"Ужас Ареса" - Михаил Небрицкий - От автора Не смотря на почти десятилетнюю давность ещё свежи в памяти времена, когда у нашей страны не было врагов. Когда нам не указывали с кем дружить, - Военная литература, Детектив, Остросюжетная литература, Проза, Триллер - Литра.Онлайн - Литературный журнал и сайт авторских произведений. Читать стихи и прозу онлайн современных авторов на нашем литературном портале.

От автора Не смотря на почти десятилетнюю давность ещё свежи в памяти времена, когда у нашей страны не было врагов. Когда нам не указывали с кем дружить, а кого ненавидеть. Хотелось бы обратиться к потомкам, что не застанут дней войны и для которых реалии сегодняшнего дня справедливо покажутся неприемлемыми. Военный курс – это всегда неправильный курс, не ведущий ни к чему хорошему. Для войны, как бы её не называли, нет и не будет оправдания. Справедливости ради стоит заметить, что война является, своего рода, лакмусовой бумажкой, поистине, определяющей кто есть кто. За эти 116 дней удалось увидеть и услышать многое, львиная доля из которого так и не попадёт в учебники по истории. И самое страшное, что таких дней ещё будет достаточно много, каждый из которых по-своему определит ход событий военного времени. От себя хотелось бы пожелать читателю в любой ситуации оставаться человеком. Ведь именно это качество так легко потерять и так трудно отыскать. 19 июня 2022 года (День медицинского работника). Глава 1 Тщетно Кира Валентиновна надеялась провести эту ночь в кровати. С начала войны ей лишь дважды выпал шанс испытать подобное удовольствие. Но, трудно сказать, что в этот раз капитан полиции сильно раздосадована или огорчена. Всё как всегда – звонок, 10 минут на сборы и выезд к месту происшествия. Военный период – особая пора, где разного рода происшествия способны отобразиться не только в рапорте и протоколе, но и в учебниках по истории для последующих поколений. В этот раз дежурному было сообщено о взрыве за городом в районе села Ямки. Положив на заднем сидении автомат, Михайлова, надавив на педаль газа, мчалась в сторону вероятного места происшествия в колонне таких же полицейских, часть из которых, как и она, были подняты по тревоге из постели. Утешало то, что этой ночью не было сигналов воздушной тревоги. С другой стороны, не исключалась деятельность ДРГ, потому полицейским в этот период приходилось быть особенно осторожными. Преодолев блокпост на выезде из тёмного неосвещаемого города, машина следовательницы устремилась вдаль по трассе и менее, чем через час достигла места, заметить которое можно было издалека. Небо освещали языки пламени. Возле лежащего на боку и пылающего железнодорожного состава уже сновались бойцы местной пожарной команды, пытаясь побороть пламя, вздымавшееся над одним из опрокинутых вагонов. На подъезде полицейских встретили люди в камуфляжной форме с автоматами и без опознавательных знаков кроме зелёной нарукавной повязки. -Кто такие? – взволнованно вскрикнул Сергей Иванович незнакомцам, выйдя из своего автомобиля. Однако, через несколько минут выяснилось, что это добровольческое формирование Ямковской общины, прибывшее к месту пожара раньше всех. Из сложившейся обстановки стало примерно ясно, что совершён подрыв железнодорожных путей в момент следования на данном участке поезда. -Есть погибшие? – спросил кто-то из группы. -Пока не ясно, – прозвучало в ответ. Однако, утешало то, что состав, подвергшийся диверсии, грузовой, а не пассажирский. В противном случае трагедия была бы куда более масштабной. -Где Лисовой? – сквозь гул полевого ветра и треск огня прокричал Сергей Иванович Кире, интересуясь причиной отсутствия её помощника. -Так он же этой ночью на блокпосте дежурит! – возмущённо ответила она, укоряя начальника тем, что он же сам и назначил её коллегу коротать эту ночь с оружием в руках. Пока пожарные справлялись со своей стихией, Михайлова, по указанию майора, опрашивала свидетелей, в данном случае – бойцов добровольческого формирования территориальной обороны, по их словам, первыми прибывших к месту. Их командир с позывным Шнур, а в миру Мотузко Станислав Игоревич, рассказал, что они патрулировали территорию села Ямки и, услышав взрыв в стороне железнодорожного полотна, выдвинулись туда. По его словам, по дороге никого не встретили и на месте тоже. После взрыва никаких иных звуков не слышали. А так же, проявив инициативу, гражданин Мотузко предложил полицейским прочесать окрестность ибо, как он предполагает, диверсанты могут находиться где-то поблизости, а так же любезно предоставил в помощь своих бойцов для поимки врага. -И не страшно вам было ехать туда, где могли ждать диверсанты? – поинтересовалась Михайлова. -Ну, если б было страшно, то мы бы с парнями не выходили на патрулирование. А так, это же наша земля, и если потребуется, то мы… – далее шёл патриотический монолог с особым подчёркиванием самоотверженности и любви к родине, государству и народу. Его автор – среднего роста мужчина лет 50-ти с животом и в надетой на затылок кепке камуфляжного окраса, эмоционально жестикулировал руками, для убедительности периодически хватаясь за автомат в моменты наиболее откровенного патриотизма. И если б не прервавший его демагогию Сергей Иванович, то Кира б прослушала курс лекции по истории вражды двух соседних народов. -Что ж, Михайлова, похоже, рельсы были кем-то заминированы. Ты остаёшься здесь с нами, а остальным я поручаю прочесать близлежащую местность. Предупреждаю, всем быть предельно осторожными и смотреть под ноги! Так что оружие к бою и пошли! -А разрешите… – попытался было напроситься на помощь Шнур. -Всем посторонним покинуть место преступления! Работает только полиция и ГСЧС, – недвузначно майор дал понять, что народным блюстителям порядка здесь делать нечего. Сергей Иванович всегда скептически относился к распределению властных полномочий между народом, ибо уверен, что монополия на насилие и правосудие должна принадлежать исключительно государству во избежание самоуправства. Но, вооружённая внешняя агрессия и политическая воля, увы, способны переменить общественные устои. И это ещё одна чёрная сторона войны. Когда пламя было поборено, полицейские в группе с взрывотехниками и спасателями приступили к осмотру пострадавшего состава. Первым, что увидела Михайлова, заглянув внутрь опрокинутого вагона, было обугленное тело человека, неподалёку от которого лежал автомат АК-47. -Тело! – вскрикнула она, дав понять об обнаружении трупа. -Тело! – послышалось из соседнего вагона, не так сильно пострадавшего от пламени, однако всё равно залитого водой. Полицейские поспешили туда и нашли ещё один труп в милитаристском обмундировании и с простреленной головой. -Тело! – прозвучал чей-то голос со стороны локомотива. – Есть пульс! – неожиданно послышалась обнадёживающая новость. Спасатели бросились к началу состава и после разрешения от взрывотехников извлекли из электровоза молодого парня с залитой кровью головой. Рядом с ним, как оказалось позже, спасатели обнаружили мужчину постарше, но уже без признаков жизни. Предположительно, это были машинисты поезда. Всего в ту ночь полиция обнаружила тринадцать тел, двое из которых – локомотивная бригада, а остальные – вооружённые автоматами люди, привлечённые, судя по всему, для охраны состава и убитые огнестрельными выстрелами. -Что за поезд? Откуда и куда он следовал? Что он перевозил? – риторически вопрошал у сотрудников Сергей Иванович, надеясь услышать хоть какие-то ответы. -Перевозил он деревянные ящики, – попыталась удовлетворить любопытство начальника Кира, однако в этот момент на фоне сверкающего лучами рассвета неба показалась пара светящихся фар внедорожника, стремительно мчавшегося по просёлочной дороге к месту катастрофы. Полицейский спецназовец направил в сторону приближающегося автомобиля оружие и жестом руки потребовал остановиться. Из машины вышел среднего роста мужчина в пиджаке и рубашке и стал что-то рассказывать бойцу, достав из салона какие-то документы и показывая рукой на поезд. Кира и Сергей Иванович сочли уместным подойти к незнакомцу, дабы выслушать его претензии, при этом держа наготове автоматы. Глава 2 -Ох, Господи, это кошмар. Это какой-то кошмар. Когда же это всё закончится? – Похоже, действие успокоительного, данного Мстиславу Львовичу Корецкому этим утром, постепенно заканчивалось. Михайлова попросила своего нового знакомого, с которым они встретились этим утром, приехать в райотдел после полудня, дабы дать свои пояснения, что называется «под протокол». Гражданин Корецкий – тот самый водитель внедорожника, прибывший ранним утром на место трагедии, оказался заместителем директора Департамента культуры и туризма городского совета, а поезд, который сошел с рельс вследствие взрыва, как выяснилось, должен был прибыть этой ночью на станцию Застава и доставить весьма ценный груз. Музейные экспонаты из Николаевского областного краеведческого музея распоряжением Министерства культуры и информационной политики в срочном порядке были эвакуированы в безопасное место во избежание влияния на них последствий боевых действий. -То есть этот поезд по сути, был передвижным Николаевским музеем? Я правильно поняла? – уточнила у гостя Кира Валентиновна. -Не весь. В музее более 300 000 экспонатов, многие из которых требуют довольно бережной транспортировки. Потому было принято решение разделить весь фонд музея на части и отправить четырьмя поездами, дабы лишний раз не подвергать экспонаты опасности. Двое из них уже прибыли прошлой и позапрошлой ночью соответственно, а сегодня ожидалось прибытие третьего состава. Ох, Господи, – мужчина достал из кармана платок, вытирая лоб и лицо в довольно прохладном помещении. Михайлова без особого энтузиазма подала гостю стакан воды, потому не особо огорчилась, не услышав слов благодарности. -Вы можете сказать, какие именно экспонаты перевозил состав, в частности, какие из них находились в восьмом с головы вагоне, в котором возникло возгорание? -Разумеется, вот у меня имеется накладная, – гражданин достал файл с бумагами. – Однако, нам теперь предстоит провести инвентаризацию, дабы установить, какие экспонаты сохранились, какие пострадали, а какие уничтожены, – с последними словами мужчина едва не всхлипнул, взявшись ладонью за лоб. Кира впервые видела, чтоб городской чиновник так переживал за культурное наследие родины, однако следующее его пояснение поставило всё на свои места. -Я двадцать лет проработал старшим научным сотрудником нашего Археологического музея. Это ж какими варварами нужно быть, чтоб посягнуть на вечное? И ведь, наверняка, знали ж подлецы о содержимом вагонов. Как теперь отправлять четвёртый поезд – ума не приложу. -Хорошо. В таком случае, я попрошу вас после инвентаризации предоставить нам копию акта с указанием того, что повреждено и уничтожено. -Да, конечно, – мужчина собрал со стола документы, которые так и не пригодились, и аккуратно сложил в кожаную папку. – И всё-таки не понимаю, когда уже этот сумасшедший тиран… Негодование относительно главы соседнего государства прервал ворвавшийся в кабинет Сергей Иванович, взгляд которого взволнованно метался с Михайловой на Корецкого и обратно. -Лисового ещё нет? – риторически вопросил майор и, так и не дождавшись ответа, продолжил. – Звони ему и дуйте к Лонжерону. Там только что расстреляли джип на дипломатических номерах. -А почему мы? Больше некому, что ли? – возмущённо ответила вопросом Кира. -Михайлова, ты сегодня дежуришь или кто? Что за возмущения, капитан? – градус между офицерами явно поднимался. -У меня здесь свидетель, если вы не заметили. Мне его ещё опросить нужно. -Ты хочешь, чтоб я сам позвонил Лисовому? Где твой помощник, вообще, находится в рабочее время? -Ну, поскольку в нерабочее время он дежурит на блокпосту, то в рабочее я разрешила ему хотя бы несколько часов поспать. -Ты разрешила? Может, ты уже сразу и место моё займёшь, коль решаешь распоряжаться личным составом? -Сергей Иванович, давайте не будем, – Михайлова сообразила, что в данной ситуации лучше всего оказаться, что называется «умнее» и не провоцировать эскалацию конфликта. С начала войны многие испытывают нервозность и нередко срываются на окружающих. И хотя это отнюдь не способствует увеличению продуктивности работы, однако такие случаи неизбежны. -В общем, заканчивай и поезжай туда, – Сергей Иванович спешно удалился из дверного проёма, но через секунду снова его силуэт образовался в нём. – Так Мише ты позвонишь, или мне его набрать? -Лучше я, – предусмотрительно ответила следовательница. Корецкий всё это время удивлённо наблюдал за перепалкой двух полицейских и даже когда один из них ушёл, то всё равно опасался сказать хотя бы слово. Михайлова же, закрыв глаза, стала потирать указательными и средними пальцами виски, дабы утихомирить начинающуюся мигрень, и беспокоить её в этом состоянии было явно лишним. -Когда вы сможете предоставить копию акта инвентаризации? – спустя полминуты обратилась она к собеседнику, не открывая глаза и продолжая массировать височные области. -Я постараюсь как можно быстрее. День, максимум два. -Хорошо. Тогда идёмте, – полицейская встала из-за стола, направившись к вешалке и сняв с неё куртку. -Куда? – растерянно уточнил Мстислав. -На выход. На сегодня мы закончили. Мой номер у вас есть, наберите когда документ будет готов. Он всё так же удивлённо продолжал смотреть на следователя, которая так резко сорвалась с места и теперь буквально выгоняет его из кабинета. -Или вам есть что добавить по этому делу? – тактично уточнила она. -Да нет, – её собеседник постепенно пришёл в себя и, осмотревшись, не забыл ли чего, направился к двери. -Стойте! – промолвила вслед направляющемуся по коридору к выходу Корецкому Кира, закрывая ключом кабинет, чем всерьез встревожила гостя. -Что? – обернулся тот. -У нас в связи с военным положением запрещено перемещаться по райотделу без сопровождения сотрудника. На улице чиновника ждал его внедорожник, возле которого, облокотившись о машину, стоял некий господин. Он встретил мужчину, протягивая ему руку. -Мне сказали, вы здесь. -О, Валера, ты уже в городе? -Да, прибыл недавно. -Это, кстати, мой помощник – Валерий Калюжный. А это следователь Михайлова Кира Валентиновна, – чиновник представил офицера своему коллеге и та, не смотря на то, что жутко торопилась, всё же пожала руку новому знакомому. -Так, а что случилось? А то мне в горсовете ничего толком и не рассказали. Упомянули только про какой-то поезд. -Поехали, я тебе всё расскажу по дороге, – госслужащий понимал, что полицейская очень торопится, потому, попрощавшись с ней, решил сэкономить её время, усадив помощника в джип. Михайлова же, достав телефон, поспешила связаться уже со своим помощником, параллельно вставляя ключ в замок зажигания. Она понимала, что трёх-четырёх часов для сна после бессонной ночи ему вряд ли хватит, однако ничего в данном случае поделать с этим не могла. Война, это вообще не та пора, когда мы можем полностью контролировать свою жизнь. К тому же, неизвестно, как скоро последняя может у каждого из нас оборваться. Но к её удивлению, старлей ответил довольно бодрым голосом. -Ты успел хотя бы немного поспать? -Ну, как сказать. В крайнем случае, на том свете отосплюсь. -Миша! – Михайловой в этот момент жутко хотелось прорядить помощнику в лоб за такие слова. Однако, она сразу перешла к делу, назвав адрес где она будет его ждать. -Надеюсь, спецназ уже там, – промолвила она себе, не желая сейчас лицом к лицу встретиться с группой вооружённых диверсантов. В целом, в городе с начала войны сохранялось относительное спокойствие, не смотря на присутствие в Чёрном море кораблей противника и попытку вражеского десанта пересечь линию пляжа, которая успешно была отбита вооружёнными силами. Не смутили спокойствия и попадания ракет по нефтебазе и другим объектам критической инфраструктуры. И всё же, граждане опасались, чтоб их родной город не превратился во вторую Бучу либо Ирпень. Спецназ уже в самом деле был на месте и оцепил почти весь микрорайон. Возле расстрелянного белого джипа также дежурило с десяток бойцов Полка специального назначения Главного управления Национальной полиции, командир группы которого, узнав машину следовательницы, велел пропустить её. -Что слышно? – сразу обратилась она к рослому широкоплечему майору, скрывающему лицо под балаклавой. -Жители окрестных домов утверждают, что как только водитель джипа сел в салон, к машине подъехал зелёный пикап, из которого выбежали несколько человек в «пикселе» с зелёными повязками на рукавах, и без предупреждения расстреляли автомобиль из автоматов, после чего запрыгнули обратно в грузовик и скрылись. -Номеров пикапа, конечно, никто не запомнил? Правильно? -Один из прохожих говорит, что номерной знак с машины был снят. Мол, он сразу обратил на это внимание. Мы уже прочёсываем местность. Под наших маскируются, твари. -Дай Бог, чтоб маскировались, – недвусмысленно произнесла Кира. – Сколько человек в джипе? Кто они? -Жертва одна, кто такая – понятия не имеем, внутрь машины не влезали, ждали вас. Через окно проверили пульс, когда прибыли, но и без него было понятно, что двухсотый. Голову прошило в двух местах. Городской внедорожник белого цвета с номерным знаком, начинающимся с литеры «D» был буквально изрешечён. Нападающие вели огонь в буквальном смысле слова «на поражение». О примерном месте, откуда велась стрельба, говорят разбросанные по асфальту гильзы от патронов калибра 7.62, возле которых также дежурили двое вооружённых спецназовцев. Что ж. Осталось дождаться криминалистов. И Миша обещал скоро быть. Где ж его черти-то носят? Лишь бы не лёг досыпать. Глава 3 -Помощник военного атташе Республики Турция в Украине, говоришь? -По крайней мере, переводчик выдал мне именно такую должность, – рапортовала Михайлова прибывшему Сергею Ивановичу о результате перевода документов убитого. -Чаглар Акюрек. Правильно? – уточнял майор о произношении имени жертвы, поскольку с минуты на минуту на место происшествия имел прибыть консул. На этот вопрос Михайлова лишь пожала плечами, поскольку не сильна в произношении турецких имён. Слава Богу, помощнику следовательницы Михайловой – старшему лейтенанту Михаилу Лисовому хватило удачи прибыть на место раньше главы райотдела. В противном случае на Киру снова обрушился бы шквал недовольства относительно «безалаберности» её подчинённых. Моисей Семёнович флегматично замерял диаметры отверстий в теле расстрелянного сотрудника МИДа Турции, а Лисовой что-то тем временем обсуждал со спецназовцами. -Едет! – Сергей Иванович указал на приближающийся чёрный седан S-класса с номерным знаком на букву «D». Михайлова жестом подозвала Лисового и тот, заметив едущий в их сторону представительский автомобиль, рефлекторно поправил воротник рубашки. Из салона вышел низкого роста худощавый мужчина в коротком чёрном пальто, шёлковом шарфе, опоясывающем шею и с зализанными назад чёрными волосами, плавно переходящими в аккуратную узкую бородку. -Господин генеральный консул, позвольте выразить свои соболезнования в связи с гибелью помощника военного атташе Республики Турция – Чаглара Аккурата, – встав по стойке смирно перед сотрудником дипучреждения отчеканил Сергей Иванович. -Акюрека, – шёпотом поправила его Михайлова, однако майор сделал вид, будто не услышал, дабы не попасть ещё глубже в неловкое положение, попахивающее и без того международным скандалом. Мужчина с чёрными как смоль волосами и голубыми глазами внимательно рассматривал полицейского, дожидаясь, пока тот закончит свою заранее заготовленную речь. -Прошу прощения, господин генеральный консул не смог приехать. Я его помощник Уильям Туфан, – не без акцента произнёс молодой человек, возможно, не совсем поняв, о чём только что разглагольствовал высокопоставленный полицейский, и уж тем более не обратив внимания на оговорку в фамилии своего коллеги. В неловкое положение Сергей Иванович всё же попал, поскольку не знал, как выглядит генеральный консул республики, оказывающей военную помощь Украине с самого начала вторжения страны-агрессора. Позади Уильяма незаметно нарисовался примерно такого же роста, как и он сам, однако значительно шире в плечах, мужчина в военной форме, берете и чёрных очках. Он молча встал с заднего сиденья, осмотревшись по сторонам, и заострил внимание на белом внедорожнике, в горошек разукрашенном дырами от пуль. Полицейские в ожидании стояли, наблюдая за действиями незнакомца и, казалось, сам Уильям не до конца понимал, какие намеренья у его попутчика. -А это хотя бы не военный атташе Турции? – шёпотом произнёс Сергей Иванович на ухо Киры, чтоб повторно избежать неловкости дипломатического масштаба, так как их на сегодня и без того хватило. Вояка прямым шагом направился в сторону машины, подвергшейся нападению, однако на пути его встал боец из оцепления. Сурового вида служивый в форме НАТО-вского образца остановился и резко повернул голову на Сергея Ивановича, мысленно вопрошая: «И какого мне не дают пройти?». Майор же в свою очередь поспешил к гостю, и лишь подойдя к нему вплотную дал команду пропустить, лично сопроводив его далее. -Это Честер, – заметив удивление от происходящего на лице Киры, внезапно начал пояснять помощник консула, чем снова привлёк её взгляд к себе. – Друг Чаглара, с которым они вместе служили в Афганистане вплоть до августа прошлого года, когда… Ну, вы знаете. -Когда власть перешла Талибам. -Да. Он как раз находился в нашем консульстве, когда нам сообщили о том, что машину с помощником атташе расстреляли. И он, услышав об этом, попросил взять его себе. -Вы хотели сказать: «С собой»? -Да, прошу прощения. С собой. -Он тоже сотрудник консульства? -Нет. Ну, точнее да, он прибыл сюда вместе с Акюреком, но он у нас не работает. Я подумал, что господина Чаглара нужно будет кому-то опознать, поскольку я с ним виделся всего два раза, так как он в Украине недавно. Господин генеральный консул сейчас в отъезде, а у меня, как бы это так сказать, плохая память на лицо. -На лица, – снова поправила его Михайлова. -Да. Точно. Плохая память на лица. -Понятно, – вздохнув, Кира засунула руку в карман с целью достать телефон. Миша решил составить компанию Сергею Ивановичу, потому пошагал в их с Честером сторону. -Но, ваше лицо я запомню навсегда, – молодой дипломат снова вынудил следовательницу поднять глаза на себя, однако в этот раз её взору предстала белоснежная игривая улыбка, заметно контрастирующая на фоне пусть и тонкой, но чёрной как ночь бородки. Такое ощущение, будто в двадцати метрах отсюда находится летний ресторанчик, куда турок хотел бы пригласить полицейскую на чашку кофе, а вовсе не расстрелянный неустановленными диверсантами автомобиль с изрешечённым трупом внутри. -Честер, значит? – Михайлова не из тех девушек, которых легко обольстить, рассеяв их внимание. – Скажите, а у многих ли ваших соотечественников британские имена, Уильям? – она особенно подчеркнула имя собеседника, произнеся его почти грозно. -Нет, – господин дипломат ещё больше разошёлся в улыбке, однако застенчиво опустил глаза, поскольку смутить кого-то Кира всегда была мастером. – Честер – американец. Акюрек, насколько мне известно, из Бордума. Они вместе служили в сводном контингенте НАТО в Афганистане. И хотя были из разных гарнизонов, но поскольку господин Чаглар великолепно говорил по-английски, по-испански, по-русски и даже немного знал украинский, то они легко нашли общий язык. Ну, по крайней мере, мне так о нём рассказал Честер. Хотя, я не владею подробностями их взаимоотношений. -Вы тоже неплохо говорите по-русски, – капитан решила снизить градус напряжения, дабы беседа была минимально похожа на допрос. -Да, спасибо. Я учился в Москве. В МГУ. -Понятно, – Кира снова отвела взгляд, на этот раз более раздражённо. -Нет, вы не подумайте. Я вовсе не поддерживаю их политику вмешательства во внутренние дела других государств. Я просто учился в Институте стран Азии и Африки, параллельно изучая русский язык. Когда я 10 лет назад окончил МГУ, то уехал навсегда из России и больше ни разу в неё не возвращался. -А где же вы были? – не удержалась от допросного тона Кира Валентиновна. -В Египте, Марокко, Монголии и вот сейчас здесь. -Наверное, интересно путешествовать по миру? И всё же, кто назвал вас Уильямом? -Мать. Она была британкой, работала журналисткой в Турции. Мой отец на тот момент работал в Министерстве здравоохранения, поскольку по специальности он – военный врач. Их беседу прервал подбежавший к наставнице Лисовой. -Кира Валентиновна, господин Уильям, прошу! – его метающийся взгляд мало о чём говорил, но обратив внимание на место происшествия, в сторону которого указывал рукой Михаил, собеседники заметили некое подобие потасовки, едва не перерастающей в драку. Низкорослый Рембо, размахивая руками, пытался отбиваться от на удивление спокойного командира полицейского спецназа, пытающегося сдерживать его настолько деликатно, насколько это возможно. Американца, казалось, совсем не смущало, что его оппонент почти вдвое выше и примерно во столько же шире него. За спиной у спецназовца с каменным лицом стоял Сергей Иванович, пытаясь что-то так же спокойно ему объяснять, но НАТО-вский боец, похоже, наотрез отказывался его слушать. С приближением, их диалог начинал приобретать более-менее вразумительные очертания. -He is my friend! – едва не навзрыд кричал друг покойного. -Sir, listen me. I understand, but now we must investigate his murder. Ok? – английская речь со славянским акцентом так и лилась из уст майора. Однако это слабо успокаивало бушующего заокеанского вояку. И лишь подоспевший Туфан смог оттащить его в сторону, после чего, к удивлению всех присутствующих, солдат расплакался, крепко обняв турецкого дипломата. -Что здесь произошло? – спросила Кира у начальника. -Да этот, – полицейский указал на Честера. – Как увидел труп – будто с цепи сорвался. Открыл дверь, стал лезть в салон, хватать покойного за одежду и что-то кричать по-английски. Я его за руку, чтоб оттащить от места преступления, а он меня как прорядит локтём по рёбрам. Аж хрустнуло что-то. Сломал, похоже. Ну, тут, спасибо майору, подбежал, оттащил этого буйного. -Может, задержать его, Сергей Иванович? – полюбопытствовал Лисовой, ибо нападать на полицейского при исполнении, говорят, плохая примета, особенно в военное время. -Задержать как задержать, а поговорить с ним однозначно стоило бы, – вмешалась Кира. – Давайте вас, Сергей Иванович, к скорой провожу. Не хватало ещё вам в войну ранение получить таким образом. -Может, хотя бы медаль дадут, – иронично саркастировал майор. Тем временем, усадив американца в машину, Уильям вернулся к полицейским. -Я очень сильно извиняюсь за него. Поймите, для него это травма, – попытался начать оправдывать своего знакомого дипломат. -И поэтому он решил нанести такую же нашему коллеге? – упрекнула его Михайлова. -Скажите, что теперь будет? -Ну, что? Теперь мы проведём расследование убийства. Полное и беспристрастное. Поскольку произошло оно в нашей стране, то нам и искать виновных, – с горечью в голосе пояснила девушка. – Значит вы, господин Туфан, утверждаете, что слабо знали убитого? Так? -Говорю же, видел его всего лишь дважды за всё время пребывания его здесь. Мы работали вместе и общались, в основном, по телефону, но сказать, что мы были близки – я не скажу. -У него были враги? – словно обухом по голове вопросила Кира. -Да, я не знаю, – растерянно оправдывался турок, от улыбки которого не осталось и следа. -А его друг? – она показала в сторону автомобиля дипмиссии. – Что насчёт него? Они ведь близко общались? Верно? -Ну, я не знаю, – похоже, помощник консула был в полном замешательстве от происходящего. -У него ведь, в отличие от вас, нет дипломатического иммунитета? Так? То есть, он прибыл сюда, можно сказать, с частным визитом? Я правильно понимаю? -А что? Что вы хотите? – Уильям уже почти перешёл на истерику. -Значит, мы имеем право его задержать. -Но, за что? – в глазах потомка османов промелькнула искра гнева. -Как минимум за нападение на нашего шефа. А во-вторых: нам бы хотелось с ним поговорить об убитом. Узнать, что ему известно. Глаза молодого человека наполнялись кровью. -Так, послушайте! Я не позволю вам творить беспредел с иностранным гражданином. Автомобиль, в котором он сейчас сидит, является собственностью Турецкой Республики. И вы не имеете права посягать на его неприкосновенность и неприкосновенность тех, кто в нём находится. Потому, если вы только попытаетесь сейчас выволочь его из салона и задержать – это будет нарушение… -Правда? – перебила его Кира, саркастично задав риторический вопрос. – И что же вы сделаете? Вызовите полицию? Так мы уже здесь – это во-первых. А во-вторых: нам не обязательно, как вы выразились, «посягать на неприкосновенность» транспортного средства, а стоит лишь отдать команду и все эти господа в обмундировании и с автоматами окружат вашу машину со всех сторон, заблокировав её. И вы просто не сможете никуда уехать. Хотите, броневик подгоним? -Да как вы смеете!? Да, вы знаете, что будет, когда господин консул узнает? -Узнает о чём? О том, что мы, исполняя свой долг и действуя в интересах защиты международных отношений, взяли под охрану автомобиль консульства Турции, поскольку нам поступила информация об активности неподалёку диверсионно-разведывательной группы, ранее уже совершившей нападение на сотрудника вашей дипмиссии? -Молодой турок, казалось, сейчас лопнет от злости. -Либо узнает о том, что вы, используя служебный автомобиль, привезли частное лицо, которое на месте преступления совершило нападение на сотрудника полиции? Интересно, как он это оправдает? От этих слов пыл Туфана не утихомирился, однако градус напряжения перестал нарастать. -Я прошу позволить нам с ним поговорить, – более спокойным тоном начала пояснять Кира. – Группа неизвестных лиц целенаправленно атаковала вашего коллегу. Нам нужно понять, кто это был. И кто как ни его близкий друг, по-вашему, способен нам с этим помочь разобраться? -Пообещайте, что не будете предъявлять ему обвинение, – дипломат уже практически сдался, однако всё равно пытался не ударить в грязь лицом. -Это как получится, – Михайлова явно упивалась победой над Уильямом. – Не только он побывал на войне. И, тем не менее, уважительного отношения к себе заслуживает каждый. Особенно тот, кто стоит на страже порядка в это нелёгкое время. «Ну, всё. Понеслось!» – прозвучало в мыслях Лисового, исходя из реакции его лица на пафосные речи наставницы об «опасной и трудной». Глава 4 -Как всегда, не густо! – Кира Михайлова с прискорбием подвела итог беседы с гражданином США Честером Томпсоном о его покойном друге Акюреке. – Врагов нет, душа компании, надёжный друг и семьянин. -А он и про семью его что-то рассказывал? – удивлённо уточнил Лисовой, начав сомневаться в своих знаниях английского. -Я образно говорю, Миша, – вздохнув, следовательница снова закрыла глаза и начала массировать виски. -Вы бы к доктору уже с этим обратились, Кира Валентиновна, – дал совет Михаил касательно её систематических мигреней, чем вызвал молчаливое раздражение коллеги. -Скажи, Миша, а почему не ты полез оттаскивать этого американца от трупа? Почему за тебя это сделал Сергей Иванович? Ты ж ведь, кажется, тоже находился рядом? -Я понял ваш намёк. – Миша уловил «наилучшие пожелания» от наставницы. – А вам хотелось бы, чтоб у нас было одним трупом больше? Я б с ним не церемонился. За такое он бы сразу у меня ответку получил. -Да, я не сомневаюсь, но, тем не менее, где ты был? -Я, Кира Валентиновна, пошёл в тот момент в машину за кофе, ибо двух часов сна мне было маловато. Но не успел до неё дойти, как за моей спиной послышалась какая-то возня. А когда обернулся, то спецназовец уже разборонил Сергея Ивановича с этим типом. Ну, я и сообразил, что лучше позвать этого дипломата, пока дело не закончилось ещё одним международным скандалом. -То есть ты оставил шефа на растерзание американским солдатам, а сам ретировался? – капитан уже перешла на шуточную форму упрёков. -Возможно, если б шеф не отправил меня на ночь мёрзнуть на блокпост, то я не был бы днём как зомби и не пошёл за топливом, чтоб продержаться на ногах ещё пару часов. Так, что это его Бог наказал, – Лисовой как обычно в своей сатирической манере растолковал произошедшее. -Какой ты добрый, Миша. Я теперь боюсь тебе лишний раз поручение дать, чтоб и меня Бог тоже не наказал, – на лице следовательницы появилась явная улыбка. Стоило сотрудникам упомянуть начальника, и он тут как тут нарисовался в дверном проёме. -Что ж, коллеги, предлагаю вам прокатиться в областную больницу. Следовательница с помощником удивлённо переглянулись, не понимая, что является причиной столь радостного настроения их шефа. -Вас возили туда на обследование, и вам там понравилось? – несмело выдвинул гипотезу Лисовой. -Нет, Миша. Пока тебя не было, этой ночью мы ездили в Ямки, где произошла диверсия. Она тебе не говорила? – он вопрошающе посмотрел на капитана. -Только собиралась рассказать, Сергей Иванович, – томно оправдалась Михайлова. – Так, а что с больницей? -Туда доставили того помощника машиниста, которого извлекли из локомотива, и сейчас сообщили, что он пришёл в сознание. Съездите и опросите его. И, Кира, введи своего соню-помощника в курс дела. -Скажите, Сергей Иванович, а откуда, если не секрет, столько радости? Неужели, это первый раз, когда раненный приходит в сознание? – Лисовой постарался внести ложку дёгтя в хорошее настроение шефа. -Наши по «Москве» ракету выпустили и, кажись, попали. -Серьёзно? Прямо по Кремлю? -Если бы, Миша. По крейсеру «Москва». Как минимум, одной угрозой в море стало меньше. Старлей уже привык к провокационным высказываниям начальника райотдела, потому никак не отреагировал на его язвительный упрёк. По дороге к месту Кира Валентиновна в красках описала события той ночи и утра после неё. Описала взрыв, пожар, описала Шнура и его команду, количество извлечённых тел и их состояние, описала беседу с Корецким как на месте трагедии, так и в РУВД. Рассказала про груз, упомянув что это и откуда ехало. Миша в пол уха слушал наставницу, борясь со сном в машине по дороге в больницу но, тем не менее, всё же ему удалось уловить общие черты дела. Он даже нашёл в себе силы задать несколько наводящих вопросов. На стоянке у больницы Кире, не смотря на собственные недомогания, неожиданно стало жалко коллегу. -Ну, что ж, Миша. В Ямках тебя не было. Что там произошло – ты знаешь сугубо с моих слов. Так, может, и в этот раз я сама схожу к этому помощнику, а ты всё-таки отдохни? А я потом введу тебя в курс дела, если узнаю что-нибудь ценное. Признаться, Миша никогда не ощущал столь заботливого отношения со стороны своей наставницы. То ли война сближает людей. То ли присутствие Миши во время опроса потерпевшего и в самом деле не совсем целесообразно. Но Кире всё-таки показалось уместным забрать Лисового из РУВД хотя бы чтоб тот на время дистанцировался от Сергея Ивановича, который уж точно не дал бы офицеру отдохнуть. Поднявшись в палату, следователь застала на койке юнца с перемотанной головой и выразительно жидкими усами. На вид ему было не более 19-ти, однако, не смотря на подростковое лицо, в плечах мужчина отличался выразительной широтой. К тому же голос у него был явно не юношеский. -Здравствуйте, – пациент приподнялся с койки, на что полицейская жестом руки тут же дала ему знак, чтоб тот лишний раз не напрягался. -Добрый день. Юрченко? Верно? -Да. Вы мой новый доктор? – уточнил гражданин, обратив внимание на наброшенный на её плечи белый халат, что ей выдали в приёмном покое. -Нет, Александр Дмитриевич, я следователь Шевченковского РУВД – Михайлова Кира Валентиновна. -Даже так? – после этих слов он всё же приподнялся, выпрямив спину, и устремил внимательный взгляд на посетительницу. -Как вы себя чувствуете? – спросила капитан, не столько беспокоясь за здоровье собеседника, сколько интересуясь, способен ли тот дать показания. -Ну, после таблетки уже лучше. Голова почти перестала болеть. -Какое сегодня число? – задала она окончательный вопрос, дабы убедиться во вменяемости пострадавшего. -14 апреля. -А год? -2022, – он слабо скрывал удивление от задаваемых вопросов. -Хорошо. Расскажите, что вы запомнили из событий этой ночи, – офицер поймала себя на мысли, что слишком много произошло меньше, чем за сутки. – Только не торопитесь. Следовательница незаметно включила на телефоне диктофон, держа его в той же руке, что и папку с бланком для пояснений. Это она сделала для своего помощника, дабы позже сбросить ему запись, так как, признаться честно, ей было лень повествовать ему устно все детали опроса свидетеля. Пусть, мол, пока поспит. А потом в свободное время ознакомится с показаниями. -Ну, что я могу сказать? Было это примерно за 438-м километром возле какой-то станции. Не помню точно какой. -Ямки? -Да. Точно. Денис Викторович так и сказал. -Денис Викторович – это кто? -Машинист. Кстати, а что с ним? Где он? Кире не хотелось сейчас сообщать ему о гибели наставника, ибо это могло бы спровоцировать помутнение и путанность показаний. -Давайте, сперва вы ответите на мои вопросы, а потом я расскажу обо всём, что вас интересует, и о чём имею право рассказать. Хорошо? – Михайлова как можно деликатнее перевела тему к опросу свидетеля. -Ну, я, значит, сходил по нужде, возвращаюсь, и тут как бахнет. Потом ещё раз. -В котором часу? -Честно, не помню. Ближе часам к 3:00 ночи. -Где бахнет? -Да откуда ж мне знать где? Где-то в середине состава. Думаю, ну, всё. Ракета. Меня как подкинет и об трансформатор. Прямо головой. Не успел руки выставить. -Это после первого взрыва вас подбросило или после второго? -После второго. Ещё и рёбрами хорошо приложился. -А после первого что почувствовали? -Да, ничего особенного. Свет моргнул и машина затряслась из стороны в сторону. -А где вы были в этот момент? -Говорю ж. В кабину возвращался. Как раз трансформатор главный проходил. -И услышали там первый взрыв? -Да. -А второй где услышали? – Кира Валентиновна, как всегда, дотошно выпытывала каждую деталь. -Так там и услышал. Я ж после первого взрыва на месте замер. Ноги подкосились. Не знал, что делать. То ли ложиться, то ли бежать. -Бежать куда? -В том-то и дело, что не знаю. -Ладно, продолжайте. Произошёл второй взрыв. Какой между ними был интервал? -Ой, ну, трудно сказать. Сами понимаете, что в такие моменты секунды кажутся вечностью. -Вы точно никуда в этот момент, между двумя взрывами, не перемещались? -Да, точно. Говорю же, застыл на месте, не зная, что делать. -Понятно, значит секунды две-три. Так? -Возможно. Да, можно сказать, что взрывы были один за другим. -Хорошо. Что было дальше после второго взрыва? -А дальше, как я уже сказал, локомотив опрокинулся и меня начало бросать из стороны в сторону, где я, собственно, и заработал вот это, – парень указал на повязку на голове. -Вы сразу потеряли сознание? -Нет. После того, как электровоз опрокинулся – я ещё некоторое время лежал. Дышать было очень тяжело. Плюс очень сильно ушиб локоть. На рентген ещё не ходил, но мне кажется, что там трещина. -Вы просто лежали? -Нет, я попытался встать, но… – и здесь лицо господина Юрченко заметно побледнело. Михайлова поняла, что он кое-что вспомнил. Кое-что важное. -Но? -Я когда попытался встать, то услышал, как подъезжает машина. Я хотел позвать на помощь, но из-за удара рёбрами не мог нормально вдохнуть. И тут начались выстрелы. -Откуда? – Кира старалась сдерживать своё любопытство, дабы не сбить Александра с мысли. -Где-то со стороны состава. Там, где подъехал автомобиль. -Вы уверены, что это был автомобиль? Не мотоцикл или мопед. -Нууу… – парень замешкался. – Думаю, что да. Скорее всего. Не мопед точно. -А почему так считаете? – Михайлова тщательно контролировала тембр своего голоса, дабы не задавать допросный тон, который способен спровоцировать собеседника, что говорится, уйти в «несознанку». -Ну, мопед от машины по звуку я ещё отличить способен. -А какой автомобиль? -В смысле марка? -Ну, если сможете назвать, – полицейскую взяло недюжинное любопытство касательно экспертных способностей помощника машиниста. -Да, откуда ж мне знать? – нервно заулыбался тот, чем заметно огорчил правоохранительницу. -Может, хотя бы скажете, легковой или грузовой? Как считаете? -Честно, простите. Не хочу ввести вас в заблуждение. Я лежал внутри локомотива, и что происходило снаружи – не видел. -А почему всё же уверены, что это была машина? -По количеству людей, чьи голоса потом слышал. На мотоцикле столько явно не поместится. -Сколько их было? -Несколько, – голос помощника машиниста приобретал заметный резонанс, то есть, начинал дрожать. – Их было несколько. И выстрелов тоже. -Стреляли очередью? -Нет. Одиночными. И в разных местах. Похоже, парень стал свидетелем расстрела охранников, сопровождавших груз. -Вы их видели? -Нет. Я только слышал голоса, как они между собой переговаривались. -О чём они говорили? -Я не помню. Не мог разобрать. Мне тогда было страшно. Плюс от взрыва гудело в ушах. Мне и сейчас страшно. -Успокойтесь, – Михайлова взяла с прикроватной тумбочки воду и налила её из бутылки в стакан. – Вот, возьмите. Дождавшись, когда молодой человек выпьет и успокоится, Кира в очередной раз посоветовала ему не торопиться и постараться вспомнить все детали. Для этого она даже вышла на время из палаты, дабы оставить его наедине и позволить собраться с мыслями. За окном в конце коридора уже виднелись ярко-оранжевые сумерки. Глядя на закат, девушке вспомнилась народная мудрость, что нельзя засыпать в это время суток, а то голова будет болеть. И тут же забеспокоилась за Лисового. -Потом я услышал треск, похожий на огонь и сразу завоняло горелым, – продолжил он, когда Кира вернулась в палату. -То есть они постреляли, и после этого начался пожар? Или он начался во время стрельбы? -Нет. Сперва были выстрелы, потом они прекратились. После этого слышались шаги возле поезда, будто они что-то искали. А потом… – лицо его стало ещё бледнее и на глаза навернулись слёзы. Но несмотря на это он всё-таки выдал. – А потом я услышал выстрел со стороны кабины. Они убили его да? Дениса Викторовича. Они его застрелили? -Пожалуйста, расскажите, что было дальше, – полицейская старалась вести себя профессионально, хотя ей было на самом деле искренне жаль парня. -Я только сейчас понял, как мне повезло. Хотя тогда мне казалось, что я всё равно умру. Помню, как подо мной растеклась кровь из моей разбитой головы, и я уже попрощался с жизнью. -Так когда всё-таки начался пожар? -Нескоро. На самом деле нескоро. Они ещё долго ходили вдоль состава. По-моему, даже взбирались на него и лазили по вагонам. А я всё это время лежал и истекал кровью, надеясь, что вот-вот умру. А потом всё стихло, и я услышал запах горелого. Ну, а дальше очнулся здесь. Честно, я не понимаю, как мне удалось выжить. Реально не понимаю. -Надеялись? – удивлённо переспросила Кира. -Если честно, то да. Как-то утомило меня это всё. Эта неизвестность, эта война. Вы знаете фразу из Библии: «И живые позавидуют мертвым»? Так вот сейчас именно то время. Проще было б уже отмучаться и не видеть, что произойдёт дальше, – парниша закрыл ладонью лицо, под которой, судя по всему, скрывались выступившие слёзы. -На самом деле в Библии нет таких слов. Это распространённое заблуждение. Фраза, изложенная в Писании и которую вы имеете в виду, если не ошибаюсь, звучит так: «В те дни люди будут искать смерти, но не найдут её. Пожелают умереть, но смерть убежит от них». Так что, исходя из этого, напрасно надеетесь. А ещё в Библии сказано: «Не сомневайся, но верь». Потому, если вы остались живы – значит, такова судьба и от неё не уйти, – полицейская не раз произносила эту фразу своим коллегам с начала войны. Вопрос того, как господину Юрченко удалось остаться в живых, и в самом деле тревожил ум следовательницы. Ведь той ночью он, если верить его словам, трижды, а то и четырежды избежал погибели. Он остался жив после крушения поезда, его не обнаружили и не застрелили нападавшие, он не умер от потери крови и пожар его так же не настиг. Разумеется, вопросов здесь возникло ещё больше, ведь такова работа, но на данный момент стратегия бывалого следователя предусматривала проверку личности пострадавшего, а также установку слежки за его палатой. И хоть в его рассказе на первый взгляд не возникло несостыковок, всё же оставить данную личность без внимания Кира позволить себе не могла. А Миша дрых аки младенец. Даже будить не хотелось. Ну, ничего. В этот раз Михайлова решила подвезти его домой. Дай Бог, чтоб эта ночь прошла без происшествий. Глава 5 -Доброе утро! – бодрый вид помощника следователя явно раздражал наставницу. -Ага! – зевая, ответила она. – Ты, похоже, носитель вируса утомляемости. -Ну, вчера днём вы бодрствовали, а сегодня я, – ехидно злорадствовал Лисовой. – И если вирус утомляемости всё-таки существует, то я им уже, явно, переболел. А значит, теперь у меня против утомляемости иммунитет. -Отлично. Значит, осталось и мне переболеть, и тогда меня хоть в ярмо запрягай. Ты слушал запись нашего вчерашнего разговора с выжившим помощником машиниста? -Конечно. Послушал, пока ехал на работу. -Молодец. Ибо пересказывать тебе нашу беседу сейчас я бы точно не стала. -Скажите, могу я кое-что уточнить? Вы говорили, что пока направлялись к месту происшествия, то вам навстречу никто не ехал? Так? -Да, Миша. И бойцам добровольческого формирования, которые приехали к месту с другой стороны, также никто по дороге не повстречался. А Юрченко утверждает, что к составу кто-то подъезжал на машине. Так что мне тоже кажется, что что-то здесь явно нечисто. -Так, возможно, это сам… -Миша, могу я тебя попросить не раздражать меня очевидными умозаключениями? Я и без тебя догадалась, что этого помощника машиниста нужно прошерстить. Чем я, по-твоему, с самого утра занимаюсь? Миша обиженно замолчал примерно на полминуты. Однако, поскольку не в его привычке долго обижаться на наставницу, то вскоре он задал вполне логичный вопрос. -Дайте-ка угадаю. На запрос установить за палатой пострадавшего слежку, Сергей Иванович ответил, что все опера из-за военного положения заняты. Правильно? -Молодец, Миша. Никогда не сомневалась в твоей сообразительности, – без сарказма, но и без особого восторга проворчала Михайлова. -И всё равно непонятно, – Лисовой, в своей манере, выдержал интригу. – Рабочая версия до сих пор – нападение вражеской ДРГ. Если Юрченко как-то причастен к этому – зачем выдумывать машину, которой не было? Рысканье по вагонам. Ведь на этих деталях так легко «спалиться». Зачем вообще говорить, якобы что-то видел и слышал? Проще всего ж было б сказать, что потерял сознание и ничего не видел, чем пытаться пускать следствие по ложному следу. Благодаря войне версия у нас и так есть. Для чего создавать нам ещё одну? -Умеешь же ты заставить задуматься, Миша, – с досадой промолвила Михайлова. – Возможно, парень ещё юн и глуп. И только недавно встал на скользкий путь. А может его завербовали диверсанты и благодаря нему была совершена наводка. Честно, не знаю, Миша. Ежу понятно, что надо разобрать его биографию вдоль и поперёк. Буду готовить ходатайство следственному судье. Запросим распечатку звонков с его телефона. Да и в целом не мешало бы изъять его гаджет для проверки переписок. Кстати! Подобные восклицания никогда не нравились Мише. Они символизировали приход очередной идеи в светлую голову Михайловой, воплощать в жизнь которую, как правило, предстояло её верному помощнику. -Давайте, Кира Валентиновна, наказывайте меня за мою бодрость. -Да, ладно тебе. Ты ж уже миллион раз составлял ходатайство. В этом ведь нет ничего сложного. Почти. -Оно-то так. Но, так понимаю, сами вы в это время планируете заняться чем-то более интересным. И, зная вас, это будет не отдых и не сон. -Молодец, Миша. Как всегда в корень зришь. Я пока займусь тем, чем планировала заняться ещё вчера. То есть проверю изъятый с места расстрела телефон гражданина Акюрека. Поскольку Сергей Иванович не дал мне сделать этого вчера, то самое время наверстать упущенное. Благо, его телефон уже у нас. К тому же, чует моё сердце, что скоро к нам заявится наш дорогой вышеупомянутый пан майор, который в последнее время, если ты заметил, не совсем, как бы это сказать… -Уравновешенный, – остроумно подметил старший лейтенант. –Именно. Будет рассказывать, как на него давит главк, на который в своё время давит Министерство, на которое в своё время давит МИД, и требовать отчёт о продвижении по делу. -Конечно-конечно, понимаю. Война войной, а палочную систему никто не отменял. Спустя около десяти минут Кира вернулась с вещественным доказательством, усевшись с утомлённым видом за стол. -Представляешь? Даже не запароленный. Я уже думала отнести технарям, а нет. -Видите, как вам везёт? – равнодушно бросил Лисовой, в очередной раз перечитывая проект ходатайства. -Ага. Тем не менее, определенная защита у телефона всё-таки имеется – всё на турецком. -А вы разве не на нём разговариваете со своей тётей? -Это болгарский, Миша. Да, согласна, некая схожесть всё-таки имеется, ибо Балканский полуостров был частью Османской империи, но тем не менее… Опа! – следовательница перевела удивлённый взгляд своих карих глаз на помощника. Тот не мог не уловить перемены в её эмоциональном состоянии и даже отвлёкся от монитора. Михайлова же в свою очередь потянулась в карман джинсов, через секунду достав оттуда собственный смартфон, и принялась активно тапать по экрану. Губы её беззвучно зашевелились, после чего всё тот же взгляд дикой кошки пронзил Михаила насквозь. -А вот это уже ой как интересно. -Что там? – ради такого дела Лисовой даже встал с кресла, направившись к столу наставницы. -Смотри. Я, конечно, могу быть не сильна в турецком, однако контакт с именем Mstislav имеет такой же номер телефона, как и у господина Корецкого. -Кого? – не сразу поняв о ком идёт речь, переспросил сотрудник. -Чиновник из Департамента культуры. Я тебе говорила о нём. -А, – сперва машинально бросил полицейский. – А-а-а-а, – на этот раз в голове его всплыла нужная ассоциация и он понял, кто это. -Ага, Миша. Ты смотри, какое совпадение. Ты вообще веришь в совпадения? -Ну, кроме того, что мне повезло работать с вами – нет, – похоже, что язвительные шутки уже автоматически вырывались из уст старлея. -Как-то слишком много событий завязываются на этом Корецком. Сначала поезд, а спустя несколько часов расстреливают этого. -Ну, я бы не спешил всё на нём завязывать. Всё-таки мало ли у кого может быть номер телефона чиновника из горсовета. -И которому звонят по ночам сотрудники турецкого консульства? – Михайлова указала на историю звонков, где чётко отображалось время исходящих вызовов по данному номеру. -Вот это да, – озабоченность помощника была как никогда искренней. – Так понимаю, интересное нам предстоит дело. А в мессенджерах есть переписка с ним? Кира стала активно шерстить WatsApp, однако обнаружила там лишь несколько диалогов с одной турецкой барышней и несколькими украинскими, в адрес которых Акюрек щедро сыпал комплементы и приглашал на встречу, общаясь при этом на литературном английском. -Смотрите, с одной из них он встречался. О, благодарит его за ресторан. -Я знаю, Миша. Я ещё не забыла инглиш. -Может, нам стоит пригласить их для беседы? Как думаете? – Лисовой попытался намекнуть на причастность любовниц горячего турка к его гибели. Неожиданно из коридора послышался встревоженный крик Сергея Ивановича: -Михайлова! -Всё как вы и говорили, – обратился к наставнице Михаил, готовясь увидеть в дверном проёме фигуру начальника райотдела. Им и самим не терпелось встретиться с шефом, чтоб сообщить об интересной находке, но новость в этот раз первой прозвучала от пана майора: -Взяли! Пять минут назад. -Кого? -Диверсантов. Кира и Лисовой настороженно переглянулись. -По вашему делу. Которые помощника атташе Турции расстреляли. СБУ-шники по видео опознали и выследили их. Те пытались прятаться в районе Южного рынка. Там такое происходило! Уроды огонь по спецназу открыли. Двоих на месте ликвидировали, один из них 300, а ещё один сбежать пытался, но взяли. -Откуда они? Кто такие? -Оттуда! – весьма вразумительно ответил Сергей Иванович. – У одного из двухсотых и у того, что свалить пытался, всё имелось при себе. Всё как полагается: билет из военной части в Ленинградской области, ПМы с патронами, российские рубли. Ну, и гривны, конечно, тоже были, но происхождение данных граждан в нашем городе слишком очевидно. Сейчас выяснять будут, где «калаши» спрятали. -И с какой целью они убили дипломата иностранного государства? -Увы, господа, не могу знать. Теперь ими занимается СБУ. Кстати, могут вскоре затребовать у вас всё, что вы собрали по этому делу. Так что здесь уж не обижайтесь, но придётся «конторе» дело отдать. -Жаль, конечно, но раз придётся – значит, ничего не поделать, – с наигранным огорчением промолвила Михайлова, явно радуясь «бабе с воза». -Подождите! Вы говорите, что СБУ опознали их по видео. А где они это видео взяли? – задал весьма уместный вопрос старший лейтенант. -В Telegramе, Миша! Осведомлённость, так понимаю – не ваш конёк. С полуночи местные каналы публикуют ролик, снятый камерой наблюдения над каким-то из магазинов возле места происшествия. -Потрясающе, что улики попадают в «Телегу» раньше, чем к нам, – возмущённый сарказм Киры Валентиновны вполне-таки можно было понять. Миша мгновенно достал смартфон и принялся мониторить социальные сети. -Потрясающе, Михайлова, что только ваш начальник должен работать и за всем следить. А вам, как обычно, ничего не надо, – Сергей Иванович в последнее время нередко отпускал провокационные упрёки в сторону подчинённых. Видимо, вся эта обстановка слишком давила на полицейского, расшатывая его моральный облик. Тем не менее, коллеги не спешили вестись на провокации и с пониманием относились к постоянному напряжению шефа. Благо, на личности тот не переходил и умел вовремя остановиться. -Нашёл! – вскрикнул Миша и поднёс гаджет поближе к Михайловой. На экране было видно, как мужчина, судя по всему – Акюрек, подходит к белому джипу и садится внутрь. Мгновенно после этого к машине подъезжает зелёный пикап без номерного знака, из которого выбегают трое господ в военной форме с пиксельным рисунком и зелёными повязками на рукавах. Водитель пикапа остался внутри. Один боевик целится из оружия в сторону улицы, как бы прикрывая остальных двоих, что, заняв позицию напротив лобового стекла машины с дипломатическими номерами, ведут автоматную стрельбу по цели. Затем все трое запрыгивают на пассажирские места, и зелёный грузовик резко рвёт с места. На кадрах заметно, как прохожие, услышав очередь, разбегаются в укрытия и покидают их лишь после того, как злоумышленники исчезли. -Конец фильма, – произносит Миша, забирая телефон, но не пряча его в карман. -Вот вам и фильм, – как бы с упрёком добавляет Сергей Иванович, после чего вздыхает. – Кто знает, сколько они выдавали себя за ВСУ и что ещё успели натворить? С этой войной и этой раздачей оружия, вспомните мои слова, это не последний случай, когда на наших улицах будут звучать выстрелы. -Сколько ещё таких как они до сих пор разъезжают по стране? Ведь таким образом, представляясь бойцами ВСУ, или ТрО, можно легко добраться из одного конца страны в другой, перевозя при этом что угодно. Как минимум – оружие, а как максимум –информацию о расположении блокпостов, личном составе вооружённых формирований и так далее. -Да, Кира, всё так и есть. И бороться нам с этим придётся ещё, как подсказывает мне сердце, очень долго. Неожиданно, доселе что-то внимательно читающий в телефоне Лисовой, загадочно выдал: -Похоже, теперь понятна основная цель убийства Акюрека. После этих слов Михайлова и начальник удивлённо переглянулись. На это Миша лишь передал майору телефон с открытой в браузере новостью, которую тот прочёл вслух: -В парламенте Турции обеспокоены фактом расстрела украинскими солдатами помощника военного атташе Республики. Турецкий МИД вызвал посла Украины с намереньем вручить ему ноту. Под вопрос становятся дальнейшие поставки в Украину вооружения, в том числе БПЛА. -Вот тебе и на. Действительно, хитрый замысел, – констатировала Кира. -Это ещё не всё, – добавил старлей, забирая из руки начальника смартфон. – Все российские СМИ ещё с вечера разгоняют новость о том, якобы наши военные убили турецкого дипломата. Так что операцию они провернули, в самом деле, грандиозную. Даже в парламенте Турции поверили. -Информационная война во всей своей красе, – с видом знатока произнесла Михайлова. – Самый страшный вид войны, количество жертв от которой гораздо выше, чем от пуль и снарядов. Теперь что бы мы ни предъявили, в том числе военные билеты ВС РФ, изъятые у нападавших, РосСМИ, разумеется, назовут это фейком и попыткой Украинской власти покрыть своих военных, «по ошибке», или даже «по пьяни» застреливших сотрудника иностранного дипломатического представительства. -Да-да. Знаю, – неутешительно добавил Сергей Иванович. – А ты думаешь, в Анкаре нет агентов, представляющих интересы Кремля и пытающихся затормозить нам поставки НАТО-вского вооружения? Или у них оппозиции в парламенте нет? Наверняка, они же первыми и подняли хай. -В общем, всё как всегда. Жду не дождусь, когда уже эта боль перейдёт на голову СБУ, – на сей раз Кира решила быть откровенной. В целом день прошёл относительно спокойно. Ну, по крайней мере, по оценке военного времени. За день было всего две воздушные тревоги с двумя спусками в подвал соответственно. На улице дул прохладный весенний ветер, огибая ветки с уже распускающимися цветами. Пчёл всё ещё нет. Может, и они решили в этом году мигрировать заграницу – подальше от этой войны? Ближе к вечеру в дверь кабинета постучал дежурный и сообщил, что внизу следователя Михайлову ждёт какой-то мужчина. Кира Валентиновна, отставив в сторону чашку с травяным чаем, не спеша проследовала к месту рандеву. Там её ожидал некий представительного вида господин со знакомым лицом, которое девушка не сразу вспомнила. Однако, после того, как тот протянул ей файл с бумагами, капитан узнала гостя. -Валерий? Правильно? -Да, – помощник Корецкого, словно заигрывая, улыбнулся полицейской. -Это список повреждённых экспонатов? -Да. Мстислав Львович, как вы и просили, отдельно выделил те, которые повреждены, но подлежат реставрации, и отдельно такие, что безвозвратно уничтожены. В основном это часть груза, что находилась в вагоне, в котором произошёл пожар. -Прискорбно слышать, – с искренней грустью сообщила Михайлова, чем вызвала удивление у собеседника. -Об уничтожении экспонатов? -Да. Так понимаю, многие из них пережили века и даже тысячелетия, но не смогли пережить транспортировку в другой город. -Вы правы. Так и есть, – господин Калюжный не слишком испытывал скорбь об утрате, однако сразу, будто в своё оправдание, добавил. – Я, конечно, ничего не понимаю в артефактах древности, но вот по Мстиславу Львовичу эта трагедия действительно сильно ударила. Он как узнал, какие именно объекты древности уничтожены, то тут же словно обессилил. Потому и прислал меня. -Понимаю. Что ж, благодарю за документы. Передайте шефу, пусть поправляется. -Спасибо вам. -Ах, да. Кстати, – Кира фактически развернула уже уходящего гостя. – Вы не знаете, в каких отношениях ваш шеф был с помощником военного атташе Республики Турция – господином Акюреком? -С кем? – скорее ответил, чем вопросил мужчина, спустя несколько секунд раздумий. – Простите, впервые слышу это имя. -Хорошо. Простите, – попрощалась Кира, направившись обратно в кабинет. Глава 6 -Не густо, – уже во второй раз за неделю произнесла Михайлова, подытоживая проверку личности пострадавшего во время нападения на поезд помощника машиниста. – Конечно, приобретение наркотических веществ в Телеграм-боте – вещь не совсем порядочная, но иного криминала в его переписках, увы, не обнаружено. -Так, может, подчистил? – предположил Лисовой. -Ага, а диалог с покупкой дури у закладчиков оставил? Да? -Ну, так специально ж. Чтоб подозрение снять. Мол: «Грешен, каюсь, балуюсь иногда. Но никаких поездов под откос не пускал и родину не предавал». -Ну, ты, Миша, из него прямо криминального гения делаешь. Похлеще Назиата даже. Но как по мне он – обычная малолетняя оторва. Не более. Так что максимум, что мы можем с ним сделать – рассказать его мамке и посоветовать надавать по шапке. -Может, как-нибудь потом, – Михаил лениво растянулся на стуле. – Ещё надо ж справку выдать этому Корецкому о его уничтоженных экспонатах. А перед этим ещё бумаги позаполнять. И делать это, так полагаю, предстоит мне. Правильно? – Лисовой не ожидал услышать ничего кроме восторженного одобрения наставницы, однако вместо этого прозвучал удививший его ответ. -Подожди, Миша. Не торопись, – Михайлова, признаться честно, вогнала помощника в ступор. – Тебе не кажется это всё любопытным? -Странным, в смысле? – уточнил он. -Не люблю это слово. Тем не менее, если на минуточку предположим, что наш любитель лёгких наркотиков всё-таки говорит правду, и кто-то после подрыва путей подъехал к поезду, расстрелял охрану, сопровождавшую его, и затем устроил пожар, то у всего этого определённо должна быть цель. -А он в ту ночь точно не был под «чем-то»? У него ведь не брали образец на токсикологию, – в своей манере язвительно вопросил старший лейтенант. -Да, Миша. Тогда я тоже, как и десятки людей в ту ночь, включая Сергея Ивановича, была под чем-то, поскольку своими глазами видела на месте трупы с огнестрельными отверстиями -Ну, хорошо. Да, допустим. Подрывники дежурили неподалёку и, выполнив подрыв рельс в момент прохождения по ним состава, подъехали и расстреляли всех, кто остался в живых. Ну, в смысле, почти всех. А потом подожгли один из вагонов. И какова у этого всего, по-вашему, цель? -По-моему, Миша, всё слишком очевидно. Юрченко, если ты внимательно слушал диктофонную запись, что я тебе сбросила, сказал, что перед пожаром нападавшие, как ему показалось, лазили по вагонам. А после начался пожар. -Да, я понял, к чему вы. Нападение было с целью похищения каких-то экспонатов, а пожар – для заметания следов. Но кто его мог совершить – всё равно остаётся под вопросом. Не исключено, что та же вражеская ДРГ, ибо не унитазами едиными жив мародёр. -Как по мне, более не исключено, что кто-то на фоне войны решил немного поправить своё материальное благосостояние. И в пользу этого свидетельствует факт более разбойного, чем диверсионного поведения нападавших. Ведь зачем диверсантам поджигать вагон после ограбления? -Ну, мало ли что у них на уме? До меня и не такая информация доходила о том, что они творили в Буче. Поджечь – это наименьшее, на что они способны. Но я вас понял и, в принципе, на 95% согласен с вашей версией. -А на оставшиеся 5% всё-таки предполагаешь, что это были россияне? -Нет. Этот вариант я допускаю на 1%. Ещё на 4% я всё же не исключаю, что наш помощник машиниста был под кайфом, – Михаил Николаевич произнёс это с таким серьёзным лицом, что Кира не сразу поняла, шутит он или нет. – Ну, а как объяснить тот факт, что ни вы, ни кто-либо ещё не встретил по дороге к месту происшествия ни одной машины, движущейся навстречу, а наш пациент утверждает, что слышал звук мотора? Плюс, спецназ прочесал местность и уж наверняка обнаружил бы, если б кто-то спрятал транспортное средство в кустах. -Не знаю. Но в том, что он слышал выстрелы, я убедилась собственными глазами. В любом случае нужно проверить, какие экспонаты попали в список «уничтоженных». А так же, в каких вагонах они перевозились. В особенности обратить внимание на уничтоженные предметы древности из… -Восьмого с головы, – учтиво напомнил Михаил. -Да, правильно. -А вы думали, я невнимательно вас слушал? – укоризненно спросил офицер. -В тысячный раз тебе напоминаю. Я НИКОГДА не сомневалась в твоих интеллектуальных, физических, профессиональных и семейных качествах. Если я тебя не хвалю каждый раз, когда ты показываешь себя с хорошей стороны – это не значит, что я тебя не ценю. -Да-да. Знаю. Дело в том, что вы ко мне привыкли и, как говорится, просто знаете, что я у вас есть. Пока ещё есть. -Что значит «пока ещё»? – удивлённо переспросила Кира. -Ну, кто знает, какие плоды преподнесёт урожай войны? Как говорится – сегодня есть, а завтра… -Ну, в таком случае, я тоже у тебя «пока ещё» есть, – Михайлова поставила шах и мат фатализму подчинённого. На это Миша лишь рассмеялся и, казалось, очень хотел отпустить какую-то чёрную шутку в своём духе, но всё же сдержался. Взяв в руки копию накладной, в которой были выделены экспонаты, подвергшиеся атаке, Михайлова заметила, что в ней не указываются номера вагонов, а весь культурно-исторический фонд Николаевского музея, а точнее его часть, перевозимая данным поездом, представлен сплошным списком, упорядоченным по алфавиту. -Много ли уничтожено? – поинтересовался Лисовой, подойдя к столу следовательницы. Та же, в свою очередь, пробежавшись глазами по списку и отсеяв те, что подлежат реставрации, насчитала с два десятка безвозвратно утраченных памятников старины. -И как нам узнать, в каких вагонах они перевозились? – всё не унимал своего любопытства старший лейтенант. -Боюсь, Миша, есть только один способ добыть подобного рода информацию, – от её последующего взгляда у Лисового в жилах застыла кровь, и он тут же почуял дух нездорового замысла своей наставницы. -Вы предлагаете мне съездить в Николаев? – с опаской переспросил тот. -Я понимаю, Миша, твоё опасение. Я бы сама съездила, однако мне нужно будет ещё поговорить с Корецким по поводу этого списка. А если поручить это дело тебе, то получится что-то на подобии испорченного телефона. -Вы хотите, чтоб меня накрыло Калибром? – Михаил ещё никогда не имел такого серьёзного выражения лица и, казалось, был готов написать рапорт на увольнение. -Скажи, Миша. Тебя успокоит, если я скажу, что это важно для страны – найти того, кто дестабилизирует ситуацию в регионе? Мы с тобой сейчас напали на след, без преувеличения, врага народа. Понимаешь? От этих слов Миша не на шутку задумался. Ведь стоять на защите родины в такое время, вроде бы как – долг любого уважающего себя офицера. В том числе, если для этого придётся рисковать жизнью. Да и масштаб происшествия куда выше, чем мародёрство в продуктовом магазине. Ведь преступники владеют взрывчаткой и огнестрельным оружием. -И всё же, вы хотите послать меня в соседний областной центр просто расспросить о том, в каком вагоне перевозились интересующие нас экспонаты из этого списка? А разве для этого нельзя просто позвонить кому следует и спросить? -А кому надо звонить? -Ну, я не знаю. Кому-то на станцию, где производилась погрузка. -Миша, ну, ты как маленький. Честное слово. Разве мне тебя учить, как работать со свидетелями? Где нужно походить, порасспрашивать, уделить каждому время. Узнать, не проявлял ли кто особого любопытства к какому-то из экспонатов. Плюс, в музей наведайся. Расспроси там о том же самом. Ну, разве я должна тебе это всё объяснять? -Понял, Кира Валентиновна. Хорошо. В конце концов, если я ничего важного не узнаю и просто съезжу зря, то отрицательный результат – тоже результат. -Вот и хорошо. Схожу к Сергею Ивановичу, поделюсь с ним версией событий. Заодно и выбью тебе командировку. Поездка была запланирована на утро, а остаток дня полицейские посвятили ознакомлению с экспонатами, «покинувшими этот мир». -Полотно Судейкина Сергея Юрьевича «Карнавал. Париж 1912». Такая себе картина. Я бы ради неё не взрывал поезд и не расстреливал дюжину людей, – драматично высказался Миша. -Ты знаешь, коллега, сейчас убивают и за меньшее. Но, возможно, ты прав. Картина вполне могла сгореть при пожаре. Обращай внимание на то, что никак не могло бы стать жертвой огня или крушения поезда таким образом, чтоб не подлежать реставрации. -Картина, картина, картина, – старлей проходился глазами по списку. – О, керамическая фруктовница производства Мейсен периода 1737-1750гг. Разве её нельзя отреставрировать? До какой степени она должна повредиться, чтоб не подлежать восстановлению? Я помню, как в детстве чашку случайно разбил и склеил до прихода мамы. Так она из неё до сих пор чай пьёт и никаких повреждений не замечает. -Не знаю, Миша. Возможно, в музее нет таких искусных мастеров как ты. Тем не менее, ты бы стал убивать за фруктовницу? -Ну, за таксидермическую модель лисы я бы точно не стал убивать. А вот за… – взгляд Миши остановился на одном любопытном пункте. -За что? – уловила тон подчинённого Михайлова. -Ужас. -Где? -Ареса. -Кого? – Кира хаотично рыскала взглядом по списку. -Вот, – сотрудник наконец указал пальцем. – Ужас Ареса. Глиняная скульптура Ольвии. V век до н.э. -Древняя вещица, – подметила Михайлова. -И, наверняка, дорогая. -Как можно повредить скульптуру, чтоб она не подлежала восстановлению? -Ну, если честно, я не совсем понимаю, что это? – помощник следователя открыл изображение экспоната в браузере. -По-моему – это лошадь, – предположила Кира Валентиновна, глядя на изображение обветшавшей скульптуры головы какого-то животного. -А не собака? -Где ты видел таких собак? – улыбнулась правоохранительница. -Ну, откуда ж мне знать, какие 2.5 тысячи лет назад были собаки? – выкрутился её сообразительный протеже. -В любом случае, завтра я заявлюсь к Корецкому и попрошу предъявить хотя бы какие-то остатки уничтоженных экспонатов. Ведь что-то же должно от них остаться. Обычно, такие вещи просто так в мусор не выбрасываются. -А если он откажется? Или скажет, что всё-таки выбросил? -Наплету, что мне нужно их сфотографировать для отчётности. Ну, а если, как ты говоришь, откажется, то это будет ещё интереснее. Ты, кстати, ещё сомневаешься в том, что это было ограбление? -Послушайте. Я не сомневался, что поезд обокрали прежде, чем поджечь. Но факт того, что наш паренёк незадолго до катастрофы обдолбался тоже исключать не стоит. Даже если это не имеет к делу никакого отношения. По крайней мере, ему мог померещиться звук мотора. Ну, и может стрелок был лишь один, а остальные голоса ему почудились. -Хорошо, Миша. В любом случае это нам предстоит выяснить: сколько, на чём, что украдено и где оно теперь. Сирена воздушной тревоги звучала почти весь вечер. Естественно, что многие уже не обращали на неё внимания. Михайлова, в свою очередь, помыла поддон клетки своего попугая и, выключив свет для соблюдения светомаскировки, улеглась, листая на смартфоне новости. Бедный Мариуполь. Город превращён в руины. Не приведи Господь подобный сценарий дойдёт сюда. С другой стороны, Кира никогда не отличалась особым оптимизмом и, если честно, ей казалось, что это всё действо будет ещё очень долго и затронет не только Украину. Глава 7 -Добрый день, господин Корецкий. Разрешите? – вежливо вопросила Михайлова, приоткрыв дверь кабинета чиновника. -Ах, Кира Валентиновна. Да-да, конечно, проходите, – мужчина встал из-за стола, вежливо пригласив следовательницу. – Есть новости? -Ну, вообще-то… -Простите, простите, простите, – неожиданно Мстислав Львович затряс головой, закрыв глаза. – Я очень сильно извиняюсь за своё негостеприимство. Даже не знаю, куда подевались мои манеры. Чай или кофе? -Если можно, то зелёный чай. Если нет, то ничего. Спасибо, – сухо ответила капитан. -Ну, что вы? У нас всегда имеется зелёный чай. И мятный тоже. -Потому, что их, как правило, никто не пьёт? – с сатиричной улыбкой добавила Кира, чем вызвала неловкий смех Корецкого. Он щёлкнул выключателем электрочайника, после чего достал из шкафа две чашки. -Может, и мне в этот раз попробовать зелёный? – риторически вопросил хозяин кабинета. – Что-то ведь в нём, наверняка, есть, если другие пьют его с удовольствием. -Если добавлять в него ложку мёда, то, определённо, есть, – проконсультировала его гостья. -И всё-таки. Прошу прощения за своё любопытство. Имеются ли какие-либо новости? Хотя, какие могут быть новости? Ведь всё и без того понятно, – будто сам ответил на свой вопрос сотрудник Департамента культуры. – В этих варварах ведь нет ни святого, ни людского. Атаковать поезд, перевозивший не оружие либо технику, а культурное наследие Украины. Они хотят полностью уничтожить нашу самобытность и насадить здесь свою идеологию путём пропаганды. Но им это не удастся, ведь если растение отрезать от собственных корней и привить к чужим – оно ведь всё равно не приживётся. -Ну, вообще-то есть такое понятие как колировка. Но, не суть. Пришла я к вам по следующему поводу. Прокурор требует предоставить фотографии уничтоженных и повреждённых экспонатов. Потому, я хотела попросить вас предъявить остатки интересующих его объектов, чтоб я могла их запечатлеть. -Зачем? – удивлённо, и даже, отчасти, испуганно спросил чинуша. -Ну, сами же понимаете. Во-первых: чтоб обнародовать в СМИ для мировой общественности, с целью показать последствия агрессии соседнего государства. -Наша пресс-служба уже подала соответствующее сообщение в местные издания. Вы разве не видели? И фотографии там есть? – моментально отбил атаку следовательницы мужчина. -Простите, не видела. Если честно, то не следовало публиковать информацию по данному делу раньше пресс-службы ГУНП. -Прошу прощения. Просто, не терпелось показать миру очередное военное преступление, совершённое захватчиками. -А вы опубликовали фото всех экспонатов? -Нет. А зачем? Нескольких снимков вполне достаточно, чтоб доказать обществу о преступном характере ведения боевых действий врагом. -Ладно. Вернёмся к этому вопросу позже. Однако, дать мне доступ к остаткам древности вам всё-таки придётся. Как минимум для того, чтоб после войны предоставить международному суду запрос на возмещение убытков от повреждения противником предметов культурного наследия. То есть, чтоб Россия компенсировала поврежденную часть фонда Николаевского музея. Глаза мужчины заметно забегали, а на покрасневшем лице выступили капельки пота. -Компенсировать, – ухмыльнулся тот. – Будто какие-то деньги смогут компенсировать утраченную историю. -Мстислав Львович, жизни, отнятые на этой войне, тоже никакие деньги не компенсируют. Тем не менее. Мы будем сотрудничать или как? – Михайлова постепенно начинала раздражаться, что было заметно. -Вы хотите сделать фотографии, всех экспонатов? -Ну, конечно. -Вы же понимаете, что часть из них безвозвратно уничтожена в пламени? К примеру, картина Добужинского «Петербуржский дворик». От произведения не осталось и следа. -А от скульптур? – полицейской показалось, что у её собеседника после этой фразы остановилось сердце, поэтому он замер, несколько секунд сосредоточив взгляд на ней. -Какие скульптуры? -Ну, вот, к примеру, Ужас Ареса. Наверняка от древней статуи, пережившей более двух с половиной тысяч лет, должно было что-нибудь остаться? -Послушайте. С какой целью вы пришли? – неожиданно занервничал Корецкий, но постарался тут же взять себя в руки. – Я ведь предоставил вам список. Что касается скульптуры, то в те времена качество материалов, из которых скульпторы ваяли свои произведения, было, мягко говоря, невысоким и смеси делались, что говорится, «на глаз». Потому они довольно ветхие и спустя столько веков осыпаются, стоит только дунуть на них. Если вас интересует Ужас Ареса, то после того, как поезд сошёл с рельс, скульптура поддалась серьёзному механическому воздействию и буквально рассыпалась, превратившись в горсть песка и несколько кусков глиняной смеси. Если вы желаете сфотографировать то, что осталось от этого древнего экспоната – не смею препятствовать, однако говорю сразу, что это будет просто кучка глиняного порошка. -Хорошо. Пусть будет кучка пыли. Что ж поделать, если древние экспонаты такие хрупкие? Тем не менее, если б не атака той ночью, то, возможно, Ужас Ареса сохранился б ещё на сотни, а то и тысячи лет, – Михайлова сделала вид, будто поверила, лишь бы снять возникшее между ними напряжение, поскольку и так узнала всё, что хотела. – Где я могу пофоткать останки? Уверяю, это не займёт много времени. -Давайте я узнаю у директора склада, где хранятся интересующие вас артефакты, вернее, то, что от них осталось, когда он сможет выйти. А то вчера он ушёл на больничный. После этого я вас незамедлительно наберу, и мы согласуем время фото-сессии. Хорошо? – голос господина казался спокойным и размеренным, однако в нём всё же проскакивали нотки нервозности в комплексе с постоянным отведением глаз. -Да, хорошо. Договорились. Кстати, чайник уже давно закипел, – Кира будто выдернула из ступора гражданина Корецкого. -Ой. Я и не заметил. Так, может… -Уже в другой раз, – сразу отвергла попытку угостить её следовательница, вставая с кресла. -Как скажете, Кира Валентиновна, – не слишком стремился переубедить её зам директора департамента. -Тогда до следующего раза? – она протянула собеседнику руку. -Да. Уверен, ни сегодня, так завтра я вам позвоню. -Договорились. Выйдя из здания и сев в машину, девушка выключила диктофон. Нужно ж поддерживать Лисового в курсе событий даже когда тот разъезжает по командировкам в другую область. После этого она сразу же схватилась за виски и принялась водить по ним кончиками пальцев. Мигрень будто специально не беспокоила её, пока та находилась в кабинете, а напала как только следовательница оказалась наедине с собой. Она вышла из автомобиля и, выпрямив шею, посмотрела вперёд. Обычно это помогало. В этот же раз, сосредоточив взгляд на распускающихся деревьях, Михайлова поняла, что на улице уже настоящая весна. Ведь не смотря на войну, в мире всё идёт своим чередом. Это у людей случаются перемены то в лучшую, то в худшую сторону, а у природы всё стабильно и по графику. Кире даже захотелось немного прогуляться по центру города, насладившись тёплой весенней погодой. Отвлечься от войны и всего, что с ней связано. Ей даже захотелось взять чаю, на который так рассчитывала, и который так и не удалось попробовать в кабинете Корецкого. Можно даже с каким-то рогаликом или круассаном. Почему бы не выделить для этого хотя бы полчаса? Ведь так не хочется ехать в ещё не прогревшееся РУВД, где куча дел, от которых постоянно отвлекают забегающие коллеги со своими вопросами и просьбами. В итоге, офицер всё же решила поддаться соблазну. К тому же, кто знает, сколько нам осталось ходить по этой земле? Ближе к вечеру, когда Михайлова томилась за своим рабочим столом, ей впервые за день позвонил Миша. Она принципиально не беспокоила его, дав возможность самостоятельно поработать и, чего уж там греха таить, отдохнуть от неё. Но, как оказалось, отдыхом его рабочий день назвать было трудно. -Как ты там? -Вы знаете, в Николаеве довольно уютные бомбоубежища, в которых почти не слышно взрывов от прилетающих Калибров. Единственный минус – связь не ловит. -Господи, Миша, с тобой всё в порядке? – услышав о ракетной атаке на город, она не на шутку забеспокоилась за подчинённого. -Пока да. А дальше – как карта ляжет. Потому и звоню вам. Если всё-таки разговариваем в последний раз, то я должен успеть передать вам собранную мною здесь информацию. -Миша, не городи ерунды! – голос Михайловой едва заметно, но всё же дрожал и дыхание перехватывало. -В общем. На железнодорожной станции, где происходила погрузка, процесс контролировал некий мужчина. Никто из рабочих не знает кто он, но прибыл он от нас. Ну, в смысле от вас. В общем – из Одессы. Бригадир утверждает, что данный господин постоянно кому-то отзванивался и отчитывался о проведении погрузки. Однажды он услышал, что собеседник на том конце провода имеет какое-то старинное и довольно редкое имя. -Мстислав? – сразу смекнула Михайлова. -В точку! Говорил, мол, это его начальник. -Калюжный? Он руководил погрузкой? -Послушайте, может, мне не стоит вообще ничего вам рассказывать, если вы уже сами всё знаете? -Прости, Миша. Продолжай. -Вот. Да, вы правы. Калюжный был здесь в ту ночь и следил за процессом погрузки. -Так, а откуда ты знаешь, что это был он? Если никто из бригады погрузчиков не владел информацией о нём? -А об этом мне уже рассказали в музее. -Ты и там был? И о чём тебе в нём поведали? -Кира Валентиновна, можно я всё-таки самостоятельно расскажу о том, что разузнал? А то я могу что-то упустить, отвечая на ваши вопросы. И потом, меня может настигнуть снаряд, и тогда я заберу всё, что узнал, с собой. Старший лейтенант рассказал, что во время погрузки Калюжный уделял особое внимание одному из ящиков, который был помещён в восьмой с головы вагон. Он даже просил вскрыть его перед погрузкой, дабы убедиться в сохранности содержимого. Кроме того, такое же внимание помощник зама главы Департамента культуры уделял одному из экспонатов Николаевского областного краеведческого музея. И экспонатом этим являлся тот самый Ужас Ареса. Что касается истории данного артефакта, то, согласно данным, которые Лисовой получил от старшего научного сотрудника музея, скульптура эта – лишь одна из четырёх работ древнегреческого скульптора Агапия. Он посвятил свои произведения древнегреческому богу Аресу – покровителю войны. А точнее, его коням: Пламени, Шуму, Ужасу и Блеску, изобразив их в виде лошадиных голов, имеющих между собой определённые отличия. Обнаружена эта находка была на месте руин Ольвии – древней причерноморской колонии греков. Сейчас это территория Николаевской области. А привёз её туда, по данным учёных, сам Геродот, как подарок из рук своего земляка Агапия ольвийскому народу. Остальные же три статуи лошадей Ареса сейчас находятся в частной коллекции на родине Геродота – в Галикарнасе, известного ныне как Бордум. -В Турции? – едва не крича на весь кабинет, уточнила Михайлова. -Да. Именно так. В Турции. -Честно, я понимаю, что Турцецкая Республика – страна большая. Но в совпадения я, если честно, верить не склонна. Акюрек из Бордума и у него в телефоне мы нашли историю звонков на номер Корецкого – того самого, кто отвечал за перевозку четвёртой статуи коней этого твоего бога войны. А после данная скульптура вдруг оказалась в списке «уничтоженных». Я, конечно, не уверена, но мне кажется, что завтра нужно будет снова наведаться к этому Мстиславу Львовичу, – его имя Кира специально произнесла особым кривляющимся тоном. – Ты, кстати, когда планируешь возвращаться? Скоро комендантский час. Может, лучше оставайся там? Я всё равно выбила для тебя два дня командировки. Хоть отоспишься в местной гостинице. -Знаете, Кира Валентиновна, в мирное время я б с радостью остался, но сейчас здесь зори далеко не тихие. И, если честно, я бы хотел как можно скорее отсюда уехать. -Понимаю, Миша. То, что там творится – ужасно. -Если б только это, – Лисовой даже в несвойственной себе манере, издал некие нотки пессимизма. -Да уж. Если этот Корецкий способен организовать нападение на целый поезд и расстрелять больше десятка людей, то он, не смотря на свою учёную степень, довольно опасный кадр. Я и представить боюсь, как далеко он вообще может зайти. -И что вы предлагаете? – полюбопытствовал Миша. -Да, ничего не предлагаю. Брать его надо. Раскручивать. -Ну, смотрите, Кира Валентиновна. Если всё-таки ситуация выйдет из-под контроля – у меня тут нарисовался один неплохой план. -Господи, Лисовой, какой ещё план? Что ты уже удумал? Идею подчинённого Михайлова выслушала до конца, а после высказала своё скептическое мнение. -Миша, тебя там не контузило случайно? -Кира Валентиновна, война ведь на дворе. А без смекалки её не победить. Да и к тому же, это ведь план «Б». Как я уже сказал – на случай утраты контроля. -Миша, возвращайся домой и не неси ерунды. Если хочешь, завтра вместе к нему наведаемся. Спустя минуту после завершения разговора дверь в кабинет Михайловой неожиданно распахнулась, после чего началось целое представление. Двое спецназовцев ДВБ вместе с представителями СБУ ЦСО «А» ворвались на её рабочее место и, направив на следовательницу автоматы, рывком повалили её на пол, от чего у полицейской что-то хрустнуло в плечевом суставе. Крики, шум, команды, которым страшно не подчиниться. Михайлова делала всё, что ей говорят, ощутив в итоге, как на её запястьях защёлкнулись наручники. Глава 8 -Да, Сергей Иванович, – нехотя Михайлова всё-таки ответила на звонок. -Ну, как ты там? Что врач говорит? -Ну, что говорит. Трещины нет, рёбра целы. И на том спасибо. -Ты мне скажи, где Лисовой? Куда он пропал? Когда ты с ним связывалась в последний раз? -За минуту до того, как ваши друзья ввалились в кабинет и обмолотили меня, как жернова пшеницу. -Михайлова, не паясничай! Я тебя серьёзно спрашиваю! Где твой подчинённый? – в голосе майора чувствовалось явное раздражение. -Сергей Иванович! – не менее раздражённым тоном отвечала Кира. – Во-первых: если вы забыли, то вы меня отстранили от работы до конца служебного расследования, то бишь, пока СБУ-шники не докажут мою вину и не посадят меня по 111-ой. Потому на данный момент он – не мой подчинённый. -Да, никто тебя не посадит! Успокойся ты! Ты будто не знаешь, из-за чего это произошло? -Из-за кого, – поправила начальника Кира. – Из-за Корецкого, который написал на меня заявление о том, что я якобы сотрудничаю с оккупационными войсками, после чего бесследно исчез. А вы, вместо того, чтоб искать его, ищете Лисового. Видимо, потому он и исчез, ибо не хочет получить прикладом по почкам, – последние слова полицейская произнесла с язвительной, в то же время ироничной ухмылкой. -Так, Михайлова! Давай серьёзно! Он с тобой связывался? -Нет, не связывался, Сергей Иванович. Тем более, что сутки мой телефон был сами знаете где. -На блокпосте при выезде из Николаева сказали, что он покинул город тем же вечером. А после этого исчез и дома не появлялся. -Ну, хоть что-то радует. -И что же тебя, Кира, радует? -Что он не остался в Николаеве. -Значит, не скажешь, где Миша? Так? -Сергей Иванович. Я сутки провела в СИЗО без телефона. Затем ещё почти сутки меня допрашивали. Не мне вам объяснять, как это сейчас происходит. Хорошо, что хотя бы позавчера всё-таки выпустили под подписку. И сейчас, как вы знаете, я у конторы как на ладони. -Не знаю почему, но мне кажется, что ты, Михайлова, что-то не договариваешь. Неожиданно Кира услышала, как в кабинете у Сергея Ивановича зазвонил стационарный телефон и тот, попросив подчинённую подождать, ответил на звонок. -Где выстрелы? – спрашивал глава райотдела у собеседника на другой линии. – Когда? Спецназ уже едет? Понял, выезжаю. -Так и где там выстрелы? – поинтересовалась Михайлова, когда её начальник снова продолжил диалог с ней. -Всё, давай! Я должен ехать! Потом перезвоню. -Так, а где… – девушка не успела повторить вопрос, как разговор был прерван по инициативе Сергея Ивановича. К месту она мчалась так быстро, как только могла. Благо, дежурный, к которому следовательница позвонила сразу после того, как её бортанул майор, оказался более разговорчивым и сообщил место, где были слышны звуки выстрелов. Её сердце чуяло неладное. Ей казалось, что это не просто перестрелка на окраине, а она даже знала, кто являлся её участником. Лишь бы не жертвой. И нужно ж было этой стрельбе произойти на другом конце города. Глава РУВД, как и спецназ, уже наверняка были там. В глубине души, как бы это странно ни звучало, Кира надеялась, что это всё-таки были какие-нибудь диверсанты или просто кто-то выяснял отношения при помощи оружия. Благодаря тому, что в это время дня дороги в городе относительно незаполненные, доехала Михайлова довольно быстро. Заприметив издалека блеск мигалок и скопление полицейских автомобилей, капитан завернула к ним. Спецназовцы, не зная, что их коллега отстранена и узнав её машину, разошлись в стороны, освободив проезд, чем девушка с удовольствием воспользовалась. -Михайлова! – послышался знакомый сердитый голос, после которого Кира поняла, что приехала на собственные похороны. К ней подбежал красный как помидор разъярённый Сергей Иванович и, казалось, был готов её задушить собственными руками. Стало быть, опасалась следовательница не напрасно. -Значит так! Приехала? Хорошо, что приехала. -Не кричите, Сергей Иванович. Люди же смотрят, – после данной фразы, произнесённой спокойным тоном из уст Михайловой, на лицах близстоящих спецназовцев появились улыбки, а майор, судя по надувшимся на лбу сосудам, едва не взрывался от ярости. -Не кричать? Мне не кричать? Вы меня в могилу решили свести? Это что такое? – он указал на всё ещё лежащего на асфальте в наручниках Лисового, лицо которого также озаряла едкая ухмылка. -Сергей Иванович? Я здесь при чём? Я только из СИЗО недавно вышла. -Вышла? Так теперь оба отправитесь обратно. По разным камерам. Понятно? Что вы здесь устроили вообще? Вы знаете, что вам будет за такую самодеятельность? -Какую самодеятельность, Сергей Иванович? Вы можете нормально объяснить, что здесь происходит? Я только приехала, если вы не заметили, а вы меня уже в чём-то обвиняете. -Приведите его сюда! – майор дал указание спецназовцам поднять Мишу и доставить пред его грозные очи. -А это кто рядом с ним? Корецкий? – Михайлова обратила внимание на ещё одного мужчину, уложенного лицом в землю и закованного в наручники. Потрёпанного, но довольного Лисового бойцы аккуратно сопроводили к руководству. -Миша, куда ты уже вляпался? – с укором вопросила следовательница у своего помощника. -Ну, сработал же план. Как видите – получилось и ваш Корецкий здесь. Клюнул. -Какой ещё план? – Сергей Иванович, казалось, готов был рвать и метать. Как оказалось, тем вечером в телефонном разговоре, незадолго до того, как следователя Шевченковского РУВД Киру Михайлову повязала СБУ, её помощник – Михаил Николаевич в телефонном разговоре озвучил ей придуманную им стратегию по поимке Корецкого, если тот всё-таки решит сбежать и залечь на дно. Согласно его задумке предполагалось попытаться выйти на него путём забрасывания т.н. «удочки». То есть кто-то, в данном случае сам старлей, прикинется неким покупателем, готовым купить древний экспонат, ибо вывезти его за пределы страны после смерти Акюрека теперь не представится возможным. В случае, если тот всё же клюнет и выйдёт на связь – тут же его взять. Кроме того, из уст Лисового прозвучала сумасшедшая идея открыть огонь посреди улицы, дабы привлечь к месту операции как можно больше силовиков, дежуривших в это время на улицах. Именно поэтому узнав, что где-то на улице стреляют, Кира тут же предположила, что одним из стрелков, если не единственным, может являться её протеже. На деле же первоначальный план, как оказалось, претерпел определённые метаморфозы. Узнав от коллег, что его наставницу арестовали по подозрению в государственной измене, и кто являлся инициатором этого, Миша сразу смекнул, что дабы не стать жертвой системы, которой он сам служит, лучше залёчь на дно, ибо для него также существовала угроза задержания и, как следствие, препятствования поимке довольно опасного преступника. Преступив к выполнению своего хитрого плана, офицер по ходу его немного модернизировал, оставив в почте Департамента культуры сообщение о том, что он – Честер Томпсон – друг покойного Чаглара Акюрека, после смерти товарища готов выполнить то, что должен был помощник военного атташе Республики Турция. Поскольку подробности договорённостей между чиновником и иностранным дипломатом не были в полной мере известны, Лисовой старался писать обобщенными фразами, максимально используя при этом весь свой запас английского. Плюс, это даже наделяло текст чертами конспирации. К тому же, существовала пусть и небольшая, но всё же вероятность того, что их версия о причастности помощника турецкого атташе к похищению древней статуи не найдёт подтверждения. Однако вскоре на номер, который полицейский оставил в письме для связи, пришло сообщение с прямым вопросом о том, когда Честер, то есть Миша, будет готов передать деньги за Ужаса Ареса. Последний, к слову, был написан на английском в виде кальки: Horror of Ares. Далее оставалось только назначить встречу, на которую, вопреки ожиданиям, Корецкий приехал вместе с Калюжным. Первое время Михаилу даже удалось воспользоваться тем, что оба собеседника ранее его не видели, как, собственно, и самого Томпсона, который, кстати, уже давно выехал через Польшу в Штаты. Однако, акцент Лисового всё-таки выдал и господа, почуяв неладное, решили сбежать. Понимая, что в одиночку за двумя зайцами ему не угнаться, старший лейтенант всё-таки воспользовался крайней необходимостью открыть огонь в воздух, зная, что за считанные минуты кто-то да прибудет на стрельбу. Ему даже удалось задержать Корецкого, в то время как его помощник прыгнул в джип и укатил. Но, увы, недалеко. Меньше чем через час его задержали военные, которым успели сообщить ориентировку на транспортное средство. На допросе заместитель директора Департамента культуры признался, что всё это было задумкой его помощника, через которого на него и вышел Акюрек. Сотрудник турецкого дипломатического представительства был кем-то на подобии посланника одного из влиятельных турецких коллекционеров, к слову, занимавшего какой-то важный пост в Республике Турция, и даже имевшего влияние на поставки оружия в Украину. Это в его коллекции содержались скульптуры трёх коней древнегреческого бога войны Ареса, и для полного комплекта он решил завладеть четвёртой. Однако, сам Чаглар, заданием которого была передача денег Корецкому и вывоз скульптуры из страны под видом дипломатического багажа, который, как известно, не досматривается на таможне, стал жертвой российских диверсантов, расстрелявших его автомобиль и его самого. Сделано это было, как уже стало понятно, для внесения раскола в отношения между Украиной и Турцией, чья роль была так важна в военное время. Кроме всего этого во время допроса всплыла ещё одна деталь, поставившая точку во всех неясностях этого дела. Глава 9 -Немедленно выходите с поднятыми руками! В противном случае мы применим против вас гранаты! – кричал командир полицейского спецназа. Полиция окружила одноэтажное здание в посёлке Ямки, ранее бывшее одним из корпусов расформированной механизированной колонны сельскохозяйственной техники, а ныне – базой для дислокации местного добровольческого формирования ТрО. -Послушайте, вы не имеете права! Вы знаете, кто это такие? – кудахтал в сторону Сергея Ивановича депутат поселкового совета Василий Смольников. -Конечно, знаем. Это ОПГ, устроившая нападение на поезд, перевозящий экспонаты из Николаевского областного краеведческого музея в Одессу и убившая при этом около дюжины людей. И если они не покинут сейчас базу, в которой закрепились, то станут единицами, пополнившими статистику не боевых потерь во время войны. -Вы слышите, о чём говорите? Я вам этого сделать не позволю. Да вы знаете, кто я такой? В ответ на последнюю фразу майор кивком головы дал добро на задержание народного избранника и помещение его в фургон спецназа. -Вы, господин депутат, пойдёте вместе с ними по одной статье. И таких как вы, за время войны, будет очень и очень много. -Это беспредел! Вам это с рук не сойдёт! -Вам тоже, господин Смольников. -Может, не стоит, Сергей Иванович? – шепнула ему на ухо Михайлова. – Потом же скандалов целый ворох будет. -Ты знаешь, Кира, такие как он первыми перекрашиваются под оккупантов, формируя так называемую «новую власть». И если б в своё время некоторых депутатов всё-таки посадили, то и потерь территорий было б намного меньше. -Господин Мотузко! Сложите оружие и выходите вместе со своими людьми по одному! В противном случае будет открыт огонь на поражение. -Вы все – прислужники Кремля! Коллаборанты! Вам не удастся взять живыми настоящих патриотов! -Началось, – иронично промолвила Михайлова. -Ничего, – успокоил её Сергей Иванович. – Это в мирное время такая ересь прокатывала. Сейчас же с такими разговор весьма короткий. Неожиданно из здания начали постепенно выбегать люди, подняв руки кверху. За спиной у них послышались нервные крики: -Предатели! Куда вы идёте? А затем в окнах засверкали вспышки и послышались выстрелы. Оказалось, что между членами формирования во главе с Мотузко, причастными к ограблению поезда и теми, кого Шнур ввёл в заблуждение, рассказав байки о притеснении со стороны властей, начался конфликт, переросший в стрельбу. Похоже, ему мало кто поверил. И потому, как говорится, на корабле назрел бунт, ибо большинству бойцов батальона не хотелось разделить участь своего командира. Другими словами, защитники сами расправились с предателями в своих рядах. Их нанимателю Калюжному повезло немного больше. Он пожизненно отправился «на курорт». Корецкий же «отдыхать» будет немного меньше – 15 лет с конфискацией имущества. *** -Как думаете, Кира Валентиновна? На Одессу пойдут? – поинтересовался мнением наставницы Лисовой. -Не знаю, Миша. Честно. В любом случае, подумай над предложением о переводе. И Дине так будет спокойнее. Говорят, в Житомирской области красивые леса. -Ага. В которые нельзя ходить. -Так и в море нельзя купаться, но народ уже постепенно открывает сезон. -А вы как? Зная вас, вы ведь не будете служить оккупационным властям. -Не буду, Миша. Потому постараюсь сделать всё от меня зависящее, чтоб как можно дольше сдержать их наступление. Даже если и… -Оптимистично, – Миша даже вздохнул от этой мысли. – А как же Персик? На кого ж вы его оставите? -Думаю, Миша, мне на том свете будет его не хватать. Хотя, может, мы там снова встретимся. В любом случае, всему своё время. И чему быть – того не миновать.

Серия публикаций:: Михайлова

Серия публикаций: