Никита Владимирович с детства слыл человеком-кремнём. А наиболее незыблемыми основами его натуры были убеждения о семейном счастье. С молодых лет ему представлялось, что семья создаётся однажды и на всю жизнь. Такие взгляды были поразительны для многих из его окружения, в том числе и для старших по возрасту, знающих, почем фунт лиха в жизни человека.
Эту свою убеждённость Никита Владимирович неустанно пестовал и во времена своих досемейных молодёжных забав, и уж тем более в зрелом возрасте, обретя статус примерного семьянина. И надо сказать, что на фоне разнузданной пропаганды императива о закате эры классической семьи, его слова в защиту семейных ценностей, подкреплённые двухдесятилетним личным опытом гармоничной семейной жизни, производили весьма серьёзное впечатление среди его друзей и знакомых. Ну и, соответственно, памятный день, в который они с женой создали семью, был для него едва ли не самым значительным ежегодным праздником.
Никита Владимирович был счастлив своей семьёй. Он был горд тем, что все волны безнравственных искушений, напору которых не смогли противостоять многие из его друзей и знакомых, принёсших свои семьи в жертву соблазнам прелюбодеяния, не способны были нанести хоть какой-то ущерб его семейным бастионам.
Однако безмятежность и его семейной купели оказалась в итоге призрачной: на пороге пятидесятилетия жизненного пути его семья, этот священный атрибут так лелеемой им жизненной парадигмы, подобно внезапному взрыву вулкана вдруг развалилась на несколько чужеродных частей, совсем немного не дотянув до своего серебряного юбилея. Для Никиты Владимировича всё произошедшее было настолько ошеломительно, что его психическое потрясение зашкалило за все допустимые пределы, в результате чего он впал в мрачную депрессию, перемежаемую приступами животной злобы и маниакальной мстительности всем, кого он считал причастным к уничтожению его семьи.
Долгие пять лет близкие ему люди, прилагая неимоверные усилия, выводили его из этого состояния, чреватого стойким умопомрачением или скоропостижной кончиной. Обретя же вновь способность здраво оценивать окружающую действительность, Никита Владимирович с удивлением обнаружил, что по какому-то странному невероятию превратился в объект повышенного внимания женщин. При этом он как-то неожиданно для себя пришёл к заключению, что стал ярым противником семейного образа жизни. И тогда он дал себе зарок – отныне всевозможные отношения с женщинами должны строиться исключительно на внесемейной основе, а тем женщинам, которые вознамеривались заключить с ним брачный союз, этот человек с опалённой душой отказывал в такой категоричной форме, что бедняжки торопились побыстрее убраться с его горизонта. Его давнишние знакомые даже находили, что в такие моменты он превращался в дьявольски страшного человека. И это было недалеко от истины.
Велико и неизживно было смятение духа Никиты Владимировича. Разительное изменение его душевного состояния по отношению к временам, когда он пребывал в душевной благости, особо отчётливо можно было наблюдать в тот самый пресловутый день годовщины свадьбы, который ранее он отмечал в состоянии лучезарного сознания. Теперь же в этот день на него наваливался мрак сумрачности, подавляя в нем всё доброе и позитивное, после чего следовало буйное празднество тризны по так обожаемой им в прошлом семье. В этот зимний день глаза его пылали каким-то неестественным пламенем, который и вправду можно было принять за адский огонь. И никто бы уже не отважился поручиться за то, что в один из таких дней тризны по семейственности этот ранее примерный семьянин не сотворит некое злодеяние.
6.12.2009
Сергей БОРОДИН
Автор публикации
