым книгам и чтению, встречам со старыми знакомыми (с довольно частыми прогулками и загородными поездками), заняться наконец-то и своей любимой музыкой и расчехлив старую гитару «немного пошевелить» весьма богатые рок-архивы из нестареющей рок-классики (ведь наш Олег был не только «заядлым меломаном», а ещё и очень неплохим музыкантом-гитаристом – свои первые концерты он начал ещё в поздние школьные годы, позже им была собрана такая-же вполне неплохая студенческая рок-группа, а позже он собрал и свой личный рок-проект с частыми концертами как с исполнением известных рок-мелодий, так и с композициями из своего репертуара (где автором почти всех текстов выступал обычно он сам)). Спустя несколько лет после окончания института этот проект конечно-же был «несколько затерян» в связи с обычными делами и довольно частыми рабочими отъездами, но всё равно они и тогда иногда находили свободные день-два-неделю и с удовольствием проигрывали нестареющие вещи из рок-классики и конечно-же отводили время и для своих свободных импровизаций и небольших концертов в разных залах.
Ну и ко всему прочему у него наконец-то освободилось время и для своих традиционных городских прогулок, – ведь ещё раз напомним что наш герой принадлежал к той особой породе городских романтиков, и его вечерний силуэт иногда тоже можно было встретить где-нибудь на улицах и переулках нашего города.
Ну а в этот вечер пройдя по вечерней летней набережной он уже подходил к выходившему на неё проспекту Чернышевского и свернув на него дошёл до перекрёстка со Шпалерной и как обычно слегка притормозил перед стоящим на самом углу видным зданием Воскресенской церкви – это очень аккуратное строение так удачно вписавшееся в остальную городскую застройку к большому счастью было уже полностью отреставрировано и после передачи церкви открыто для посетителей, но он очень хорошо помнил как ещё в советские времена здесь стояло просто что-то очень весьма непонятное и только кто-нибудь из старожилов мог тогда объяснить каким-нибудь заинтересовавшимся туристам «что в этом здании то ли склада, то ли чего-то ещё когда-то, очень давно находилась одна из старейших Петербургских церквей». Но сейчас к счастью всё это уже осталось в далёком прошлом и этот собор отреставрирован и уже много лет открыт для всех прихожан и желающих.
Олег с небольшой улыбкой посмотрел на этот окрашенный светлой желтовато-оранжевой краской и увенчанный немного приплюснутым позолоченным куполом собор, на большую икону недалеко от входа и перейдя через Шпалерную неспешно пошёл дальше. Немного отойдя от церкви он посмотрел вперёд – проспект был по вечернему аккуратен и чист, прохожих и прогуливающихся было не очень много и взглянув на зелёную пешеходную дорожку с удобными скамейками обсаженную по краям деревьями, проложенную здесь по самому центру слегка вздохнул и подумал что ведь и сам этот проспект назывался когда-то тоже Воскресенским, и что это и правда удачное название. Он прошёл ещё немного – было по вечернему тепло, лёгкий ветер с Невы слегка шевелил листвой деревьев на центральной дорожке и он немного подумав решил что на ближайшем переходе перейдёт на эту центральную аллею и пройдёт так уже до конца – ведь оттуда гораздо лучше видны многие дома и строения, виды на улицы Чайковского и Фурштатскую, да и само это прогулочное настроение в это время так удачно витало и парило как раз где-то посередине этих центральных деревьев, фонарей и скамеек.
Он прошёл ещё немного и дойдя до ближайшего перехода перешёл на эту пешеходную зону и легко вздохнув неспешно пошёл по этой уютно обсаженной по краям деревьями прогулочной дорожке. Проходя мимо одной весьма интересной улицы он как всегда там чуть притормозил и взглядом городского знатока посмотрев на тянущиеся дальше к Литейному порой просто великолепные застройки слегка приостановился, но решив на этот раз особенно там не задерживаться простоял там около минуты и неспешно пошёл дальше. Пройдя так минут пять он с небольшой немного грустной задумчивостью взглянул на стоящее примерно в 40 метрах справа от него большое желтоватое весьма примечательное здание и по старой привычке слегка улыбнулся – в этом доме, на 3 этаже когда-то около 20 лет жил один из его университетских преподавателей и они с несколькими товарищами-студентами далеко неоднократно бывали здесь весьма почётными гостями, да и после окончания учёбы не раз встречались тут за разными и весьма разнообразными продолжительными беседами и частенько помогали им с мелкими ремонтными и небольшими домашними работами. А когда этот дом встал на капремонт они всей студенческой компанией помогали им с переездом – сначала выгружали и грузили всю их мебель и все предметы, а после помогали поднимать и расставлять весь этот антиквариат в их новом жилище. Да и сейчас, несмотря на то что с тех пор прошло уже больше 5 лет всё время проходя мимо этого дома он не мог с улыбкой не вспомнить заставленный чайными чашками большой старинный стол в его гостиной и их частые, доходившие порой почти до самого позднего вечера беседы и разговоры на всякие, и часто очень разнообразные различные темы.
Подойдя немного поближе Олег ещё раз посмотрел на так хорошо знакомые ему 4 окна на 3 этаже и снова улыбнувшись подумал: – Да, Семён Семёнович, как вы сейчас, как ваши дела, чем занимаетесь? Да, на днях надо будет обязательно ему позвонить – может быть им нужна и какая-нибудь помощь, – ведь сами-то они навряд-ли кого-нибудь попросят, даже если им это будет очень нужно… Эх, времена, года, года… А ведь казалось – как недавно это было, и эти посиделки за гостеприимным столом, и наши частые беседы и его советы…
Олег подошёл к тому дому, остановился напротив этих окон и ещё раз вздохнув посмотрел на чуть шевелящиеся от лёгкого ветра с набережной зелёные кроны деревьев, на редких прохожих, на светящуюся чуть дальше праздничную вывеску кафе и снова слегка вздохнув подумал: – Эх, Семён Семёнович, Семён Семёнович, а ведь сколько лет, сколько лет. – И ещё около минуты посмотрел на эти горящие неярким светом окна, потом немного грустно улыбнулся и нащупав в кармане сигареты вздохнул и неспешным шагом пошёл дальше. Пройдя ещё немного приостановился, посмотрел на уже довольно близкий перекрёсток с улицей Чайковского и взглянув на очень хорошо видный оттуда угловой дом Вейнера слегка подумал и присел на стоявшую рядом скамейку.
– Да, года, года, время, время… Нет, а хорошо здесь сейчас, середина июня, белые ночи, и как отлично виден отсюда этот угловой дом… А так как спешить сегодня некуда посижу здесь немного, а потом можно будет также слегка задержаться у Фурштатской – тоже очень хорошее место, можно было бы даже прогуляться по ней до Литейного, но туда я сегодня дойду по Кирочной, – сейчас пройду до конца Воскресенской, сверну по Кирочной налево и обязательно дойду до одного из домов Сюзора и немного постою там, – вот воистину один из шедевров Петербурга – его дома всегда как будто бы просто висят в воздухе в это вечернее время – такая воздушность конструкций и эти огромные глубокие и почему-то как будто почти невесомые дворы… Да, Петербург, Петербург, белые ночи, белые ночи… А потом сверну на Восстания, дойду до Манежного и по нему прогуляюсь до Преображенского собора, после пройдя по переулку выйду на Кирочную и там немного задержусь около бывшего кинотеатра Спартак, а теперь уже действующей Евангелической Лютеранской церкви. Да, а это ведь тоже ещё одно Петербургское архитектурное чудо, – такая уникальная постройка, так прекрасно сохранившаяся несмотря на то что столько лет в ней находился один из наиболее модных Ленинградских кинотеатров… Да и тут к чести можно отметить и то, что кинозалы в этом здании были устроены на редкость грамотно и верно, это и роскошно украшенное прекрасной картиной восстания Спартака фойе кинотеатра, это и всегда вежливые билетёры и зальные работники, это даже то мороженное, которое в его мальчишестве и молодости всегда продавалось при выходе и которое они всегда с огромным удовольствием и радостью покупали (а иногда и вовсе покупались билеты на какие-нибудь дешёвые не очень интересные киносеансы просто чтобы проникнуть в холл кинотеатра и накупить там этого всегда очень вкусного мороженного). Да, около этой кирхи я обязательно задержусь, а после выйду оттуда прямо на Литейный и перекушу там в небольшом бистро на углу Литейного и Кирочной – оно должно быть ещё открыто, а то дома на ужин я кажется ничего сегодня не оставлял – просто не успел. Ну ничего, поужинаю здесь, а потом – домой, благо это недалеко, всего 2 остановки на троллейбусе. Да, а как сейчас отражается солнце в окнах у верхней башенки этого углового дома, – подумал немного вздохнув Олег и посмотрел на тянущиеся дальше вдоль этой центральной аллеи зелёные кроны деревьев, на редких прохожих и взглянув на часы слегка присвистнул – оказывается он опять промечтал на этой скамейке больше получаса, так что если он действительно не хочет оставаться сегодня без ужина, то ему лучше уже поторапливаться. Ведь это небольшое бистро на Литейном обычно закрывалось где-то около 12, а если он ещё где-нибудь снова замечтается… Нет, тогда ему уже действительно пора. Так, значит сейчас я также слегка задержусь у Фурштатской, потом загляну к дому Сюзора, а после по Восстания до Манежного и оттуда прямо до Преображенки. Нет, а всё-таки как хорошо и спокойно здесь в это вечернее время – ещё раз подумал Олег, оглянулся на зелёные кроны, на редких вечерних прохожих и чуть видную вдали набережную и легко вздохнув взглянул на отражение вечернего солнца в верхних окнах углового дома и поднявшись пошёл по уложенной плиткой дорожке.
Подойдя к перекрёстку Чайковского и Чернышевского он приостановился, взглянул на тянущиеся дальше архитектурные ряды домов уходящей вдаль улицы, потом улыбнувшись подумал что особенно задерживаться здесь не стоит, – ведь следующей такой видовой перспективой у него на пути будет Фурштатская, а она ему всегда была более интересней, и если он где-нибудь притормозит, так это там. И он перешёл через перекрёсток и не спеша пошёл дальше. Расстояние между этими двумя улицами было не таким уж и большим, но та летняя атмосфера царившая тогда на центральной дорожке была совершенно особой, – эти ровные зелёные деревья, это светлое дыхание наступивших белых ночей, так что он даже не заметил как снова незаметно погрузился в небольшое облако своих прогулочных размышлений. И на этот раз эта лёгкость царившая на той дорожке, это ощущение воздушности, почти какой-то особенной невесомости в которой казалось просто парили все стоящие по краям здания – всё это ещё раз напомнило ему что это весьма необычное ощущение он встречал по большому счёту только в двух городах – это в Питере, и как это может быть не странным, ещё и в Москве. Да, в Питере и в Москве, – это два города, или как он их иногда называл – два города-фантома не смотря на все их различия в чём-то одном были очень часто похожи – ведь и в Москве он также часто встречал эти как будто парящие в какой-то невесомости большие старинные, а иногда и огромные сталинские здания, висевшие как будто бы просто в воздухе около широких проспектов, площадей и улиц (особенно часто это ощущение ему встречалось в центре столицы, и частенько обычно где-то в районах Садовой), это настроение какой-то воздушной и спокойной лёгкости, когда просто казалось что идёшь по ставшей вдруг совершенно невесомой улице или проспекту, вокруг стоят такие-же невесомые дома, деревья, как будто бы как-то подвешенные или поставленные на какую-то лёгкую и чем-то даже фантастическую протянутую линию или плоскость, как будто «вынырнувшую» на время из какого-то совершенно другого измерения – это ощущение города-фантома он очень часто встречал в своих поездках в столицу, и естественно возвращаясь обратно в свой город почти всегда с небольшим и немного уже привычным удивлением встречал такие-же воздушные и невесомые Петербургские дома и улицы, точно также как будто бы парившие над тротуарами в каком-то своём, совершенно невесомом воздушном пространстве, в каком-то совершенно загадочном и таинственном измерении… Да, это был тот самый контраст двух столиц, двух очень различных, но всё-таки немного волшебных городов – в других местах он этого пока почти что не замечал, а если и попадалось где-нибудь что-то похожее (например в Риге, Вильнюсе, Таллине или Львове) – то это было и правда похоже, но это было чуть-чуть совершенно не то… А здесь, в Питере и немного иногда в Москве – это…
Но тут Олег оторвался от своих размышлений и несколько недоумённо с небольшой улыбкой заметил что уже минут 5 как стоит напротив створа Фурштатской улицы и что свои последние размышления об особенностях и свойствах двух столиц он додумывал уже слегка прислонившись к высокому фонарю и глядя на тротуар и окна первого этажа стоявшего напротив него углового дома. Олег оглянулся, посмотрел на видневшуюся чуть дальше Кирочную и снова взглянув на протянувшиеся прямо напротив него ровные дома Фурштатской улыбнулся, подумал что опять он немного задумался (такое с ним иногда случалось) и не заметил как дошёл до этого места и просто по какой-то привычке тут притормозил. Он ещё раз взглянул на тянущиеся вдаль дома этой улицы, на проложенную на ней точно также посередине пешеходную дорожку и постояв так немного оглянулся, нащупал в кармане сигареты и присел на стоявшую поблизости скамейку.
Фурштатская, или по старому названию Петра-Лаврова, какой он помнил её ещё в молодости как обычно легко тянулась вдаль своими рядами особняков и разнообразных шедевров архитектурного творчества и где-то в самом конце сливалась с светловато серым вечерним небом и шумящим где-то вдалеке Литейным. Настроение было отличное и немного посмотрев на эту центральную дорожку он уселся поудобнее и слегка вздохнув подумал что когда-то, вон в том 5 доме тут жили два его старых студенческих приятеля, а чуть подальше, ближе к середине улицы примерно в то же время жила и его старая подруга, с которой несколько лет у них были весьма близкие взаимные отношения и даже довольно далеко идущие планы, осуществлению которых может быть и к большому сожалению помешал её внезапный отъезд за границу. Два его старых студенческих друга после окончания университета некоторое время проработали тут, в городе, а потом один из его приятелей перебрался на юг, на побережье Чёрного моря где нашёл себе хорошее рабочее место, женился и теперь у него двое взрослых детей, а сейчас может есть даже внуки – в последний раз они разговаривал с ним прошлой осенью, и тогда какие-то рассказы про своих детей он ему вкратце поведал. Кстати, надо будет обязательно с ним созвониться, тем более они этой осенью собирались приехать сюда всей семьёй недели на две «на экскурсию» и узнать как у них дела и когда примерно ждать их в гости. Второй приятель тоже несколько лет сначала проработал в городе, потом на несколько лет уехал – был и на Каспии, и где-то ещё за границей, но 10 лет назад вернулся и теперь утверждает что отсюда больше никуда и ни за какие деньги уже не поедет – у него тут теперь семья и дети, отличная любимая работа и к тому-же он тоже очень любит свой город. Да кстати, надо будет и с ним созвониться, – он в прошлый раз просил его на днях перезвонить. А что касается Елены – то она как уехала в середине 90-х сначала в Европу, а через несколько лет перебралась в Канаду, так до сих пор и живёт там – у неё тоже семья, работа, дети и вроде она там совершенно счастлива. Конечно она раз в несколько лет постоянно приезжает сюда на неделю-другую, они тогда все вместе собираются, гуляют по городу, обмениваются впечатлениями и к тому-же ведь и телефонная связь у них налажена. Да, а те времена… Да, а те времена всё равно всегда живы – ведь это их молодость, это их светлые годы, это как раз та память, которая обычно остаётся всегда молодой и светлой вплоть до самого конца, до самой глубокой старости.
Олег погасил сигарету, ещё раз посмотрел на эти ровные и хорошо знакомые ему с детства дома и особняки, подумал что на днях надо будет обязательно обзвонить своих старых знакомых, а заодно созвониться с Еленой, – нет ли там каких-нибудь новостей и с небольшой улыбкой взглянув на дом где когда-то жили его приятели посмотрел на часы, поднялся и пошёл к недалёкому выходу на Кирочную.
Вечерних прохожих было немного и дойдя до окончания Чернышевского он свернул по Кирочной налево и пройдя минут 10 подошёл к большому, даже просто роскошному зеленовато-синеватому дому с очень большой высокой дворовой аркой и глубоким почти полностью открытым широким двором. Это был один из домов архитектора Сюзора и их Олег всегда и даже как-то особенно любил – это то особое совмещение масштабности и лёгкости, даже порой какой-то невесомости присутствовавшей почти во всех его строениях, это всегда очень высокие и широкие дворовые арки открывавшие почти весь вид весьма очень широких и глубоких дворов, и это ещё и что-то то трудно уловимое и тонкое, что всегда очень сильно выделяло их из всех домов обычной городской застройки и что всегда заставляло его немного приостанавливаться перед этими домами и к которым во время городских прогулок его часто просто тянуло. Это был уже ритуал.
Олег минут 10 постоял перед этим давно знакомым ему зданием, зашёл во двор, осмотрел верхние этажи и карнизы, потом прошёл вдоль него и слегка отойдя посмотрел на это как будто бы парившее в мягком воздухе белой ночи строение, взглянул на часы, вздохнул и попрощавшись с этим синевато-зелёным зданием пошёл к недалёкой оттуда улице Восстания. Перейдя через Кирочную и свернув на эту улицу он опять задумчиво улыбнулся и подумал – когда-же и ей наконец-то вернут её прежнее название, – ведь когда-то она называлась Знаменской, это её старое историческое имя и хотя какие-то разговоры об этом уже ведутся, но пока… Ну наверно скорее всего скоро её тоже переименуют, – ведь вернули же старые названия и Рождественским улицам и многим другим, и Манежному, и Кирочной улицам также…
Так он дошёл до ближайшего перекрёстка и улыбнувшись – а вот и Манежный – свернул на него и дальше пошёл уже почти ни о чём не думая, а просто наслаждаясь видом и картинке любимого города, его спокойному ровному дыханию мерно поблескивавшему в отсветах вечерних окон, в фасадах домов и в негромком стуке шагов редких случайных вечерних прохожих. Идти было очень легко, – эта тишина, покой и спокойствие которые так бережно и верно хранили эти старые стены были такими знакомыми и ровными, что он даже не заметил как перешёл совершенно безлюдную в этот вечер улицу Маяковского и только подходя к Преображенской площади посмотрел на открывавшееся в нескольких десятках метров перед ним большое свободное пространство и улыбнувшись подумал: – А вот и Преображенка, да, я почти уже пришёл. Ну здесь я как обычно немного задержусь перед этим собором, а потом конечно-же пройдусь до бывшего кинотеатра Спартак, а теперь уже давно действующей лютеранской церкви Святой Анны, или Анненкирхе – вот тоже поистине уникальный городской уголок, где также можно слегка задержаться. Да, вот и Преображенский собор, – и Олег вышел на широкую соборную площадь и посмотрев направо слегка улыбнулся – да, и какую-то скамейку здесь опять поставили, не всегда такое бывает и иногда приходится присаживаться просто на какую-нибудь из этих невысоких гранитных тумб, стоящих по краям двора этого дома. Он подошёл к так услужливо вновь появившейся на этом месте скамейке, стоявшей как раз рядом с одной из этих небольших гранитных тумбочек и опустившись на это сидение с удовольствием посмотрел на ровно поблескивающие в вечернем небе высокие купола возвышавшегося прямо перед ним собора, уже освещённые включившемся светом вечерней подсветки. Несколько минут он просидел просто любуясь открывшейся перед ним картиной – большое величественное здание поблескивающее своими куполами и отблесками позолоты, окружённое густыми зелёными деревьями рассаженными почти по всему периметру церковного двора, снаружи полностью опоясанного великолепной оградой составленной из перевёрнутых стволами вниз старинных турецких трофейных пушек, соединённых между собой толстыми перекрещивающимися цепями.
Просидев так несколько минут любуясь картиной этого вечернего храма Олег полез было в карман за сигаретами, но взглянув на стоявшие перед ним перевёрнутые пушки ограды остановился и улыбнувшись подумал что перекурит он лучше попозже, а здесь… – А здесь ведь всё-таки собор, – и положив сигареты обратно в карман облокотился поудобнее об спинку скамейки и ещё несколько минут посмотрел на слегка шелестящие листья деревьев, потом взглянул направо, на начинавшийся совсем недалеко небольшой переулок соединявший эту площадь с Кирочной улицей и выходящий на неё совсем недалеко от здания бывшего кинотеатра Спартак, а теперь уже много лет действующей Евангелическо-Лютеранской церкви, куда он и собирался сейчас заглянуть, и после этого сегодняшняя его прогулка будет почти уже завершена, – хорошо если он успеет чем-нибудь поужинать в небольшом бистро на Литейном, а то у него дома в холодильнике сейчас скорей всего опять хоть шар кати… Да, наш Олег был какое-то время женат на одной из своих бывших студенческих однокурсниц, но уже более 10 лет назад они очень мирно расстались «по внутренним личным причинам» и теперь они только периодически созваниваются и иногда встречаются у кого-нибудь дома или где-то в кафе. А об новой подруге Олег хоть иногда и подумывал, но вечно что-нибудь или не получалось или просто «не сходились», так что наш герой уже довольно давно вёл холостяцкий образ жизни, чему и был как-то даже доволен.
Ну а сейчас он оторвавшись от молчаливого созерцания этого небольшого переулка и взглянув на высокие купола Преображенки слегка улыбнулся и подумал что до окончания белых ночей ему обязательно надо будет обязательно выбраться и немного побродить по улице Зодчего Росси и по другим местам тех окрестностей, – если честно, то он собирался прогуляться там ещё в конце прошлой – в начале этой недели, но это пока не получилось, а побывать там надо обязательно пока не закончились белые ночи, – ведь места-то там какие… Да, и ещё этот давно намеченный у него поход с прогулками по Васильевскому острову – и ведь это будут далеко не один вечер и не одна прогулка… Ну ладно, а в следующий раз он конечно-же выберется на Зодчего Росси – пока в силе белые ночи, и к тому-же ведь давно он там не был… – Нет, а как хорош сейчас Преображенский собор, и народа немного… Ну ладно, а если я не хочу сегодня остаться без ужина, то мне уже пора, – ведь там у Спартака я задержусь также где-нибудь на полчаса – минут на 40, и когда я выйду оттуда будет уже заметно темнеть. Да, так что мне пора…
И ещё минуты две посмотрев на зелёные кроны Преображенки он поднялся, подошёл к краю площади и ещё раз взглянув сбоку на светящийся в вечерней подсветке собор вошёл в неширокий переулок ведущий оттуда обратно на Кирочную и к тому месту куда он собирался сейчас заглянуть.
Выйдя на улицу он по сохранившейся ещё с молодости привычке посмотрел направо – там в угловом доме когда-то находилось довольно неплохое кафе, куда он иногда с приятелями, а чаще один довольно часто заглядывал и бывал там постоянным гостем. Теперь этого кафе там давно уже не было, а находилось какое-то очередное заведение магазинного типа, но в память о тех старых временах он не раз с небольшой грустью оглядывался на это место – отличные всё-таки это были времена, и то кафе здесь тоже было неплохое. Да, место этого кафе было справа, ну а ему сейчас нужно было идти налево, по направлению к Литейному и на противоположную сторону улицы где примерно в 70 – 80 метрах от этого переулка находилось огороженное решётчатой оградой пространство, где когда-то раньше в большой зелёной зоне перед кинотеатром находилась довольно широкая арка фонтана со скамейками по краям, а теперь величественно возвышалось гордое и очень аккуратное светло зелёное здание построенной ещё в конце 18 века Евангелическо-Лютеранской церкви Святой Анны в котором начиная с середины 30-х годов 20 века находился весьма любимый многими горожанами кинотеатр Спартак и которое в начале 90-х к большой радости одних и недоумённому ворчанию других было вновь возвращено церкви и с тех пор там также как и раньше находится действующая лютеранская церковь.
Олег перешёл через улицу, подошёл к ограде и остановившись там с небольшой улыбкой вспомнил как вроде-бы совсем недавно тут висели сначала просто афиши ближайших фильмов находившегося здесь когда-то кинотеатра, а в конце 80-х – начале 90-х уже афиши подборок лучших фильмов из коллекции Госфильмофонда, показом которых была и закончена история бывших здесь когда-то кинозалов. После этого в этом здании был проведён очень большой и крупный внутренний ремонт, ну а по завершении там опять как и раньше заработала действующая лютеранская церковь. И тут, упоминая про это здание наверно можно и несколько особенно отметить тот факт, что почти все ремонтные и реставрационные работы касались только внутренних помещений этого собора, а вся наружная часть – прекрасный фасад с высоким портиком с роскошной колоннадой, всяческие небольшие архитектурные «находки и изюминки» очень сильно украшавшие это здание и делавшие его просто уникальным восстанавливать почти не приходилось – к чести города и горожан весь внешний архитектурный вид этого здания так и оставался всё это время без изменений, как и в конце позапрошлого-начале прошлого веков, несмотря на все советские времена и присутствие здесь весьма большого кинотеатра. Так что это удивительно и во многом даже несколько парадоксально, но на весь архитектурный облик этого строения все эти прошедшие (и часто весьма неоднозначные времена) так и не повлияли и здесь всё так и осталось почти что без каких-то изменений.
Олег несколько минут постоял у ограды задумчиво поглядывая на это стоявшее в глубине двора достаточно примечательное светло-зелёное здание, потом зашёл за ограду, неспешно прошёл по двору к переднему торцевому концу этого собора и остановившись рядом с высокой скульптурой крылатого ангела стоявшего на большом постаменте с минуту посмотрел на него, потом улыбнувшись ещё раз взглянул на так хорошо ему знакомое светло-зелёное здание и отойдя немного в сторону несколько минут постоял перед ним, несколько отстранённо предаваясь различным воспоминаниям так или иначе связанным с этим местом (которые как это не раз уже случалось сразу-же сами, местами иногда немного хаотично, но очень живописно и подробно вновь всплыли в его памяти) – ведь чего, чего, а всевозможных историй, случаев, событий и различных судеб это аккуратное строение помнило и правда просто очень-очень много…
Простояв так минут 10 потихоньку перебирая некоторые вспомненные только что истории и встречи, случавшиеся в разные времена в этом месте он попробовал было разобрать их как-то по времени и по порядку, но ещё раз взглянув на стоявшего рядом с ним ангела улыбнулся и подумал что это пожалуй сейчас уже совершенно необязательно. И подойдя поближе к угловатому с этой стороны зданию остановился напротив бывшего когда-то главного входа в кинотеатр и немного постояв там неспешно пошёл к левому краю уходящего здесь дальше в глубину двора строения. Проходя мимо скульптуры ангела он ещё раз слегка улыбнулся, – в голове было очень светло и чисто и вокруг царило такое-же ощущение очень лёгкой свежести, умиротворённости и какой-то особенной, легко парящей вокруг в воздухе чистоты и тонкости, которыми казалось было просто окружено всё это здание. Он лёгкой походкой прошёл под небольшим левым крылом-карнизом, протянутым здесь вверху от здания собора до ближайших жилых домов этого двора (в котором также размещались и две очень престижные городские школы) и пройдя вдоль длинных светло-зелёных стен кирхи вышел к переднему закруглённому портику с роскошной колоннадой и возвышавшейся вверху над крышей круглой соборной башней, выходящим почти сразу на соседнюю Фурштатскую улицу. Там он на пару минут задержался перед этим высоким фасадом, потом зашёл под портик и по старой привычке встал там, весьма удобно устроившись облокотившись об одну из этих высоких светлых колон. Настроение было очень лёгкое и светлое, вокруг витало всё такое-же неуловимое дыхание спокойствия, умиротворённости и очень лёгкой светлой свежести и чистоты. Постояв так минут 10 Олег оглянулся и посмотрев на широкую входную дверь подумал что всё-таки прекрасно что это здание было вновь возвращено церкви и простояв так ещё несколько минут слегка улыбнулся и снова взглянув на входную дверь подумал: – Нет, а всё-таки огромное спасибо священникам и церковному начальству за то что они не возражают против небольших выступлений у них в храме некоторых Петербуржских джазовых и инструментальных музыкантов – по их церковным канонам это не запрещается, – ведь там также как и в костёлах раньше всегда обязательно присутствовали или большие органы или какие-нибудь клавикорды и клавесины, а тут они и вовсе разрешили играть у них в храме различным музыкантам и их группам, благо кого-кого, а их в нашем городе просто предостаточно. Да ведь и я со своими ребятами за последний год 3 раза давал здесь небольшие органно-гитарные выступления, и ощущение от этого было просто замечательным. Да, а хорошо всё-таки что это здание вновь вернули церкви, ведь это ощущение покоя и спокойствия, вся эта лёгкость и даже какая-то светлость всё так и витают вокруг него, – и почти каждый раз приходя сюда я вновь и вновь встречаю тут это лёгкое дыхание… Да, а это не просто так, – недаром ведь вся эта земля когда-то была специально освящена для этого храма… Да и то что он так прекрасно сохранился несмотря на все советские времена и на размещение здесь когда-то большого кинотеатра – это ведь тоже скорее всего поэтому. Да и кстати, ведь и кинотеатр-то здесь был совершенно особенный, – постоянные чистота и вежливость, порядок и аккуратность, несмотря даже на различные вечера и праздники в зале главного холла… Да и сам этот холл был оформлен когда-то просто великолепно, – одна картина со Спартаком чего только стоила…
Олег глубоко вздохнул, оглянулся на то место где когда-то находились бывшие билетные кассы и ещё постояв так минут 10 взглянул на часы, на заметно стемневшее небо и подумал что ему пора уже потихоньку возвращаться, – время было достаточно позднее, а ведь он хотел сегодня и немного перекусить перед возвращением в одном из бистро на Литейном. Да, конечно если оно к тому времени будет ещё открыто. И постояв там напоследок пару минут он вышел из-под портика с колоннами, отошёл чуть подальше и ещё раз взглянув на вид этой колоннады с церковным куполом неспешно пошёл обратно вдоль правой стороны собора. Идти было очень легко, настроение было просто прекрасным и дойдя примерно до середины он улыбнувшись вспомнил что несколько дней назад они со своими ребятами договорились о встрече с парой репетиций и об одном уже назначенном концерте – пока что об одном, но зная ситуацию и место проведения вполне возможно, что там будут и дальнейшие предложения. Ну что-же, вот они и разомнутся, немного встряхнут стариной и пройдутся «по нержавеющей балладной классике» и по своим вполне удачным композициям. Ведь последний такой концерт у них был в конце апреля, а теперь каждая такая встреча всей компанией с инструментами, а тем более и репетициями перед концертами – это для них самые настоящие праздники.
Тем временем он подошёл к оконечной угловой стороне этой кирхи и ещё раз посмотрев на стоявшего справа от него ангела улыбнулся, взглянул на зелёные газоны у выхода и пошёл к недалёким воротам. Дойдя примерно до середины он ещё раз посмотрел вперёд, и тут его взгляд остановился на очень привлекательной молодой женской фигуре, стоявшей с противоположной стороны ограды и немного задумчиво смотревшей на светло зелёное здание кирхи. Он присмотрелся чуть повнимательнее – да, действительно что-то немного особое было в этой даже чем-то немного ему знакомой фигурке, стоявшей уже сравнительно недалеко от него и с небольшой задумчивостью смотревшей на стоящее посередине этого двора здание. Он попробовал присмотреться ещё внимательней – да, как будто бы что-то знакомое, и даже очень, да, но только что? Непонятно… Он подошёл поближе, присмотрелся повнимательней – да, там стояла довольно миловидная молодая особа лет 27-30, очень симпатичная, но увы, совершенно ему незнакомая… – Да, кажется это всё-таки скорее всего просто показалось, что-же, иногда бывает, – немного грустно подумал Олег подходя к воротам и выйдя на улицу ещё раз взглянул на стоящую впереди довольно симпатичную светловолосую фигуру, так и смотревшую куда-то в церковный дворик и повернул по направлению к Литейному. Время было довольно позднее, а так как он хотел по дороге заглянуть в одно небольшое бистро и хотя бы для приличия чего-нибудь перекусить, то надо было уже поторапливаться. – Да и открыто ли сейчас это бистро, время-то уже сколько, – подумал Олег уже подходя к этой стоявшей у края ограды и чем-то показавшейся ему очень знакомой молодой особе, как вдруг она неожиданно повернулась к нему, улыбнулась и достав сигарету подождала пока он подойдёт и ещё раз улыбнувшись очень вежливо спросила:
– Извините пожалуйста, а у вас не будет с собой зажигалки или спичек? А то я свою забыла дома, и если вам не сложно…
– А, вам прикурить, – улыбнулся Олег нащупывая в кармане зажигалку и найдя протянул её немного загадочно посмотревшей на него незнакомке. Она слегка поклонившись взяла её, прикурила, а потом с улыбкой передавая её обратно ещё раз взглянула на него и легко стряхнув спадавшую на левую сторону лица прядь волос с небольшой улыбкой спросила:
– Ну как Олег, а вы меня кажется ещё до сих пор так и не узнали?
Немного ошарашенный Олег с удивлением взглянул на свою миловидную собеседницу и подумав что ему тогда ведь показалось… Он присмотрелся повнимательнее – да, точно, действительно что-то очень и очень знакомое, и к тому-же знакомое очень давно… И что это знакомство…
– Ну как, вы ещё гадаете? – улыбнулась знакомая незнакомка.
– Да… Действительно, если честно – то да. А извините, а…
– Извиняю, и сразу подсказываю – в последний раз мы виделись 2 месяца назад на ваших уроках джазовой гитары, я ещё играла тогда вместе с вами 2 последние сольные партии.
– Так, так, – улыбнулся весьма заинтересованный Олег, – Так кажется Ольга, я не ошибаюсь?
– Да, совершенно верно, Ольга, только последние 2 года я постоянно красила свои волосы в тёмный цвет, а на самом деле – я блондинка.
– Да, вы знаете, а вам это очень идёт.
– Спасибо, я очень рада что вам понравилось. А так мы с вами немного знакомы и постоянно встречаемся в вашей джазовой школе уже почти 2 года, и вы знаете… А хотя извините, а вы куда сейчас направляетесь? Ведь вы шли кажется прямо к Литейному, и если вам сейчас туда – то нам по пути.
– А… А куда я сейчас шёл? Да вот хотел чего-нибудь перекусить и поужинать здесь в бистро на Литейном после небольшой городской прогулки, если конечно-же оно ещё открыто.
– А, вы про это небольшое заведение здесь на углу? Да, вы знаете, а я сейчас тоже как раз собиралась ненадолго туда заглянуть, и знаете, – оно сейчас ещё открыто. Они до конца июня в ночное время будут работать до половины первого, так что туда-то мы как раз успеваем.
– Да? Так это-же просто прекрасно, и к тому-же если вы составите мне небольшую компанию…
– Пожалуйста, и даже с огромным удовольствием.
– Ну так это-же просто великолепно!
– Ну что-же, тогда пойдёмте?
– Пойдёмте, и извините пожалуйста, Ольга, а вам далеко добираться до дома? А то ведь время сейчас и правда позднее, и может я…
– А, вы кажется интересуетесь где я живу? Могу вас успокоить, – совсем близко, и почти что совсем рядом с вами.
– Рядом со мной?
– Да, ведь вы как я прекрасно знаю живёте на Литейном, почти на углу с Некрасова, а я живу чуть подальше, на Белинского, совсем недалеко от набережной Фонтанки.
– Так мы оказывается ещё и соседи?
– Да, и я уже почти 3 года постоянно наблюдаю как вы выходите по Литейному куда-то по своим делам или на ваши очередные вечерние прогулки.
– Да, и правда? А я и не знал…
– Да и сегодня я шла по Кирочной и вдруг случайно заметила как вы заходите во двор этой кирхи, нашего бывшего знаменитого кинотеатра. И вот я и решила подождать пока вы выйдете оттуда, ведь действительно, – это очень милое место.
– Да? Так значит вы меня там ждали?
– Ну, если хотите, – то да.
– А извините, а когда я увидел вас при выходе оттуда, то мне сразу показалось что мы уже как-то знакомы, и я тогда ещё думал…
– А я когда увидела как вы туда заходите, то сразу-же подумала, – ведь мы с вами немного знакомы уже довольно долго, и к тому-же так получилось, что в последнее время я всё чаще и чаще как-то случайно стала замечать или просто встречаться с вами где-то на улице, и вот я и решила немного подождать вас, а заодно и попробовать познакомиться чуть-чуть поближе.
– Правда? А вы знаете…
– Да, кстати, а вот мы уже и пришли, вот это бистро, и оно ещё открыто.
– Да? Вот и прекрасно, и если вы не возражаете, то я немного тут перекушу, а не то мне опять придётся ложиться спать на голодный желудок.
– Так ведь я же говорила вам что тоже собиралась сегодня заглянуть сюда по дороге.
Зайдя в бистро Олег взял небольшой лёгкий ужин, а Ольга чашку горячего какао с небольшим пирожным и когда они вышли оттуда, то оказалось что Ольга также как и Олег уже почти 5 лет как живёт одна в доставшейся ей также по наследству большой квартире, и что они не только соседи, а что у них ещё и достаточно много общих интересов и взглядов на различные и совсем небезынтересные им вещи.
Я пожалуй не стану особенно растягивать здесь окончание этой небольшой городской истории, только сообщу что в этот вечер Олег проводил Ольгу до дверей её дома и что на следующий день у них уже было назначено свидание, и что такие встречи и вечера с частыми городскими прогулками у них продолжались примерно около месяца, а после у них был не очень большой, но достаточно серьёзный разговор и примерно через полторы недели после него в честь пары наших молодожёнов друзья Олега дали большой торжественный двухчасовой концерт на одном из летних городских речных трамвайчиков.
И вот такой оказался конец у этой небольшой городской истории, начавшейся в самый разгар сезона белых ночей, и закончившейся на мой взгляд тоже вполне справедливо. Ведь это всё-таки Петербург, а в Петербурге всегда очень любят и ценят белые ночи.
01.2021
Автор публикации
