В бане

 Любил дед Антон в баньке париться, иной раз трижды в неделю туда наведывался. Едва засобирается, супруга его, Агриппина Ильинична, браниться начинает:
– Вот повадился-то, окаянный! Сколько денег на эту баню тратит!
– Ты, бабка, не шуми, – тут же парирует дед Антон. – Лучше носки чистые мне положи. Я ведь на свою пенсию хожу – раз, и все время чистый – это два. А деньги-то тебе к чему? Шубу, что ли, покупать? Так у тебя пальто с каракулем есть, век его не износить. А еще пять пар обуви.
– Да ладно тебе, – вроде успокаивается бабка, – смотри там, не запарься в конец.
…В ту среду денек выдался ясный, солнечный и теплый. Вышел дед на улицу – благодать, красота, свежий снежок под ногами поскрипывает. Идет старик себе, жизни радуется. А тут ворона откуда не возьмись, и давай себе талдычить по вороньему:
– Кар да кар…
– Ты что это тут раскаркалась? – возмутился дед Антон. – Баню, что ли, мне хочешь испортить, беду каркаешь?
Махнул рукой на ворону, та и отлетела в сторону. Присела на другом дереве и поглядывает на деда, что это он дальше делать-то будет. А дед уже кричит соседу:
– Эй, Максим, пошли в баню. Сегодня среда, пар сухой будет.
Максим, мужик лет сорока, тоже уважал хорошую баньку и потому сказал:
– Сейчас догоню.
Народ у бани уже томился и живо о чем-то спорил. Максим и дед Антон прислушались.
– Ты,  Петр не замечал,  как в  нашей  бане инопланетяне моются? – шутливо спросил Степан.
– Да ну, кто их видел-то?
– Да вот Иван, говорят, видел в парилке.
– Ну, Иван… Этот такого с похмелья наплетёт…
– Да нет, – вмешался в разговор солидный мужчина в очках, – это не инопланетяне, а иностранцы прилетели на презентацию фирмы «Зингерс». Вот они-то и мылись в нашей бане.
– Да ну, – возразил дед Антон, все это время прислушиваясь к разговору, – сколько раз хожу, а что-то сроду никаких иностранцев не видел. Уж их-то я бы в раз узнал.
А Иван заспорил:
– Вот вам крест, видел их. Ну вот как вас сейчас.Четверо их было инопланетян-то. Зашел я тогда в парилку смотрю, а они там сидят. Один черный весь, а глаза белые-белые… Я, понятно, быстро оттуда вышел, ничего понять не могу, а только глаза вот жжет…
– А ты примочки сделай, – посочувствовал дед Антон, – слышал, чаем свежим шибко помогает.
Оглянулся тут дед, а рядом негр. Ну, прямо натуральный негр. Это же надо, какой черный-то, подумал дед Антон, и зачем ему мыться, все равно ничего не видно…
– Ну вот, – прошептал рядом Максим, – говорили же, что иностранцы прилетели, а вы заладили: инопланетяне, инопланетяне…
Негр как зашёл в парилку, так пропал. А дед Антон так на этот случай рассуждает:
– Человек привык в Африке к жаре. А у нас тут Сибирь-матушка, вот и сидит в парилке, отогревается.
Подошло время и ему в парилку идти. Заглянул туда, негр на полке сидит, черный весь, блестит, только белки глаз сверкают. Жар кругом, а ему хоть бы что, лепечет что-то по-своему.
Тут еще один мужик в парилку зашел, здоровенный такой. И давай веником махаться.
– Да ты что, – взмолился дед, – руки, ноги жжет!
– А ты рукавицы и шапку надевай, – ответил верзила и полез на полок.
Не выдержал дед и вышел. А следом – негр чуть живой, и сразу в раздевалку. Дед за ним, интересно поговорить.
– Ну, что, русский мужик тебя в парной осилил?
– Карашо, – отвечает негр, – рус Иван Африка не живот.
Не понял дед, при чем здесь живот, хотел было еще поговорить с негром про жизнь, да тут Максим подошел.
– Пошли домой.
Старик не стал перечить. Быстро собрался. А негр вновь в парилку ушел. По дороге долго молчали. Каждый думал о своем.
– Вот ведь штука какая, – рассуждал вслух дед Антон, – какое совпадение. По дороге в баню я встретил черную ворону. Она-то и накаркала мне негра в бане. Я ведь в первый раз негра вижу. Разговорился с ним, интересно же, а ты вот помешал.
Максим промолчал. Так и дошли до дома.
…А вскоре дед захворал простудой. Врача вызвали. Тот послушал старика, выписал таблеток разных и сказал:
– Хрипы в груди есть, надо соблюдать постельный режим, ставить горчичники.
Бабка Агриппина за переживала, ласковой вдруг сделалась:
– Антоша, тебе что-нибудь принести?
– Соседа позови, – ответил дед Антон, а когда тот пришел, все про баню расспрашивал: как там, в бане – то? Кто приходил?
Прошел месяц. Агриппина деду банки, горчичники ставила, таблетками поила, а болезнь все не хотела уходить из старческого тела. Как-то зашли мужики знакомые:
– Пошли, дед, в баню с нами.
Старик засобирался, Агриппина давай отговаривать:
– Куда ты, такой больной?
– Может, поможет, вот возьму масло пихтовое, натру грудь прогреюсь, на парюсь… Должно же помочь.
В бане дед решил париться по-особому. Намазался мазью, надел шапку, рукавицы, валенки с калошами, взял березовый веник, было пошел уже в парную, да мужики остановили:
– Ты что, дед, тронулся? Валенки-то хоть сними.
– Да ноги жжет мне.
Валенки все же снял. В парную пришел, полез на полок, а все почему-то от него шарахаются. Кто был в парной, выбежали. Кто от вида старика, кто от странного запаха, исходившего от него. Один цыган остался. Принюхался к старику и говорит:
– Запах знакомый. Я такой мазью кобыле раны смазываю.
– Да ты что! А как она называется? – заволновался вдруг дед Антон.
– Дегтярная.
Осмотрел себя дед Антон  и  ахнул.   Мазь расползлась по всему телу. Уж на что у цыгана кожа темная, а у деда еще темней, ну прямо как у того негра стала.
– Видать перепутал я мази то, – сообразил дед и давай скорей отмываться. Парилку мужикам пришлось проветривать и отмывать.  На деда напустились:
– Ты что, старый, совсем из ума выжил! Давай домой иди.
– Да не могу я, – ответил старик.
В бане его разморило, совсем ослаб. Мужики помогли ему до дому добраться.
– Ой, душной-то какой! Вот наказание-то, – запричитала Агриппина.
– Зато куда хворь делась, – парировал дед, – видать мазь помогла.
– И то правда, – согласилась старуха, – вот и хорошо,вот и хорошо.
…Дед и впрямь на поправку пошел. Чуть полегчало, – опять в баню засобирался. Он и сейчас туда ходит, только мази не путает.

1997г.